Дебютант и призрак. Медленный мир – 1

Владимир Васильев, 2020

И что же человеку делать, если его похитил архимаг из другого мира? И цель у похитителя самая гнусная! Талантов, способных перевернуть мир магии, вроде бы, нет. Так что делать?Как что? Бежать! Собирать команду! Воевать! И разобраться, что же в этом мире не так! Что за магия? Что за боги? И как вернуться на Землю?А если команда бестолковая? Магия ограниченная? А боги… и не боги, получается. Значит, скучно не будет!

Глава 4

Переночевав в этой же роще, Андрей сразу после рассвета, рассмотрев шевеления первых людей в порту, двинулся к пристаням. На потертого жреца-монаха никто внимания не обратил, но возникла предсказуемая сложность. Никакого расписания, кто куда плывет, конечно же не было, а спрашивать было крайне нежелательно. В флагах же разных государств Мигуэнци разбирался как пресловутая свинья в апельсинах. Оставалось бродить и слушать.

Вскоре повезло. С одного крупного корабля с тремя мачтами и кучей убранных весел вдоль борта спускался толстый таможенный чиновник с парой стражников. Похоже, таможенник содрал с капитана больше шкур, чем тот рассчитывал, и теперь над бортом стоял крепкий обветренный мужик и сиплым голосом орал в след, что и сам он больше в Диядан ни ногой, и другим отсоветует.

Чиновник довольно улыбался и позвякивал увесистым мешочном в руке. Очевидно, до потенциальных торговых бойкотов ему не было дела. А может просто не верил в реальность угроз. Сойдя с трапа, он обернулся и язвительно бросил.

— Плыви уже в свой Горденс и там права качай!

— Корабли ходят! Это дерьмо плавает! — еще больше распалился капитан.

— Вот я и говорю «плыви», — весело напутствовал его толстяк.

Горденс очень даже устраивал беглецов. Андрей поднялся по шаткому трапу и попросил отдельную каюту до Горденса. Вопреки ожиданиям, капитан, который как раз показывал неприличные жесты, то ли в сторону удаляющегося чиновника, то ли всему городу разом, обернулся к нему уже другим человеком. Уверенным в себе и спокойным торговцем. Назвал цену и после короткого торга капитан крикнул юнгу, который рысью принес потертый журнал, куда и вписали Бругиндерда, жреца бога сельского хозяйства из Дургара (далекого северного королевства), путешествующего по святым местам и направляющегося в Горденс. Легенда, одна из нескольких, была давно обдумана и никаких лишних вопросов не вызвала.

Уже через четверть часа корабль с помощью нескольких весел, шестов и отборного мата отчалил от пристани и стал удаляться от берега. Если бы не мощнейший запах пота и нечистот с гребной палубы, то можно было бы сказать, что Андрей вдохнул свежий ветер речного путешествия.

Корабль под громким именем «Золотая стрела» был большим и просторным. На нижней палубе, сразу над водой, ворочали весла то ли рабы, то ли каторжники, аж по двое на одно весло. Над гребной палубой была еще палуба с каютами и другими помещениями для экипажа. И уже над ними просторная открытая палуба с тремя мачтами и небольшой рубкой на корме. Сквозь обширные застекленные окна в рубке был виден вахтенный, который при маневрах шустро вращал самый настоящий штурвал. По палубе лениво прохаживались пара охранников с мечами и алебардами и в кожаных кирасах и шлемах.

Паруса сейчас были убраны, потому что течение и весла и без них обеспечивали неплохую скорость. Андрей полюбовался медленно проплывающими берегами и вдруг обратил внимание, что им стали интересоваться несколько пассажиров «Золотой стрелы». Нет, их интерес не был как-то нацелен на него. Скорее обычное любопытство и желание поболтать с попутчиками в длительном путешествии. Развеять, так сказать, скуку и лениво поперебирать друг другу шерсть в пустой болтовне о политике, рыбалке, теще, да и вообще о жизни.

Андрей демонстративно вынул из кармана четки, защелкал бусинами и, сделав по возможности одухотворенное и отстраненное лицо, спустился в каюту.

— Зачем такое глупое лицо сделал? — удивился призрак.

— Я думал одухотворенное… — возразил Андрей, — но если придурковатое, то даже и лучше. Быстрее отстанут. Мне с ними лучше вообще не пересекаться.

Каюта была небольшая, но уютная, с довольно широким застекленным окном за прочной решеткой. Стены, как и пол с потолком были тонкие и нормальной звукоизоляции не обещали. Но плеск весел и куча каких-то шорохов и поскрипываний позволяли заниматься обучением языку без особых проблем.

Впрочем, все время сидеть в каюте не получалось. С гребной палубы поднимались мощные миазмы, и время от времени хотелось выбраться на верхнюю палубу за глотком более свежего воздуха. Андрея, как цивилизованного человека, сильно смущало близкое соседство с рабами, но ему пришлось принять это как данность. Это другой мир. Исправить его не получится. И пока не прижился здесь, лучше не думать, что он может чем-то кому-то помочь. Тем более, он догадывался, что рабы могут представлять опасность не меньше, чем вольные разбойники. Особенно, если они на галеру попали как раз за такие веселые дела.

Остальные несколько пассажиров почти весь день околачивались на палубе. Круг общения быстро сформировался. На лавках вокруг длинного стола посередине палубы по полдня играли в необычную для Андрея игру, раскладывая по столу какие-то шарики. Пили вино и пиво. Обедали. И почти без перерыва болтали. Дубов уходил на самый нос и садился на канаты, обязательно уткнувшись в книгу, и мог из под капюшона наблюдать за берегами реки и неспешной жизнью корабля. Его пробовали приглашать в компанию, но быстро отстали. Мигуэнци же эти разговоры чрезвычайно интересовали. Он под палубой перелетал поближе к столу, просачивался снизу через тонкие доски, оставляя миллиметр нетронутой своей астральной норой древесины и слушал. Время от времени возвращался к Андрею, помогал с учебой и рассказывал, что узнал нового.

Нового было много. Плыть дней десять. Корабль зайдет в несколько портов по пути. Но не более чем на несколько часов в каждый. Места сейчас спокойные, но далее будут не такие мирные государства. Могут и речные пираты пожаловать. Но на корабле есть восемь охранников и маг, да и команда, если что, за оружие хватается. Так что, малая банда не сунется, а большие редки. Среди пассажиров есть несколько приказчиков, два купца, пяток студентов. Андрея считают слишком набожным, даже для жреца, и гадают что же он такого отмочил, что начальство его так нагрузило служением. А то и сам бог пугнул, что даже более вероятно.

С питанием на корабле все было очень просто. Перед обедом и ужином между пассажирами ходил кок и принимал заказы за умеренную плату. Кок был несколько звероподобен для такой, вроде бы мирной профессии. Но Дубов, подумав, решил, что трудно ожидать другого от команды корабля на котором восемь десятков рабов. Впрочем, готовил кок просто изумительно. В этом мире Андрею такой вкуснятины пробовать еще не доводилось.

Довольно неожиданно корабль не стал останавливаться на ночь, а продолжил дрейфовать. Перед закатом на палубу вылезли два почесывающихся и зевающих гнома в доспехах. Коротышки были больше чем на голову ниже человека, и немного пошире в плечах. Грубые лица и окладистые бороды довершали образы «классических» гномов. Один пошел на нос, другой на корму.

— Какой хитрый капитан! — живо прокомментировал Мигуэнци. — Нанял двух гномов, за то что те в темноте очень хорошо видят. Один вперед смотрит, чтобы не влететь куда. Ну и оба сторожат, чтобы пираты не подплыли неожиданно.

Задумав принять душ, Андрей сходил к коку и попросил таз, кувшин кипятка и полведра воды. Кок удивился, но за несколько медяков все ему выдал, добавив с издевкой:

— А может вашей святости не только пяточки надо омыть от пыли грешной, а и зад сполоснуть, и голову потом не забыть. Как люди говорят, от служения божественного эти части вперед всего грязюшкой зарастают. Так ни каких вопросов! Быстро бочечку в трюме наполним! И почти чистая и новая бочечка. Только разок в ней мы от моря селедочку и довезли. И сполоснули даже потом.

Андрей это все понял уже потом, посте того как призрак ему это слово в слово перевел.

— Похоже, старому речному волку не очень понравилось такое лобовое столкновение с гигиеной, — пробормотал он, — что несколько напрягает в свете того, что данный товарищ занимается готовкой питания на этой славной посудине. Но что поделать? Надеюсь, он хоть не плюет в котел или еще что-то в том же духе. Так сказать, для микрофлоры и ядрености специй.

— Ну так уж вряд-ли. Не дОлжно это. Повару за такое от его бога может очень здорово прилететь. Есть даже притча в какой-то детской книжке для наставлений. Один повар справил малую нужду в котел с супом, чтобы так тайком досадить посетителям таверны. Просто так. Ну что-то у него в жизни случилось неприятное. Так вот. Бог это заметил и так огорчился, что не поленился еще при жизни наказать негодяя. Он ему что-то там узлом завязал, так что повар больше по малому в туалет ходить не мог.

— И? — только и смог выдавить из себя Андрей.

— Ну и… Помер конечно, через недельку. Плохо помер.

— Ну нихрена себе у вас детские сказочки! Но надо сказать, назидательно и запоминающеся. А что за бог такой?

— Да не помню. Мало-ли их богов кулинарии? Мог главный по поварам, мог и бог супа отдельно.

— От недостатка богов, смотрю, здешний пантеон не страдает…. А что было бы, если бы не заметил он такого экстремального облегчения?

— Всплыло бы после смерти. И немало прилетит за такое.

— Получается, после смерти все прегрешения, особенно те, что «не положены» сложат, учтут и вперед — добро пожаловать в ад на вечные пытки?

— Нет-нет. Не все так плохо, — зачастил Мигуэнци. — Ты не пугай меня так! Не забывай, что меня на этом божественном суде уже давно ждут с объятьями распростертыми. Я даже иногда какую-то тягу ощущаю. Не пойми куда, но точно отсюда.

— Боишься значит? Логично. Как говорится, если строго следовать заповедям, то почти всему народу прямой экспресс в ад. А ты что же, получается, или много грешил, или забывал у жрецов грехи отпускать?

— Да грешил вроде не так уж много. Я же почти всю жизнь за книгами просидел. Но было конечно… А что насчет у жрецов отпускать, так мало-ли что жрец пообещает. Я конечно знаком со странными верованиями на вашей Земле, что можно все грехи замолить или что жрец их отпустить может. Но это же ерунда! Убил, допустим, кто-то кого-то, а потом ему все жрец и простил… или просто так, или за пожертвования. А убитому или его родственникам, получается, есть много дела до пожертвований богу? И останется негодяй не наказанный должным образом. Нет, так просто не получается.

— То есть никакой грех замолить здесь нельзя? И это даже жрецы говорят? — Андрей погладил себя по рясе. — А знаешь, это даже как-то понятнее и справедливее что-ли. А то получается, если денег достаточно, чтобы жертвами от бога откупиться, так и греши вволю. А если денег нет, то и за мелочь какую: «пройдите на сковородку, не задерживайтесь». Но с другой стороны жестко. Так получается, мимо ада и совсем не проскочишь.

— Да нет! Не так жестко и жестоко. Жрецы, конечно, по разному говорят, но примерно так: после смерти делается оценка добрых дел и плохих. Если плохих больше, то да, в ад отправят. Но, опять же, не навечно. На слово «вечность» вообще запрет есть. Но могут надолго. За тяжелые грехи наказание тяжелее. Никакой бог не будет проститутку наказывать как детоубийцу. Но тут еще есть странность. Разные жрецы разное говорят. Тот который от бога добра скажет, что воровство — это грех не малый и за него накинут немало на чашу весов. А бог воровства, так тот своим последователям обещает вообще отмазать от ада, если конечно не делать того, что вору «не дОлжно».

— И что-же, правильные воры увиливают от ада получается? — усмехнулся Андрей.

— Ну примерно так мы и спросили старого жреца бога семьи, когда еще в начальную школу я ходил. Тот дед только головой покачал и веско так сказал: «Дурни вы малолетние. Бог воровства — он темный. И ничего светлого в нем ни хрена нет. А честность — она светлая. Так что только дурак может слову темного бога поверить. И даже договор требовать бесполезно, так как бумажку такую вам на смертном суде, еще до отправки в ад, куда-нибудь засунут».

— Ладно, с этим более-менее понятно. Но получается, что жертвовать деньги или еще что храму бесполезно?

— Нет, жертвование богу улучшает отношение бога. А это бывает и при жизни полезно. Да и на суде зачтется. Но только частично. Жрецы, да и боги, понимаешь ли, не желают себя без доходов оставить, — захихикал призрак.

— А после отбытия срока в аду, грешника, уже бывшего, значит все-таки в рай определят? И надолго ли?

— Нет в рай уже не определят. Да и рай тоже не вечен. Тут вообще ясности нет. Многие считают, что души перерождаются для новой жизни на земле. А вообще на эту тему есть запрет от одного из главных богов. Что думать мы на эту тему можем сколько угодно, и обсуждать. Но никаких учений создавать нельзя и никому ничего обещать тоже.

— Ну-как, ну-ка. Тут поподробнее, — заинтересовался Андрей, — что это за главбоги такие?

— Тут информации как раз мало. Есть три главных бога — Лика, Никол и Исинолд. Но они очень загадочные. Они сами потребовали, чтобы им никто не молился, ничего от них не ждал. И, вообще, пореже о них вспоминал.

— То есть такая триединая загадка?

— Нет. Не единый. Ни в коем случае. Лика — женщина, Никол — мужчина. А Исинолд — неизвестно. Именно три отдельных.

— Скромные. Создали мир и ушли в тень, — удивился человек.

— Кстати, насчет создали — это вопрос. Много тысяч лет назад была написана тоненькая книга про старших богов. Сейчас широко распространен список с нее. Эту книжку запрещено цитировать, запрещено толковать, запрещено изучать, но и скрывать запрещено.

— Как так? Не противоречиво ли?

— А вот так. На обложке прямо так и написано. Есть она во всех библиотеках. Кому надо, спросит. А заставлять кого-то читать нельзя. В школах учить тоже. Но я же маг. Я, конечно, читал.

— А если кто-то, допустим, начнет ее проповедовать? Что ему сделают?

— Да особо ничего. Просто любой из других богов тому проповеднику во всем откажет. Пока дурь свою не бросит. Написали же специально: «не надо»!

— Ну так и не писали бы книжку тогда уж совсем.

— Ну, во-первых, они и не писали. Написал ее бог мудрости хрен знает сколько лет назад. Чуть ли не двадцать пять тысяч. А во-вторых, ее написали, чтобы не было лишней тайны, и чтобы всякую дурь себе не придумывали. Это на последней странице обложки написано.

— Здорово придумали! И что, действительно нет никакой тайны?

— Как же нет! Самая главная тайна — это то, что там нет конкретных слов высших богов. Там как интервью написано. В начале Исинолд сказал, что все трое готовы ответить на вопросы бога мудрости, дабы он донес это до всех, кому интересно. И добавил, что все ответы будут переписаны тем самым богом мудрости, чтобы не было никаких толкований скрытых смыслов в каждом слове. Но все три бога все это потом прочитают и подтвердят, что ничего не искажено по существу.

— И где-же тайна?

— Так это и есть главная тайна. Ведь где-то есть, так сказать, черновик. Где как раз те слова, что боги говорили! Об этом черновике наверное все, кто хоть немного мыслить привык, мечтали.

— И до чего домечтались?

— Ну это отдельная песня. Мечтать, конечно, не мешает. Но кто-то и действует. Один из великих мудрецов в главном храме бога мудрости лет пятьсот назад спросил у бога мудрости: «Есть ли этот черновик, и как можно заслужить право с ним ознакомиться?» А бог, надо сказать, тогда явился во плоти и со всего мира там мудрецов собралось тьма тьмущая. Цитируется эта история в жизнеописании того мудреца. Так вот, в ответ бог грустно так улыбнулся и длань поднял и в дальний конец зала указал. И говорит: «Посмотри, о великий ученик, мой». Мудрец развернулся. Все мудрецы в зале, конечно, тоже. Тогда бог добавил: «Один смотри. А вы, остальные великие ученики мои, мне внемлите». Все, конечно, тут же обратно на подиум уставились, где бог стоял, а на пять ступенек ниже мудрец. Понимаешь, он настолько в мудрости наразвивался, что всего на пять ступенек не дошел до бога. Так вот, этот бог до четвертой ступеньки снизошел, а надо сказать, что при каждом шаге, которые мудрец слышал в мертвейшей тишине зала, лицо спросившего все одухотвореннее и одухотвореннее становилось. То есть он слышал, что бог к нему приближается, и уже какое-то нереальное откровение ожидал. А тот полы своего ослепительно белого хитона с белой же вышивкой из божественного серебра приподнял и белой-пребелой подошвой белой-пребелой сандалии как пнет по мудрейшему заду. Да так приложил с божественной-то силой, что мудрец от пятой ступеньки сверху до самой нижней, для самых еще зеленых первоклашек, только ступающих на путь мудрости, предназначенной, по воздуху не коснувшись других ступенек и пролетел. Еще в воздухе пару раз вокруг головы перевернулся. А бог, как эхо от шлепка о первую ступеньку по залу гулять перестало, тихо так со скорбью в голосе добавил: «В первом же абзаце все написано».

— Убил значит, — посочувствовал Андрей. — Суров старик.

— Нет, не убил. Он сразу после этого к залу обратился: «Тут человек умирает. Полный зал мудрецов. Магов и врачей половина». Ну народ кинулся. Откачали.

— Но, наверняка, потом ему это вспоминали остаток жизни…

— Еще как вспоминали! Но не так, как ты подумал. Авторитет у него стал непререкаемый до самой смерти. Он даже в научных дискуссиях участвовать перестал. Ибо уже не получалось дискуссий. А он все-таки не дурак был. Решил, пусть уж запомнят мудрецом, чем будут в рот смотреть и каждое слово на скрижали. Так глупость какую сморозишь, и с ней попадешь в века. А потомки-то пинок божественный постепенно забудут, а дурость останется. Так вот, тогда все посовещались и пришли к выводу, что бог его отметил, потому и пнул аккуратно, чтобы все ступеньки не пересчитал. Тогда бы может уже и не откачали даже сильнейшие маги. А мог и вообще убить посохом по башке. Так что бога этого, кроме мудрого еще и добрым величать стали. Ну и старца, им отмеченного, почитали. Его хитон с отпечатком сандалии до сих пор в крупнейшем университете в реликварии хранится.

— Откуда же отпечаток-то? От чистейшей сандалии-то?

— У-у-у. Это отдельная тема. Сам дед уже старый был. Волновался, потел. От нагрузки ткань прилипла к коже, потом кровью испачкалась. Короче, отпечаток довольно заметен на оттенках кровавого пятна.

— Сурово, — хмыкнул Андрей. — А что за бог? Мудрости понятно. Как зовут его?

— Не помню, — смутился призрак. — Как то не отложилось в голове. Да и помер он давно.

— Да я же про бога!

— И я про него. Он помер довольно скоро после того события. По божественным меркам, само собой.

— А что так? Ему не дОлжно было пинаться? Типа, «не по-мудрому»?

— Да нет. Просто старый был. Боги тоже не вечны. Новый сейчас вместо него. А насчет «дОлжно — недОлжно» не сомневайся. В своем храме, да своей пастве, да когда есть за что. В своем праве был, короче.

За теологической дискуссией Дубов не терял времени. Подвесил к крюку потолочной лампы бурдюк с теплой водой, сам встал в таз и приступил к помывке. Призрак деликатно пялился в темное окно, и обсуждение продолжилось:

— А ты откуда всю эту историю так подробно знаешь?

— Я, как и многие студенты, сильно одно время этой книжкой увлекался. Она немудрено называется — «О старших богах». А этот эпизод в нескольких книгах упоминается. То есть, хоть нельзя толковать, но все равно что-то пишут. Особенно об истории изучения.

— И что, ваши тайные общества не преследуют?

— Нет. Да и не тайные они. Скорее не афишируемые. Скажем так — грех не велик. Да и запрещать-то тоже нельзя. Вот такой курьез.

— Так что там в этой книге такого интересного? — заинтересовался Андрей. — Вкратце. Ну и пару примеров.

— Там вкратце вся книжка. А примеры — вот был один из первых вопросов: «Вы создали мир?» А ответ такой: «Мы создали первых разумных здесь. А насчет мира — этот вопрос слишком сложен для вас».

— А что непонятного? Они не самые крутые. Они людей и других эльфов забодяжили. А вселенную, или какой другой бог смастерил, или она сама возникла. На материалистической, так сказать, основе.

— Это на первый взгляд. Сказали, что сложен вопрос. Типа — не доросли. А до чего дорастать-то. Куча вариантов есть. От тобой озвученных, до того, что они и создали, но не хотят говорить. Потому что правда сложнее, чем просто сказать: «мы создали». Может там как-то в симбиозе «боги плюс материя» или что миров много.

— Э-э-э. Действительно, без пузыря не разберешься. Ладно, давай пример пояснее.

— Спросили, как к ним относиться. А ответ: «Никак не надо относиться. Чтить и молиться не надо. Упоминать нигде не надо. Помогать не будем. Наказывать не будем. Мы все это не хотим. Для всего этого другие боги есть». Сразу вопрос: «Почему не хотите?» Ответ гениален: «Не хочу говорить». Еще спросили про триединство. Ответили, что все трое отдельно. Никто ни старше, ни главнее. А на вопрос, как роли распределены, кто чем занимается, ответили вообще резко: «Не ваше дело».

На таком интересном месте умная дискуссия прервалась. Часть воды все-таки попала мимо таза и просочилась в щели в хлипком полу. Этажом ниже дремали рабы, на одного, видимо, и накапало. Что уж подумал несчастный, неизвестно, но нервная система у него была слабая, а ругательный навык сильный. Раб завелся с полуоборота и стал выдавать матерные конструкты в огромных количествах, на нескольких языках. Экспрессивно, но тихо. Вероятно, опасаясь надсмотрщика, который, на громкий ор, мог организовать еще одну вескую причину для ругани.

Мигуэнци сначала замер, прислушиваясь, а потом вообще припал ухом к полу и на его слегка мерцающем в полумраке лице появилась блаженная улыбка.

— Много я знаю про разные языки, но этот раб, имеющий опыт и грузчика, и пирата, много новых оборотов мне сообщает, — прошептал призрак.

Дубов, конечно, не понимал смысла острой и эмоциональной критики снизу, но догадывался, что тот наорал уже на хорошее мордобитие, как минимум. Поэтому стыд, который он сначала испытывал за облив человека обмылками, быстро улетучился.

Следующие несколько дней на корабле прошли без особых происшествий. Городки и замки по берегам реки встречались все реже, что указывало на то, что путники покидают наиболее беззаботные и густонаселенные земли. Особенно явно на это указал пятый день. Сначала по правому борту стал виден густой дым, а потом показался осажденный замок.

Как раз начинался очередной штурм. Агрессоры толкали к высокой стене еще более высокую деревянную осадную башню на циклопических колесах, одновременно не забывая закидывать защитников всякой гадостью. Пара катапульт в виде огромных арбалетов на колесах с частотой один выстрел в минуту посылала в замок то камни, то горшки с чем-то нехорошим. А кучка магов, с расстояния метров в триста, выстреливали яркими шарами размером с голову человека. Один маг выдавал огнешар приметно один раз минут в десять. Шары медленно плыли к замку, иногда меняя направление движения. Долетев до стены, шары взрывались с резким хлопком и выбрасывали клуб огня. Осажденные азартно обстреливали подлетающие шары из луков. В случае попадании стрелы шар мгновенно взрывался.

Маги осажденных тоже посылали огненные шары в осадную башню. Впрочем, Дубов обратил внимание, что огнешары и взрываются не очень сильно, и огонь от них не очень жаркий. По крайней мере, и стена замка, и даже деревянная башня особо не страдали от прямых попаданий. Так, бывало отлетал какой кусок. Еще места попаданий немного дымили и были закопченными.

— Похоже на гранаты, причем безосколочные, — прокомментировал человек.

— А ты внимание обратил? — заметил призрак, — Шары летят медленно. А все потому, что они созданы из чистой магии. И если в них попасть чем-то, то они взрываются. Нарушается структура плетения.

— Как-то не очень впечатляет, — пожал плечами Андрей.

— Если такой попадет в строй пехоты, то раскидает человек пять. И не спасут доспехи. Убить не убьет, но и строй порушит, и раненые будут.

И Дубов, поразмыслив, согласился. Для местных технологий и битв в тесном строю, такие подарочки от магов были вполне эффективной поддержкой. Но именно поддержкой. Маг без солдат действительно на поле боя бесполезен.

Корабль тем временем постарался прижаться к противоположному берегу, и гребцы активно ворочали весла, развивая неплохую скорость. Впрочем, капитан, охрана и матросы, столпившиеся на палубе, особого беспокойства не проявляли.

А в битве приближалась кульминация. И в замке, и в лагере осаждающих поднималось несколько густых дымов. Осадная башня уже приблизилась к стене на какой-то десяток метров. Агрессоры уже начали подводить к ней большой отряд в блестящих доспехах, беспрерывно орущий и потрясающий всевозможным оружием. Несомненно, этим типам предстояло прорываться на стену. Но тут защитники применили, так сказать, домашнюю заготовку. Над башней замка плавно воспарил огроменный стальной шар с длинными шипами, волокущий за собой цепь в руку толщиной.

— Сильны маги! — прошептал Мигуэнци. — Пару тонн левитировать даже толпой магов непросто.

Шар поднялся над осадной башней и резко рухнул вниз. Конструкция вздрогнула, но устояла. Но оказывается, что это было только начало сюрприза. Цепь резко натянулась и потащила верхушку осадной башни вдоль стены. Башня кренилась. Защитники, тащившие цепь всем кагалом, дружно ухали. Атакующие возмущенно орали, но ничего сделать не могли. Из башни уже в спешке выскакивали сидевшие внутри солдаты. Грохот! Туча пыли взвивается в воздух, скрывая поверженного деревянного гиганта. Защитники торжествующе ору, а атакующие спешат отбежать подальше, пока нет обстрела.

Еще через пять минут на берег вышла толпа солдат и магов осаждающих. Но не похоже, что они разом решили освежиться после трудного боя. Их намерения были много хуже для случайных свидетелей. Вероятно, возбужденной толпе требовалось спустить пар. А что в этом случае лучше, чем маленькая победа с убийствами и грабежами?

Капитан, кажется, тоже это сообразил. Прозвучали резкие команды, и барабан стал бить ритм громче, и все ускоряясь. На берегу уже спускали на воду пару лодок. Маги выстроились шеренгой и разом выпустили стайку огнешаров. По палубе метались пассажиры. Андрей не теряя времени присел у дальнего борта. И все видно, и можно надеяться, что близкий разрыв не выкинет в реку. Корабельный маг выпустил навстречу свой огнешар и выкручивая пальцами немыслимые фиги, таки взорвал целых два вражеских. К счастью расстояние до корабля от агрессоров было уже большим и управлять магическими снарядами было слишком трудно.

Почти все оставшиеся шары пали жертвой корабельной охраны, лихо опустошавшей колчаны стрел. Только два снаряда попали в корабль. Один изорвал оснастку на передней мачте, а вот второй влетел в дальний фальшборт. Андрей, который оказался метрах в пяти, был слегка оглушен. Еще одного пассажира покатило по палубе. А вот одному из гномов охраны, не повезло больше. Несчастный с басовитым воплем плюхнулся в реку, попутно сломав еще и пару весел. Дубов подумал было, что вот и пришел трындец коротышке, так как с водой эти парни не дружат, но все оказалось не так плохо.

Корабельные доспехи из кожи, да еще со вставками из легкой коры хорошо держали на воде. Прямо как спасательный жилет. Гному кинули веревку, а пара отважных матросов даже готовились прыгнуть в воду, если пострадавший оглушен. Но гном оказался крепок. Вцепился в веревку так, что потом еле отодрали от нее его толстые пальцы. Суматоха и гвалт стояли первостатейные. Гремел барабан, орали гребцы, некоторым из которых, похоже, перепадало от надсмотрщика за недостаточное старание. По палубе деловито бегали матросы отшвыривая путающихся под ногами пассажиров. Страшно матерился спасаемый гном, опять снабжая призрака пищей для размышлений.

На берегу маги готовились дать второй залп. Но, похоже, уже безнадежно опаздывали. Лодки на воду спустили, но загружаться в них уже не стали. «Золотая стрела» успела развить рекордную для себя скорость.

— Молодцы гребцы, — облегченно пробормотал Дубов, — растут над собой. Еще чуть-чуть потренируются и их повысят до буксировщиков в воднолыжном спорте.

Еще через день плавания зашли в крупный порт, и капитан сказал, что придется стоять два дня. Оказывается, впереди лежат уже совсем не мирные земли, и на реке пошаливают пираты. А так как река — это не море где «можно проскочить», то придется ждать сбора каравана и под охраной наемного боевого корабля двигаться дальше к устью. Все пассажиры и часть команды собрались и гурьбой спустились на причал, дабы хорошенько оттянуться в кабаках и борделях города. Андрей сослался на то, что ему мирские развлечения «не положены» и остался на корабле. Ему просто не хотелось светиться в лишней точке на пути в безопасные места.

В течение дня он понаблюдал, как сначала пришел портовой чиновник, и капитан, грустя, отсчитал немалую горстку золотых монет. Потом сгрузили с корабля несколько мешков какого-то груза и загрузили несколько сундуков. Капитан радостно получил увесистый мешочек золотых.

Потом приехала телега с клеткой, из которой выгрузили закованного в цепи мужика самого бандитского вида, богато украшенного татуировками, а на его место выволокли труп одного из рабов. Оказывается, один из гребцов не пережил усиленной нагрузки во время бегства от сухопутной армии. Капитан опять грустно расстался с монетами.

Затем пришел грубый мужик со здоровенным мечом в заплечных ножнах. Представитель местной гильдии наемников. Уже бесконечно грустя, капитан расстался не с золотом, а с парой драгоценных камешков. Причем капитан показывал чуть не десяток камней, и они долго торговались о стоимости каждого.

— Как же так? Получается, что у камушков может быть разная цена? Имею в виду, что на один в разных местах разная? — удивился Дубов.

— Да, камни в разных городах и даже у разных торговцев одного города могут стоить по разному. Как договоришься.

— Но это же неудобно. Фиг знает, сколько они стоят и как их оценивать.

— Да, — усмехнулся призрак. — Все кто с большими деньгами работают, должны неплохо в камнях разбираться. А золота на такие суммы не натаскаешься. Но цены на камни не сильно различаются. Редко когда больше, чем на одну десятую цены. А обычно пара процентов. Но и это не мало, конечно. Если где дороже — туда начинают их потихоньку свозить. Как-то выравнивается.

А после обеда в порт приплыл боевой корабль наемников с красивым именем «Молотом по морде». Это было неожиданно! На это стоило посмотреть. Довольно крупный и с высокими бортами. Да и еще из стали. Но и без парусов, и без весел.

— Он что, на магическом ходу? — потеребил человек во все глаза смотрящего на «Молот» призрака.

— Не похоже, — непонимающе пробормотал Мигуэнци. — Это же сколько магов надо! Да и не вижу я выплесков маны на движение такой махины.

Но уже через несколько минут кое-что прояснилось. «Молот» швартовался совсем рядом, да еще и кормой к «Стреле», причем с поднятыми огромными кормовыми люками прямо над водой, так что удалось разглядеть все в подробностях. Корабль все таки был из дерева. Но не хлипкой конструкции, как речной кораблик путешественников, а из толстых досок, полностью обитых сталью. В придачу, это был катамаран с общей на два корпуса палубой. Между корпусами было аж три гребных колеса, а внутри толпа наемников в поте лица выполняла работу гребцов, но орудовали не веслами, а качали рычаги. Андрея даже восхитило красивое и сложное инженерное решение.

На палубе наемника все таки были мачты, но сейчас они были сложены. Видимо на ветре, когда он попутный, плавать приятнее, чем на мускульной силе. Еще вся палуба состояла из люков через которые сразу после швартовки вылезла толпа народу. Тоже понятно, гребцы должны в кратчайший срок вступать в бой. На носу и корме были массивные надстройки с катапультами, причем каждое из механический орудий было с тремя дугами на манер арбалетной. Заряжать дольше, но можно быстро выпустить три стрелы или снаряда.

Мигуэнци уверял, что наверняка этот корабль может на короткие дистанции разгоняться до максимальных для магии двадцати километров в час. Маги помогут. На короткий выброс для разгона махины они способны.

Отдыхавшие матросы и пассажиры «Стрелы» явились только на следующий день посте обеда. Все опухшие, пошатывающиеся. У всех студентов и половины матросов были сильно побитые морды. Сразу видно — отдых удался на славу! А за ними явилось еще два типа и договорились с капитаном о месте на борту.

Эти двое сразу вызывали какую-то антипатию. Уважительно говорили только с капитаном, да и то стали требовать себе отдельную каюту, так как «мы люди важные и нам с мужичьем не положено». На это требование капитан ответил, что есть койки только в общем помещении, так что или там, или «вон трап».

Первым делом один из новых пассажиров докопался до кока. Тот пришел собирать заказы на ужин и наткнулся на требование каких-то неизвестных Андрею, но явно выпендрежных блюд. Кок сначала покраснел, набрал в легкие побольше воздуха, но потом покосился на капитана, выдохнул и буркнул: «Искусствам не обучены, мясо и баланда, вот и все меню-тебю», после чего пошел опрашивать дальше. Так что типам пришлось планировать поход в трактир.

Вторым делом они докопались до Андрея, когда тот спустился в каюту. Открыв дверь на решительный стук Дубов увидел эти новые морды и выйдя в коридор прикрыл за собой дверь. Коридор был узкий, так что говорил второй, а первый оказывал поддержку кивками из-за его спины.

— Ты это, как тебя… Короче, жрец. Пойдем к капитану. Ты скажешь, что свою каюту нам уступил. А я тебе дам золотой, как компенсацию, — говорил тот на плохом курни, так что Андрей понимал все и сам. Ведь давно известно: двум плохо знающим язык друг друга понять много проще.

Дубов молча покачал головой. Оппонент еще пытался что-то говорить и быстро перешел к угрозам. А потом вдруг неожиданно сграбастал Андрея за грудки и поднес к носу кулак. Не мешкая фальшивый жрец скинул захват и в полную силу влепил кулаком в скулу агрессора. Получилось почти точно. В последний момент тот дернулся и кулак впечатался точно в нос.

Пока второй отпихивал от себя налетевшего на него товарища, Дубов и ему залепил. Прямо под глаз. Еще пару раз постучал им по мордам, пока те не решили отступить от разошедшегося монаха.

Уже сидя в каюте и потирая отбитые костяшки пальцев Андрей бормотал:

— Ну вот, опять наследил. Одна надежда, может постыдятся распространяться, что их двоих один монашек отметелил. А как было не драться?

— Да тут уж без вариантов. Или ты побьешь, или тебя. Все одно, внимание обеспечено, — согласился Мигуэнци.

По счастью, поднявшись на палубу, Дубов узнал, что типы уже в сумерках ушли жрать в трактир. Никто о битве не узнал, и звуков не услышал. Как раз рабы в трюме бурно общались с новеньким, и даже нашли общих знакомых, так что галдеж стоял неслабый.

Только утром, перед отправлением, все рассмотрели морды новых пассажиров, но на фоне остальных пострадавших, эти просто дополняли композицию.

Караван состоял аж из восьми торговых кораблей, причем половина из них были настоящими корытами. На них даже добавили наемных гребцов, чтобы сильно не задерживали. Посудины построились в две колонны и так отправились в путь, возглавляемые гордым «Молотом».

Уже к обеду новые пассажиры немного пообтесались и азартно рубились с другими пассажирами в жуг, как называлась игра в которой игроки катали по столу шарики.

— Есть такое дерево — жуг. У него орехи — тоже жуг. Они все одинаковые. Не отличить. И очень прочные. И открываются, — рассказывал призрак заинтересовавшемуся человеку. — Ядро достают и едят. А в скорлупки кладут насекомых и заливают смолой. Скорлупка легко открывается и закрывается. Есть типы насекомых — жуки, мухи, осы, мотыльки. Каждых по пятнадцать видов. И есть много игр. Жуг жей — это сложная умная игра. Стратегическая. Есть жуг — простая и азартная. Есть и другие — даже что-то типа ваших шахмат, то есть без случайностей.

— Ну примерно ясно, — понял Андрей. — Что-то типа карт, а дальше уже нюансы. Разные правила — разные игры.

На обед новички все-таки оставили заказы хмурому коку и потом разочарованно разглядывали пережаренные и пересоленные блюда, в то время как другие пассажиры и команда чуть не вылизывали миски. От ужина они решили отказаться, предпочтя сходить в трактир в ближайшем порту, а пока обходиться хлебом и пивом, но только зря потратили время на обсуждение того, чего им уже не потребовалось.

Когда все опять расселись за убранным после обеда столом и водрузили мешок со своими игровыми орехами, в спину одного из новых пассажиров со смачным шлепком вонзилась стрела. Еще секунду никто ничего не мог сообразить, пока один из охранников не поднял тревогу:

— Всем за фальшборт! Эльфы лучники! Нападение! Передать по каравану!

Но стрел больше не летело. Андрей с удивлением посмотрел на далекий берег. Метров двести. Вот это выстрел!

— Почему именно эльфы? — спросил он. — Эльфы-пираты?

— О эльфах пиратах пока не слышали, — прошептал Мигуэнци. — А почему эльфы, так по стреле и по тому, что с такого расстояния никто другой не попадет. А вот и они, точнее она.

И правда, из кучки деревьев на берегу вышла изящная женская фигурка. Даже с такого расстояния было видно что эльфийка невероятно красива. Короткая куртка и узкие брюки зеленого цвета с желтыми украшениями или вышивкой. Волосы белые как снег и свободно спадают вдоль спины. На поясе что-то вроде кинжала, за спиной колчан, а в руке лук в рост хозяйки.

Эльфийка очень изящным движением вскинула лук, на секунду замерла, и в сторону корабля полетела вторая стрела. Публика на палубе разом спрятала головы за фальшбортом, охранники присели и вскинули щиты. Но стрела с глухим стуком воткнулась в мачту. Один из охранников быстро сдернул с нее что-то и развернул.

— Тут записка, капитан, — проорал охранник и быстро прочитал. — «Договоры надо выполнять».

— Твою ж русалку! — чертыхнулся капитан после секундного ступора и повернулся ко второму новичку. — Эй ты! Что у вас с эльфами? Ну! Говори быстро. Сейчас им будешь объяснять, — и показал на «Молотом по морде», который под заполошный рокот барабана сделал «полный назад».

— Ну это… Были терки, капитан. Да у нас… у меня все под контролем. Это наши дела. Нет проблем! — проблеял бледный пассажир.

— Эй, на калоше! — проорали тем временем с быстро приближающегося «Молота». — Что у вас?

Капитан набрал побольше воздуха и заорал так, что какой-то близкостоящий пассажир аж присел:

— Эльфийская месть! Не нападение. Отбой тревоги, — и уже тише добавил. — Сам ты калоша, и папа твой калоша, и дедушка калоша.

«Молот» стал разворачиваться к берегу. Понятно и дураку, что эльфийку не поймают, но хоть покажут старание.

Та, как будто приняв игру, что ее едут ловить, развернулась и пошла к рощице. Но дошла только до крайнего дерева, а потом плавно развернулась и так же плавно вскинула лук.

— Стрела! — закричали наверное все охранники разом. А дальше произошло что-то чудесное. Оставшийся новичок, стоявший над трупом своего товарища, зайцем скакнул в сторону, но уже через секунду рухнул со стрелой в боку.

Пока стрела еще летела, опасная эльфийка уже не торопясь скрылась среди деревьев. Боевой корабль еще проплыл немного к берегу, но потом развернулся и занял место во главе каравана. Корабельный маг попытался помочь раненому, но через пять минут поднялся и разочарованно махнул рукой. И правда, стрела с широким наконечником не оставила жертве ни единого шанса на выживание.

Андрей был сильно впечатлен невероятным искусством, с которым нападавшая перестреляла двоих наглецов.

— Как она могла попадать с такого расстояния? И еще когда второй отскочил? Что, все-таки стрела может с магией лететь быстро?

— Стрелы у нее без магии, — уверил Мигуэнци, — а вот лук насквозь магический. Это особые луки. Знаешь ли, этот лук никто кроме эльфа не натянет. Просто не сможет, сил не хватит. А сама эта эльфийка не натянет никакой людской лук, ну кроме детского.

— Действительно, — согласился Андрей, — для стрельбы из лука, да на такие расстояния, это у нее плечи должны быть как вон… у кока нашего. Да и руки, как мои ноги, наверное. Так что без магии никак. Но все-таки, как она второго убить смогла? Он же бежал.

— Ей лет, наверное, триста. Было время научиться. Угадать куда побежит. А может и магия какая типа предвидения. Не знаю. Пишут в книгах, что есть у эльфов такие мастера. А подробностей не встречал.

Конец ознакомительного фрагмента.