Узоры на полотне

Владимир Орестов, 2023

Эобара, часть вторая. Путешествие Леонида и Эсте по Хальму продолжается. Сможет ли Леонид справиться с тяготением Бездны? Найдёт ли Эсте общий язык со своим спасителем? Отыщут ли они путь через гибнущие, разрушенные миры? И что будет ждать их в Эобаре?Тем временем Читающий Вероятности ищет всё новых встреч со странным художником и одновременно восстанавливает в своей памяти давно забытые воспоминания…И где-то вне времени и пространства Человек-без-лица продолжает свою игру…

Глава 4 Заправочная станция

1. — Это… станция заправки? — неуверенно спросила Эсте, глядя на переливающееся всеми цветами радуги здание.

— Возможно, — неопределённо ответил Леонид, одновременно пытаясь прислушаться к мечу и рубцу на шее. — Или какая-то дрянь, прикидывающаяся заправочной станцией…

Ожог молчал и не подавал никаких признаков жизни. Меч тихонько мурлыкал, реагируя на тепло рук на рукоятке. Эсте же продолжала потрясённо разглядывать станцию:

— Она такая… большая… такая яркая… прямо как куст Санчи в Ночь всех Далёких. Если бы не надпись…

— Надпись? — переспросил Леонид и тут же кивнул, заметив стелу на въезде на заправку.

Высотой метров в десять не меньше, снизу доверху покрытую надписями, а также иероглифами, чёрточками и даже просто какими-то кляксами. Среди этого разнообразия Леонид всё же смог углядеть лаконичную надпись: «Gas station».

Ну, разумеется, на английском, — подал жизнь внутренний голос. — Язык международного общения, все дела…

Похожая больше на международный терминал крупного аэропорта, сверкающая тоннами стекла, увешанная мигающими лампочками и гирляндами, заправка выглядело нелепо и странно.

Особенно, если вспомнить, что находилась она в пространстве между мирами.

И что ни Йона, ни Рохбен не предупреждали Леонида о возможности быстро перекусить и подзаправиться на своём пути.

— На моём языке. И на языке Врага надпись тоже есть… — пробормотала Эсте, продолжающая изучать стенд.

— У этих твоих эльфов был бензин? — удивился Леонид.

— Кого? — не поняла девушка. — Разумеется, был. У них было всё то же, что и у нас, в том числе и машины. Правда никто не знает, как выглядели их заправки… — никто никогда так глубоко не проникал в их земли… Почему здесь так много света?

— Для привлечения покупателей, — автоматически ответил Леонид, вновь пытаясь добиться чего-нибудь от своих паранормальных спутников — меча и рубца. Ничего. Ни тот, ни другой не видели никакой опасности.

Он заметил, что Эсте на несколько секунд прикрыла глаза, её лицо напряглось.

— Что-нибудь чувствуешь?

Девушка покачала головой:

— Ничего особенного. Точнее никаких явных воспоминаний и эмоций, никаких историй. Такое бывает. Ты думаешь, что это ловушка?

Леонид пожал плечами и медленно проехал несколько метров вперёд.

Стали видны колонки — блестящие хромом, футуристической формы, больше подходящие для заправки условных космических кораблей, чем типовой продукции немецкого автопрома.

Он не знал, что думать.

С одной стороны, случай с «медузами» заставлял его относиться к такой манящей заправке с осторожностью. Точнее ему хотелось вдавить газ в пол и убраться побыстрее из странного места.

Но с другой… они же были в Хальме — в месте совершенно безопасном для него, как уверяли и Рохбен и Йона. К тому же… он же несколько раз говорил полушутливо о том, что ему бы хотелось встретить заправочную станцию. Собственно, что просил — то и получил.

И… у них действительно было слишком мало бензина на оставшуюся часть пути.

Вроде всё говорило о том, что заправка совершенно безопасна — что это подарок, очередной дар Междумирья, но…

— Нет, — покачал головой Леонид. — Мне это не нравится. Едем мимо, хорошо?

Эсте кивнула и забрала из рук Леонида меч.

Он вдавил газ. Взревев, машина рванула вперёд. Мимо проплыло здание заправочной станции, за её стеклами было темно.

Вскоре здание исчезло в зеркале заднего вида.

— Не хочу рисковать, — сказал Леонид, обращаясь не то к Эсте, не то к самому себе.

Девушка согласно улыбнулась и оглянулась назад.

Там ничего не было. Только пустая дорога.

А затем мир перевернулся…

2.Изнутри станция выглядела, как одна из множества заправок мира Леонида — больших крупных, обычно сетевых, станций с кафетерием и магазином. На подобной он закупался под Островом в самом начале своего долгого пути.

Половину зала занимали стеллажи с едой и всяким барахлом, в другой половине стояли обитые красной искусственной кожей диванчики и пластмассовые столики — классическая АЗС в безликом американском стиле. Над головой шумели лопастями вентиляторы — несколько более архаичные, чем все окружающее, но тоже соответствующие общей концепции заведения.

Губы Леонида задёргались, не в силах улыбнуться ещё шире, чем до этого. Стоящая рядом с ним Эсте восхищённо выдохнула и с силой сжала руку доктора.

Так вдвоём, держась за руки, они направились к пустой стойке в глубине зала.

Внезапно прямо перед ним возник, словно из ниоткуда, дородный пожилой мужчина.

Секунду спустя Леонид понял, что, очевидно, хозяин просто вышел из-за высокого стенда со снеками, но в первое мгновение ему показалось, что незнакомец соткался из воздуха заправочной станции.

Несмотря на то, что они находились в Хальме и атмосфера заправки просто трещала по швам от ощущения безопасности и безмятежности, в первый момент Леонид и Эсте испуганно отшатнулись в сторону.

Мужчина улыбнулся и, глядя на Эсте, успокаивающе поднял вверх руки:

— Друзья мои, не бойтесь меня! Я вам не враг. Я хозяин этого скромного заведения и я всегда рад видеть усталых путешественников! Я так вижу, вы уже начали заправлять свой автомобиль?

Леонид пристально посмотрел на мужчину. Тот был одет в ярко-красную клетчатую рубашку, заправленную в простые синие джинсы, из кармана виднелась пачка сигарет.

Что?! Леонид недоверчиво пригляделся — без сомнения, то, что курил мужчина, выглядело, как пачка самого обыкновенного земного «Лаки Страйк».

А ведь его запас сигарет, как раз, начинал подходить к концу…

Глаза у незнакомца были ярко-зелёными, словно кто-то уронил там, внутри, две банки краски и та не успела даже ещё высохнуть….

— Да, — почему-то резко смутившись, сказал Леонид. — Добрый день, я прошу прощения… — он внезапно покраснел, — что начал заправляться, не узнав, как можно оплатить…

Голова мужчины резко повернулась его сторону:

— Не переживайте, юноша. Это — ни разу не проблема. Я принимаю любые деньги любых миров, а мои цены… приятно удивят вас, — он поднял вверх брови, словно удивляясь своим словам, и тут же продолжил: — Больше чем цены, вас удивит только мой ассортимент, друзья мои, — он расхохотался, да так приятно, что Леонид вопреки своей воле почувствовал, как внутри него рождается ответный смех. Эсте фыркнула, прижав кулачок ко рту.

— За мной, молодые люди! — хозяин плавными жестами рук поманил путников за собой. — Я всегда рад гостям в моём заведении. С каждым годом мироходцев становится всё меньше и меньше. Хотя — чему тут удивляться, не зря же моя заправка называется «У последнего мира». Мало кто захочет ехать в такую даль. Обычно сюда заезжают только мои постоянные клиенты…

— Из Эобары? — внезапно уточнила Эсте.

— Да, да, милая девушка! И оттуда тоже, — он подхватил Эсте под локоть и повёл, даже скорее потащил за собой. На мгновение Леонид почувствовал тревогу, но та сразу же исчезла — неужели он всерьёз собрался ревновать девушку к пожилому, полненькому мужчине в клетчатой рубашке, — смешному и ужасно милому.

Да, именно так. Смешному, милому и совершенно безопасному.

— Скажите, а у вас есть сигареты? — решил задать интересующий его вопрос Леонид, догоняя хозяина.

— Более сотни марок из десятка миров! Главное не скупите весь мой запас, другие клиенты будут недовольны! — мужчина жизнерадостно захихикал и ткнул Леонида под ребра, предлагая присоединиться к своему веселью.

Тычок, кстати, был достаточно болезненный. Однако хозяин так искренне улыбался, а смеялся так заразительно, что обижаться на такую бесцеремонность было решительно невозможно.

— Постойте! — остановила хозяина Эсте. Она стояла у стойки с шоколадками и держала в руке какой-то батончик в ярко-розовой обертке. Девушка показала сладость хозяину и дрогнувшим голосом спросила:

— Откуда здесь это?

Леонид присмотрелся к прилавку и тоже обомлел. Среди множества невиданных и незнакомых лакомств он, без сомнения, узнал характерные обертки «Сникерса», «Баунти» и других шоколадок его мира.

Хозяин всё также заразительно рассмеялся в ответ:

— Так вы ещё не поняли?! У меня есть всё, что нужно усталым путникам из какого бы мира они не были. Один мой друг называет это магией, но я предпочитаю говорить о идеальной логистической системе! Знали бы вы, как порой сложно наладить поставки сюда, на самый край вселенной, однако, что не сделаешь для таких прекрасных клиентов, как вы, мои друзья! — мужчина расплылся такой сладкой улыбкой, что на мгновение Леониду показалось, что хозяин собирается ущипнуть его за щеку. К счастью, обошлось.

Тем временем, мужчина уже довёл их до столиков:

— Первым делом, вам надо поесть! — нетерпящим возражения голосом сказал он. — Садитесь! А я, буквально минутку, принесу сюрприз от заведения, каждому свой! — и умчался.

Хозяин не врал. Леонид едва успел усадить Эсте и отодвинуть стул для себя, как мужчина вернулся с трудом удерживая в руках две керамические тарелки.

Леонид не смог удержаться от голодного выдоха. На первой из тарелок лежал тот самый хот-дог, увиденный им на плакате на въезде. Свежая хрустящая булочка, свиная сосиска, завёрнутая в ломтик сыра, кетчуп, горчица, майонез, соус «Тысяча остров».

— Откуда вы узнали? — выдохнул он.

— Я знаю всё о своих клиентах. — несколько самодовольно ответил хозяин, опуская перед Эсте вторую тарелку, на которой громоздилась горка каких-то неопознаваемых фиолетово-коричневых шаров. Судя по выражению лица девушки, это блюдо было ей также хорошо знакомо и вызвало у неё практически такую же бурю эмоций, как и сосиска у Леонида.

Тем временем хозяин уселся на оставшийся свободным стул:

— Ешьте-ешьте! Друзья, а я пока отвечу на несколько ваших вопросов. Как я понял, что вам надо? У меня есть некоторые особые, если вы понимаете, способности, почти такие же, как у вас, милая дама, — он улыбнулся Эсте. — В юности я бывал во множестве миров и, когда на старости лет решил открыть свое заведение, здесь на границе, моя способность в сочетании с моей памятью, помогла мне создать лучший кафетерий во всех мирах! Начинайте есть, чего же вы ждёте? Или у вас есть ещё вопросы, требующие немедленного обсуждения?

Леониду стоило огромного труда оторвать взгляд от сосиски, но он всё же справился с этим.

«Нельзя садиться за стол — не решив всех вопросов. Иначе ты рискуешь оскорбить еду» — так часто в полушутку говорил Боря. Боря…

Что за фигня здесь происходит?! — он посмотрел на хозяина. Зелёные глаза того ожидающе смотрели на путешественников. Слишком ожидающе, словно бы от того — поедят они или нет, зависело очень многое, может быть даже его жизнь.

Леонид заметил, что Эсте тоже подняла голову от тарелки.

Взгляд прыгнул направо — на прекрасно знакомые ему по Земле ряды стеллажей со снеками и мелочёвкой, налево — туда, где за стеклом виднелись ряды колонок и его машина, вниз — на пластиковый стол с тарелками и кафельный пол — бежевый, с едва заметными выщерблинами…

Ткачей и мироходцев очень мало…. — заплясали мысли в голове Леонида… — Меня предупреждали, что мой автомобиль скорее всего сломается не проехав всей дороги, что электроника не дружит с Междумирьем… однако же, кто-то берёт и устраивает в Хальме заправочную станцию, забивает её товарами, скоропортящимися продуктами…

Он уже было собрался встать на ноги, как заговорила Эсте:

— Почему вы называетесь «У последнего мира»? — испуганно, как будто бы зная ответ заранее, сказала девушка.

Ей тоже что-то не нравится здесь! — мелькнула у Леонида, а затем хозяин улыбнулся, готовясь ответить на вопрос девушки и в этой улыбке было слишком много света и добра, чтобы она могла принадлежать кому-то плохому, кому-то имеющему какие-то плохие цели…

Как вообще можно подозревать в чём-то человека, пришедшего им на помощь в жарком, бездушном Хальме, человека, пустившего их в свой дом, предложившего еды и воды, человека…

Продолжая улыбаться, хозяин заговорил:

— Красивое название, да, друзья? Неужели вы ещё не поняли, откуда оно взялось? — он вытер руки об рубашку. Леонид и Эсте следили за каждым его жестом, затаив дыхание. — Потому что дальше нет ничего. Междумирье заканчивается здесь.

— А как же Эобара? — спросили они хором.

Хозяин улыбнулся — одновременно сочувственно и иронично, вздохнул и ответил вопросом на вопрос:

— Вы ехали в Эобару?

— Да!

— Все ваши помыслы и желания были направлены на то, чтобы достичь Великого Города?

— Да!

— Вы были готовы положить свои жизни на этот алтарь, чтобы только увидеть золотой свет крыш Эобары?

Это было странно, нелепо и страшно, но губы Леонида уже шевелились сами по себе, а язык послушно выталкивал из себя ответ, которому в унисон вторила Эсте:

— Да!

Мужчина резко выдохнул и Леонид сжался в комок, понимая, что ничего хорошего он не услышит, что всё кончено, что всё — хуже некуда….

Поче…? — кто-то вякнул в глубине сознания, но доктору не было никакого дела до своего внутреннего голоса.

Тревожно мучительное чувство, ожидание чего-то неизбежно плохого, заполнило его разум.

— Я думал отложить это разговор до того момента, когда вы поедите, — хозяин резким движением смахнул со стола тарелки. Те со звоном разлетелись. — Никакой Эобары не существует. Дети, вы не знаете самого главного — в пути к Эобаре, вы идете не только сквозь миры, но и сквозь годы.

Мужчина резко встал со стула и сказал громко и четко, как будто вколачивая гвозди в крышку гроба:

— Эобары нет. Больше нет.

Голова Леонида поплыла. Четыре слова, произнесённые хозяином ударили по ушам оглушительным набатом, проникли сквозь барабанные перепонки и ушли тяжёлым грузом куда-то в глубь грудной клетки.

— Пока вы были в пути, прошли не дни и не годы, прошли столетия. Эобары нет уже более тысячи лет, песок заметает молчаливые камни, и только волки воют на руинах… — мужчина говорил без остановки, певуче и распевно. — Золотой Шпиль обветшал и рухнул, лестница Ткачей искрошилась, Сады засохли, с костями жителей играются шакалы. Всё кончено для Великого Города, — торжествующим голосом практически пропел мужчина.

Этим словам нельзя было не верить. Они были истиной.

3. Жаркая волна боли и отчаяния захлестнула Леонида: — Всё было зря! Весь этот путь, это путешествие — обман, мираж. Он покинул свой мир. Ради чего? Ради мёртвых руин? Они были в пути четыре дня. Четыре дня для них — и четыре тысячелетия для всех миров. Родные и близкие, оставшиеся позади, мертвы — и лишь ветер разносит песок над их могилами. И он сам — жив ли он или нет?

Из глаз покатились слезы. Злая, острая стрела боли пронзила нутро, Леонид без сил согнулся над столом.

Ничего нет впереди, ничего нет сзади. Ничего нет и здесь. Одна лишь смерть, песок, забвение…

— Леонид! Нет! — откуда-то донёсся еле слышный голос девушки. — Мы проехали мимо! Ты решил сюда не ехать! Почему мы здесь? Где меч? Где меч?!

Зачем она кричит? Зачем тревожит мёртвый сон его могилы? Ему так хорошо лежать здесь в холоде и покое, в месте, где уже ничего не беспокоит, в месте где уже ничто ничего не значит…

— Нет, ну это даже не смешно! — в пустоте, заполнившей сознания Леонида, раздался знакомый голос. — Хотя, нет, в чём-то всё же забавно! Забавно-забавно-забавненько! — отвратительным тоном протянул Человек-без-лица. — Мальчик, учись, порой невинная шутка способна испоганить тебе все планы… Мальчик, ты меня слышишь? Нет? Ничего страшного, сейчас исправим….

Рубец на шее вспыхнул. Леонид открыл глаза.

Девушка, вся в слезах, с мертвенно-бледным лицом отчаянно пыталась встать из-за стола. Из-за стола?

Никакого стола не было и в помине.

Леонид не мог понять потом, как тогда, за считанные секунды он успел увидеть и осознать, как изменилось всё вокруг.

Заправка как ни странно была на месте. Точнее «заправка». Более искусственного и нелепого сооружения трудно было представить.

Стеллажи, витрины, яркие плакаты выглядели блекло и невещественно, полупрозрачно. «Голограммы» — мелькнуло в голове слово. На полу валялись осколки тарелок — причём, судя по всему, вполне настоящих, однако на них ничего не было. Еда оказалось такой же иллюзией.

Сквозь обманные «картинки» всё сильнее проступало какое-то полуразрушенное здание — то ли ангар, то ли сарай — с грязным, покрытым толстым слоем оранжево-серого песка полом, какими-то окаменевшими свёртками, один из которых служим им с Эсте «стульями».

В прореху в стене, которая из последних сил притворялась стеклянными автоматическими дверями, виднелась осевшая в дюне машина.

Что-то щёлкнуло внутри, и Леонид почувствовал, что вокруг — не Хальм, а какой-то мир — очередной полумёртвый, пустынный мир. И сразу же вспомнилось, что они так и не пересекли серебряную границу, выбираясь из чужого измерения, что они въехали во что-то похожее на серебряный туман, но… совершенно нелепое, фальшивое — такое фальшивое, как и всё здесь — на «заправке».

И что потом они увидели эту станцию — уже находясь под властью иллюзии.

И что, действительно, он решил ехать дальше. И что они даже проехали мимо и успели отъехать достаточно далеко, как вдруг…

Обрыв воспоминаний… они вдвоем проходят сквозь стеклянные двери, полностью подчинённые злому мороку.

Мороку, насланному тем существом, которое занимало теперь почти половину «заправки»-ангара.

Почему-то первым делом Леониду вспомнилась игра «Змейка» — ведь тело огромной сороконожки неадекватного ярко-зелёного цвета, идентичного цвету глаз говорившего с ними мужчины, заполняло почти половину помещения, кольцами оплетая пространство вокруг них.

Многочисленные ножки извивались в суставах и тянулись к путешественникам. Толщиной насекомое было не слишком велико — сантиметров тридцать, зато его длина, судя по всему, достигала минимум метров сорока. Ни начала, ни конца сороконожки видно не было.

Какая к чёрту сороконожка?! У неё сто… тысяча ног! — почему-то подумал Леонид и вскочил на ноги, но только для того, чтобы рухнуть на землю. Хвост монстра обвивался вокруг его голеней.

Истошно закричала Эсте — её, ухватив также за ноги решили, очевидно для разнообразия, не ронять на пол, а подвесить в воздухе. Леонид дёрнулся к ней, попытался содрать со своих стоп хват, но только добился того, что и его руки оказались плотно зафиксированы.

«В связи с угрозой для жизни и здоровья пациента проведена мягкая фиксация конечностей» — почему-то всплыло в памяти.

— Действительно — достойная добыча! — послышался откуда-то голос хозяина заправки, а спустя мгновение, Леонид увидел, чем «заканчивалась» сороконожка.

У неё не было полноценной головы — просто чуть закруглённый кончик с двумя бусинками глаз и маленьким, беззубым ртом из которого текло что-то желчно-желтоватое.

— То, что ты обманул моего братца — ерунда, ключик, — чавкнул хорита, — он и так был слабоумным, раз соглашался помогать таким как ты! Но то что ты смог освободиться от моей власти… Как тебе это удалось?

Леонид отчаянно дёргаясь, посоветовал насекомому срочно совершить некую прогулку, фактически невозможную в связи с некоторыми физиологически особенностями хориты. Возможно именно поэтому, тот проигнорировал данный ему совет.

Остатки пятака в кармане были одновременно так близки и так безнадёжно далеки — кольца сороконожки фиксировали руки и ноги намертво. Пятно на шее горело огнём, но никак не могло исправить сложившейся ситуации. В галлюцинации Леонид больше не собирался погружаться, но что толку — из хватки хориты было не вырваться.

— Ну, ну, не кипятись, ключик. Дай мне на тебя посмотреть, полюбоваться. Так долго ждал с тобой встречи. Не только я, разумеется, — почему-то глазки-бусинки на секундочку скосились в сторону пролома в стене. — Честно говоря, я уже начал получать удовольствие от этого тела и моего образа жизни, — тварь забулькала, жёлтая жижа из рта попала Леониду в лицо. Кожу защипало, в нос ударил ядрёный химический запах. — Может отдать тебя моему последнему оставшемуся в живых брату или вовсе отпустить?

В воцарившейся тишине Леонид неуверенно кивнул, за что получил новую порцию жижи в лицо. Вероятно, бульканье заменяло хорите смех:

— Я шучу. Мне до смерти осточертело всё это! — сообщила сороконожка.

— Может, мы как-то сможем договориться?! — в отчаянии выкрикнул Леонид, не прекращая попыток вырваться. Сердце ёкнуло, он увидел, как Эсте, руки которой оставались свободны, продолжая висеть в воздухе, умудрилась подхватить с пола осколок тарелки.

— Хорошая попытка, но нет. Мне нужна вся твоя кровь. Иначе волшебство не сра… — издевательскую речь хорита сменил недовольный крик — девушка умудрилась дотянуться куском тарелки до тела сороконожки и теперь методично раз за разом вонзала острый осколок в ярко-зелёное тело. Из отверстий хлестала та же жёлтая дрянь.

— Что это? Твоя подружка? — по телу хорита прокатилась волна дрожи, он хитро изогнулся и сдавил девушку десятком новых колец. Зазвенев, выпав из рук осколок. Эсте закричала от боли.

— Что? — спросил хорита у Леонида. — Жалко её? Ладно. Думаю, сегодня могут умереть только двое — ты, мой любезный ключик и я. Пожалуй, пусть живёт!

Кольца разжались и Эсте, вся покрытая жёлтой жижей, полетела куда-то в дальний угол. С отвратительным глухим стуком её голова врезалась в стену. Девушка сползла вниз и осталась лежать неподвижно. Леонид закричал и дёрнулся вновь — бесполезно.

— Извини, промахнулся, — разумеется в бульканье хориты не слышалось и намёка на сочувствие. — Но она жива.

Леонид с трудом отвёл взгляд от Эсте и уставился прямо в наполненный жижей рот хориты. Тот придвинулся совсем близко.

Это конец, — понял Леонид, всё это время пытавшейся вытянуть из кармана монету. Ничего не получалось.

Его ладонь была слишком далеко от монеты, а хорита держала слишком сильно.

Рот монстра раскрылся для укуса…

И тут над правым ухом Леонида кто-то раздражённо вздохнул.

Кольца хориты разжались и буквально рассыпались по сторонам. Насекомое закричало — удивлённо и испуганно.

Вспышка. Здание заходило ходуном, с потолка посыпался какой-то мусор, «голограммы» мигнули и исчезли, ту часть хориты, где помещался рот, отбросило в сторону кверху лапками.

Тем временем какая-то чужая, злая, не терпящая никаких возражений сила наполнила тело Леонида, заставила его встать на ноги, вытащить из кармана пятак и шагнуть вперёд, прямо на тёмно-коричневое брюшко насекомого, грубо вдавливая подошвы башмаков в безвольное и слабое тело.

Из-под ботинок повалил чёрный дым, хорита взвыл и закашлялся, разбрызгивая по сторонам жижу, из жёлтой ставшую малиново-розовой.

— Нет… почему… как… не может быть… это…. — в ужасе стонало насекомое, глядя на Леонида, безжалостно топчущегося у него на брюхе и с каждым шагом подбирающегося всё ближе к глазкам-бусинкам и рту.

— Ну, как же этого не может быть, если это и происходит, дорогой мой Фебрус! — сказали губы Леонида. Рука с монетой взмыла в воздух, хорита закричала.

— Действуй, Леонид, — раздался прекрасно знакомый голос и тут же ехидно добавил: — Или мне всё за тебя делать?

Тут же вернулся контроль над телом.

Леонид вздрогнул и автоматически разжал пальцы. Оплавленный пятак провернулся в воздухе и приземлился прямиком в раскрытый рот насекомого.

Истошный крик оборвался моментально. Изнутри ударил фонтан какой-то непередаваемой мерзости — багрово-зелёного творога, чёрной слизи, каких-то комочков и кусков….

Леонид рухнул на пол, но тут же поднялся на четвереньки и рванул в тот угол, где лежала Эсте.

Он успел вытащить девушку наружу, как раз в тот момент, когда продолжающее фонтанировать тело хорита дрогнуло и взорвалось чёрными хлопьями.

Крик оттуда продолжал рвать барабанные перепонки Леонида, пока он тащил Эсте до автомобиля, клал на заднее сиденье, склизкими, испачканными в слизи пальцами нащупывал ключи и наконец, с максимально возможной скоростью ехал прочь из мира-ловушки, оставляя позади дымящееся заброшенное здание.

Паучок вылез из-под камня, под которым из-за всех сил пытался спрятаться последние несколько минут. Правда, он не сомневался, что его заметили. Заметили, но почему-то решили пощадить.

Ничего. Это не важно.

У него своя игра. С другими правилами, с другими целями. И теперь его шансы стали велики, как никогда.

Осталось только догнать машину.

Микроскопическая серебряная вспышка мелькнула в воздухе, и паук исчез.