Moonbeam. Изнанка музыкального бизнеса

Виталий Хвалеев (Moonbeam), 2021

Первая часть книги посвящена истории создания музыкального электронного проекта Moonbeam. Это история о взаимоотношениях когда-то близких людей, которые строили вместе большой проект, но, достигнув первой вершины успеха, не справились с «медными трубами». Это рассказ о том, как провинциальным парням из небольшого города удалось объездить с выступлениями полмира, выпустить сотни релизов и трижды попасть в международный авторитетный рейтинг диджеев по версии DJ Mag, а затем потерять все. Вторая часть книги отведена практическим знаниям музыкального бизнеса в виде готовых чек-листов по всем основным темам музыкальной индустрии. Начиная от первых шагов, стратегии развития артиста и заканчивая практическими советами в сфере авторского и смежного права. Автор представляет «дорожные карты», по которым каждый музыкант, а также любой человек, связанный с музыкой, научится ориентироваться в сложном и запутанном мире музыкальной индустрии. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.

* * *

Любое использование материала данной книги, полностью или частично, без разрешения правообладателей запрещается.

© Хвалеев В. А., текст, 2021

© Издательство «Союз писателей», оформление, 2021

© ИП Соседко М. В., издание, 2021

Часть 1

Moonbeam

Moonbeam

2003 год — время дорогого и медленного интернета, а казенного интернет-трафика я в то время потреблял много. Каждый вечер, сидя за компьютером в офисе одной из известных сетевых радиостанций, я пролистывал десятки англоязычных сайтов звукозаписывающих компаний, прослушивая минутные превью каталога виниловых пластинок.

Подходил к концу четвертый год моего проживания в Нижнем Новгороде. Я учился в аспирантуре на кафедре анатомии и физиологии человека педагогического университета и писал диссертацию на соискание ученой степени кандидата биологических наук. Аспирантская стипендия была мизерная, и денег не хватало даже на аренду комнаты, поэтому приходилось совмещать учебу с работой сразу на двух радиостанциях. Днем я монтировал рекламные ролики и программы в студии одного радио, а по ночам — по графику «сутки через трое» — следил за эфиром другой станции. Офисы компаний находились через дорогу, поэтому я практически жил на работе, успевая время от времени ездить в университет для встречи с научным руководителем.

По ночам, когда в офисе никого не было, я сидел в интернете по несколько часов и прослушивал виниловые новинки на британском сайте juno.co.uk, параллельно составляя список звукозаписывающих компаний. Информацию о каждой компании я искал на сайте discogs.com и затем скрупулезно вписывал в таблицу всю информацию о лейбле (звукозаписывающей компании): его контакты (email и почтовый адрес), стиль музыки, имена артистов, издаваемых на этом лейбле, и делал пометки об отправке демодисков. В течение года каждую пятницу в конце рабочего дня мы с Олегом ездили на местный почтамт и рассылали по 10–15 дисков в разные части света, надеясь, что какая-нибудь звукозаписывающая компания из США, Германии или Великобритании заинтересуется нашими демотреками и подпишет с нами контракт. К концу 2003 года мы отправили посылки более 500 лейблам.

Это был первый год существования проекта Moonbeam.

Я, мой младший брат Павлик и Олег Кумагин — коммерческий директор радиостанции, решили создать электронный музыкальный проект Moonbeam в 2002 году. До проекта Moonbeam у нас с братом уже была группа «Экзальтация», но ее успех так и не вышел за пределы Набережных Челнов — нашего родного города. Сейчас же — с началом моей работы на радио в Нижнем Новгороде и после знакомства с Олегом — у нас появилось больше ресурсов: профессиональная студия радиостанции, на которой была возможность записывать первых вокалистов, «бесплатный» интернет и небольшие деньги с зарплаты, которые мы инвестировали вдвоем с Олегом в продвижение проекта.

Павлик продолжал жить с родителями в Набережных Челнах и был студентом политехнического университета, но, спустя какое-то время, мы перевели его в Нижний Новгород. Мой младший брат был техногиком, техническим «мозгом» проекта и лучше всех разбирался в различных синтезаторах и плагинах. Еще задолго до переезда в Нижний Новгород, сидя дома за первым компьютером на платформе Windows 95, мы с Павликом слушали тонны музыкальных новинок на дисках и, работая над первыми треками, пытались достичь того же модного и актуального звучания, что выпускали британские и американские лейблы того времени. В нашей ранней дискографии были треки в разных стилях: от ambient и chill-out до танцевального неофициального саундтрека к фильму «Брат 2» и «качового» acid-techno. И только спустя 5 лет экспериментов у Moonbeam сформировалось то самое фирменное звучание, которое в последующем стало узнаваемым во всем мире.

Ну, обо всем по порядку…

Конец 90-х годов

Набережные Челны, Республика Татарстан — переезд в Нижний Новгород

Лето 1998 года. Родители уехали на дачу на все выходные, и я в очередной раз решил устроить домашнюю вечеринку. Пришли все мои институтские друзья, и, как подобает 17-летним студентам, мы тусили всю ночь до рассвета — кто-то пил «Кровавую Мэри», кто-то курил через пластиковую бутылку в подъезде. Всю ночь из самодельных колонок звучал drum & bass, и мы прыгали под вспышки самодельного стробоскопа, который сделал мой отец. Моему младшему брату Павлику только исполнилось 13 лет, уже в этом возрасте он был увлечен электронной музыкой. Ему нравилось тусить на наших домашних студенческих вечеринках. Все мои друзья всегда поддерживали моего младшего брата, он обладал отличным музыкальным вкусом и часто был диджеем на наших тусовках.

Несмотря на громкую музыку, соседи никогда не жаловались на шум, и было ощущение, что все жители целого подъезда пятиэтажного дома уезжали на свои дачи на выходные. Это было веселое студенческое время. Мы жили в классической брежневке, построенной еще в 80-х годах, в спальном районе ГЭС города Набережные Челны. В 90-х годах наш родной город с населением чуть больше полмиллиона человек был одним из самых криминальных городов в России. Город Набережные Челны был поделен на комплексы, и в каждом комплексе лидировала своя группировка. Практически каждый пацан был вынужден вступать в группировку и периодически участвовать в массовых драках — комплекс на комплекс. Нам с братом повезло, мы избежали участия в массовых разборках «стенка на стенку», и в этом нам помогли наши родители, у которых были нужные знакомства. Мы с братом отчасти были «ботаниками», но тем не менее старались правильно «держать базар» в разговоре и все уличные наезды от гопников разруливать без драк. 90-е годы — один из сложных периодов моей подростковой жизни, и те, кто сейчас романтизируют то время, скорее всего, не жили даже в нем или были еще маленькими детьми. Кстати, недавно вышла книга о том времени — «Слово пацана» Роберта Гараева.

Начиная с 1997 года мы с Павликом работали диджеями в местных клубах. Брат, несмотря на свой несовершеннолетний возраст, проходил диджейскую практику в одном из модных мест города Набережные Челны — в клубе «Армада». Официально в силу возраста он, конечно, не мог там работать и чаще приезжал в клуб днем, чтобы обучиться игре на виниловых пластинках. Но иногда арт-директор позволял ему выступать в будние дни перед немногочисленной публикой. Я же работал резидентом в одном из местных попсовых стрип-клубов и пару раз в месяц играл в еще одном танцевальном клубе «Пирамида».

Денег на покупку дисков и пластинок у нас не было, но мы всегда были в курсе всех музыкальных новинок и полки нашей комнаты были заполнены кассетами. Рядом с нашим домом находился магазин одной известной музыкальной сети, и, подружившись с продавцами, каждые выходные мы забирали домой десятки дисков электронной музыки: от LTJ Bukem до известных hardcore сборников, чтобы переписать их на кассеты и CD-R. Позже, с появлением первых заработанных денег с резидентства в клубе, мы начали собирать собственную музыкальную коллекцию, которая включала такие сборники, как Funny House DJ Фонаря или альбомы Радиотранс «К Звездам! (Через Тернии)», F.R.U.I.T.S. — Electrostatik, Триплекс — «Катапульта» и другие. Первую же виниловую пластинку Mijk Van Dijk — Suck my soul мы купили у одного местного диджея за 12 долларов, и это были серьезные деньги для нас в то время. Обучаясь сведению музыки, мы с братом заездили эту пластинку до дыр.

В то время информация была в дефиците, и единственным нашим источником музыкальных новостей об электронной музыке было легендарное радиошоу Garage FM московского диджея Олега Сухова, которое транслировалось на первой и единственной в то время FM-радиостанции в Набережных Челнах. Также иногда родители привозили из Москвы журнал «Птюч», у меня до сих пор хранится большая коллекция журнала за несколько лет. Но главным гидом было именно радиошоу. Из эфиров Сухова мы узнавали обо всех музыкальных новинках и старались не пропустить ни одного выпуска Garage FM. Мы познакомились с творчеством таких музыкантов, как Hardfloor, The Advent, CJ Bolland и многих других. В Набережные Челны не так часто приезжали московские диджеи, каждый приезд был большим событием. И когда крупнейшая сетевая радиостанция организовала оупен-эйр под открытым небом на местной площадке Майдан, пригласив в качестве хедлайнера мероприятия Dj Олега Сухова, я не мог этого пропустить. Такого массового мероприятия в Челнах еще не было, огромное количество людей разного возраста танцевало под ритмы House. Олег Сухов создавал чистое волшебство. Я чувствовал, как он управлял огромной толпой людей с помощью музыки. Я с большой любовью и ностальгией вспоминаю то время, особенно сейчас, спустя более 20-ти лет, когда мы с Олегом Суховым стали хорошими друзьями.

В 1998 году родители купили нам первый компьютер. У знакомых приобрели студийные мониторы Radiotechnika S70, которые работают до сих пор и прошли не одну реконструкцию. Павлик установил «крэкнутые» версии секвенсора Cakewalk и программный синтезатор ReBirth RB 338 (имитатор популярных синтезаторов TB-303 и TR 808). Ни у кого из нас не было музыкального образования, но было огромное желание что-нибудь создать. Первый наш трек Сinobit был записан полностью в ReBirth RB 338. Он звучал очень сыро и непрофессионально, но мы были вдохновлены работами немецкого электронного проекта Hardfloor и пытались создать что-то подобное, используя их знаменитое acid звучание. Позднее мы написали еще несколько неофициальных ремиксов на песни известных групп.

В 1999 году, обучаясь на 3 курсе педагогического института в Набережных Челнах, у меня зашел разговор с родителями на тему переезда в более крупный город. Мы долго выбирали город для переезда, я планировал после окончания института поступать в аспирантуру, но в Набережных Челнах такой возможности не было. Наш выбор стоял между Нижним Новгородом, Москвой и Санкт-Петербургом. В Москве жить было очень дорого, а до Питера далеко добираться на машине, и мы остановили свой выбор на Нижнем Новгороде.

Приехав в Нижний Новгород на разведку весной 1999 года и познакомившись с деканом Естественно-географического факультета НГПУ (Нижегородского государственного педагогического университета), вместе с родителями мы договорились о моем переводе из набережночелнинского института с условием сдачи разницы в предметах. И уже в сентябре 1999 года я переехал в Нижний Новгород и продолжил обучение на 4 курсе университета, а младший брат с родителями остался жить в Набережных Челнах. Родители сняли мне комнату в квартире, в которой проживала пожилая женщина, и ежемесячно отправляли мне немного денег на проживание. В течение первого полугодия я сдал всю академическую разницу и в январе 2000 года приступил к поиску работы.

Каждую пятницу и субботу я ездил по местным клубам Нижнего Новгорода в надежде устроиться на работу резидентом, раздавая арт-директорам свои миксы на кассетах. Спустя месяц поисков я попал в один из местных клубов «Манхэттен». Клуб находился в подвальном помещении и доживал последние дни. По словам местных тусовщиков, «Манхэттен» был одним из известных клубов Нижнего Новгорода. Но в тот момент посетителей в клубе было мало, и почти все вечеринки я играл для пустого задымленного танцпола. И ни о каком заработке речь даже не шла.

В клубе я познакомился с одним из тусовщиков — начинающим музыкантом, 19-летним парнем, таскающим повсюду с собой Roland Groovebox MC303 и время от времени выступающим в «Манхэттене» под псевдонимом PCF, — Олегом Золотаревым. Мы сдружись с ним и часто тусили у него дома. Как-то, сидя у него в квартире, нам пришла идея выпустить собственную кассету. У родителей Олега была знакомая владелица магазина брендовой итальянской одежды в Нижнем Новгороде. Она согласилась стать спонсором и взяла на себя все расходы по производству тиража кассет. Мы в свою очередь должны были указать логотип ее бутика одежды на обложке и обеспечить распространение кассет в магазинах Нижнего Новгорода. Мы подписали договор, и уже через месяц наша кассета PCF vs Black&Cap появилась на прилавке модного магазина того времени — «Луноход», где продавались виниловые пластинки и одежда местных дизайнеров. Это было настоящим достижением для нас всех. На одной стороне кассеты были записаны треки Олега, а на другой стороне наши с Павликом неофициальные ремиксы на Jean Michel Jarre, Tito&Tarantula и пара оригинальных работ (в авторских правах в то время особо никто не разбирался).

К сожалению, Олега Золотарева уже нет в живых, он умер в 2018 году.

Начало 2000 годов

Нижний Новгород

Проработав в клубе «Манхэттен» до самого его закрытия, я снова приступил к поиску работы. Я отбивал пороги радиостанций, пытаясь устроиться звукорежиссером. Мне необходимо было найти хоть какой-то постоянный доход, чтобы после окончания университета остаться в Нижнем Новгороде и не возвращаться в Челны. Деньги нужны были на аренду комнаты и проживание, в дополнение ко всему перед глазами маячила другая проблема — армия. Мне не хотелось идти в армию, было жалко потратить год своей жизни, а затем снова возвращаться в Челны.

Законно избежать призыва я мог, только поступив в аспирантуру или уехав в деревню работать школьным учителем. Вариант с деревней мне не подходил, оставалось очное обучение в аспирантуре, но нужно было еще как-то зарабатывать деньги на проживание в Нижнем Новгороде. Рассчитывать даже на минимальную финансовую помощь родителей я уже не мог, так как Павлик только поступил на первый курс в Набережночелнинский филиал Казанского политехнического института и родители оплачивали его обучение.

На втором семестре 5 курса университета мне удалось устроиться на работу в одну из местных радиостанций. В мои обязанности входило записывание и монтирование программ, а также создание рекламных аудиороликов. Работа в офисе была ужасной. Микроклимат в коллективе был нездоровый, постоянные интриги и подставы сотрудников вынудили меня уволиться уже через 4 месяца. Ко всему прочему, мой научный руководитель на кафедре зоологии отказался брать меня в аспиранты. Это был май 2001 года — я находился в точке бифуркации и не знал, что делать дальше.

У меня оставался ровно месяц, чтобы найти способ не уезжать из Нижнего Новгорода. В течение двух недель мне все же удалось договориться с научным руководителем кафедры анатомии и физиологии человека о том, что через год я смогу обучаться у них, но при условии, что осенью поступлю на подготовительные курсы и начну заниматься научной работой на кафедре. Оставалась еще одна нерешенная проблема — деньги, нужно было на что-то жить в Нижнем Новгороде. Сложность с поиском работы заключалась в том, что на полный рабочий день я не мог выйти, так как 3–4 раза в неделю я должен был посещать учебные курсы в аспирантуре и писать научные работы. Найти работу молодому выпускнику педагогического университета на неполный рабочий день с зарплатой, которой хватало бы на аренду комнаты и минимальное проживание, было непросто, но реально.

В июне 2001 года, когда я уже отчаялся что-то делать и готов был уехать из Нижнего Новгорода, я случайно устроился на работу в известную сетевую радиостанцию звукооператором эфира (по графику «сутки через трое») и вторым звукорежиссером на 2–3 рабочих дня в неделю. Зарплата была небольшая, но денег от заказов на производство рекламных роликов хватало на аренду комнаты в хрущевке старого трехэтажного дома. Мой рабочий график позволял и работать, и учиться, хотя денег еле хватало на проживание. Но я был доволен тем, что смог решить вопрос и остаться жить в Нижнем Новгороде.

2001 год был сложным годом, времени на написание музыки почти не было, я был погружен в работу по созданию рекламных роликов, параллельно сочетая с работой на кафедре и подготовкой к сдаче вступительных экзаменов.

В 2002 году ситуация начала постепенно улучшаться. Я поступил в аспирантуру и приступил к написанию диссертации на тему «Психофизиологические механизмы формирования единого звукового образа при дихотической стимуляции». Целью моей работы было изучение формирования звукового образа и анализ восприятия звукового образа на разных этапах онтогенеза. Не буду вдаваться в научную терминологию, напишу только, что диссертацию я так и не закончил. Параллельно я начал работать звукооператором на еще одной сетевой радиостанции, и мой доход пошел вверх. Наконец я мог не думать о «хлебе насущном» и больше времени уделять музыке.

Павлик все это время жил с родителями в Челнах. Он находился в окружении таких же начинающих челнинских музыкантов, которые делились друг с другом опытом и обменивались «пиратским» софтом. Брат как раз только начал осваивать работу в новой программе Reason, большинство ранних треков были записаны в нем. Это были ремиксы на известных артистов Tito&Tarantula — After Dark, Jean Michel Jarre — Zoolook, Sting — Desert Rose, Metallica — The Unforgiven, Dire Straits — Six Blade Knife и многих других.

Позднее мы перешли на работу в секвенсоре Cubase SX 3.0, и все последующие треки были записаны в нем. К тому времени мы записали более 30 композиций. Мы мечтали издать свои работы на виниловых пластинках, но не имели представления, как это сделать. У нас были проекты «Экзальтация» и «Black&Сар», но, кроме выпуска кассеты совместно с PCF в Нижнем Новгороде в начале 2000 года, мы не знали, куда двигаться дальше.

В 2002 году после моего знакомства с Олегом Кумагиным — коммерческим директором радиостанции, на которой я работал, — нам пришла идея создать новый музыкальный проект с большими амбициями и выходом на международный музыкальный рынок. Мы поставили перед собой грандиозные цели, но не имели представления, как работает международная музыкальная индустрия, и к тому же плохо владели английским языком. Собственной профессиональной студии у нас не было, но, работая на радиостанции, у нас была возможность пользоваться студией на свое усмотрение. Денег на маркетинг и продвижение проекта у нас также было немного, и первые несколько лет я и Олег тратили часть своих зарплат на развитие проекта. Обсудив втроем (я, Павлик и Олег) примерный план, мы поставили перед собой первую цель — в ближайший год выпустить виниловую пластинку на западном лейбле. Внутреннее чутье подсказывало нам, что все получится и Вселенная будет способствовать этому, нужно только приложить усилия и не останавливаться.

Виталий Хвалеев, Олег Кумагин и Павел Хвалеев

Датой основания проекта было выбрано 1 января 2003 года. Осталось придумать название нашему грандиозному музыкальному проекту.

Вскоре встал вопрос о переезде родителей и Павлика в Нижний Новгород. Родителям было морально сложно переезжать в другой город, но мы с Олегом и моей женой Анной помогли пройти адаптации как можно мягче. Олег помог отцу устроиться на работу на автомобильный завод ГАЗ и договорился о переводе Павлика из Казанского университета на обучение в Нижегородский государственный политехнический университет. Моя жена помогла моей матери устроиться на руководящую должность в один из известных нижегородских строительных холдингов. Родители всю жизнь учили меня, что старший сын должен заботиться о младшем брате и о них. Так было принято в нашей семье: старший ребенок отвечает за благополучие всей семьи. Это правило передавалось из поколения в поколение. Так в 70-х годах моя бабушка (старшая в семье) перевезла свою семью и семью своей сестры из Казахстана в Набережные Челны и помогла всем обустроить свою жизнь на новом месте, тот же путь спустя 30 лет повторил и я. Это родовое правило не нарушалось, даже когда у старшего ребенка появлялись свои дети, он все равно был обязан нести ответственность не только за своих детей, но и за всех членов семьи, которые его вырастили, родителей и своих младших братьев или сестер.

2003 год

Moonbeam

В 2003 году я познакомился с Крисом Ленсфордом — студентом из Америки. Крис приехал в Россию по учебной визе изучать русский язык. Он был наполовину испанцем, интересовался политикой, увлекался поэзией и писал стихи на английском и испанском языках. Я предложил Крису прочитать пару стихов на наши треки. Он с удовольствием согласился. Напеть он не мог, и получилось что-то вроде песен Гришковца в танцевальном стиле. На студии радиостанции мы записали более десяти совместных работ: Forgotten Grey Raven Gipsy, Consumption, Vodka and Sand и другие. Все они были изданы на виниловых пластинках на различных лейблах. Несколько треков попали в наш первый альбом Consumption, выпущенный на английском лейбле SOUNDZ.

Как-то в студии, сидя вдвоем с Крисом, мы размышляли о названии нового проекта. Крис предложил два варианта: Fatal Asophagus и Moonbeam. Оба названия мне показались интересными. У нас были уже записаны несколько работ в разных стилях, и мы решили оставить оба названия. Андеграундные техно-работы мы решили издавать под псевдонимом Fatal Asophagus, a Moonbeam сохранить для выпуска более коммерческих вокальных треков.

Запуская проект, мы грезили иллюзиями успеха. Мечтали, что, выпустив одну пластинку, сразу попадем в горячую ротацию крупнейших зарубежных радиостанций и отправимся в мировой гастрольный тур. Мы были уверены, что звукозаписывающие компании вложат кучу денег в раскрутку и будут заниматься нашим продвижением. Но действительность была такова, что перед тем, как чего-то достичь, нужно было приложить еще больше усилий, и мы погрузились в рутинную работу.

Первым делом мы заказали создание сайта на домене moonbeam-music.net. Удовольствие было не из дешевых, на оплату работы ушло почти половины наших с Олегом месячных зарплат. Но социальных сетей не было, и единственной визитной карточкой артиста было наличие сайта.

Каждую неделю мы с Павликом скачивали последние релизы западных лейблов с известного российского сайта recordings.ru, нещадно потребляя интернет-трафик радиостанции. Затем, прослушивая скачанный материал в радийной студии, пытались достичь такого же звучания в собственных треках. Мы не зацикливались на одном стиле и сочиняли все, начиная от мелодичного chillout в стиле Cafe Del Mar и IDM в стиле Aphex Twin до progressive house в стиле bedrock компиляций того времени и жесткого techno в стиле Chris Liebing. Параллельно каждый вечер, сидя за офисным компьютером на радиостанции, я просматривал сотни сайтов зарубежных лейблов, слушал превью виниловых релизов на Juno и составлял список всех мировых лейблов. В течение года мы отправили международной почтой сотни дисков по 200 лейблам в разные страны: США, Великобританию, Германию, Испанию, Нидерланды и получили ответы от 50 звукозаписывающих компаний, таких как Gigolo Records, Stereo Productions, Plastic City, Ninja Tune, Poker Flat, Rebirth, Lo Recordings, Pork Recordings.

Конец ознакомительного фрагмента.