Рожденный Светом

Сергей Фрумкин, 2003

Настоящий солдат, вынужденный проливать кровь ради удовлетворения амбиций тех, кого он даже не знает, сержант вооруженных сил Ростера не видит для себя иного пути и мечтает лишь об удачном продолжении военной карьеры. Но жизнь иногда преподносит сюрпризы, а мир зачастую оказывается совсем не таким, каким кажется…

Глава 1

— Повторяю суть задания, — громыхал в шлемах солдат суровый голос лейтенанта. — С орбиты заметили «слепую» зону — импульсы радаров отражаются от поверхности, расположенной на пару десятков метров выше, чем отмеченный ранее на картах уровень суши. Аналитики предположили, что противник проник на нашу территорию и накрыл квадрат сто на сто метров маскирующими полями, скрывая некую деятельность от наших зондов-шпионов. Судя по небольшому размеру квадрата, под силовыми щитами может обнаружиться вход в глубинный бункер или что-то в этом роде. Посланные под маскирующие щиты роботы-разведчики типа «крот» не вернулись. Последовавшая за «кротами» разведгруппа спецназа обнаружила вход в зону, но встретила сопротивление, почему и вызвали нас. Наши действия: высаживаемся, проникаем под шиты, уничтожаем излучатели силового поля и отступаем, открывая территорию для удара с воздуха… Вопросы будут?

— Спецназ заказал роту пушечного мяса, — криво усмехаясь, прокомментировал на ухо сержанту «104». — Какой кошмар — «встретили сопротивление»!

— Отставить! — огрызнулся сержант. — Прибереги свои замечания до возвращения на базу!

«104» сидел в противоперегрузочном кресле бота за спиною сержанта, но шлем лат повышенной защиты с круговым обзором давал возможность увидеть лицо говорившего. Темнокожий рядовой улыбался и пытался шутить, только в его глазах вполне заметно дрожал огонек набирающего силу страха…

«Латы повышенной защиты»: круговой обзор; система биолокации; энергонепроницаемая броня; набор всевозможных приспособлений, как то — ножи, кусачки, плазменный резак, лебедка, аптечка; климат-контроль, вентиляция, электронные навигатор и логистик… и усилители мускульной силы, чтобы тягать на себе всю эту груду металлолома. Десантники ненавидели эти металлические одноместные гробы, как прозвали в частях интеллектуальные латы — не столько даже из-за того, что те ценились выше человеческой жизни и волновали командование больше, чем судьбы людей, которых должны были защищать; а, скорее, потому, что приказ «одеть латы!», неизменно означал: «вернутся не многие!».

Сержант, как и все те, кто отдавал жизни в войне на Клероне, был «безымянным». Его двадцатизначный личный номер начинался указанием звездной системы, где находился «Эмбриональный Центр» — место зарождения и взращивания миллионов безымянных младенцев, продолжался номером самого Центра в списке генетических лабораторий галактики и завершался индивидуальным кодом, определяющим файл данных в международной картотеке и полностью характеризующим гражданина для всех действующих в космосе систем идентификации.

Последние три цифры номера-имени сержанта были 947. Как правило, и этого хватало. Если бы поблизости объявился еще один 947-ой, «краткое имя» солдата удлинили бы на одну-две цифры — тогда оно выглядело бы, как «56947»…

947-мому едва исполнилось двадцать пять лет. Для Ларнита — планеты, где прошли детство и юность солдата — возраст незначимый, незрелый, подростковый. Для десантной дивизии вооруженных сил Ростера — почтенный — здесь редко доживали до тридцати. Настоящей удачей здесь считалось не уцелеть, а сменить место службы или подняться в должности, избавившись от стали боевых лат в пользу легкого кителя штабного офицера…

Очередное задание не обещало стать ни более интересным, ни более героическим, ни более важным, чем все предыдущие. Бот рушился вниз со скоростью семьсот километров в час не ускоряясь и не притормаживая — лишь перед самой посадкой на поверхность планеты перегрузка даст о себе знать, на какое-то мгновение попытавшись вырвать тела солдат и одного офицера из цепких, надежных захватов массивных кресел. А до этого момента десантники не ощущали ничего — только стук встревожившегося от предвкушения очередного бессмысленного риска сердца в висках, да тяжелое, нервное, свистящее сквозь сжатые до хруста зубы дыхание из сотни глоток товарищей в системах звуковой связи шлемов.

У этого задания была только одна особенность — оно должно было стать последним в сезоне — рота 947-го отработала свое и могла уйти на очередной месячный отдых, перекочевав из зоны военных действий на орбиту дислокации кораблей резерва. Поэтому, все мечты и мысли солдат связывались с предстоящим отдыхом — кто-то представлял себя гоняющим по залу мяч, кто-то — просиживающим сутки в видеозале, кто-то — болтающим с далекими подругами по глобальной информационной сети, кто-то — повышающим уровень образования и сдающим экзамены на курсы младшего офицерского состава… О смерти не думал никто, как никто не хотел возвращаться в мыслях к неприкрашенной реальности — к полумраку бота, к покрытым энергоотражающими чешуйками стальным латам на спинах впередисидящих товарищей и, к кажущимся одушевленными из-за нагоняемого ими страха, тяжелым импульсным излучателям в чехлах на голенях — во всяком случае, пока машина не распахнет люков, а пронизывающий до спинного мозга рев лейтенанта не возвестит: «прибыли!!!».

Шлемы приглушили грохот выпадающих наружу бортов-трапов. Зато только усилили и без того надрывный крик командира: «Вперед! Вперед! Вперед!» Выпрямившиеся кресла придали дополнительный импульс, подбрасывая на ноги.

Снаружи чернела безлунная ночь Клерона. Бот стоял на скалистом, лишенном растительности, но усыпанном большими и маленькими осколками гранитной пароды плато. Насколько хватало глаз — резкие грани, глубокие тени, непролазные завалы. Отвратительное местечко!

— Объект в трех километрах южнее, — сообщил из динамиков шлема голос лейтенанта. — Приготовиться к марш-броску!

Выстроившись цепочкой, они побежали по «тропе» — узенькой полоске ровной поверхности между завалами каменных глыб.

947 прислушивался к каждому шороху, приказав компьютеру лат по максимуму «навострить уши». Внутреннее беспокойство предшествовало любой операции, но на этот раз, казалось, оно нервировало более обычного.

— Сэр, на месте врага я бы устроил засаду между камнями. Почему нам не послать вперед разведчиков? — сержант поделился сомнениями с командиром.

— Мы у себя в тылу, 947!…А разведчики ждут у объекта.

Дорога уходила в большую воронку — оставалось гадать — естественного или искусственного происхождения — война так вскопала поверхность злосчастной планеты, что следы человеческой деятельности отпечатались едва ли не на каждом пяточке ее суши и океанского дна. Идти стало труднее — глыбы гранита увеличились в размерах и то и дело пересекали тропу, вынуждая карабкаться по их отвесной поверхности с применением магнитных присосок перчаток и ботинок лат.

— Нам подали знак «внимание»! — сообщил командир.

Рота замерла. Дальше пошли медленно, пригнувшись и ступая след в след. Впереди глыбы гранита образовывали своего рода тоннель — повалившись друг на друга несколько плит оставили под собой узкую щель — ровно такую, чтобы мог протиснуться один человек в бронированных латах. У входа в этот «тоннель» солдат ждали — невидимые до этого мгновения тени выбрались из щелей-укрытий и отключили рассеивающее свет маскировочное излучение своих многофункциональных неармейских лат — легких, удобных, не стесняющих движений и напичканных электроникой не хуже стальной брони ударного отряда десантников. Три суровых обветренных ветрами многих миров морщинистых и немолодых лица возникли из темноты, а святящиеся отраженным светом от устройств ночного видения десантников глаза с легким пренебрежением изучили вновь прибывших.

«Наемники», — подумал 947. — «Свободны в своих действиях, сами себе хозяева, прекрасно экипированы, не рискуют, не лезут в пекло, и зарабатывают — дай бог иному майору…»

— Кто командир? — спросил старший в тройке.

Лейтенант поднял руку.

— Сэр, — объяснил разведчик, водя пальцем по воздуху. — В двух метрах от вас — силовая стена типа «N». Опущена в виде полусферы. Радиус — пятьдесят метров. Не непроницаемая, но напряжение зажарит вас в ваших латах, как яйца в скорлупе. Щель видите? Силовая стена как бы опущена сверху. Под плитами можно пробраться под купол сферы.

— Что там? — спросил лейтенант.

— Вот вы и расскажите, — ухмыльнулся разведчик.

— Нам сообщили о сопротивлении? — уточнил лейтенант.

— Мы туда не влезали, — отрезал наемник. — Для этого есть вы. Роботы не вернулись — вот вам и сопротивление, — он сделал знак своим людям, приказывая удаляться из зоны и, улыбнувшись, бросил: — Удачи!

Лейтенант обвел взглядом роту десантников. Три сержанта. Девяносто рядовых.

— За мной! — командир пошел первым.

947 на мгновение замешкался, пропуская десяток рядовых мимо себя. Его взгляд задержали гранитные плиты. В них было что-то подозрительное — казалось невероятным, чтобы природа обвалила сразу два каменных блока таким образом, чтобы каждый из них не дал упасть товарищу. И потом — почему затаившийся под сводом защитного поля враг допустил явную брешь в своей обороне? Что стоило ему расположиться на несколько метров дальше или, наконец, просто расчистить занимаемую площадку?

Логистик лат пока молчал, но тот опирался на факты, а не на предчувствие.

— Сэр… — решился позвать командира 947.

По плечу стукнул кулак 888.

— Давай! — поторопил его второй сержант. — Твои уже там! Струсил, Семерка?!

Объяснять не было времени. 947 отмахнулся от подозрений, склонил голову, чтобы не удариться ею о потолок, и втиснулся в узкий проход «тоннеля».

«Глупо» — думал он, с трудом передвигаясь боком и слыша, как и впереди, и сзади точно так же копошатся сжатые стенами товарищи. — «Мы здесь, как рыбки в консервной банке. Один излучатель изнутри, один снаружи — никто и не дернется…»

Пространство благополучно расступилось, охватив сержанта чернотой, в которой тонули даже импульсы устройств ночного видения шлема. Вероятно, как раз про такую картину говорили: «хоть глаз выколи». Мрак оказался густым, материальным, весомым.

«Под куполом дополнительная защита» — понял 947. — «Сверху — поле маскирующее, чтобы не заметили станции, вокруг — ионизирующее, чтобы не проникли разведчики противника, внутри — поглощающее фотоны света, чтобы лишить ориентации… Но к чему гасить свет еще и внутри?! Разве только…»

В этот момент что-то полыхнуло бледно-голубым всполохом. В свете энергетического заряда, 947 разобрал множество фигур вокруг себя — вся рота миновала проход под плитами и точно также, как и он сам, озиралась в абсолютном мраке. За первым всполохом полыхнул второй, затем третий, наконец — целая очередь плазменных зарядов осветила дорогу от центра опасной зоны, к месту, где стояли непрошеные визитеры. Солдаты, которых достигли голубые огни, начали падать, словно подкошенные…

— Лежать!!! — опомнился сержант. — Всем лечь на землю!!!

— Лечь на землю! — подхватил и командир. — Открыть огонь по врагу!

В едва развеиваемом плазменными зарядами синеватом мраке что-то происходило. Некое крупное существо выползало из под земли в самом центре очерченного силовым полем пространства. Оно держалось на огромных многочисленных лапах и неторопливо выпрямлялось на них, возвышаясь над залегшими на земле солдатами.

— Паук! — испуганно прошептал 888. — Черт! Ловушка!

— Робот-убийца, — каким-то чудом сохранив спокойствие, прокомментировал лейтенант. — Ручным излучателем его не возьмешь… Немедленно обеспечьте мне связь с командованием!

— Связи нет, сэр! — ответил третий сержант. — Маскирующее поле паука препятствует!

— Поэтому-то «кроты» ничего и не сообщили… — понял лейтенант. — Отходим, как пришли! Быстро! Кто первым выберется, доложить ситуацию на ракетоносец!

Противопехотный автомат «паук» полностью выбрался на поверхность и активизировался, открыв огонь из доброго десятка своих станковых излучателей. Среди солдат начиналась паника — беспомощно отстреливаясь, они отползали к тоннелю, ведущему из зоны поражения. Их потери росли с каждой секундой.

«Здесь только «паук»?» — осознал 947. — «Под силовым куполом больше ничего нет? Зачем засекречивать местонахождения паука, который наоборот должен привлекать внимание своих жертв?»

— Сэр! — закричал 947, оборачиваясь к лейтенанту, который уже протискивался между плитами, ведущими наружу. — Сэр, назад! Сэр, это ловушка! Паук новой модели — он излучает маскирующее поле только, чтобы заманить под него как можно больше людей и техники! Пути к отступлению быть не может — смысл ловушки, чтобы снаружи не догадались, что под маскирующим полем всего лишь один паук-убийца! Он психологически толкает нас удирать той же дорогой! Выход закрылся, сэр!

Лейтенант не послушался. Возможно, он просто не слышал. По связи к командиру долетали сейчас не только слова сержанта, но и проклятия, стоны, всхлипывания и рев боли ребят роты, свариваемых заживо от чересчур сильных для защитного покрытия лат зарядов.

Видя, что предупреждение не подействовало, 947 рванулся к тоннелю, перегораживая его собой и отбрасывая назад очумелых от испуга, рвущихся наружу товарищей. Перед ним вырос 888 — глаза блуждают, руки трясутся. 888 направил на 947-го дуло излучателя, но в этот момент в тоннеле полыхнул свет. Предположение сержанта подтвердилось: заманив к себе в нору добычу, паук перекрыл выход, усилив мощность силового поля. Зажатые узким проходом стен, лейтенант и те, кто раньше него успел протиснуться к выходу, сгорели от напряжения купола.

Так это или нет, но лейтенант больше не отзывался. А 888 остолбенело смотрел на сержанта и все еще хотел последовать за командиром.

— Назад!!! — изо всех сил заорал всем 947. — Лейтенант погиб! Принимаю командование на себя! Всем лечь на землю! Рассредоточиться вокруг вражеского робота! Стрелять не в «тело» — это бесполезно — целиться в «спину» паука, чуть выше его излучателей! Прекратить панику!!! Исполняйте приказ!!!

Люди неохотно подчинялись, а паук заколыхался на своих многочисленных лапах, непрестанно «брызгая» огнем во все стороны и то и дело попадая в расползающиеся вокруг себя цели.

— Зачем нам туда стрелять?! — прошипел 888, хватая 947 за плечи с явным намерением отбросить преграду от входа в тоннель. — Что толку?!!

— На спине должна быть антенна излучателя силового поля!

— Почему же тогда ее не видно?!! — завопил 888.

— Потому, что здесь ничего не видно, придурак!!! — тон в тон ему проорал 947.

— Ты — умник! А, если антенны там нету?!!

— Если нет — мы все трупы! Все — пути назад не существует — ловушка закрылась!

Заряд полыхнул совсем рядом, осыпав спорщиков осколками гранита. 947 бросился на землю, сбивая с ног и 888-го.

— Стреляй по антенне! — попросил 947. — Приди в себя и стреляй!

Он показал пример — выхватил излучатель и прибавил к светопреставлению всполохи еще одной очереди ядовито-голубых зарядов.

…Секунды растянулись в часы, потому, что каждая из этих секунд могла стать чьей-то самой последней. Десантники выпускали короткие очереди и перекатывались на новую огневую точку, молясь, чтобы выбранная пауком жертва и на этот раз оказалась кем-то другим. А паук наступал. Он перемещался по выбранному для себя небольшому радиусу с такой скоростью, что солдаты не успевали прицелиться в находящуюся где-то над стальным телом невидимую антенну, он стрелял с такой частотой, что его импульсные заряды сливались в светящиеся пунктирные полосы…

— Есть! — наконец крикнул кто-то.

947 поднял голову — наверху появились звезды небесного свода. Паук обрисовался полностью — необычная модель с дымящимся и искрящим излучателем-передатчиком на спине. Теперь тварь показалась тем, кто уцелел, куда меньше размером, да и безобиднее… Но второе — только показалось.

947 перевернулся на спину, крича своему компьютеру:

— Связь! Давай связь!

— Ракетоносец? — с вопросительной интонацией сообщил голос.

— Отряд «Гамма 57»! Обнаружен противопехотный робот! Ведем бой! Просим поддержать огнем!

Еще несколько бесконечно долгих мгновений. Еще две потерянные жизни. И — небо озарил молниеносно рванувшийся вниз луч. Затем — слепящий свет и разлетающаяся от центра арены боя, сбивающая с ног и раскидывающая лежащих на земле десантников волна воздуха с искореженными кусками металла, песком и осколками гранитных глыб…

— Скажите, 947, — обдавая сержанта холодом своего взгляда, поинтересовался майор. (Офицер называл себя не иначе, чем «7773», чтобы даже в краткой форме своего имени подчеркнуть наличие трех подряд идущих семерок.) — От кого исходило решение назначить вас командиром роты?

— В сложившейся ситуации, сэр, я сам принял командование! — сержант стоял навытяжку в личной рабочей каюте командира батальона и смотрел в произвольно выбранную точку на одноцветном голубом потолке.

— Вот как? А что сказал логистик ваших «лат повышенной защиты»?

— У меня не было времени, сэр, чтобы дождаться выводов компьютера.

— Хотите сказать, сержант, что конфедерация тратит колоссальные средства на разработку мыслительных органов, которые соображают медленнее вас?!

— Никак нет, сэр!

Майор подтвердил кивком головы:

— Вот именно, потому, что они соображают быстрее. Но вы не хуже меня знаете, что выбор логистика пал бы на 888-го.

Сержант почувствовал на языке горечь обиды, но сдержал эмоции и четко объяснил:

— 888 — сержант, как и я, сэр. У меня больше боевого опыта. Кроме того, я неоднократно проходил курсы повышения квалификации, на отлично сдал экзамен и подал прошение о зачислении в школу младшего офицерского состава. При прочих равных условиях, образование…

— Нет никаких «прочих равных»! — майор повысил голос. — Три восьмерки — это не 947! Если для вас, 947, не очевидно простейшее математическое неравенство, про какое «образование» вы мне тут рассказываете?!

— Сэр, но это же только имя…

— Прекратите, сержант! Мы оба знаем, что номера в Эмбриональных Центрах не распределяются случайным образом. Удачное сочетание цифр в личном коде говорит о превосходящем генетическом потенциале… В данном конкретном случае ваше решение принесло положительные результаты, но в дальнейшем попрошу не самовольничать! Вам все ясно, сержант?!

— Так точно, сэр! А мое прошение?

— О зачислении в школу? — майор подошел ближе, заглянул сержанту в лицо и ледяным голосом объяснил: — Вы не будете командиром роты, 947! Уверяю вас — не будете! — выдержав паузу, майор вернулся к своему столу, сменил интонацию на более дружелюбную и добавил: — Тем более, что от вашей роты ничего не осталось. Вы, 888 да пятеро рядовых. Остальные тяжело ранены или мертвы. Семь человек от девяносто трех солдат и одного офицера…

— Да, вот еще, чуть не забыл! — словно и в самом деле только что вспомнив, майор взял со стола пластиковый планшет и поднял глаза на сержанта. — 947, вам вынесена благодарность. За проявленные храбрость и благоразумие, выдержку и ум, вы награждаетесь сертификатом на семьдесят Ер. Кроме того, ракетоносец «Эдвайрс Готт» отходит на плановое тестирование в техническую зону Рангула — отправляйтесь отдохните на «твердой поверхности». Вам и шести вашим товарищам предоставляется виза на посещение планеты сроком до трех суток.

— Спасибо, сэр!

— Не благодарите, — майор поморщился. — Это не мое решение. — 7773 потряс пластиковым планшетом. — Приказ подписан командиром корабля полковником Аль Ридом. Вкратце: по мнению полковника, гибель роты нужно признать ненапрасной, а ваша личная находчивость, сержант, лишила противника перспектив в использовании нового оружия поражения — ранее, чем нововведение успело себя окупить. Противник понес материальный урон, потратил ресурсы и время на разработку оборудования, принцип действия которого раскрылся при первом же испытании… Ну и… так далее, тому подобное, — майор протянул планшет сержанту. — Прочтете сами по пути на Рангул… 947! Вы можете идти!