Утро любви

Виктор Николаевич Рубцов, 2005

"Утро любви" – это своеобразный срез жизни главных героев романа в конце 90-х прошлого и в начале нулевых 21 века. Когда складывались, а порой и трагически обрывались их непростые судьбы. Это не только искреннее повествование о любви молодых героев, но и правда о том времени, взаимоотношениях людей, стиле работы руководителей организаций, политике, на которые автор смотрит сквозь призму истории Древнего Рима, периода Кавказской войны, реальной ситуации в одном из регионов России, во многом типичной и для всей страны в целом. Кроме того, это и интересный рассказ-напоминание о важных страницах нашей истории.Содержит нецензурную брань.

5.

Рассказывают, когда-то в древности жили на земле Иштар и Таммуз. Возлюбила прекрасная Иштар юного красавца Таммуза. Не могла она жить без него ни дня, ни мгновенья, а если он отлучался, она находилась в великом волнении. Однажды отправился Таммуз в степь на охоту и не вернулся. От слуг, сопровождавших охотников, богиня узнала, что внезапно вихрь налетел и Таммуз упал, как надломанный тростник, и дух испустил.

Великая скорбь овладела богиней, Не могла она примириться со смертью того, кто был ей дороже жизни. Ничего другого бедняжке не оставалось, как обратить свои мысли и очи к стране без возврата, к обиталищу мрака, к Эрешкигаль, хозяйке подземного мира.

Облачилась Иштар в лучшие одеяния, запястья продела в кольца, перстнями украсила пальцы, уши — серьгами, подвесками — шею, обвила голову золотою тиарой и отправилась скорбной дорогой, которой спускаются тени умерших к Эрешкигаль. Труднее и опаснее этого пути для смертных и даже богов, считают мудрецы, нет. Дошла Иштар до ворот медных, которые лишь мертвым открыты, а живым недоступны.

— Откройте! Откройте! — кричала богиня, могучей рукой ударяя по меди, так что она, как бубен, гремела. — Откройте, а то обрушу я ваши ворота, сломаю ваши запоры и выпущу мертвых наружу. Привратники шум услыхали и удивленно вскинули брови. Бесшумны ведь тени мертвых. Беспокойства они не приносят.

Шум услышала сама Эрешкигаль, и яростью наполнилось ее сердце.

— Кто там ко мне стучится, словно пьяный в двери таверны? Кто дал ему выпить столько сикеры?

— Это не пьяный! — почтительно промолвил страж. — Это богиня Иштар, твоя сестрица, за Таммузом явилась. Сейчас опрокинет ворота. А кто поднять их сумеет?

— Впусти! — приказала хозяйка подземного мира.

Со скрипом отворились ворота. Предстала богиня Иштар во всей своей великой и несравненной скорби. Но наглый привратник не содрогнулся. Глаза его жадно блеснули, когда взгляд упал на золотую тиару. И сняв с головы тиару, богиня ему ее протянула.

И снова пред нею ворота, ворота вторые из меди. Богиня вручила второму стражу кольца и серьги.

А потом — еще и еще ворота. Когда же седьмые ворота за ее спиною остались, нагой она оказалась средь душ, шуршащих во мраке, словно летучие мыши. На ощупь она пробиралась и натыкалась на стены, скользские от крови и слез, натыкалась на камни, падала и поднималась.

Нет, не смогли сломить Иштар униженья. С головою, поднятой гордо, совершенно нагой и прекрасной в свете горящих масляных факелов она перед троном предстала и хозяйке подземного мира сказала:

— Таммуза возврати мне, сестрица. Нет без него мне жизни.

— Закона нет, чтобы мертвым жизнь возвращать ради чьих-то капризов, — оборвала Эрешкигаль богиню. — Мало ли юнцов в верхнем мире? Пусть Таммуза заменят.

— Таммуз один для меня на свете. — Иштар возразила. — Прекрасному нет замены.

И тут Эрешкигаль обернулась, слуге своему Намтару, болезней владыке, рукою махнула. Наслал на Иштар он язв шестьдесят, да шесть тысяч болячек.

И затихла земля без Иштар. Травы расти перестали. Опустели птичьи гнезда. Овцы ягнят не рожали. Семьи людские распались. Овладело землей равнодушье, предвещавшее жизни полную гибель и победу могильного мрака.

Боги, глядя на землю с небес, ее не узнали. И, всполошившись, послали гонцов из Верхнего мира в мир Нижний с приказом:

— Иштар возвратить немедля и с нею Таммуза.

Как ни кипела яростью Эрешкигаль, как по бедрам себя не колотила, как ни вопила, что нет возврата из царства ее, пришлось ей смириться.

В тот день, когда Иштар вместе с Таммузом возвратились на землю, весна наступила. Все на земле зацвело буйным цветеньем. Птицы запели в ветвях, любовь прославляя. Жены вернулись к мужьям на брачные ложа. В храмах Иштар настежь все двери открылись. Ликующий хор голосов провозгласил

— Таммуз возродился! К любви возвратился Таммуз!*

К большой, всепоглощающей, полной непередаваемых радостей любви возвратился Таммуз и дарил ее щедро не только Иштар, но и всему, что их окружало на этой земле. Рассказывают, еще до приближения к дому, в котором жили эти счастливые влюбленые, многих охватывало настоящее, и, тем не менее, сладкое, приятное волнение. В их воображении возникали необыкновенно сочные, и полные прекрасных образов, сцены страстной и безудержной любви. Им предшествовали божественные молитвы и славословия, наполненные теплом любящих сердец и сравнимые с возвышенным творчеством и фантазированием, магическими действами, в ходе которых они настраивали свои существа и души на новые и новые, доселе не испробованные способы и формы выражения своих чувств и наслаждений во время будущей близости друг с другом. Иштар готовила самые изысканные блюда и напитки для своего возлюбленного. И только из ее нежных, оголенных по плечи рук, облитых мягким розовым светом восходящего или заходящего солнца, нежно целовавшего каждую ее клеточку на гладкой и ароматной коже, он с наслаждением, доступным только необыкновенно любящим существам, принимал своими сочными и полными жизни губами божественную пищу. Вкушал ее и одновременно пожирал глазами полное прелести и живой игры, внутренней музыки и горячего чувства к нему, лицо возлюбленной. Оно в такие минуты и не только было для него настоящим светочем, яркой звездой в открытом и безграничном космосе, затмевавшим своим светом все остальное. Да ничего остального ему и не хотелось видеть. Он, словно в гипнозе, наслаждался только им, и благоговел только от него, все остальное для него утрачивало свое былое значение. Таммуз возгорался от любви и сам превращался в такой же могучий и всепроникающий свет, который соединялся и смешивался со светом любимой Иштар, и они, перейдя из физического состояния веществ в духовное, становились эфемерными и самыми счастливыми существами на земле. Все вокруг наполнялось светом их высочайшей любви. Искры этого света и жар любовного огня, наверное, попали и в сердце Гая Юлия Цезаря, рано узнавшего женскую власть, и в душу его далекого отпрыска — Юрия Гаева, многих и многих других землян, познавших это великое чувство.

–

* Таммуз — бог умирающей и воскресающей природы