Жизнь прожить – не поле перейти – 1. Деды. Книга I

Владимир Виленович Лиштванов

Можно изучать историю по тщательно отрецензированным лекциям и учебникам, можно по кинохроникам и вырезкам из старых газет, однако для полного «погружения» в историческую эпоху лучше всего проследить за судьбами современников. Такие истории врезаются в память, потому что несут сильный психологический заряд. Предлагаемая Вашему вниманию семейная эпопея трёх поколений людей как раз из таких. Первая книга охватывает период с 1911г. по 1938г.

Глава шестая

Прошла уже неделя, как Сергей Михеев наслаждался отпуском в доме родителей.

Сегодня он взял у друга скакового коня. Молодого, полуторагодовалого мерина, гнедой масти и верхом отправился прогуляться по окрестностям родного города.

Через Херсонские ворота он выехал на большак и рысью помчался в южном направлении.

Денёк выдался на славу. Яркое солнце неторопливо приближалось к зениту небосвода, то и дело стыдливо прячась за часто набегающие кучевые облака.

Дорога то поднималась на взгорок, то спускалась в низину. Перелески сменялись полями, а то и нетронутыми рукой человека участками никогда никем не паханой степи.

Окружающий мир величественно наблюдал за быстрым перемещением Сергея. Вот трясогузка вспорхнула из-под копыт мерина, явно недовольная, что потревожили. Тут полетела ласточка по каким-то неотложным делам.

Легкий ветерок обдувал лицо и тело, и не было жарко под солнечными лучами.

Тишина и строгая торжественность природы наполняли душу спокойствием, придавая возвышенную торжественность происходящим событиям.

Сергей любил такие прогулки верхом на коне. Общение с природой позволяло упорядочить мысли и найти нужное решение. А подумать Сергею было о чём.

Легкий флирт с Дуней перерос в сильное увлечение этой простой деревенской девушкой. Её нежелание отвечать на ухаживания взаимностью, раззадоривали его, и мужская гордость требовала, чтобы он непременно завоевал её сердце.

Сегодня утром Сергей встретил Дуню в коридоре и уже по обыкновению, когда они встречались наедине, обнял её, слегка прижав к стене, говоря:

— Дуняша, ты сегодня просто прелесть, как чудесно выглядишь.

— Опять вы смеетесь, надо мной, Сергей Григорич, — проговорила она, но уже не стала вырываться из объятий.

Это послужило Сергею добрым знаком, и он попытался поцеловать её в губы, но Дуня увернулась, сильно наклонив голову. Его поцелуй попал в щеку. Он опять попытался поцеловать в губы, но она снова не дала это сделать.

— Дуняша, — удивленно проговорил Сергей, — почему ты не хочешь, чтоб я поцеловал тебя в очаровательные губки? Они такие восхитительные и желанные, что просто дух захватывает при виде их!

— Нельзя этого делать! — возразила Дуня.

— Отчего ж нельзя? — стал допытываться Сергей, плотнее прижимаясь к девушке и ласково обнимая голову ладонями.

— Так ненужно, — уже менее уверенно проговорила Дуня, и к своему удивлению почувствовала, что уже сама хочет, чтоб молодой хозяин прижимал её.

— Почему ненужно? Или я тебе совсем не нравлюсь?

— Нет, вы симпатишный, — смущенно и ласково проговорила Дуня, но тут же добавила, — но не надо целовать в губы!

— Но почему? В чем причина? — ещё больше удивился Сергей, нежно проводя рукой по её лицу.

Дуня немного помолчала, наклонив голову вниз, позволяя себя ласкать, а затем еле слышно произнесла:

— Бабы сказывали, что если целоваться с молодыми господами в губы, то можно забрюхатеть, а я не хочу ребёночка иметь без мужа, грех энто великий.

— Врут твои бабы, ведь я ж уже целовал в губы и ты не забрюхатела!

— Дык это ж было один лишь разочек и то быстро!

— Вот и сейчас я поцелую один лишь раз и быстро, — проговорил Сергей и, нежно подняв её голову, ласково поцеловал в губы.

Вначале Дуня вздрогнула, попыталась оттолкнуть Сергея, но потом ей эти нежные ласки понравились.

От огромного удовольствия она закрыла глаза и полностью отдалась новым ощущениям.

Сергей с наслаждением целовал Дуню, чувствуя, что ей нравились его ласки.

Вдруг скрипнула дверь в дальнем конце коридора, Дуня вся вздрогнула от этого звука и стала отталкивать Сергея. Чтобы не компрометировать девушку, Сергей отстранился от неё.

— Ну и баловник же вы Сергей Григорич! — тихо, но кокетливо проговорила она и быстрыми шажками пошла прочь.

Сергей задумчивым взглядом проводил её очаровательную фигуру и пошел в свою комнату.

Всплывшие в памяти воспоминания заставили Сергея остановить мерина и спешиться. Он решил немного пройтись по цветущей степи, но сделав несколько шагов, остановился на месте, невольно залюбовавшись великолепием цветущего разнотравья.

Вот ромашки хитро посматривают желтыми зрачками симпатичных глазок, окаймленные ресницами ослепительно белых лепестков; а вот цикорий ощетинился острыми стебельками, гордо выставляя, всем на показ, цветки небесной голубизны.

Здесь трудолюбивая пчела методично обследует цветущую медуницу в поисках взятка. Тут несколько бабочек беззаботно порхая, перелетают с цветка на цветок, кружась в брачном хороводе.

Мерин видя, что наездник не спешит продолжить путешествие, опустил голову к душистой траве и с наслаждением начал щипать сочные стебли.

Любуясь окружающей природой, Сергей снова в мыслях возвратился к Дуне, обдумывая тактику дальнейших действий в завоевании её сердца.

Время в степи пролетело незаметно, и домой Сергей вернулся уже к вечеру, когда солнечный диск превратился в огромный кроваво-красный шар, неуклонно приближающийся к горизонту. Дома его встретила Мария.

— Сереженка, ты уже вернулся! — радостно проговорила сестра.

— Да, только что, — ответил Сергей.

— Как прогулялся?

— Просто превосходно! А где матушка с Валентиной?

— Валентина, как обычно, в лавке, а матушка кормит Тосю. А ты сам, будешь есть?

— Конечно, я сильно проголодался!

— Тогда я скажу Дуни, чтоб она накрыла в столовой.

— Хорошо, я только поднимусь в комнату и вернусь.

Мария пошла, давать указания Дуне, а Сергей поднялся к себе в комнату.

Минут через пятнадцать, он вошел в столовую.

На столе уже стояла супница с супом, а Дуня сервировала стол. Увидев Сергея, она одной рукой взяла половник, другой рукой открыла крышку супницы, положила крышку на стол и спросила:

— Сергей Григорич, вам наливать два, или три половника супа?

— А что у нас сегодня? — поинтересовался Сергей, усаживаясь за стол.

— Суп с яйцом, — ответила Дуня, беря во вторую руку, пустую тарелку.

— Давай три, я сегодня проголодался.

Дуня налила в тарелку три половника супа и подала Сергею.

— Приятного аппетита, Сергей Григорич, — ласковым голосом проговорила она.

Беря тарелку, Сергей слегка придержал её за руки.

— Побудь со мной, — нежным голосом попросил он.

— Мне ещё надобно перестелить вам постель, — тихо, как бы извиняясь, ответила Дуня, но рук не стала убирать из его ладоней.

— Хорошо, иди! — нехотя отпустил её Сергей и убрал руки.

Дуня вышла из комнаты, а Сергей взял ложку, крупный ломоть душистого хлеба и стал есть суп. Быстро справившись с едой, он встал из-за стола и направился в свою комнату.

Войдя в комнату, он застал там Дуню, застилающую кровать новым постельным бельем. Сергей плотнее прикрыл входную дверь и решительно подошел к соблазнительно склонившейся девушке.

На появление Сергея, Дуня слегка повернула голову, но продолжила застилать постель.

— Сейчас всё будет готово, Сергей Григорич, — проговорила она.

Сергей немного постоял рядом, наблюдая за работой, а затем наклонился к Дуне, властно обнял, и крепко сжал молодые упругие девичьи груди, которые сразу набухли и стали твердыми. После этого он привлек её к себе.

— Не надо, Сергей Григорич, — пролепетала девушка.

— Я больше не могу без тебя жить! — горячо прошептал Сергей ей на ухо, слегка охрипшим от волнения голосом, — я тебя полюбил с первого дня нашей встречи!

— Но Сергей Григорич, у меня же есть жених, — стала возражать Дуня и попыталась освободиться из объятий.

— Я буду твоим женихом! Я хочу жениться на тебе! Я стану твоим мужем! — пылко проворил Сергей.

После этого, он повернул Дуню к себе лицом и страстно поцеловал в губы.

Дуня больше не сопротивлялась. Против её воли, все эти действия одурманивали сознание, пробуждая сильное желание. Ей самой уже хотелось, чтобы он трогал тело, целовал и ласкал, хоть умом Дуня понимала, что этого нельзя было делать до замужества, это было большим грехом.

Его поцелуи были нежными, но решительными и от этого захватывало дыхание, начинала кружиться голова. Ей уже было всё безразлично, кроме того, чтоб он не прекращал ласк.

Сергей продолжал страстно целовать, а обнимавшие руки, скользнули вниз, к бедрам девушки и задрали подол платья.

От этих пьянящих ласк, Дуня сильно возбудилась, от удовольствия она прикрыла глаза и больше не противилась дальнейшим действиям Сергея.

Ободренный покорностью, Сергей ласково положил Дуню на кровать и начал нежно гладить ей низ живота, продолжая страстно целовать щёки, глаза, нос и губы.

Затем он лег на неё и сделал больно, но вскоре эта боль прошла, а появилось новое приятное чувство, которого она раньше никогда не испытывала. Сергей ещё с ней что-то делал, но потом затих и через некоторое время лег рядом.

— Зачем вы так со мной? — еле слышно проговорила Дуня и из прикрытых глаз брызнули слёзы.

— Я тебя безумно люблю и женюсь на тебе, — проговорил Сергей, обняв её.

— Но ведь это грех, так поступать, без венчания.

— Прости, не сдержался! Ты меня просто сводишь с ума! Я не нахожу места, без тебя!

— Вы мне тоже симпатишны, — слегка зардевшись, призналась Дуня.

— Вот видишь! Само провидение хочет, чтобы мы были вместе, а ты противишься!

— Нет, — горячо ответила Дуня, открыв глаза и устремив на Сергея сияющий взор, — я согласная! Но вы меня не обманите, Сергей Григорич, не бросите?

— Как ты можешь так говорить? — пылко проговорил Сергей и снова начал целовать и ласкать счастливую девушку.

В это время в коридоре послышался громкий женский крик: «Дуня!».

— Ой, это Александра Никифоровна, ваша матушка, — спохватилась Дуня, — я слишком долго у вас замешкалась, а у меня же ещё уйма дел! Меня Александра Никифоровна ругать будет!

Она быстро встала с кровати и одернула платье. На новой простыне показалось кровавое пятно. Увидев это, Дуня проговорила сконфужено:

— Ах ты, Господи, я вам простыню испачкала! Давайте я её заберу.

Сергей встал с кровати, а Дуня сняла испачканную простыню. Сергей снова привлек её к себе и поцеловал. Она слегка отстранилась от него и сказала:

— Мне пора идти!

— Когда все улягутся спать, — тихо проговорил он, — приходи ко мне!

— Хорошо! — так же тихо согласилась она.

Сергей выпустил Дуню из объятий, и она поспешила выйти из комнаты с грязной простыней в руках.

Довольный всем, что произошло, Сергей переоделся и вышел из дома, решив прогуляться по городу перед сном, с наслаждением и лёгким трепетом ожидая предстоящую встречу с Дуней.

Выйдя на Московскую улицу, он убедился, что был не одинок в желании совершить вечернюю прогулку.

Вечер был тихим и теплым. Многие добропорядочные граждане вышли прогуляться на свежий воздух. Большинство гуляли парами, но многие, как и он, совершали прогулку в одиночестве.

Не успел Сергей пройти по улице пару десятков шагов, как сзади окликнули:

— Поручик Михеев!

— Сергей обернулся. К нему быстрым шагом приближался поручик Токарев, бывший сослуживец по Московскому гарнизону. Токарев был на пару лет старше.

— Николай, Токарев! Какими судьбами? — удивленно спросил Сергей, протягивая руку для рукопожатия.

— Молодые люди обменялись крепкими рукопожатиями.

— Меня направили служить в запасной полк, расквартированный в вашем городе, — проговорил Николай.

— Это тот, что на Дворянской улице?

— Так точно!

— Да, знаю его. Давно прибыл к нам?

— Нет, всего сутки, как здесь!

— Я рад нашей встречи!

— Взаимно!

— Ты завтра во второй половине дня будешь свободен?

— Да.

— Тогда приходи к четырнадцати часам к нам на обед, я познакомлю тебя с отцом.

— Благодарю, обязательно приду!

— Наш дом расположен на Первой Сергиевской улице, здесь не далеко. Скажешь извозчику: «К дому купца Михеева». Они знают наш дом.

— Обязательно буду, а сейчас извини, позволь откланяться. Честь имею!

— Честь имею.

Молодые люди расстались. Токарев пошел по своим делам, а Сергей ещё немного погулял, пока ночь полновластной хозяйкой не окутала весь город.

Вдоль всей Московской улицы зажглись электрические фонари, и Сергей пошел домой, в радостном предвкушении очередной встречи с Дуней.