Не сезон

Виктор Маслов (2025)

Мы махнули на всё рукой, быстро собрались и улетели на юг, подальше от городской суеты.

Когда Лена выписалась из клиники, мы махнули на всё рукой, быстро собрались и улетели на юг, подальше от городской суеты.

Заселились в гостинице, вышли на пустой пляж. Только возле спасательной станции качался в шезлонге здоровяк в тельнике, рассматривая нас в бинокль.

Море обдавало брызгами, шипело. Лена смеялась, пряталась у меня за спиной, когда накатывала волна.

На другой день был штиль, припекало солнце. Время остановилось.

Нагнал молодой человек с махровым полотенцем на шее.

— Пошли купаться, старая, ― обратился он Лене.

Моя жена проговорила:

— Звучит довольно бестактно.

Он остановился.

— Не помнишь меня?

— А должна?

— Столько вместе пролежали.

— Что это значит? ― вмешался я.

— Дрыхли, конечно, в разных палатах, если вы об этом. Но виделись каждый день. Скажу вам по секрету, я к ней сильно привязался.

— Теперь и тут привяжетесь?

— Что делать? Не могу спокойно пройти мимо красивой девушки.

— Не можешь ― научим, ― выпалил я, невольно переходя на «ты».

— Не получится, ― сказал он, ― у меня тоже нелады с мозгами.

— Что значит это ваше «тоже»? Если вы намекаете на наши мозги, то напрасно. У нас всё в порядке.

— Конечно, в порядке. Разве что Ленка не может уснуть, пока не наглотается таблеток. А уснёт, кошмары снятся. Опять же, с памятью беда. Забывает, как зовут окружающих.

Мы с Леной переглянулись.

— Ты кто? ― спросил я прямо.

— Говорю же, товарищ по несчастью. Но я этому даже рад. Как бы мы иначе встретились?

Лена тем временем сосредоточенно его разглядывала.

— Мне, вот, любопытно, откуда вы знаете про таблетки?

— Ты мне сама рассказывала в курилке.

— Так, может, у вас и табачок найдётся?

Он весело мне подмигнул.

— Видите, как я на неё действую. Уже вспоминает, как мы бегали во двор подымить.

Достал сигареты. Лена с наслаждением затянулась.

— Этот мужчина, ― указала на меня, ― отобрал у меня всё курево. Подсовывает жвачку.

— Ты, когда её жуёшь, ― сказал товарищ по несчастью, ― похожа на Бурёнку.

Я сжал кулаки. Но Лена неожиданно произнесла:

— Ты ― Паша Варёнов?

— Наконец-то, ― обрадовался он. ― А то я уже собрался топиться.

— Если хочешь, присоединяйся к нам. Будем вместе ходить босиком по песочку.

— Я готов. К тому же нам есть, что обсудить.

— Ещё не наговорились? ― слабо возмутился я, теряя надежду остаться с Леной вдвоём.

— А вы не слушайте, ― обернулся ко мне Варёнов.

— Вдруг будет интересно?

— Про фантомные боли?

— Только без душераздирающих подробностей, ― предупредил я. ― Нам прописан покой.

— Может, выпьем по чашечке кофе? ― предложила Лена. ― А то я с вами начинаю замерзать.

— Около гостиницы есть приличная забегаловка, ― откликнулся Павел.

Они оба дружно развернулись и пошли назад. Я поплёлся следом, как старая болонка за хозяйкой.

Уселись в уютной кафешке с видом на залив.

— А с тобой что стряслось? ― спросил я Варёнова. ― Тоже на самокате гонял без каски?

— Получил по котелку бейсбольной битой.

— Кто ж тебя так приложил?

— Один ревнивый тип, похожий на вас.

Повернулся к Лене.

— Помнишь, как мы бежали по длинному коридору, и ты кричала: «Врёшь, не возьмёшь». Столько было радости от того, что томограф не показал ничего фатального. А сколько нам тогда шампани пронёс медбратик ― две, три бутылки?

— Всё бы ничего, ― пробормотала она, ― если бы не эта путаница в голове.

— Тебе надо было вернуться к привычной жизни ― ходить по магазинам, варить борщи. А вместо этого ты зачем-то притащилась на этот захудалый курорт.

— Ты тоже здесь тусишь, между прочим.

Он почесал затылок.

— Думал, море взбодрит. Напрасно надеялся. Скука, слякоть. Не сезон, одним словом. Одна радость ― тебя встретил.

— С мужем, ― уточнил я.

— Муж в нашем деле не помеха.

— Будешь так рассуждать, снова получишь битой по одному месту.

— Только, чур, на этот раз не по чайнику.

— Ничего ему не будет, если он пустой.

— По себе судим? ― подковырнул он.

Лена рассмеялась.

Я обронил:

— Не тряси головой, дорогая.

— А то чип отвалится, ― вставил Варёнов.

— Что? ― у Лены округлились глаза. В этот момент у неё был такой вид, будто она только что проглотила таракана.

Я побагровел.

— Это не смешно.

Павел принял позу мыслителя.

— Странные мы существа, гомо сапиенс. Почему-то нас не смущает, что мы давно и прочно обложены множеством датчиков ― на работе, дома, в машине. Но категорически не хотим верить, когда нам говорят, что и под коркой может быть нечто подобное.

— Сказки. Скажи ещё, что наши мозги оккупировали зелёные человечки.

— Я этого не исключаю.

— В таком случае ты параноик.

— А вы зануда.

Лена замахала руками:

— Парни, не ссорьтесь. Лучше объясните толком, что у меня в голове.

Я взял её за руку.

— Не волнуйся, ничего там нет. Паша шутит.

Многозначительно на него посмотрел.

— Признаю, ― сказал он, ― сболтнул лишнего. Такие жучки ещё на стадии разработки. Так что, нам пока не светит, если, конечно, не дать согласия на какой-нибудь особенный эксперимент.

— Надеюсь, ты не дала? ― спросил я Лену.

— О чём ты?

Я поперхнулся.

— Ты вообще слышишь, какую пургу он тут несёт?

— Кто?

— Твой собутыльник.

— Тихо, ― побледнел Павел, ― у меня, кажется, начинается приступ.

Принялся массажировать виски.

Я достал телефон.

— Вызову скорую.

— На хрен скорую, ― простонал он. ― Ещё в дурку увезут. Достаточно просто на пару минут закрыть глаза.

Долго сидели, не произнося ни слова. Лена задремала.

Павел, наконец, ожил. Мы с ним тихонько поднялись и вышли на воздух. Я бросал чайкам крошки хлеба. Он безбожно дымил. Спросил:

— На чём мы остановились?

— На скорой. Почему ты решил, что тебя отвезут в психушку?

— А куда девать чувака, который не помнит дня своего рождения?

— У Лены в этом смысле не лучше, ― признался я. ― А ещё она может уйти из дома и не вернуться.

— Знакомо.

— И что мне её ― на ключ запирать?

— Заведите собаку-поводыря.

— Есть опыт?

Павел кивнул.

— Жила у меня одна сука. Понимала с полуслова. Жаль, сбежала с лохматым кобелём…

Я перебил:

— Врачи на самом деле вставляют в голову эту хиромантию?

Он усмехнулся.

— Пока больше везёт обезьянам.

— А ты бы согласился на такое?

— Не раздумывая.

— Но эти эксперименты наверняка опасны.

Павел бросил окурок в мутную воду.

— Любое лечение ― эксперимент, причём с непредсказуемым исходом. Нам только остаётся во всё это верить.

— Как в чудо?

— Как в победу разума.

— С некоторых пор я стал подозревать, что все эти победы ― выдумки журналистов.

Он похлопал меня по плечу.

— У вас потому такой скепсис, что вы двумя ногами стоите на земле. А когда окажетесь на карачках, согласитесь на всё.

Мне стало тревожно на душе.

— И что ты уже прошёл?

— Например, электростимуляцию.

Конец ознакомительного фрагмента.