Армагеддон: рекомендации к применению

Виктор Николаевич Яиков

Вы держите в руках второе издание романа «Армагеддон: рекомендации к применению». Изданный в 2013 году, роман в нашем переиздании дополнен авторским расширением картины происходящего, ответами на важные вопросы, поставленные в первой редакции. Данный роман является философским приключением на орбите экипажа Лунной экспедиции, забытого всеми из-за наступившего в момент запуска ракеты библейского апокалипсиса. А есть ли выход в конце времен?

Глава 1. Экипаж

Уже не так далеко, как кажется. Мировой пролетариат не победил, а Российская сборная по футболу так и не стала чемпионами мира. Однако человечеству удалось разрешить свои внутренние конфликты, и не мудрено — двум миллиардам людей легче договориться, чем семи с половиной. Дело это темное, и никто толком не помнит (да и зачем?), но когда китайцам и индусам стало тесно в Гималаях, Содружество Западных Держав решило их проблему оригинально и непредвзято. Далось это нелегко, но демократия все-таки была нанизана на все человечество поголовно. Вернее на то, что от него осталось. Для этого пришлось пережить маленькую ядерную зиму.

Зря ученые врали, что она будет долгая и мучительная. Люди, привыкшие всю жизнь просиживать за монитором компьютера, и не заметили разницы. Даже в Доме-два не успел смениться постоянный состав участников. Просто девиз обновили. Они тогда «Строили мир!». С руганью, нахальством и насилием, но все ж строили. Иначе люди не умеют.

Все это в прошлом. Мировая война закончилась, когда с моря пришел великий командир. Он объединил разрозненные кучки успевших одичать людей для строительства новой цивилизации. Как он выразился: «Без лживых идеалов».

Жизнь налаживалась. Но жить было негде. Даже странное дело: народу заметно поубавилось, но было все так же тесно, как и до войны. Что-то он упустил из виду…. Ах, да! Территорию!

Практически в большей части — радиоактивную безжизненную пустыню.

Вот и принято было Великим решение — осваивать соседнее пространство в космосе.

С этого и начнется наш рассказ…

— Зачем мы это смотрим, командир? — С мертвой эмоцией в голосе произнес один из членов команды будущих космонавтов. Ему был глубоко безразличен ответ, ровно, так же как и все это мероприятие — подготовка к полету. Для него, как для инженера-механика сам процесс перелета особо не важен. Суть начнется уже на Луне, где ему придется применить все свои навыки и умения, для выживания.

— В этом выпуске новостей должны показать, как Великий Правитель благословляет нашу команду на почетную миссию — возрождению заброшенной Лунной станции. — С воодушевлением произнес командир экипажа.

— А просто зайти в сеть и посмотреть нужные кадры съемок, не судьба? — Не унимался инженер. Он был не против, чтобы командир, в очередной раз, потешил свое самолюбие, слушая, как Великий коверкает (не специально) его фамилию, зачитывая перед конгрессом состав экспедиции. Хотелось тишины. Чуток, самую малость… Вечность. Возможно, поэтому он и пошел в космонавты — там, за орбитой, всегда тихо.

«Эти люди — делают наше с вами будущее!» — тараторил с трибуны высокий очаровательный брюнет преклонных лет. Режиссеры монтажа напрасно старались, пуская внизу экрана надпись «Верховный Правитель Земли» — все и так его знают. Образ этого мужчины висит везде! Даже советская пропаганда свернулась бы в клочок от зависти к такому масштабу культа личности. Он был не дедушка всех октябрят, и даже не великим кормчим. Великий Правитель был для жителей единого государства — богом! Спасителем, выведшим остатки человеческой расы из плена хаоса и кровопролития.

Телепроектор вещал:

«В состав экипажа входят: командир — Алан Бепертон, инженер по механике Дмитрий Кулибин, инженер-программист По Ху, врач — Элабан Джана…» — голос замялся и кадр резко оборвался, сменившись на диктора в студии, который кратко изложил суть сказанного Великим. За это, несомненно, похвалят оператора — ведь смотреть прерванное им видео, где Великому сложно произнести коварную индийскую фамилию — удовольствие недопустимое! Множество языков в свое время было переломано в попытке произнести это звукосочетание, обращенное к врачу космической команды. Никто так и не справился с этим с первого раза. Вот и команда, не сговариваясь, называла его Элабан «Много-гласно-слоговый».

Дмитрий сидел поодаль от всей команды, водя по воздуху указательным пальцем, передвигающим голограммы с места на место. Стандартная незаурядная игра, встроенная в каждый персональный портативный компьютер, увлекала его больше, чем все происходящее. Ему было прекрасно ясно наперед, что Элабан, в очередной раз, так и не услышав собственной фамилии, разочарованно плюнет через плечо. Командир Алан недовольно скривит рожу, услышав «Бепертон», вместо «Беллертон». Самое печальное для него заключалось в закрепившемся у команды прозвище для него.

По Ху и вовсе спал. Команда помнит его в трех положениях: водящим пальцем по воздушным голограммам, набивая очередную хитрую программу; спящим (все оставшееся время); и очень редко, практически никогда, произносящим какие-то несложные фразы и словосочетания. За последнюю черту Дима особо любил Ху. Ведь этот человек нес в себе тишину. С такими приятно общаться. Дмитрий подозревал, что язык программирования — возможно, единственный, который знает По. Не исключено, что все его сознание написано на этом бинарном коде. Даже повадки сохранил компьютерные: становясь невостребованным, он моментально переходил в спящий режим.

Командир раздосадовано выключил новостной канал, тоскливо смотря по сторонам в поисках занятия. Программы предполетной подготовки, тренировки и даже режим отдыха с недавних пор упразднились из обязательных. В конце концов, летать в космос стало уже не так сложно, как было до войны. Вспоминая иллюстрации из учебников с ракетой-носителем и огромным космодромом, Алан невольно улыбнулся. Тогда эта профессия была сродни героизму. В послевоенную эпоху, на орбиту Земли забирается любой желающий, за определенную плату, конечно. Труднее долететь до Луны. Но и эта проблема решится, когда экипаж Алана выполнит свою миссию — запустит законсервированный перед войной энергетический блок Лунной станции. Это единственное, чему обязана команда таким большим к себе вниманием прессы и общественности. Поэтому и экипаж подбирался с особой тщательностью.

Все как один — ЕдиноГосы — граждане Единого Государства. Их принадлежность к разным расам являлась одним из главнейших атрибутов команды. Еще до конца не зажили раны последней мировой войны. После пережитого, некоторые народы так и не смогли простить друг друга. Но силами Великого был решен ряд проблем — переселение конфликтующих национальностей на территории тех народов, которые были вырезаны во время последней войны поголовно. Лишь арабам с евреями разрешил жить вместе, ведь именно их гремучая смесь религий, полностью извращающих Евангелие, помогла ему задурманить голову масс. К тому же, строительство прямо в центре Иерусалима Храма новой религии крепко сплачивало эти нации, возглавляемые не сменными со времен войны лидерами: Гога и Магога.

Торжественное открытие Храма запланировано на день запуска корабля Беллертона на Луну. Символично — до слез. Экспедиция людей для основания новой жизни на других планетах, победивших природу и отвергших ярмо Бога, благословляется Великим пророком, которого человечество ждало: кто-то пару тысяч лет, кто-то со времен Моисея…

Жаль команде не суждено присутствовать на этом помпезном пиршестве.

Алан посмотрел на людей, с которыми уже через два часа отправится на Луну.

Элабан и мертвого из могилы поднимет, к тому же, за его разработки в области вживления портативного чипа под кожу человека, ему уже пророчат «Премию Великого» (Нобелевская и рядом не стояла!). Родом из, некогда, «Индии», он, как никто другой, внес огромный вклад в тотальное чипирование людей.

По Ху, несмотря на свою молодость, очень талантливый программист. Такие нужны современному обществу. После того как Великий отменил всякие нормы морали и допустил всеобщую свободу, порывы (и хорошие, и плохие) людей больше ничего не сдерживало. Каждый стал сам себе хозяином. Но хитрость правителя заключалась в том, что, убрав личностный контроль, он ненавязчиво повесил ярмо тотального машинного надзора. Каждый ходил под номером. Личность превратилась в цифру. А нули и единицы — легко программируются. Программа не дает сбоя, поскольку в ней нет исключения, принимаемого некоторыми за чудо. Это чудо несется через Бога. А Бога для этой цивилизации нет!

Нет и ошибок.

Некоторые поговаривали, что и сам Алан Беллертон, попал в команду не случайно. Мол, является недалеким родственником Великого, хоть сам чего-то замалчивает это.

Взгляд командира застрял на инженере по механике Дмитрии Кулибине. Не доверял он ему, как в прочем, и всем выходцам с северных территорий. Больше от зависти. Глобальным катаклизмом были практически не тронуты на Земле два места: Африка — целый континент, где по счастливой случайности не нашлось на момент начала войны нефти, и технологий ядерного оружия; и Россия — страна, как это не парадоксально, вступившая в войну Запада с Востоком самой последней. А, значит, пострадала меньше всех. Кроме того, само поведение этого государства в войне было невменяемым: ни за правых, ни за левых. Так не воюют! Это неправильно! Даже сам Великий, будучи уроженцем этого дикого края, старался замалчивать этот факт. Не виноват же он, что родился в семье русского эмигранта.

Тем не менее, когда большая война закончилась, правительство этой чудаковатой страны, ведомое божественной харизмой Великого, с радостью вступило в Единое Государство.

Дмитрий сидит и перекладывает голографические карты по воздуху, явно не проникшись духом возложенной на них миссии. По, наверное, уже спит и видит, как шагает по Луне, а врач (кстати, отсутствующий почему-то сейчас в комнате), наверняка перебирает свои чудо-микстурки. А что можно требовать от инженера по механике? Кому сейчас нужны эти слесаря и работники молотка и отвертки! В наш-то продвинутый послевоенный век! Великий Правитель говорил, что война сделала хорошую услугу человечеству. Изощряясь в изобретении оружия для убийства, друг друга, люди окружили себя полезными гаджетами, заметно облегчающие им, для начала священную миссию: уничтожение себе подобных, ну а после, ублажения себя. Новой цивилизации не нужно никакого труда! Если люди будут работать — у них будет время думать!

А это вредно для мира.

Меньше мыслей — меньше проблемных вопросов. Нет проблем — не нужно их решать. Развлекайтесь и радуйтесь, перед тем как сгнить в могиле! А обо всем остальном подумает Великий!

Весь корабль был оснащен приборами автоматики до предела возможного. Ни от экипажа, ни от группы руководства запуском не зависело управление операцией. Программа сама в нужное время отправит их на Луну и посадит невдалеке от заброшенной станции. Работа для команды начнется уже там. Основная часть, несомненно, придется на тяжелый механический труд. Здесь-то и понадобится Дмитрий со своим слесарным инструментом. После, Ху запрограммирует станцию на нужный лад. Присутствие медика в экипаже Алану казалось лишним, но так велел устав. Кроме того, командир подозревал, что министерство Здоровья и Смерти, контролирующее продолжительность жизни граждан, поручило Элабану некую миссию… Но это уже второстепенный вопрос.

Главное, что после возвращения экспедиции из полета Алану Беллертону достанутся все лавры победы. И тогда уж Великий выучит его фамилию правильно.

Дмитрий свернул экран с пасьянсом и открыл портал блогов. В отличие от телеящика тут крутились самые разные и не фильтрованные новости, в простонародье именуемые «Медведьевки». Откуда повелось такое необычное название — никто не помнит, но старожилы Интернета поговаривают, что так звали одного из самых докучливых блогеров довоенной эпохи.

Свежей сплетней дня было интервью смотрителя птичьего хозяйства на одном из фермерских заводов. Пустое и незамысловатое повествование о том, как в это утро по какой-то неизведанной причине ни один из петухов птичьего цеха не запел. Эксперты теряются в догадках, является ли это синдромом нового птичьего гриппа. А о чем еще говорить в блогах? Не о политике же? Это вредно для масс…

Также в Интернете уже месяц не унималась болтовня о том, что один из самых богатейших людей на земле, Илон, умудрился обойти закон о запрете похорон (вместо которых предполагается обязательное кремирования тела), завещав похоронить себя на Луне. Его заслуги перед человечеством были огромны. В свою молодость он положил много сил на подготовку экспедиции на марс. Все его несметное состояние выросло в разговорах, о том, как на красной планете вырастут города поселенцев с Земли. В доказательство свое одержимости он даже отправил на Марс на экспериментальной ракете свою любимую машину. Вот, незадача, Тесла с песней на борту долетела, до пункта назначения, а вот челнок с людьми, прилетевший к планете, не смог выйти на посадочную орбиту. Покружившись немало вокруг своей цели, космический корабль был заброшен неведомыми силами дальше в центр Солнечной системы. Спустя пару месяцев, корабль сгорел, подлетая к матушке-звезде.

Марсианскую программу закрыли, а взоры людей перенеслись на более досягаемые цели.

Первыми возобновили космическую гонку русское космическое агентство «Росгозин». Незадолго до начала последней войны цивилизации, они сумели автоматически, посредством роботизированных ламповых механизмов, построить Лунную станцию для приема экспедиций.

Вылеты на Луну вскоре прекратились. Спустя пару месяцев после подписания акта ввода объекта капитального строительства в эксплуатацию (да, с выдачей кадастрового паспорта и свидетельства собственности), все ракеты Земли были заняты доставкой ядерных грузов по странам и народам.

Это в прошлом. Как и жизнь того удивительного человека, воодушевившего мир на космические путешествия. Того, кто, умерев, завещал похоронить себя на Луне. И пока министерство Здоровья и Смерти чесало голову, как этому помешать, туристический шаттл вывез гроб на орбитальную космическую станцию. А оттуда покойник с экспедицией подготовительной к операции Беллертона, был доставлен и похоронен на спутнике. Зарыт в грунт — точь-в-точь как завещал померший безумец. На это у миллионера ушли все деньги, которые он заработал за всю свою жизнь.

— Командир, захватим цветочки на могилку покойнику? — Спросил Дмитрий, поймав на себе изучающий взгляд Алана.

Презрительно фыркнув, Беллертон соскочил с кресла и направился в уборную, пробормотав на ходу:

— Лучше посмотри метеосводки к полету. Вылет не должен сорваться из-за этих солнечных бурь.

— А что там смотреть то? — Крикнул ему в след Кулибин. — Все то же непонятное «Восточное сияние», которое уже неделю висит над нами. Предыдущему Лунному экипажу это же не помешало приземлиться два дня назад?

Уникальное природное явления будоражило умы метеорологов уже на протяжении семи дней. Сияние на восточном краю неба не стихало ни днем, ни ночью, обретая причудливую крестообразную форму. Никаких погодных аномалий это не вызывало, но оставалась неизвестна сама природа явления. Большинство ученых списывало это на небывалую солнечную активность. Как бы то ни было, опасения командира по этому поводу были напрасны.

Не успел Дима переключиться на страницу со сводкой по погоде, как из уборной нервно топоча ногами, вырвался Алан.

— Воды нет! — Выдавил он из себя. — Что за беспредел твориться на этом космодроме!

— Как так? — Удивился Дима.

Даже Ху проснулся и смотрел на командира глазами чуть шире обычного.

С этим они сталкиваются впервые со времен наступления мира на земле. Автоматика контроля неисправностей уже давно должна была вычислить возможность грядущей поломки и предотвратить отключение воды в комнате предстартовой подготовки экипажа! Но подобного никогда не случалось! Программа дала сбой! Именно этим был ошарашен Беллертон более, нежели самим отсутствием воды в кране.

— По, свяжись с отделом обеспечения. Доложи о проблеме. — Поборов свой гнев, решил командир.

Его лицо изображало, как будто он столкнулся с задачей галактического масштаба, а не обычной бытовой заурядицей.

— Расслабься командир, сейчас разберемся. — Поднимаясь с уютного дивана, успокоил его Дмитрий.

— Ты сталкивался с подобным раньше? — Недоверчиво спросил Алан, перехватив Кулибина на полпути к умывальнику.

— А ты как думаешь, если в моем крае Единого государства некоторые люди до сих пор ездят на машинах с двигателями внутреннего сгорания! Там скорее если что-то будет работать — это исключение.

— Дикий край… Как вы там живете? — Удивился Алан, сопровождая инженера к неисправному прибору.

По так и не поднялся со своего пригретого места. Он поводил в воздухе пальцем с чипом, набирая заявку в отдел обеспечения на устранение неисправности.

Дмитрий хорошенько треснул по экрану компьютера кулаком. При этом лицо его выражало невозмутимое состояние будничного приветствия. Лупить технику — это норма.

— Зачем ты это делаешь? — Ужаснулся Алан.

— Когда я начинал работать на «Авто Тазе» любая неисправность сначала проверятся на такой метод исправления.

— Помогло?

— Нет. — Раздосадовался Дмитрий, покрутив рукой около сенсорного датчика включения воды. — Тебе очень нужна вода? До корабля не потерпишь? Там наверняка она есть.

— Без отлагательства! Я уже две минуты стою с грязными руками, там возможно уже начали зарождаться вредные бактерии! Еще немного и придется вызывать дезинфекторов!

— Не суетись, командир! — Осматривая комнату, отсек Дмитрий. — Сей час что-нибудь придумаем.

С этими словами он направился к смывному бачку и ловким движением пальцев выковырял оттуда голосовой датчик слива воды.

— Второе правило «Авто Таза»: если что-нибудь не работает — сними нужную деталь с исправного механизма. — Пояснил свои действия Кулибин.

Пока он пытался, приладит полученный датчик к неисправному крану, Беллертон все не унимался:

— Зачем в русском крае до сих пор производят машины с двигателем внутреннего сгорания?

— Сложный вопрос, Алан. Легче ответить на: «Какой смысл бытия и вообще?», чем на этот. Поговаривают, что до войны их делали для русских, чтобы те привыкали к ужасам боевых действий: отказам боевой техники, стрессовым ситуациям и так далее… А теперь… Они садисты? Кстати, я сейчас прочитал в новостях, что как раз сегодня этот автозавод закрывают.

В глубоких раздумьях о своей малой родине, Дмитрий закончил ремонт.

— Сегодня точно наступит конец света: на западе рушатся основы цивилизации, а в русском крае наконец-то закрыли «Авто Таз».

— Что такое «конец света»? — Удивился Алан.

— Не вникай, командир. Лучше попробуй включить воду.

В комнате зашипел воздух, и динамики в стенах проскрипели: «Экипажу пора собираться к вылету. Через десять минут всем быть на стартовой площадке».

Ну, вот и все… Пора сделать первый шаг. Он всегда такой печальный. Как-будто расстаешься с чем-то родным. Причем, навсегда. Дмитрий и понимал, что в этом полете нет ничего опасного — послевоенные технологии редко дают сбой. Для этого было пролито очень много крови. Но все же ощущение тревоги и расставания не покидало его ни в один из уже не мало совершенных отлетов.

Тревога чувствовалась и у врача. Больше, конечно, его перебирала злость. И это справедливо. В любом случае, обе эти эмоции были малознакомы жителю счастливой эпохи правления Великого. С те пор как Элабан вживил чип в указательный палец, сначала свой, а потом и каждого гражданина — ему больше не о чем было волноваться. Система решала проблемы за него, предвосхищая события строгими расчетами и лишая его бремени выбора, навязывая действительно нужное. Тревоги и печали ушли. Все шло, так как должно. Столкнувшись с небывалым фактом — смехом над собой, он не знал, что делать. Программа не защитила его в этот раз. Он стоял у своего груза, дожидаясь прибытия командира на мостик.

Не то чтобы начать сомневаться. Но какое-то недоверие появилось. А от этого обида…

И злость.

— Ну, ребятки, с Богом! — Выдохнул Кулибин, выходя в коридор.

— Что? — Переспросил Алан, в надежде, что ослышался.

— Я пожелал счастливой дороги. — Пояснил Дима. — Традиция такая.

— Традиция? — Командир с недоверием посмотрел на инженера. — И что же надо отвечать?

— К черту! — С еле натянутой улыбкой попытался оправдаться тот, умолчав истинный ответ. Он понял, что зря ляпнул напутственное пожелание. Но, ведь, хотел как лучше! В былые времена, на «Авто Тазе» они всегда так говорили с коллегами, приступая к трудной работе. И действительно, каким-то чудом производимая ими продукция была востребована на рынке, не смотря на безнадежную отсталость технологий. Да что там востребованность! Оно ездило! Вот где без Божьей помощи не обошлось!

Любое упоминание о Боге и тем более его помощи — строжайше запрещалось. А в таких элитных слоях общества, к которым относится Лунная команда и подавно. Как говорил Великий, именно по «Божьей помощи» разыгралась кровавая последняя мировая война. Хватит нам его советов и науськиваний.

Обстановка резко накалилась, будто бы Беллертону сейчас в душу плюнули. Хотя откуда у него душа? Поменял, не глядя на электронный наперсток.

Команда обернулась на Дмитрия, как на сумасшедшего. Мгновение Беллертон раздумывал, стоит ли доложить об этом происшествии и исключить Кулибина из экипажа. Он потенциально связан с преступным кругом людей, отказавшихся принять печать Единого Государства. А значит, не исключена возможность его диверсионных действий. Изначально, на этапе подбора кандидатов к полету, командир высказался против участия Кулибина.

Единственное, что остановило его тогда, да и сейчас — каким бы проходимцем и маргиналом Кулибин не был — он является ведущим специалистом по довоенным механизмам русских. А ведь именно они, в свое время построили ту Лунную станцию, которую команда летит восстанавливать. Если уже менее чем через десять минут Дмитрий не вылетит с ними — экспедиция отменяется.

— После возвращения напишите рапорт с пояснениями о случившемся. — Принял волевое решение Беллертон, для себя отметив, что следует уделить инженеру в полете пристальное внимание.

Еще никогда Кулибин не был так близок к провалу. Какой из него шпион или диверсант? За спиной у него никого не было. И ничего. Кроме многих лет кропотливой работы на автомобильном заводе и полученного там недюжинного опыта. Обычный незаурядный отпрыск системы. С некоторых пор у него не осталось даже семьи. Собственно, последним фактом он и обязан своей переквалификации в космонавты.

Была у него жена. Прекрасная и интересная, но временами нестерпимая, как и у всех. После установления для граждан печати Единого Государства, семья Кулибиных ничем обделена не была, как и все граждане. Жили в достатке, проблем не знали. Спустя пару лет такого существования, на нее стала нападать хандра, позднее переросшая в глубокую депрессию и апатию, так же как у многих горожанок. Жизнь пресытилась — в ней больше не было смысла. Если раньше кто-то жил для личностного роста — в новых реалиях получал любые знания благодаря расплодившимся системам тренингов. Если до войны кто-то жил ради денег, то с принятием печати недостатка в них не ощущалось. Осталась кучка лиц, живущих ради идеи и еще меньшая — ради веры. Но они не являлись гражданами государства Великого. Таких людей следует уничтожать, как опасные для общества элементы.

Жизнь для гражданки Кулибиной потеряла смысл. Заболев, при случае, небольшим насморком — не смирилась с неудобствами заложенного носа и повышенной температуры. Потребовала эвтаназию. Министерство Здоровья и Смерти, напротив, было радо таким заявкам.

Для Дмитрия это была сокрушительная потеря, которую не мог восполнить ни один лживый Миссия со своими общественными благами, и ни один загруженный трудовой день не отвлекал от мысли о ней.

Срочно потребовалось что-то менять в жизни.

Внезапное предложение от руководства завода войти в группу космонавтов-инженеров для расчистки орбиты от мин, показалось ему забавной шуткой судьбы.

Опасная работа по уничтожению мин, разбросанных Россией во времена последней войны по орбите Земли, от баллистических ракет, не страшила Кулибина. Жизнь ему казалась бессмысленной штукой.

Волею все той же судьбы-озорницы, он остался жив и после первого, и даже второго воздушного минного квадрата. Случай небывалый в практике разминирования. Со временем, Дмитрий стал ведущим специалистом в своей новой профессии. Это и привело его в экспедицию к Лунной станции.