Капризное счастье существования. Свободные трёхстишия

Виктор Гаврилович Кротов

Стихи, вошедшие в эту книгу, написаны с 1972 по 1984 годы. Самый неустойчивый, самый раздёрганный период жизни автора, когда счастье – или видимость его – мелькало перед ним то в том обличье, то в этом, сменяясь переживаниями трудными и болезненными. В эти пёстрые времена целительно было хоть на мгновение ощутить самоценность бытия, которой учит жанр трёхстишие. Почувствовать, что как бы ни была капризна жизнь, в каждом из её прикосновений есть искорка чуда.

Капризное счастье существования

Основной цикл этой книги объединяет стихи, написанные преимущественно в 1972 году (только последняя часть — в 1972—1974 годах). Это был, может быть, самый насыщенный год моей жизни. Я познакомился с Машей Романушко, а через несколько дней — с художником Валерием Каптеревым и его женой, поэтом Людмилой Окназовой, которые стали нашими близкими друзьями. В доме Каптеревых для нас возник целый новый круг творческого общения. Родился мой старший сын Саша. Я побывал в Новосибирске, Кишинёве, Таллинне и в других местах. Прошёл через несколько совершенно разных пластов переживаний. Этот год был — как жизнь среди жизни. Так что и счастья, и его капризов было предостаточно.

1

* * *

Может быть, никогда и не вспомню

ни слова из опьяняющих речей,

что шепчет мне эта минута.

* * *

Музыка.

Кружево звуков.

Живое кружево звуков.

* * *

Что мне вино,

что мне гашиш и опий —

когда воображенья бьёт родник!..

* * *

Молодость

нежными волнами свежести

окатывает сердце — и отбегает прочь.

* * *

Капризное счастье существования

то и дело нашёптывает мне стихи,

но почему-то всё больше чужие…

* * *

Спешу я к дому, словно падающий камень

к земле: чем ближе,

тем быстрей паденье.

* * *

Мне ничего от красоты не надо.

Пусть только будет,

шепчет и поёт.

* * *

Влечёт к себе

— загадочно, печально —

воспоминаний давних дно морское.

* * *

Кто знает, пусть расскажет: что же лучше —

добра начало

или зла конец?

* * *

За что же расплачиваюсь сегодняшней болью:

за вчерашнюю радость?

за неизвестное завтра?

* * *

Устал, истомился

обилием жизней,

пережитых в воображении.

* * *

Наука — трасса карьерного бега

с чудаками-чернорабочими,

трамбующими дорожки.

* * *

Хватит горькой мудрости.

Учусь божественному сумбуру,

великому неразумию.

* * *

Приступ ночи кончился.

Долгожданный телефонный звонок

унял боль.

* * *

Очень поэтическое настроение.

Да-да, сегодня стихи поются сами.

Но через пять минут — завтра…

* * *

Стихами пьян

и не возьмусь вести машину.

Не хочется водить даже карандашом по бумаге.

* * *

Косматый смех

рвётся из души к небу,

и сгущается в тучу, и обращается в плач.

* * *

Белый день догорел дотла, и я с ним.

Теперь в электрическом ночеубежище

вспоминаю, как нам жилось.

* * *

Служу сиделкой

у неизлечимо больных фантазией.

Вот бы заразиться!..

* * *

Почему, почему, почему

сказать «люблю тебя» — истинная правда,

а рассказать об этом — почти выдумка?..

* * *

Светлые потоки звуков

смывают смуту — ради

великого беспокойства.

* * *

Возьми меня с собою, музыка!

Вот я бегу вслед,

сбрасывая путы буден…

* * *

В городе — гарь с горящих торфянников.

Кажется, что навсегда.

Как легко она подбирается к сердцу…

* * *

Сон — такая странная выдумка.

Каждый день добровольно впадаешь в небытие,

совершаешь маленькое самоубийство.

* * *

Всё жарче и жарче.

Зелень желтеет в разгаре лета,

словно поторапливая благословенную осень.

* * *

Ужасно скучная ночь.

Никто не ввалился в гости.

И телефон промолчал до утра.

* * *

Это вечнозелёное дерево не шумит листвою.

Оно заполнило всего меня: крона, ствол, корни…

Оно всё растёт, тихо и невидимо.

* * *

Тяжёлые снаряды машин

несутся дорожными траекториями…

Канонада стрельбы по расстояниям.

* * *

Грязные башмаки сияют

незарифмованной поэзией

вчерашнего бродяжничества.

* * *

Для ненаписанных ещё стихов

режу бумагу. Боязно.

Словно подталкиваю стрелку на часах будущего.

2

* * *

Случилось что-то несуразное.

Даже жадная щель копилки-памяти

оказалась узка.

Отъезд

Медленное падение

в плоскую пропасть расстояний…

Уход из застоявшейся жизни.

* * *

Мы весёлый народ:

нам скакалкой даже цепочка,

которой скованы руки.

* * *

Незаметно теряешь крупицы души по дорогам

и нежданно находишь их вновь —

там, откуда уехал без горя.

* * *

В колдовском калейдоскопе суток

цветные стёклышки чувств

складываются в узоры настроений.

* * *

Бреду мимо черепичных скатов крыш,

между щербатых стен —

окружённый настоящим прошлого.

* * *

Ты мой невольный соавтор,

любимая моя дочурка.

Неотданное тебе подмешиваю в стихи.

* * *

Не спешите на помощь.

Не каждому удаётся так повеселиться,

как мне погрустить.

* * *

Состаренные осенью деревья

щедры без устали, без радости, без боли.

Щедры безжалостно и безнадёжно.

* * *

Так коротка ночь.

Не успеваешь остаться

в настоящей тишине, в настоящем одиночестве.

* * *

Спасибо, умеющие любить.

Спасибо.

От незадачливого ученика.

* * *

Веники ветвистых крон

выметают из души

сор покоя.

* * *

Уговоры усталости убедительны,

как глаза влюблённой принцессы,

когда она просит помочь ей вязать.

* * *

Дело моё,

моё моление,

мой вопрос небу о смысле жизни.

* * *

Уже столько дней

всё той же высоты свеча,

всё той же толщины стопка бумаги.

* * *

В кои веки раздобудешь зёрнышко счастья,

посадишь, согревая дыханием землю,

Конец ознакомительного фрагмента.