Бешеный мерседес. Повести и рассказы

Владимир Гакштетер, 2016

Сегодня все знают город-курорт Сочи, особенно после Олимпийских игр, когда город превратился в один из лучших курортов России. Радушные хозяева-сочинцы встречают гостей у трапа самолёта, на перронах вокзалов. Они готовы сделать всё, чтобы люди прекрасно отдохнули и, конечно, вернулись к ним на следующий год. Но знаете ли вы, как они живут, о чём переживают, как жили до Олимпиады? Настало время узнать, кто они – настоящие сочинцы!

Опоздать на тот свет

рассказ

Серебряный лауреат международного литературного конкурса «Большой финал 2019»

От автора

Начиналась моя трудовая деятельность сразу после школы на автобазе в должности ученика автоэлектрика. Освоив свою специальность, очень скоро я стал выполнять заявки водителей по ремонту электрооборудования автомобилей. Много было заявок от междугородников по подключению освещения прицепов. То им трал нужен, то фура, то холодильник. Так я познакомился с одним из водителей, дедом Семёном. Старику было далеко за шестьдесят, а на пенсию не хотел уходить. Физически крепкий, шустрый, потому и не выгоняли. Ездил на машине марки Прага с полуприцепом — была такая модель. Любил он про войну рассказывать. Я, как пойду к нему, подсоединю всё за пять минут и полчаса слушаю его…

Нет уже деда Семёна, а память о нём и его рассказы остались…

Пропавший билет

— Я Лазарев Александр Иванович, пассажир рейса на Сочи — пытался объяснить ситуацию Саша, но стоявшие у стойки как будто не слышали его.

— Предъявите Ваш билет! — невозмутимо твердила женщина в голубой форме — Молодой человек, Вы задерживаете регистрацию. Пройдите к дежурному и там всё объясняйте.

Регистрация на рейс до Сочи закончена — как приговор раздалось из динамика — Пассажиры! Пройдите на посадку. И тут Саша подумал, что это Асмик его не отпускает. Она всегда будет в сердце и даже сейчас не позволила ему улететь. На взлётной полосе гудел моторами его самолёт и теперь ничего не оставалось, как идти в кассу за билетом на очередной рейс. Впереди были нудные часы ожидания в аэропорту.

Он сунул руку в карман пиджака, собираясь подсчитать свои финансы, и вдруг достал оттуда потерявшийся билет. Саша по крайней мере раз пять проверил перед стойкой все карманы в одежде и в сумке. Билета там не было, но как он теперь появился?

Измученный ожиданием он почти заснул в кресле в зале, полусонный прошел регистрацию и только в аэропорту Сочи узнал, что самолёт, на который он опоздал, разбился на подлёте к Адлеру. Сон мгновенно прошел. Саша, как помешанный ходил от одного работника аэропорта к другому, объясняя, что это он-Лазарев, опоздал на тот самолёт, чтобы его не искали, как будто именно его спасатели сейчас, среди ночи ищут и не могут найти.

— Да, молодой человек, вы не на самолёт опоздали, вы опоздали на тот свет — заявил ему заместитель начальника аэропорта. Кто-то радовался за него, объясняя ему какой он счастливый, а кто-то, покручивая у виска, говорил, что парень с ума сошел от радости.

И это была почти правда…

Постояльцы

Громко хлопнула входная дверь и в квартиру вошли люди с сумками, чемоданами, коробками. Они смущённо топтались в коридоре, ожидая, когда войдёт хозяйка.

— Входите! Входите смелее! Собаки у нас нет — говорила хозяйка — Вот ваша комната, всё чистенькое. Завтра пойдёте на море, я вам покажу куда идти. Тут совсем недалеко парк Ривьера и пляж.

Люди вошли, стали располагаться в своей комнате. Сашке всегда не нравились отдыхающие, из-за которых квартира превращалась в общежитие, «проходной двор», как говорил папа.

— Опять ты этих сдыхов привела! Нам самим тесно — зашептал он, подойдя к маме — Неужели нельзя по-другому зарабатывать деньги. Купите квартиру и сдавайте её.

— Вот ты подрастёшь и научишь нас, как зарабатывать — тоже шепотом и достаточно строго заговорила мама — А сейчас иди и не мешай мне. Ишь ты, велосипед ему захотелось.

Сашка с обиженным видом уже собрался пойти в свою комнату, как дверь комнаты отдыхающих приоткрылась и оттуда выглянула девочка.

— Тебя мама обидела? — спросила она — Мне бы тоже не понравилось, если б с нами в квартире жили посторонние. Но так надо, что делать. Меня зовут Асмик, а тебя?

— Саша — произнёс Сашка и в туже секунду понял, что у них в Сочи огромная трёхкомнатная квартира, в которой обязательно найдётся место для такой замечательной девчонки. — Почему ты решила, что мне не нравится. Пойдём гулять. Я тебе покажу город.

— Бабушка! Можно мы с Сашей погуляем во дворе? — спросила девочка, повернувшись в комнату.

Из комнаты выглянула приятная пожилая женщина и взглянув на мальчика сказала:

— Познакомь меня с молодым человеком.

— Его зовут Саша, — защебетала Асмик — а бабушка моя Фарида. Правда красивое имя? Она добрая и очень хорошо готовит.

— Ну-ну! Можно подумать, что это я познакомилась с мальчиком. Идите, мои хорошие, только недолго.

Оказалось, что Асмик с сестрой и родителями будут жить на соседней улице, а в Сашкиной квартире остановились её дедушка и бабушка. Приехали они из Еревана не только отдыхать и купаться в море, но и подлечить старшую сестру, которую определили в санаторий.

— Ты не расстраивайся, — успокаивала Сашку девочка — я каждый день буду ходить к бабушке и с ними на море. Если ты захочешь, можешь ходить с нами, научишь меня плавать.

Ещё бы он не хотел! Сашка представил, как круто он будет выглядеть перед пацанами во дворе, когда пойдёт с ней на море.

Так и началось самое счастливое лето в жизни шестнадцатилетнего Сашки Лазарева. В доме бабушка Фарида с первого же дня установила свои законы.

— Маша! — заявила она Сашиной маме — отдохни двадцать дней от кухни, погуляй, сходите сами хоть на море, ведь знаю, что сочинцы там почти не бывают. Я зачем за ними на курорт потащилась. Купаться что ли? Нет! Моя забота — это кухня. А как могут две хозяйки здесь поместиться?

Готовила бабушка Фарида прекрасно, а армянская кухня наверно самая лучшая в мире. Саша и Асмик, под обязательным, но не навязчивым присмотром дедушки, каждый день ходили на море. При этом они не только купались и загорали, но гуляли в парке, питались в кафе и, конечно, развлекались на аттракционах…

А однажды Асмик пришла, когда в квартире был Сашкин дедушка Семён. Он нечасто навещал родственников, доставали фронтовые раны, да и возраст. Чаще мама ходила к нему. Совсем недавно умерла жена дедушки — любимая Сашкина бабушка и старик ещё не оправился от потери.

— Дедуля! Знакомься, это Асмик, она из Еревана, а её дедушка и бабушка живут у нас. Мы вместе ходим на море и гуляем в парке. Ей очень нравится в Сочи и, возможно, они ещё приедут — затараторил Сашка.

— Красивая девочка! Здравствуй! — внимательно посмотрев на Асмик произнёс дед — У меня была жена Асмик из Еревана. Тоже очень красивая была.

— У тебя ещё была жена! Я не знал, ты не рассказывал. А где она сейчас?

— Была война и моя Асмик умерла. Давай не будем об этом. — заявил дед и заторопился домой.

— Ну ты расскажешь мне потом? Обещаешь? — пристал внук…

За двадцать дней Саша ни разу не видел родителей Асмик и её сестру. Очевидно, у них в Сочи были какие-то другие интересы и заботы. А двадцать дней пролетели быстро и вот уже постояльцы засобирались в свой Ереван.

Асмик была ровесницей Саше, они за короткое время подружились и, возможно, даже полюбили друг друга, как могут любить шестнадцатилетние. Прощаясь, молодые люди договорились переписываться… Не прошло и недели, как пришло письмо от Асмик. При этом Саша не выдержал и сам тоже отправил ей письмо. Асмик признавалась, что влюбилась первый раз в жизни и очень скучает за ним и за Сочи. О том же писал и молодой человек…

Так и завязалась переписка, которой суждено было принести Саше Лазареву много незабываемых переживаний. Он постоянно думал только о своей Асмик.

Тайна военных лет

Саша не забыл слова деда о его второй жене и однажды, когда дед был в хорошем настроении пристал к нему с расспросами:

— Дед! Я ведь тебе всё рассказываю о моей девушке. Расскажи о твоей Асмик. Ты ведь обещал.

— А-а! Какая она твоя девушка? Ты в Сочи, она в Ереване. — возмутился дедушка, но заметив недовольство на лице внука, сказал — Ну да ладно, ладно, расскажу.

Дедушка сел в кресло, удобно вытянув ноги, явно собираясь долго занимать его. Саша сел на коврик рядом.

— Мы с бабушкой эту историю никому не рассказывали. И сейчас ты заставляешь меня вспоминать горькие времена моей жизни, ошибки, за которые я всю жизнь чувствовал свою вину перед женой. Но тогда я был совсем молодой, горячий и дурной. А согласился я рассказать тебе всё это, чтобы ты не совершал таких ошибок, за которые потом будет стыдно.

Дед замолчал, достал сигарету, но не стал закуривать, а нервно мял её пальцами.

— Ну так вот! Было это как раз перед войной, в тридцать девятом году. Меня от производства направили учиться в Москву на курсы автомехаников. В то время начинала поступать новая, современная техника, а обученных специалистов почти не было. Там, где нужно было с умом что-то делать, мы по старинке — зубилом и молотком. Группа на курсах у нас собралась большая, со всей страны. И была там девушка из Армении — Асмик. Красивая, глаз не оторвёшь. Ну я и влюбился, да так, что, приехав домой, развёлся и уехал назад в Москву, где она меня ждала. В Сочи осталась жена и сын Борька — твой родной дядя Боря. Мы с Асмик решили пожить в столице, а потом думать куда поедем. Ей не очень хотелось в Сочи, мне не очень в Армению.

Только сняли квартиру и задумали подавать заявление в Загс, как грянул сорок первый год. Меня, водителя со стажем, призвали в первые же дни войны. Точнее я сам пошел в ближайший военкомат. Времена были строгие и за уклонение от призыва могли даже расстрелять. Там мне дали двадцать четыре часа на сборы. Прощались мы с Асмик легко, с улыбкой, будто я на месяц на учения уезжал. Все ведь думали, что мы сейчас, как зададим немцам жару. Молодые были, глупые. У меня две фотографии в кармане гимнастёрки — одна Асмик, и мы с ней вместе. Так и уехал. Больше я свою Асмик не видел. А я тебе сейчас покажу фотографии — дедушка достал альбом и из-за подкладки обложки вытащил две пожелтевшие фотографии.

— Дедушка! Может ты отдохнёшь. Я вижу, как тебе плохо сейчас — предложил Саша, увидев, как дрожат руки деда, а вместе с ними и фотографии.

— Ну нет! Раз уж начали, всё расскажу. А фото теперь прятать не буду, незачем, да и не от кого. Собственно, вся история с моим вторым браком на этом и закончилась. Я ушел на войну, она осталась в Москве. Сколько я ждал хоть одного письма — не было. Посылал запросы по адресу, но кто я ей официально? Война ведь была, столько законных семей разбило, а тут и не семья вовсе. Только после Победы я приехал в Москву, в ту квартиру, что мы снимали. Повезло, что хозяйка была жива. Она и сказала, что во время бомбёжки моя жена была в больнице и прямо в то отделение попала бомба. Раненая Асмик прожила ещё несколько дней и умерла. Тогда-же я узнал, почему она была в больнице. Она родила ребёночка. Представляешь? Моего ребёнка!

Дед наконец закурил сигарету, закашлялся, вытер глаза и продолжал.

— Я так и не узнал, кто родился. Скорее всего ребёночек погиб при той бомбёжке. Больница сгорела, о каких-то архивах нечего и говорить. Погоревал я, да и вернулся в Сочи, рассказал всё жене, повинился. Война многое поменяла в людях. Раньше гордая Наташа ни за что не приняла бы меня назад, а после всего, была просто счастлива, что я живой. Так мы и жили, не рассказывая никому ничего. Но история тогда не закончилась, продолжалась аж до 65 года. Так что ждут меня там две мои любимые женщины, Наташа и Асмик — сказал дедушка, подняв вверх указательный палец.

Вещие сны

Дед Семён встал, походил по квартире.

— Идём Сашок на балкон, там воздух свежее.

Теперь они расположились на балконе, и дедушка продолжил свой рассказ:

— Служить я попал в автороту. Дали мне новенькую полуторку ГАЗ — ММ. С сегодняшними автомобилями её, конечно, не сравнить; кабина, сиденье из дерева. Вместо дверей брезентовые скатки. В холода ведро с горящими углями в кабину ставили, чтобы не околеть. Полвойны я на полуторке прокатал, четыре машины подо мной сгорели, а я выбрался. Затем пересел на Захара, так звали у нас ЗИС — 5. А в конце войны поездил на американском Студебеккере. Это уже была совсем другая жизнь — отопление кабины, мягкое сиденье, амортизаторы.

Машины нам поставляли из США. Конечно, эта помощь была тогда очень кстати. Но вот что я тебе скажу — эти американцы уже тогда против нас заряженные были, с кирпичом за пазухой. Оставшиеся целыми после войны машины мы должны были вернуть в Америку. Пришла команда — машины отремонтировать, покрасить и на платформах отправить в Мурманск. Так и сделали, поставили новые запчасти, резину. Жалко было отдавать, но куда денешься. А потом от ребят, что сопровождали машины, я узнал, что в Мурманск прибыл их сухогруз, выгрузил прямо в порту пресс, и давай прессовать. Мужики плакали, просили отдать, но какой там. Ещё позже узнал, что и металлолом они не собирались везти в Америку — утопили в море. Всё делали, лишь бы не оставить в СССР. Вот такие были гады! А мы до сих пор мечтаем, что они изменятся, уважать нас будут. Размечтались!

Дедушка замолчал, видно было, что воспоминания о войне его растревожили.

— Но не в машинах, на которых я ездил, дело. Я тебе говорил, что оставил Асмик в Москве и уехал на фронт. Больше полгода я колесил по фронтам. Мы — водители почти не спали, ели кое-как, вру — если получалось, кормили нас до отвала, но об отдыхе и не мечтали. А зимой направили нас получать новые машины. Тут я пару дней отдохнул, поспал как надо.

И вот снится мне моя Асмик, слезами заливается: «Не увидимся мы с тобой Сёма, береги себя, у тебя желудок больной». А я на фронте, честно говоря, за желудок и не вспоминал, не до него было. Да и после войны как-то всё прошло. Ещё что-то она мне тогда говорила, не запомнил, а вот что не увидимся, запало в память. И только позже, в Москве, я понял, что говорила она мне уже с того света. Март был сорок второго, как раз девять месяцев после нашего расставания. Это был первый сон.

Второй сон был в конце сорок второго. Небольшая передышка между боями, а нам самая работа, укомплектовать войска боеприпасами. И снится мне Асмик и так строго предупреждает, чтобы не лез завтра на рожон, не моё это дело в атаки ходить. На следующий день я привёз боеприпасы на передовую, а тут немцы поперли. Я машину бросил, к солдатикам в траншею прибился. Загнали нас на поле, заросшее невысоким кустарником. Ясно, что оставаться там нельзя было. Пехота, а их было человек двадцать, то, что осталось от батальона, и рванула по полю в сторону леса. А мы, все четверо тыловые, замешкались, отстали от них. Смотрю на бугор выползают бронетранспортёры с немцами. И давай они поливать свинцом. Всех ребят положили. Мы пролежали в кустах до ночи, пошли в сторону своих. Совершенно спокойно вышли в расположение части.

Ещё раз снилась она мне в сорок третьем, да такая красивая, в легком платье, в туфельках. «Ты завтра будь осторожен, смотри на небо». Так в точности и сказала. И еду я на следующий день по заданию с грузом, а раз она предупредила, на небо посматриваю. Всё чисто, просёлочная дорога вьётся вокруг посадок, солнышко припекает. А у меня в животе что-то бурлить стало, да резко так. Съехал с дороги и в кусты, облегчиться. И надо же в этот самый момент самолёт из-за деревьев почти бесшумно выскочил и хлоп мою машину прямым попаданием. Осколки кусты вокруг меня обстригли, а один в плечо мне попал. Кровь ручьём, задом сижу в своей же куче… Несколько секунд и меня б не было. Сижу и поминаю добрым словом Асмик. Машина подъехала, глянули на то, что осталось от моей машины, а значит и от меня, и хотели уезжать. Я им кричу, мол здесь я, а сам заднюю точку листьями вытираю. Поржали мужики, конечно, вдоволь, плечо мне забинтовали и в часть.

Больше на фронт Асмик ко мне в снах не приходила. Может просто больше по тылам стали посылать, да и немцам к тому времени хрюкалку как надо начистили. Шли годы, я уже бросил руль, из-за той раны левое плечо стало часто болеть. А работать надо и зарабатывать хочется. Освоил я профессию электросварщика и работал на сочинском ремонтно-механическом заводе в бригаде Назарова. Был такой очень известный человек, да может и сегодня ещё, дай Бог, жив. Моё рабочее место — огромный сварочный стол, где я сваривал детали для металлоконструкций. Работы много и зарплата не ниже трёхсот рублей была.

Как-то ночью пришла Асмик ко мне, молодая, как тогда, красивая… «Семён! Чувствую, что завтра будет что-то нехорошее. Может заболеешь, на работу не пойдёшь» — сказала и исчезла. Так до сегодняшнего дня и не видел её. Утром надо идти на работу. Назаров мужик строгий. Попасть к нему в бригаду сложно, а вылететь в два счёта… Ну я и пошел с тяжелыми мыслями в голове. Работаю и чувствую опять, как тогда, живот закрутило, даже больно стало. Я, понятно маску снял, и в туалет подался. Сижу там и слышу грохот. На заводе и так постоянно сильный шум, а тут аж тряхнуло, как при землетрясении. Выхожу из туалета, смотрю ребята бегают, орут. Стол мой металлическими отходами метра на два завален. Кричат разбирать надо, там Семён. А я им — вот я! Все, конечно, выдохнули, а меня так и прошибло потом, рубаху хоть выжимай. Мостовой кран в специальной клети переносил тонны две отходов, клеть видно плохо закрыли. Памятник мне был бы готовый, из металла. Скандал тогда получился приличный… Вот и думаю, как она могла знать? Ну, знать то она, конечно, там уже всё знала про нас, а вот, как это вышло, во сне меня предупреждать? Удивительно. А любила, наверно, по-настоящему!

Вот такая Сашок моя история про Асмик.

Забыть Асмик

Время шло, молодые люди закончили школу и Асмик поступила в институт. У Саши поступить учиться не получилось и теперь впереди у него была служба в армии. Два года тянулись, как целая вечность. Оказалось, что Асмик хорошо рисует. Она присылала Саше в часть свои рисунки, а однажды нарисовала его портрет. Влюблённые, которые даже ни разу не поцеловались, честно ждали друг друга и их чувства были раскалены до предела, если можно так сказать.

И вдруг, в очередном письме Асмик, а это было в последние месяцы службы, сообщила Саше, что она заболела и им не нужно больше переписываться. «Прости меня Саша — писала она — Я сейчас заболела, а насчёт наших отношений думаю, что мы с тобой тогда были ещё детьми. Мы выросли, стали совсем другими, да и живём так далеко. Я не хочу продолжать эту бесполезную переписку. Найди себе хорошую русскую девушку, а обо мне помни, как о приятном приключении в детстве. Прощай!»

Саша сразу написал письмо, просил Асмик не решать так. Хотел встретиться и убедиться, что она изменилась. Он то не изменился и продолжал любить свою Асмик, хотя в душе понимал, насколько неправдоподобной может казаться такая любовь. Но Асмик больше не прислала ни одного письма ни в часть, ни домой.

— А что ты хотел сынок? — сказала Саше мама — Во-первых, она армянка, а ты русский и ей могли запретить родители общаться с тобой. Может она тайком переписывалась, а теперь, когда вы захотели быть вместе, поделилась с родителями. А может она просто выходит замуж! Скорее всего так и есть. Забудь её. Если захочет — напишет. Пусть это будет на её совести.

И Саша решил больше не писать и постараться забыть Асмик. Но оказалось не так просто это выполнить. В каждой новой девушке он видел Асмик, её глаза, лицо. Как наваждение эти ощущения преследовали его. Возможно, долгие, в течение нескольких лет, мысли, переживания о любимой, нереализованная встреча с ней, выработали в несчастном влюблённом определённый комплекс. Он не мог быть счастлив с другими, пока в его душе была открыта страничка той любви. Со временем, конечно, всё бы стало на свои места…

Командировка

«Собирайся! На три месяца едешь в Москву на учёбу — так встретил Сашу директор предприятия в один из дней — Ты у нас один холостяк, тебе и ехать».

Разместили командировочных в общежитии при институте в комнатах по три-четыре человека. Учеба шла без проблем своим чередом. После занятий, пообедав, Саша шел гулять по Москве. Метро и вот он на Красной площади, в Третьяковке, на ВДНХ…

В этот день занятия закончились поздно, и Саша вышел в сквер около института просто подышать вечерним воздухом. Он шел по дорожке и неожиданно увидел проходящую совсем рядом от него Асмик. От неожиданности Саша стал, как столб и не мог сдвинуться с места, но затем догнал её.

— Асмик! Асмик! Здравствуй дорогая! — чуть ли не закричал он — Вот надо же встреча. Никак не ожидал встретить тебя в Москве?

— Ой! Саша здравствуй! — ответила Асмик и Саша заметил, как огнём загорелись её щёки.

Они весь вечер гуляли по улицам Москвы, сидели на лавочках, целовались, и весь вечер Сашу не покидала мысль о том, что вот также его дед Семён встретил в Москве свою Асмик, и наверно также целовался с ней на лавочках.

Выяснилось, что Асмик не забыла Сашу, но мама настояла, чтобы она сначала выучилась, а тогда уже думала о замужестве. Было уже совсем поздно, когда Саша проводил свою любовь к гостинице. Они договорились встретиться на следующий день, но Асмик не пришла ни в тот день, ни позже. Только через два дня она позвонила, извинилась и объяснила, что родственники срочно уезжали в Ереван, а остаться одной в Москве ей было невозможно.

— Может когда-нибудь приедешь в Ереван, заходи в гости. — совсем уж холодно сказала она в завершение разговора.

Сашу поразили эти странные слова «Будешь в Ереване — заходи». Они никак не стыковались с тем, что было в тот единственный вечер, когда они страстно целовались. Не было обещаний или планов, но признания в любви с обеих сторон уже были и неоднократно…

Шок

Саша уже вернулся домой, когда Асмик неожиданно позвонила.

— Саша! Прости меня, пожалуйста, хотя я сама не нахожу оправдания моему поступку, — заговорил её голос в трубке — Я не Асмик! Я её сестра Мариам. Мы с ней близнецы и в детстве нас даже родители путали. Ещё тогда в Сочи я несколько раз приходила к тебе вместо Асмик. Тогда она не знала, что полюбит тебя, да и для нас это было просто детской шалостью. В этот раз в Москве на меня что-то нашло. Теперь я понимаю, насколько подло я поступила тем более, что Асмик серьёзно больна. У неё лейкоз и врачи говорят, что жить ей осталось совсем немного. Какая я тварь! Прости пожалуйста!

— Мариам! Конечно, хорошо, что ты позвонила. За это я тебе благодарен. Но теперь я не могу верить тебе, всему, что ты наговорила об Асмик. Мне нужен номер телефона.

— Да! Да! Я понимаю — и Мариам сообщила Саше номер телефона их мамы Сусанны.

Саша немедленно набрал номер и поговорил с мамой Асмик. В этот раз Мариам не соврала и всё оказалось очень плохо.

— Сашенька! — говорила с ним Сусанна — Я вас очень хорошо помню и о ваших отношениях с дочкой всё знаю. Но, к сожалению, сейчас она очень сильно больна, у неё последняя стадия острого лейкоза и теперь надежд нет никаких. Несколько лет тому назад началась ремиссия. Асмик почти выздоровела, стала хорошо есть и анализы вроде были неплохие. Мы были счастливы. А потом случился рецидив. Спасибо Вам за беспокойство! Асмик постоянно о вас вспоминает. Но вот такая судьба…

Разговор закончился, а в голове Саши всё звучало «Постоянно о вас вспоминает». Конечно, Саша понимал, что ничего не сможет сделать, изменить. Асмик умрёт, так ведь сказала её мама. Но и оставить всё, как есть он не мог…

Через несколько дней Саша уже был в Ереване. Адрес ему был известен по переписке, и таксист быстро подвёз его к небольшому дому. Дверь открыла пожилая, совершенно седая женщина — Сусанна. Она сразу поняла кто приехал и провела Сашу в большую комнату. На кровати лежала девушка с косынкой на голове. Её скулы выделялись на белом, как простыня, лице. Узнать в ней Асмик было совершенно невозможно и только глаза, блестящие от слёз…

— Я ждала тебя Сашенька! Прости, что ничего не сообщала тебе. Я была неправа. Выходит, тебе нужно было всё знать, а я, наоборот, хотела, чтоб ты забыл меня. Спасибо тебе, — с трудом проговорила она и тихонько заплакала.

— Не плачь Асмик-любимая. А я думал о тебе все эти годы и, благодаря встрече с Мариам, узнал о болезни. Разве мог я не приехать.

Слушать их разговор было невозможно и Сусанна, еле сдерживая рыдания, вышла из комнаты. Саша присел на краю кровати, взял Асмик за руку, и они говорили. Говорил больше Саша, Асмик же слушала, иногда вставляя свои слова и смеялась. Смеялся и Саша, радуясь её смеху. Вспомнить в этот день им было о чём…

— Ты ведь знаешь мой родной, что я наверно умру! — сказала Асмик в конце их разговора — Все последние недели я жила только из-за тебя. Хотела увидеть тебя, поговорить, за руку подержать. И ты сделал это счастье для меня. Теперь я могу умереть. Но не сегодня. Мне мало одного дня. Приходи завтра ко мне. Буду ждать!

Уставшая от долгого разговора и эмоций Асмик заснула, Саша посидел около неё ещё немного и вышел к Сусанне. Он улыбался от счастья. Он видел свою любимую, пусть даже в таком состоянии. Зайдя в комнату, в первое же мгновение, он узнал её глаза, они совсем не изменились, глаза шестнадцатилетней девочки…

Фотография

Много дней, ещё до командировки, Саша думал о той Асмик — военных лет. Дедушка Семён полгода как ушел к свои женщинам, оставив в наследство внуку, кроме всего прочего, две фотографии. Эти-то фотографии Саша и взял с собой в Ереван. Он ни на что не надеялся, чудес не бывает, но всё-таки та Асмик тоже была из Еревана. Посидев около заснувшей любимой, Саша вышел в другую комнату к Сусанне. Она жестом пригласила его сесть на диван.

Над диваном, как это часто бывает в старых квартирах, в большом количестве висели фотографии. Взгляд Саши остановился на одном фото. Это была точно такая же фотография, которая теперь лежала у него в сумке в гостинице. В виски застучало от мысли, что он нашел следы той Асмик…

— А это кто на фотографии? — спросил он Сусанну

— Это моя мама! Она погибла во время войны, и я её никогда не видела. Есть детские фотографии, а это единственная. А почему Вы спрашиваете?

— Это Асмик — жена моего дедушки Семёна, который умер полгода тому назад. Всю жизнь он считал, что жена и ребёнок погибли. Он даже не знал, кто родился.

— Что ты говоришь? Разве может быть такое? Мама действительно до войны жила в Москве с мужем. И звали его Семён. Они отказывались ехать в Ереван, собирались жить в Москве. Но потом началась война и так вышло, что мама погибла.

Сусанна внимательно вглядывалась в лицо Саши, пытаясь разобраться в его последних фразах.

— Это что же выходит Саша, мы родственники и рядом со мной в Сочи был мой родной отец. Я знаю только, что, когда я родилась, в Москве с моей мамой была бабушка Фарида. Больница сгорела, маму ранило, а меня бабушка забрала домой и вскоре уехала со мной в Ереван.

— Значит Вы Сусанна и моя мама Мария родные сёстры. — задохнувшись от неожиданности выпалил Саша — А Асмик и Мариам мои двоюродные сёстры.

— Мы с твоей мамой сёстры по отцу — произнесла Сусанна и без сил рухнула на диван. — Никогда не думала, что узнаю что-то про маму и про своего отца.

Они ещё долго сидели на диване молча. Человеческий мозг не способен переварить в момент такие новости.

— Я в гостиницу, а завтра с утра приеду и привезу ту фотографию — сказал Саша вставая.

— Сашенька! Племянничек мой родной — вдруг заголосила Сусанна и, наконец, обняла его.

Так они стояли и вместе плакали ещё почти полчаса. «Эх дед! Как же мог ты уйти, не узнав всего этого» — думал Саша, возвращаясь в гостиницу.

Опоздать на тот свет

Утром, около шести часов, Сашу разбудил телефон.

— Сашенька! Приезжай сейчас, Асмик умерла! — только и сказала Сусанна и выключилась.

Когда Саша вошел в квартиру, там суетились врачи, ещё какие-то люди. Асмик лежала в кровати и теперь была совсем не похожа на ту вчерашнюю, худенькую и измученную болезнью девушку. Лицо её с закрытыми глазами выражало спокойствие и умиротворение. Казалось, она получила от жизни всё, что хотела и теперь ушла.

Хоронили Асмик через несколько дней. Родственников, соседей и просто небезразличных людей набралось очень много. И все уже знали о удивительной истории. Приехала из Москвы и Мариам. Саша не упрекал её ни в чём, просто обнял и поцеловал, как сестрёнку. Они так рядом стояли и дома и на кладбище.

Прошло ещё два дня. Саша заторопился домой. Все вопросы обсудили множество раз. В ближайшее время Сусанна и Мариам обещали приехать в Сочи. Встретился Саша и с бабушкой Фаридой, той самой, которая когда-то готовила им обеды целый месяц…

И вот Саша идёт по улицам Еревана. Сусанна подробно объяснила ему как добраться до аэропорта. Но он чувствует что-то, что не даёт ему сейчас же ехать на самолёт тем более, что времени ещё много. Он ловит такси и едет на кладбище. Купив у входа букетик цветов, Саша пошел к свежей могиле.

— Здравствуй Асмик! Вот не могу уехать не попрощавшись, — сказал он, положив на холмик цветы — всё-таки как хорошо, что мы увиделись. Теперь там ты всё знаешь. А я буду помнить тебя такую, какой ты была для меня всегда, любимой, а уже потом сестрёнкой.

Ещё долго стоял он у могилы и разговаривал с Асмик, но подошло время. Саша вышел на улицу и через сорок минут уже был в аэропорту.

Подойдя к стойке регистрации, он сунул руку в карман, где лежал паспорт и билет на самолёт, вытащил паспорт… Билета не было! Саша поискал в других карманах. Тщетно, билет, купленный два дня тому назад, пропал. Саша ещё раз обыскал все карманы, сумку, но билет так и не нашел.

— Я Лазарев Александр Иванович, пассажир рейса на Сочи — пытался объяснить ситуацию Саша, но стоявшие у стойки как будто не слышали его.

— Предъявите Ваш билет! — невозмутимо твердила женщина в голубой форме — Молодой человек, Вы задерживаете регистрацию. Пройдите к дежурному и там всё объясняйте.

Регистрация на рейс до Сочи закончена — как приговор раздалось из динамика. Пассажиры! Пройдите на посадку. И тут Саша понял, что это Асмик его не отпускает. Она всегда будет в сердце и даже сейчас не позволила ему улететь. На взлётной полосе гудел моторами его самолёт и теперь ничего не оставалось, как идти в кассу за билетом на очередной рейс. Впереди были нудные часы ожидания в аэропорту.

Он сунул руку в карман пиджака, собираясь подсчитать свои финансы, и вдруг достал оттуда потерявшийся билет. Саша по крайней мере раз пять проверил перед стойкой все карманы в одежде и в сумке. Билета там не было, но как он теперь появился? Измученный ожиданием он почти заснул в кресле в зале, полусонный прошел регистрацию и только в аэропорту Сочи узнал, что самолёт, на который он опоздал, разбился на подлёте к Адлеру. Сон мгновенно прошел. Саша, как помешанный ходил от одного работника аэропорта к другому, объясняя, что он опоздал на тот самолёт и что его спасла любимая Асмик, которой уже нет на свете.

— Да молодой человек, — заявил ему заместитель начальника аэропорта — Похоже Вы не на самолёт опоздали, а на тот свет…