Хроники Арта 2. Время сжигать мосты

Владимир Боканов, 2018

Чем сильнее воин, тем сильнее его враги. Но если рядом надёжное плечо друга, то можно попытаться совершить невозможное. Бывший российский студент, ставший по воле случая прославленным гладиатором, снова оказывается в передряге. И если в прошлый раз ему противостояли существа из плоти и крови, то теперь он должен встать на пути у бессмертных творцов мироздания. Чью сторону примет Артём? Сможет сжечь мосты за спиной и по своей воле шагнуть в неизвестность или предпочтёт вернуться домой? Время покажет….

Ивар

Его привел в чувство запах горящей плоти. Собственной плоти. Ощутив, как раскаленный добела, длинный, металлический прут плавно, почти любовно погружается в его обнаженное до пояса тело, Ивар мучительно раскрыл уродливо опухший, потрескавшийся, обильно сочащийся липкой сукровицей рот.

— Что такое, ваше высочество, — притворно заботливый голос заставил его разлепить покрытые гнойной коркой глаза и с ненавистью уставиться в бледное, холеное лицо его обладателя, — не спится? Я ведь прекрасно понимаю, что такому знатному гостю как вы, находиться тут — Летор обвел многозначительным взглядом каменные стены подземелья, — может быть не очень-то и комфортно, я бы даже сказал несколько прохладно. Вот я и пытаюсь согреть вас по мере моих скромных сил.

— Тебе это с рук не сойдет, — невнятная речь принца была прервана громким издевательским хохотом.

— Да будет вам! Неужели вы все еще надеетесь вымолить помилование у дражайшей сестрицы? Напрасная трата времени. Скажу по секрету, — арлинг доверительно наклонился к уху растянутого на дыбе Охраняющего, — ведя переговоры с иберийцами, Альвия, среди всего прочего, уже заочно пообещала им твою голову. Уверен, что в руках опытных палачей Кормака, ты еще не раз будешь с благодарностью вспоминать мой, по-родственному теплый прием.

— Ты мне не родственник, мразь! — слова давались ему с трудом.

— Пока не родственник, — многозначительно уточнил змееглазый. — Рано или поздно Броненосцу надоест играть в благородство, и он выдаст мне Миланику. А я в свою очередь сделаю ей повторное предложение руки и сердца. И на этот раз отвергнуть его она не сможет. Попросту не осмелится. Уж об этом-то я позабочусь. Угадай, кем я стану, женившись на твоей дочери? — Холодный победно усмехнулся. — Молчишь? Напрасно. Я стану вторым по значимости эльфом в империи. А после кончины императрицы, которая, в последнее время стала подозрительно часто хворать, больше никто не сможет помешать моей мечте. Император Летор Холодный! — арлинг горделиво приосанился. — Согласись, звучит превосходно.

— Не хочу тебя расстраивать, — Ивар с отвращением сплюнул под ноги Летору, — но твоим грязным мечтам никогда не суждено осуществиться. Во-первых, Ганирус ни за что не выдаст тебе мою дочь. Даже не надейся, змееныш.

— Выдаст, выдаст, — уверенно перебил его Холодный. — Вот посидит еще месяц, другой в плотной осаде, да на голодном пайке и выдаст как миленький. Будь уверен. И не таких строптивцев обламывали.

— Он не сделает этого, даже если ему придется лично сожрать весь свой гарнизон. Дело в том, что совсем недавно Миланика, с моего благословения, разделила с ним печать феникса. Слыхал о такой штуке, недоносок? — Летор отпрянул от висящего на трехпрядных пеньковых веревках принца и гневно зашипел. — В данный момент они, скорее всего уже поженились. Так что давай-ка, засунь свои мечты насчет императорского трона обратно, сам знаешь куда. Да не ленись, затолкай поглубже.

Раздавшийся поблизости хриплый, каркающий смех заставил Ивара вздрогнуть и превозмогая боль, повернуть голову направо.

— Говорил же я этому упырьку, что ему в любом случае нихрена не светит, — в подвешенной на металлическом крюке окровавленной туше принц с содроганием узнал Орли Беспощадного. Его, некогда пышная, ухоженная борода была обожжена до самых корней, на месте правого глаза зияло уродливое, багровое отверстие, левая рука была сломана в нескольких местах. Правой же, не было вовсе. Вместо нее из надплечья торчала наспех замотанная промасленной тканью культяпка.

— А ты, смотрю, все никак не угомонишься! — сорвался на визг Летор. Одним движением подхватив с пышущего жаром камина раскалённый, металлический прут, он принялся остервенело охаживать им беззащитного гнома, довольно повизгивая от удовольствия, всякий раз, как добивался особенно сильного хруста.

— Ну, давай смейся еще, смейся! Что же ты больше не смеешься? — брызги крови, попавшие на лицо и одежду Холодного, кажется еще больше его раззадорили. — Ну, скажи мне еще что-нибудь смешное! Давай же скотина! Посмеемся вместе!

Орли молчал. Его окровавленная голова моталась из стороны в сторону, хриплое дыхание сделалось прерывистым, единственный уцелевший глаз закатился от боли, но упрямый гном так и не произнес не единого звука. Прошло, наверное, не меньше пятнадцати минут, прежде чем выдохшийся арлинг прервал свое кошмарное занятие. К этому моменту, и без того обезображенное тельце гнома стало напоминать одну большую, судорожно трясущуюся отбивную.

— Вот так, — удовлетворенно причмокнул Летор, сунув остывший прут обратно в камин. — Уверен, это наказание послужит тебе хорошим уроком. Имей ввиду, — он повернул торжествующее, усыпанное каплями пота и крови лицо к Ивару, — будешь дерзить, тебя ждет то же самое. Кстати, спасибо за информацию насчет Ганируса. Отец не велел его трогать до поры до времени. Но…. Теперь мне точно не придётся оставлять этого чешуйчатого упрямца в живых.

С этими словами змееглазый картинно отряхнул окровавленные ладони и вышел, гулко брякнув толстой, окованной длинными медными полосками дубовой дверью. В опустившейся на подземелье тишине было слышно, как потрескивает пламя в камине, жадно слизывая с брошенного в огонь прута свежие кусочки гномьего мяса.

Напрягшись, Ивар попытался шевельнуть руками. Чудовищная боль, пронзившая жестоко изувеченное тело была настолько сильна, что лишь потеря сознания спасла его от помрачения рассудка.

— Ваше высочество, ваше высочество, — смутно знакомый, встревоженный голос пробился сквозь багровую пелену забытья. — Да очнитесь же вы, наконец!

— Кто тут? — собственный голос показался ему хриплым карканьем.

— Это я ваше высочество, я, Тинго.

Когда муть перед глазами рассеялась, Ивар увидел перед собой встревоженную физиономию облаченного во все черное эльфа. Откинув со лба капюшон, воин машинально сложил ладони вместе и коротко поклонился. Скуластое лицо нервно подергивалось от едва сдерживаемого гнева.

— Что они сделали с вами?! Подонки! Ничего, главное я успел вовремя. Вы же не думали, что орден Охраняющих вот так, запросто оставит вас, своего главу на растерзание приспешникам Холодного? Потерпите немного, ваше высочество, я сейчас ослаблю веревки.

Вытащив изувеченное тело своего господина из пыточного станка, Тинго принялся аккуратно разминать его сведенные судорогой конечности, втирая в них приготовленный заранее бальзам Аркоса. Лекарство не замедлило оказать свое чудотворное действие. Ощутив, что снова в состоянии управлять руками, принц сел и недвусмысленно указал на крюк, к которому был примотан Орли.

— Сними его.

— Ваше высочество…

— Сними, я сказал, — зловещие нотки в голосе его высочества, придали эльфу необходимое ускорение. Не прошло и минуты, как приказ был выполнен. Взглянув поближе на то, что осталось от некогда полного жизни иберийца, Ивар сглотнул подступивший к горлу комок и отрывисто скомандовал:

— Бальзам Аркоса. Давай все, что у тебя осталось.

— Простите, ваше высочество, — арлинг виновато развел руками, — но он уже полчаса как мертв. Вы же знаете, что необходимо целиком погрузить свежего покойника в ванну с бальзамом, чтобы обмануть смерть. И то раз на раз не приходится. А этим, — эльф указал на остатки снадобья в берестяной шкатулке, — можно оживить разве что муравья.

— Он заплатит, — принц до хруста стиснул зубы, — клянусь, Летор дорого заплатит за свои преступления!

— Возможно, — Тинго нервно дернул ушами, — но сейчас нам следует как можно скорее покинуть замок. Холодный может вернуться с минуты на минуту, а у меня нет никакого желания вновь испытывать удачу на прочность. То, что я пробрался сюда, уже можно назвать настоящим чудом.

— Согласен, — Ивар понимающе кивнул, — действительно, не стоит тебе задерживаться. Вот только у меня в обозримом будущем не будет такого шанса. Единственное место, которое эта мерзкая тварь посещает практически без охраны, находится здесь. Так что пусть возвращается. Милости просим. И не смотри на меня так. Если я не прикончу Летора сегодня, то подвергну смертельной опасности мою единственную, любимую дочь и не только ее. Прости друг мой, но рисковать судьбой Миланики я не готов. Спасибо тебе за помощь. Передай остальным, что в случае моей смерти, новым главой должен стать Тардус Мудрый. Уверен, он будет рад услышать эту новость.

— Неужели вы думаете, что я могу бросить вас повелитель? — блестящее лезвие катаны с тихим шелестом покинуло ножны. — Трусам и предателям не место в ордене.

— Ну, — принц тепло улыбнулся, — раз так, за дело.

Оттащив в сторону труп Орли, они заняли позицию по обеим сторонам от единственной двери, ведущей из подземелья. Ждать пришлось не долго. Скрип плохо смазанных петель оповестил о возвращении хозяина замка. Как только голова змееглазого показалась в проеме, Ивар, не говоря ни слова, воткнул сложенными щепоткой пальцами ему в основание подбородка. Подхватив заваливающееся тело, используя его как прикрытие, Охраняющий метнул в темноту пару заранее позаимствованных у Тинго кинжалов. Раздавшийся хрип свидетельствовал о том, что глава ордена, не смотря на полученные раны, не утратил боевых навыков. Идущие за Летором стражники разделили судьбу хозяина, даже не сообразив, что собственно с ними произошло. Убедившись, что дело сделано, принц повелительно махнул рукой и осторожно двинулся по склизким от влаги ступенькам, ведущим наружу. Тинго бесшумной тенью последовал за ним.

— Собаке собачья смерть, — прошептал скуластый, переступив через скрюченное на пороге тело.

Пройдя по извилистому, пахнущему сыростью и вонью от плавящихся факелов коридору, они очутились в обширном помещении, напоминающем зал для тренировок. Развешанные по стенам учебные боккены и нагинаты чередовались с боевыми катанами и длинными, асимметричными луками, управляться с которыми было под силу лишь высоким могучим арлингам. По углам неподвижно стояли деревянные манекены, сплошь покрытые сетью трещин, порезов и глубоких сколов.

— Надо пробираться к конюшням. В таком состоянии на своих двоих я долго не протяну.

— Ваше высочество, не волнуйтесь. У меня все продумано. В роще, позади замка, нас ждет все, что необходимо: лошади, припасы, теплая одежда, оружие. Главное выйти незамеченными.

Ивар тепло улыбнулся своему спасителю, за что тут же поплатился разошедшейся ранкой на верхней губе.

— Держитесь за мной. Я несколько раз тщательно изучил план замка, прежде чем войти в него. Не пройдет и получаса, как мы окажемся на сво…, — речь Тинго прервалась гортанным всхлипом.

Мгновенно развернувшись, Ивар уставился на торчащий из горла арлинга, зазубренный наконечник стрелы. Двери напротив распахнулись, и в зал хлынули вооруженные до зубов стражники, мигом заполнившие свободное пространство вокруг.

— Взять его! — сухой, практически лишенный эмоций голос заставил Ивара судорожно поджать острые ушки и хищно оскалиться. — И смотрите, не переусердствуйте. Он нужен мне живым. Не обязательно целым, но непременно живым.

— А может, сам подойдешь, да попробуешь взять меня Майлин? — воскликнул принц, взмахнув катаной и гневно раздувая ноздри. — Давай же, слизняк, выползи на свет, чтобы я лично мог отправить тебя вслед за твоим поганым отпрыском!

— Что ты сказал? — от невозмутимости говорящего не осталось и следа.

— Что слышал, — Охраняющий издевательски отвесил картинный полупоклон. — Если кто и являлся настоящим преступником и предателем империи, так это твой Летор. Так знай же, его змеиное сердце умолкло навсегда. Можешь поверить мне на слово. Я никогда не промахиваюсь.

— Смерть ему! — повинуясь лающей команде своего господина, воины обнажили мечи, после чего стали медленно, шаг за шагом приближаться к Ивару, сужая полукруг и неумолимо тесня принца к дальней стене.

Пытаясь найти брешь или хотя бы мельчайшую лазейку, он сделал несколько обманных финтов, однако все было напрасно. Понимая, что перед ними один из лучших поединщиков Арлинга, а вовсе не зеленый новобранец, стражники действовали с предельным вниманием и осторожностью. Сделав очередной шаг назад, и ощутив спиной прохладу отполированного до блеска камня, Ивар почувствовал, что, похоже, наступил его последний день. Испустив леденящий душу вопль, он мощно оттолкнулся от стены и кинулся в стремительную, отчаянную атаку. Увы и ах. Меткий удар тупым концом копья в правый бок, подкрепленный внезапным броском одного из воинов под ноги опрокинул Ивара на татами, где он скрючился, хрипя и обильно кашляя кровью.

— Я сам! — воины расступились, и в живот принца уперлось острие длинного, широкого кинжала с волнистым лезвием. Сжимавший оружие старик наклонился над противником и с ненавистью прошептал:

— Я не дам тебе быстрой смерти, враг мой. И не надейся. Ты будешь страдать до самого последнего вздоха, до самой последней капли крови. Клянусь, ты еще станешь умолять меня о смерти, как о великой милости, не будь я Майлином Твердым.

— Держите его крепче, — множество рук вцепились в тело Ивара, буквально распяв его на полу.

— А начну я вот с этого…

— НЕТ, НЕ НАЧНЕШЬ! — звонкий приказ эхом отразился от каменных стен. — Назад Майлин, именем императрицы Альвии Светлой! Моим именем!

— Ваше величество, — лицо первого советника исказилось от раздиравших его душу чувств, — этот гнусный предатель убил моего сына!

— Я все слышала, Твердый. Но его жизнь может на время спасти империю от дальнейшего вторжения иберийцев. Поэтому я отказываю тебе в праве мести, но, если захочешь, можешь доставить пленника Кормаку. Будучи послом, ты лично убедишься в том, что справедливость восторжествовала.

— Справедливость? — вспыхнувшая ярость придала сил изможденному телу Ивара.

Одним могучим рывком он отбросил держащих его воинов и приподнялся на одно колено, чтобы скрестить свой взгляд с эльфийкой, в любви которой, он никогда не сомневался.

— Как ты смеешь говорить о справедливости, Альвия? Ты ведь осудила меня, своего родного брата, можно сказать «походя», не дав ни единой возможности, ни единого шанса, чтобы оправдаться! Ты отправила за мной эту пиявку Холодного, который вместо того, чтобы доставить меня для честного и справедливого суда, жестоко истязал в своем подземелье, бахвалясь и упиваясь мучениями одного из последних потомков Арувала. Того самого Арувала, который одним прикосновением мог снять с меня клеймо убийцы Ругара, ибо клянусь, я не повинен в его смерти.

— Да мог! — голос императрицы тоже сорвался на визг. — Мог, но не сделал! И знаешь почему? Да потому, что нить его жизни прервал меч проклятого берсерка иберийца. Одного из тысяч закованных в железо полуросликов беспощадно ломавших наши сплоченные ряды, состоящие из отборнейших воинов, словно сухие щепки. И у всех этих обезумевших гномов на устах звучало лишь одно единственное имя, громогласно повторяемое с небывалым исступлением и ненавистью. Твое имя, брат мой. Так неужели ты думаешь, что сотни тысяч коротышек, веками не вылезавших из своих глубоких пещер, оставили родные края и в данный момент разоряют Арлинг за «просто так»? Империя по горло залита кровью и ты, ты один повинен в этом кошмаре, Ивар. Какие еще нужны доказательства?

— Что же ты делаешь Аль? — принц не сводил с сестры горящего взгляда. — Ведь ты же знаешь меня с самого рождения! Неужели ты думаешь, что я стал бы лгать и изворачиваться, будь я действительно повинен в смерти короля Иберии и в бедах, обрушившихся на мой родной Арлинг?

— Не знаю, — ответ был тих, печален, но твёрд. — Правда, не знаю. Я теперь не просто твоя старшая сестренка. Я не по своей воле заняла место покойного императора. Мне пришлось. Но поскольку это все-таки произошло, я намерена, во что бы то ни стало, прекратить разорение наших земель. Если цена мира — твоя жизнь, пусть будет так. Все зашло так далеко брат, что сейчас даже я не могу ничего поделать.

— А как же Миланика?

— Миланика? А причём здесь она?

— Она сейчас вынужденно скрывается в замке Ганируса Броненосца. Именно ее, именно свою дочь я защищал, когда прикончил Летора. Видишь, я этого не отрицаю. Но будь ты рядом в тот момент и услышь все гнусности, которые изрыгал его ядовитый язык…. Уверен, ты первой бы приказала обезглавить его. Сестра, если меня не станет, кто защитит мое единственное дитя от мести Майлина и его родичей? Или ты готова пожертвовать еще и племянницей? Ну, что ты молчишь? Ответь мне. Ответь…

— Нет, не готова, — Светлая взмахом руки оборвала вскинувшегося было Твердого. — Я действительно не в силах спасти тебя брат. Тебя сочли виновным. Признай этот факт. Но клянусь тебе памятью о нашем отце, что я не дам в обиду Миланику по прозвищу Стремительная. Пока я жива, никто в империи не посмеет навредить ей. Пошлите гонца, — императрица повысила голос, — пусть снимут осаду с замка Броненосца.

— А если замок уже пал? — вкрадчиво спросил Майлин.

— В таком случае приказываю, не причиняя никакого вреда доставить мою племянницу в Альвгард. Пусть остается в моих личных покоях до тех пор, пока все не утихнет. Дальнейшие указания я дам после переговоров с королем Кормаком.

— Спасибо тебе, — с чувством произнес Ивар. — Теперь я смогу умереть спокойно. Передай Элвинде: все, что я натворил, я сделал, пытаясь спасти мою дочь.

— Прости Ивар, но я не смогу выполнить твою просьбу, — Светлая стыдливо отвела взгляд. — Когда тебя публично обвинили в смерти Ругара, на долю твоей супруги досталось немало упрёков и презрения. В конце концов, Элвинда решила, что тоже должна нести ответственность за поступки своего мужа. Она совершила ритуальное самоубийство три дня назад.

— Нет!!!! — от каркающего, сиплого вопля Охраняющего, казалось задрожал потолок. — Не может быть! Это не правда! Ты врешь! Скажи, что ты врешь! Немедленно!

— Я лично присутствовала при этом. Она мертва, Ивар. Мертва. Похоронена вместе с отцом и нашими братьями. Вот что ты наделал брат мой.

Осознав смысл этих ужасных слов, принц взвыл как безумец и упал навзничь, будто подкошенный.

— Возьмите его, — одинокая слеза скатилась по бледному лицу императрицы. — Свяжите и доставьте к Кормаку. Надеюсь, эта жертва утолит чувство мести короля Иберии и он, наконец-то, оставит нас в покое.