Семь историй о любви и катарсисе. Цикл квинзитивной прозы

Виталий Владимирович Бабич

В каждом произведении цикла – история катарсиса и любви. Вы найдёте ответы на вопросы о смысле жизни, секретах счастья, гармонии в отношениях между мужчиной и женщиной. Умение героев быть выше конфликтов, приобретать позитивный опыт, решая сложные задачи судьбы, – альтернатива насилию на страницах современной прозы. Причём читателю даётся возможность из поглотителя сюжетов стать соучастником перемен к лучшему: «Начни менять мир с самого себя!».Это первая книга в концепции оптимализма.

История вторая. Верочка

Рассказ

Вера Орлова сделала почти невозможное. Она успела за дешёвые деньги приобрести приличную квартиру. Выносив на своих, может быть, не очень хрупких, но очень женских плечах груз долевого строительства, она приступила к следующему этапу — к отделке.

Иначе говоря, теперь ей предстояло организовать весь этот процесс. И если сначала дела шли достаточно гладко, то как-то вдруг всё застопорилось. Шкаф-купе, сделанный под заказ, оказался бракованным в трёх местах, от декоративной стены в прихожей стали отваливаться кирпичики, а изготовление кухни задерживалось уже на два с лишним месяца.

Как же она, весьма деловая особа, заместитель директора одного из крупнейших рекламных агентств Минска (и это в свои-то тридцать лет!) могла допустить такое?..

Но тут стоит отметить, что Вера Орлова была личностью очень даже неординарной. И неординарность эта проявлялась прежде всего, как это не высоко будет сказано, в её мировоззрении. Это только внешне она казалась обычной красивой девушкой с кокетливыми манерами. А в глубине её душевной царила истинно христианская сущность.

И вот как-то раз эта сущность проявилась чудеснейшим образом. Причём в нелёгком процессе затянувшегося обустройства кухни. Как говорится, от хлеба насущного — к хлебу духовному.

В общем, на фирме, где Вера Орлова заказала кухню, случились те самые форс-мажорные обстоятельства, на которые не всегда обращает должное внимание в договоре какая-нибудь из сторон. О причинах, по которым директор фирмы Игорь Николаевич уволил большинство своих работников (или они его покинули?), Вера знать не могла и не хотела. Она, оказавшись жертвой этого кораблекрушения, стремилась выбраться из-под его обломков.

Видимо, из-под обломков старался выбраться и сам капитан корабля, оттягивая сроки выполнения заказов магической фразой:

— Завтра — точно!

Любая другая деловая — и даже вполне обычная — дама уже давно прислушалась бы к мнению лучшей подруги («Я бы сразу поставила на место такого директора! Истребовала бы свои деньги и распрощалась с таким сервисом») и к её совету («Не тяни кота за хвост, а то без денег останешься»).

Но Вера Орлова рассуждала иначе, по-христиански:

— У человека сложная ситуация. Зачем её усугублять своим отказам от его услуг?

Так, проявляя любовь к ближнему, Вера подставляла вторую щёку. К тому же дождаться выполнения заказа, как подсказывала железная логика, было делом более простым, чем истребовать деньги через призывы к совести директора и уж тем более через суд.

Однако вскоре, снова чувствуя, с одной стороны, возросший дискомфорт от бесконечного «Завтра — точно!», а с другой стороны, давление со стороны главных спонсоров всего этого строительства-обустройства (то есть от своих родственников, живущих в деревне), Вера Орлова твёрдо решила: «Больше надеяться и верить не могу. Попробую вернуть деньги!»

А сумма была приличная — почти три тысячи долларов.

И вот в один из вечеров Игорь Николаевич явился, чуть ли не с повинной к своей самой долготерпеливой клиентке по имени Верочка — так он называл в глубине своей загадочной души нашу Веру Орлову. А причиной сего визита стал её телефонный звонок, донесший до его сознания вовсе не благую весть:

— Я больше ждать не могу! Давайте решать вопрос о возврате денег.

«Эх, знала бы она, — думал директор, приближаясь к её дому, — как это супертяжко работать чуть ли не одному за всех: за дизайнера, за технолога и даже местами за монтажника».

Он не знал, какими будут его дела завтра, но знал точно, что сегодня беседа с этой необычной клиенткой предстоит очень сложная.

Именно так и получилось. Но только первое время, когда она категорически настаивала на возврате денег. И нужен был какой-то новый, веский аргумент. И он нашёлся в кладовой убеждений Игоря Николаевича.

— Верочка! Можно я буду вас так называть?

Она пожала плечами, мол, не знаю. А он продолжил:

— Дайте мне последний шанс довести наш договор до конца! И если я через неделю не выполню это обещание, тогда беспрекословно верну вам деньги. Согласны?

После этих слов ледяной взгляд на её лице стал оттаивать.

— Поверьте, я очень хочу, чтобы вы остались мной довольны! И своей кухней, соответственно, тоже.

Он даже был готов встать перед ней на колени.

Ну, как тут не поверить?! Как тут не оттаять?..

Через пять минут они уже сидели на ещё не существующей кухне и пили чай. А сердце Веры трепетало от облегчения: «Как приятно верить человеку! И знать, что не причиняешь ему вреда!!!»

Он смотрел в её счастливые глаза и ещё больше поражался такой (!) женщине.

«Я думал, таких уже не бывает…»

— Игорь Николаевич, вы так быстро чай выпили. Может, вы хотите ещё чего-нибудь? Мне так хочется вас угостить!

— Ну, если вам это в радость…

«Благодать снизошла!» — оценивала она своё состояние.

«Чудачество творится!» — удивлялся он её заботливости.

В общем, «разборки» превратились в перемирие, перемирие — в чаепитие, а чаепитие — в праздничный ужин. Стол был наполнен яствами, а беседа — доверительным, тёплым общением. Верочка и Игорь успели уже рассказать друг другу некоторые эпизоды из своих судеб. И он, обогретый этой искренностью после рассказа о холодных отношениях со своей женой, предложил:

— Верочка, а давайте с вами общаться и вне наших деловых планов! Вы такой чуткий собеседник!

Она только улыбнулась в ответ, а он продолжил:

— Я был бы счастлив с вами встречаться, ходить в кино, театры.

— А как же ваша жена? Она будет ревновать. Попробуйте с ней наладить отношения.

После этих слов пыл его поубавился.

Общение и трапеза продолжались. А под занавес этого вечера Верочка не оставила его с пустыми руками (дала с собой сало, деревенское, которое ему очень понравилось) и с пустыми надеждами на новые горизонты сотрудничества (договорились, что она закажет постепенно у него на фирме и остальную мебель).

Удовлетворённый всем, правда, кроме смутных надежд на личное счастье с чудо-Верочкой, Игорь Николаевич покинул её дом.

Она спала эту ночь спокойно, без малейших переживаний. Сон её был глубок, как у младенца. А душа — бездонна. Она кружилась и пела среди белоснежных лебедей, парящих над золотыми куполами…

На утро Вера Орлова, пусть не так дивно, как вчера, но ещё ощущала в себе кружение благодати.

Благодать!.. Её лучики ещё слегка касались новизны впечатлений, когда через два дня — слава Богу (!!!) — начали устанавливать кухню.

Сей долгожданный процесс протекал в отсутствии хозяйки. Она была на работе, а монтажникам заранее передала ключи от квартиры. Верочка не могла работать спокойно. Час от часу она представляла, как придёт домой, и душа её возрадуется…

Время стало тянуться как-то медленнее, а дел по работе накапливалось всё больше и больше. Когда часы добрались до отметки 17.00, Верочка выпорхнула из агентства. Метро, автобус. И… вот, наконец, настала та минута, когда можно увидеть содеянное и…

Разочароваться…

Наступившая ночь стала чуть ли ни самой беспокойной за последние годы. Поэтому не хочется вдаваться в детали переживаний женщины, чья многократно выстраданная кухня ещё до своего рождения стала появляться на свет в нежеланных, незапроектированных формах и цветах.

В общем, истерика у Веры Орловой продолжалась два дня — все выходные. Даже в церковь она не сходила. А кухня, не ставшая алтарём новосёла, воспринималась Верой как самое нелюбимое место в квартире.

И исповедалась она в этом только в понедельник своей коллеге-подруге, когда пришла на работу. Но о переживаниях Веры узнал немного раньше ещё один человек — тот самый, который стал их главной причиной и кого она оценивала-переоценивала в мыслях:

«Он слово сдержал, но как-то наполовину… Какой же он невнимательный к моему заказу. Во всем чувствуется поспешность-погрешность. Такая спешка к добру не приводит».

Да это был он, Игорь Николаевич.

Директор увидел Верочку утром того же дня на пешеходном переходе. Оба ждали сигнал светофора. Он — в машине, ехал в свой офис. А она — на подходе к метро, направлялась на работу. Выражение её лица было настолько задумчиво-грустным, что Игорь больше почувствовал сквозь небольшое расстояние между ними, чем заметил воочию, как Верочка сильно расстроена. А причина?.. Кухня…

«Да, видимо, всё-таки ребята напортачили там. А я не успел проконтролировать»

Игорь Николаевич не решился окликнуть Верочку или даже просто помахать ей рукой (она-то его не заметила). Но по приезду в офис отыскал проект её кухни…

А вот что произошло потом, стало полной неожиданностью для Веры Орловой. Через три дня, как по велению волшебной палочки, у неё на кухне стала демонтироваться-перерождаться не просто кухня по проекту, а раза в три лучше и, соответственно, дороже. Словом, шикарнее!

И напрасно она пыталась дозвониться Игорю Николаевичу, чтобы выразить своё удивление и узнать, откуда ТАКОЕ и КАК быть дальше. Вскоре она узнала совсем о другом: фирма закрыта, а сам директор уехал. Куда — неизвестно.

Проявив упорство, подключив все свои коммуникативные навыки и деловые связи, Вера Орлова быстро выяснила детали: фирма закрыта по причине банкротства, а директор с большим трудом расплатился с долгами и… уехал. А куда — это так и осталось загадкой.

Так что же произошло с Игорем Николаевичем?

Свершилось почти невозможное. Один на тысячу случаев. Случай самоочищения. Или же, говоря иначе, исцеление любовью. Причём любовью бескорыстной. И завертелся этот механизм в душе Игоря в тот самый миг, когда он увидел на пешеходном переходе печальное лицо Верочки. И всколыхнулось в директоре что-то такое… где-то там, на глубине… как-то долго спящее…

И мысли, которые иногда — всё реже и реже — освещали лабиринты его души, ожили и поднялись выше. Ближе к сознанию. И он уже их не откинул в дальний ящик. Он их УСЛЫШАЛ! И потянулся за ними всем своим противоречивым существом… И была ему, ох, как нелегка такая перемена в себе. Но, падая, он быстро вставал и учился ходить по этой новой дороге, которая открылась перед ним…

Но не свершилось бы всё это преображение так эффективно-быстро, если бы накануне той встречи на перекрёстке наш директор не попал бы в аварию на своём авто. Повредилась машина ненамного — вмятинка плюс царапинка на крыле, — а вот сознание Игоря встрепенулось от шока, подобно птице однокрылой, подстреленной кем-то вдруг. И воспринял он эту аварию необычным для себя самого образом: как предупреждение. Предупреждение о том, что в его жизни что-то идёт ОЧЕНЬ даже не так, как надо.

Откуда в нём (не в философе или верующем человеке, а в коммерсанте с подвешенным языком и не всегда чистой совестью) такое необыкновенное восприятие обыкновенного происшествия? Откуда?.. В состоянии шокотерапии Игорь вспомнил, как когда-то читал на эту тему предупреждений-символов что-то в какой-то газете, случайно попавшей в руки. И он смог, пусть всего лишь на пару мгновений, увидеть-ощутить своё будущее — нелицеприятное…

Итак, вернёмся в тот самый день и час, когда Игорь Николаевич увидел Верочку на пешеходном переходе и прибыл в свой офис.

«Всё, баста! Надо срочно что-то менять», — сказал он себе, отложив в сторону проект кухни Веры Орловой. И тут же вспомнил её печальный взгляд…

Самоанализ был быстрым и действенным. Игорь осознал, что он уже не в состоянии поправить самое насущное — и дела фирмы, и дела семейные.

«Что же делать?»

Он снова вспомнил печальный взгляд Верочки… И тогда пришло решение. Кардинальное.

«Изменить ситуацию я смогу только с этой кухней! А Верочке — отплатить добром за её добро. Да и сало деревенское надо отработать…»

Так, очень быстро, без накладок, кухня Веры Орловой получила второе рождение. В новом проекте, который уже почти экс-директор подготовил сам, он проявил все свои дизайнерские способности и обогатил, в прямом смысле этого слова, весь кухонный гарнитур. И цвет подобрал именно такой, какой рисовало воображение Верочки. А дальше — дело техники. Дал последние распоряжение рабочим изготовить и установить кухню в максимально быстрые сроки, обязуясь заплатить им сразу же по степени готовности — по высшему разряду. А затем…

Затем начал с нуля новую жизнь, обрывая связи со старой. Закрыл убыточную фирму, рассчитался с вечно недовольными работниками, продал покорёженную машину, ушёл от нелюбимой жены. Уехал в деревню к матери, а позже — на заработки…

***

Они встретились через два с половиной года. И, как ни странно, всё на том же самом перекрёстке. Оба ждали сигнал светофора. Только теперь уже Вера Орлова была на своём автомобиле. А он стоял у пешеходного перехода. Она заметила его, вышла из машины, подождала, пока он перейдёт дорогу и подошла к нему. Заговорила первой. Она удивилась тому, как Игорь Николаевич изменился. Даже засомневалась, он ли это.

— Как я рада, что это вы! Куда вы пропали?

— А я вовсе и не пропал. Я был в поиске. В поиске себя самого, — широкой щедрой улыбкой ответил он. — И нашёл, слава Богу!

— Я очень за вас рада! И рада, что встретила вас! И могу теперь сказать то, что не давало мне покоя всё это время. Мне было так неловко от мысли, что вы могли разориться из-за такой роскошной кухни, которую для меня… Зачем надо было идти на такие жертвы? Я причинила вам страдания?

— О, нет, Верочка! Я не страдал, а наоборот, ушёл от страданий. Я работал физически и духовно, много думал, многое переоценил — словно заново родился… И вы, сами того не зная, оказались для меня в этом помощником. Это правда.

— А вы, сами того не зная, стали самым благородным мужчиной в моей жизни! Это правда.

— Спасибо вам за эти слова, Верочка! Спасибо!

Поражённые услышанным, он и она застыли на месте, глядя — нет, вчитываясь (!) — друг другу в глаза…

С этого момента они больше никогда не расставались.