Семья Хомячковых

Виктор Батюков, 2022

Семья Хомячковых – это легкий юмористический сериал, повествующий о жизни и приключениях одного из служащих НИИ Хомы Хряповича Хомячкова – немного рассеянного, доброго, из-за своей детской непосредственности вечно попадающего в смешные ситуации, – и его верной спутницы Фани – женщины строгой, властной, но, тем не менее, доброй и бесконечно любящей своего нелепого мужа. Каждый из рассказов заставит вас не только улыбнуться, но и по-другому взглянуть на некоторые жизненные обстоятельства.

Хомячки для Хомячкова

Когда, наконец, все свиньи оправились от ОРЗ в мире наступил экономический запор. Почти весь командный состав НИИ, держащий нос по ветру, удалился в поисках лекарства, и сотрудники стали думать кем бы их заменить, на пятом этаже, всеобщим голосованием, состоящим из трех человек, задержавшихся на работе до конца дня, на должность начальника отдела был единогласно избран Хома Хряпович Хомячков. Назначение произошло поздно вечером, поэтому новоиспеченный начальник об этом даже не догадывался.

На следующее утро Хома, как обычно, теряя в общественном транспорте пуговицы, волосы, и здоровье добрался до своего учреждения. Первый сигнал о том, что за ночь что–то изменилось прозвучал от вахтера, который вместо привычного «Пропуск» сказал: «Здравствуйте Хома Хряпович», и показал ему, начинающую лысеть, макушку. Хомячков, заученным движением, приставил к ней небольшой, белый прямоугольник с фотографией, и пошел дальше. В отделе, где под ним сменился добрый десяток стульев, царило какое–то лихорадочное возбуждение. Сотрудники, завидев входящего Хомячкова, тут же попрятали термосы с кофе, новые колготки, карманные шахматы, и сделали вид, что с ужасом ждут воскресенья т. к. в этот день нельзя прийти на работу.

— Здравствуйте. — На половину проснувшись буркнул Хомячков.

— Доброго здоровья Хома Хряпович! — отрепетированным хором поздоровались сотрудники. — Примите наши поздравления.

— Спасибо. Сегодня действительно праздник. Мне в автобусе ни разу не наступили на ногу.

Он, наконец, добрался до своего стола, и здесь окончательно проснулся.

— А где все, что должно было лежать? — рассеянно шаря по пустым ящикам спросил Хома у компьютерного монитора.

— У Вас на столе. — почему–то женским голосом ответил он.

— Где? — заглянул под клавиатуру Хомячков.

— В вашим кабинете.

Хома поднял глаза, и удивленно осмотрел обступившие его радостные лица: — Я попал не в свой отдел?

— В свой. — уже откровенно хохоча заверили его. — Но только теперь Вы не рядовой сотрудник, а начальник отдела.

Хомячков медленно перевел взгляд на настенный календарь. До первого апреля оставалось еще месяцев пять. Не привыкший по утрам думать, Хома, с улыбкой счастливого идиота, рассматривал своих коллег в ожидании что они ему все объяснят, но тут открылась дверь, и в отдел заглянула секретарь

— Я так и думала, что Вы сразу сюда придете, — тоном воспитателя детского сада сказала она. — Хома Хряпович прошу на рабочее место. Через час совещание, а мне еще надо Вас в курс дела ввести.

Все еще не веря ни одному из своих пяти чувств Хома встал, и на слегка трясущихся в коленках ногах вышел из отдела. Пройдя не легкий путь от рядового до начальника Хомячков, наконец, оказался в теперь уже его кабинете. Оставшись один он трижды обошел его по кругу заглядывая во все шкафчики и тумбочки надеясь обнаружить там притаившегося начальника, но кроме своего отражения в зеркале никого не нашел. «Может это сон»? — с надеждой подумал Хома, и чтобы проснуться ударил себя по пальцу увесистым пресс–папье.

— Ай–ай–ай!!! — разлетелось по кабинету.

— Что случилось? — вбежала секретарша.

— Кофе хочу. — дуя на рану ответил первое, что пришло на ум Хомячков.

— Так зачем же орать? Для этого существует селектор. — женщина подошла к столу, и в двух словах и трех жестах объяснила, как пользоваться настольным домофоном.

Когда до Хомы дошло, что это не сон, и его оклад действительно стал в два раза выше, то настроение поднялось на такую же высоту, и он, забросив ноги на стол, стал внимательно изучать носки своих туфель.

— Смею Вам напомнить, Хома Хряпович, что Вы не в Чикаго. — укоризненно покачала головой секретарь.

— Теперь это мой кабинет. Куда хочу туда ноги и отбрасываю. — с вызовом ответил Хомячков.

— На здоровье, но хочу заметить, что стали собираться руководители отделений и думаю им будет не очень приятно лицезреть Вашу обувь. Кстати, Вы прочли те бумаги что я принесла? Там нужно расписаться в приказе о Вашем назначении.

Только сейчас Хома заметил на краю стола внушительную стопку. Поспешно возвратив ноги на их привычное место Хомячков придвинул к себе бумаги.

— Где народ? — спросил он, прочтя титульный лист.

— Ждут разрешения войти.

Хомячков укоризненно покачал головой: — Ай–ай–ай Елена Ивановна. У нас в стране сейчас что?

— Кризис.

— Нет. В стране сейчас клятый демос. Нет не так. Демоклятия. Нет, нет — демократия. Вот, и поэтому ко мне любой может войти без стука как к своему старшему товарищу.

Секретарь пожала плечами, и удалилась. После неё в кабинет стали входить люди, и рассаживаться. Когда свободных мест не стало Хомячков понял, что нужно что–то говорить.

— Здравствуйте. — слегка робея начал он. — Как меня зовут думаю все прочли на табличке.

— Её там нет, сказал кто–то из дальнего угла, но тут–же добавил. — Но Вас и без неё все знают.

Польщенный такой популярностью Хома покраснел.

— Начальник, что делать будем? НИИ вот, вот рухнет. — Хомячков испуганно осмотрел стены в поисках трещин, — Заказов поступает крайне мало, работы нет, скоро все сотрудники разбегутся.

Хома Хряпович стоял у стола, и лихорадочно пытался понять, о чем говорит этот человек, и чего он от него хочет, и тут в его голову влетела, два раза больно ударившись о черепную коробку мысль. Хомячков расправил плечи, и посмотрел на своих подчиненных с верху вниз.

— Товарищи, торжественно начал он. — С этого дня мы будем заниматься не чем ни будь, а кое чем, и это выведет нас из создавшегося тупика.

Старшие отделений почтили минутой молчания эту пламенную речь.

— Можно уточнить? Заниматься кое чем — это как? — робко спросил один из собравшихся.

— Об этом я расскажу завтра в это же в это же время. А сейчас всех прошу на свои рабочие места.

Когда кабинет опустел Хома облегченно вздохнул, и упал в кресло.

— Елена Ивановна узнайте, когда меня сможет принять директор НИИ. — отдал он распоряжение секретарю, а сам, подражая Цезарю, стал делать сразу три дела: что–то искать в компьютере, просматривать бумаги, и писать докладную записку. К своему удивлению перед самым обедом все было закончено.

В столовой на него смотрели так как жители острова Чики — Пуки на куклу Барби. Несколько раз подавившись под этими пристальными взглядами Хомячков понял, что теперь порадовать себя рисовой кашкой с тефтелькой он уже не сможет. Поблагодарив в душе всех за предоставленную ему язву желудка, он вернулся в кабинет. Через полчаса к нему заглянула секретарша: — «Если Вы готовы, то директор ждет».

Собрав бумаги и всю свою храбрость Хомячков двинулся к тому, кого никогда не видел. Всю дорогу с пятого до двенадцатого этажа он пытался убедить себя в том, что начальство не зверь, но сердце отказывалось ему верить, и делало попытки убежать. Людоедская улыбка молоденькой секретарши храбрости не прибавила.

— Здравствуйте Хома Хряпович, — обрадовался директор. — Очень приятно, что Вы в свой первый рабочий день попросились ко мне на прием.

— Сегодня среда. — поправил его Хомячков.

— И что? — не понял директор.

— Среда — третий рабочий день.

Директор внимательно посмотрел на Хому. — И так, что Вы мне намерены предложить?

— Поменять работу.

Вставные зубы директора громко лязгнули, а глаза стали размером с солнцезащитные очки китайского производства.

— Я не ослышался? Вы хотите, чтобы я ушел из НИИ? — просипел он.

— Если надумали, то я возражать не стану, — заверил директора Хомячков. — Но я не об этом. Мне кажется, чтобы наш институт мог и дальше работать нужно чтобы пара — тройка отделов приносила деньги.

На этот раз лязг был по тише, а глаза достигли лишь размеров пенсне.

— И как Вы себе это представляете? — заинтересованно, но несколько скептически, спросил директор.

— Можно чинить компьютеры, печь пирожки, ремонтировать квартиры, — стал загибать пальцы Хома.

— Разводить кого–нибудь. — подхватил его мысль директор.

— Этим пусть ЗАГС занимается, — не согласился Хомячков, но потом подумал и предложил. — А что если кого–нибудь выращивать для продажи?

— Свиней?

— Не обязательно. Можно кроликов на шапки.

— Или хомячков на варежки. — съязвил директор. — Идите к себе. Я подумаю.

«Интересно откуда этот начальник животноводческого отдела свалился на мою голову»? — бросил он мысль в след уходящему Хоме.

Впервые в жизни Хомячков возвращался домой обуреваемый многими думами.

— Дорогая подашь ужин приблизительно через час. Мне еще нужно кое над чем поработать. — бросил он с порога, и поспешил в комнату.

Фраза «Где ты так долго шлялся. Опять автобус перепутал?» — упала прямо у ног Фани едва оторвавшись от её языка. Проводив взглядом озабоченную фигуру мужа, она скрылась в глубине кухни. Через пятнадцать минут, заживо съеденная любопытством, Фаня заглянула в комнату. Хомячков сидел за столом, и что–то писал.

— Милый с тобой все в порядке? — испуганно спросила она.

— Да. Сегодня меня назначили начальником отдела, и я составляю план спасения НИИ от развала. Ужин готов?

За едой он рассказал Фане в чем заключается его план, а она слушала мужа как крестьяне слушали, в свое время, Ленина, или как дети слушают сказку на ночь (что, впрочем, одно и тоже). Спать чета Хомячковых легла глубоко за полночь. Фаня с восхищением поскребла ноготком впалую грудь своего милого, а Хоме, в этот момент, показалось, что теперь весь мир принадлежит ему.

На следующее утро Хома проснулся на много раньше дворника. Одевшись при свете уличного фонаря он, чтобы не разбудить жену, выскользнул из квартиры даже не сняв тапочки. «Это мой звездный ринг»! — Гордо вскинув подбородок вверх подумал он, и показав рожицу сидящей на скамейке паре воркующих котов, трусцой побрел к остановке. От увиденного хвостатый Ромео сфальшивил, наступил на лапу своей избраннице, и с позором был изгнан со двора конкурентом. Но как бы рано не вышел из дому Хомячков на работу он все же опоздал на пол часа. В кабинет Хома ввалился толкая перед собой огромную сумку. Озадаченная Елена Ивановна встретила его в позе почетного караула.

— Меня директор не спрашивал? — утирая со лба росу осведомился он.

— Нее–е–т. а что у Вас в сумке? — женское любопытство всегда было сильнее профессионализма.

— Здесь будущее процветание нашего НИИ. — гордо произнес Хомячков, и отдышавшись стал толкать сумку дальше. — Если директор спросит — я у себя.

Выждав минут сорок, секретарь решила напомнить своему боссу, что вот, вот начнется совещание. Собрав бумаги, требовавшие Хоминого автографа она, поправив на ходу сбившийся парик, вошла в кабинет.

Сирену такой мощности сотрудники НИИ слышали лишь один раз, когда слегка трезвый электрик случайно обнаружил кнопку воздушной тревоги. Лучшее время по эвакуации показал девятый этаж. Через три минуты все служащие уже мчались по домам вместе с казенной оргтехникой. Дольше всех задержался первый. Им так и не удалось вытащить через окно бильярдный стол. Когда страх рассеялся не успевшие удрать, и спавшие в эти утренние часы сотрудники, во главе с директором, двинулись к источнику паники. За дверью кабинета Х. Х. Хомячкова им представилась живописная картина. На столе совещаний, изображая спящую царевну, лежала Елена Ивановна. Хома суетился тут же, пытаясь оживить её чередуя дергание за руку с орошением из термоса, а весь кабинет был наводнен грызунами разных форм и размеров.

— Это что такое? — строго спросил директор, изловив за хвост не очень расторопную белую мышку.

Услышав голос начальника, секретарь открыла глаза, увидела над собой довольную мордочку мышки, тихо пискнула, и снова погрузилась в свое состояние.

— Я спрашиваю, что все это значит?!! — выходя из себя заорал директор. Хома, все еще улыбаясь, отобрал завтрак у двух хомячков, и протянул его своему непосредственному начальнику.

— Вот мой план по спасению НИИ согласно Вашим рекомендациям.

Директор положил мышь на грудь Елены Ивановны, чем вызвал у неё неописуемый восторг, и взял огрызок доклада. Пробежав по нему глазами он с удивлением уставился на Хомячкова.

— Вы идиот? — только и смог спросить он.

— Я здесь уже давно работаю. А что, что–то не так? — Хомины глаза излучали победный марш.

— Вы здесь написали, что я дал указание организовать в вашем отделе цех по пошиву варежек из хомячков. Так?

— Совершенно верно, но я внес некоторые коррективы. Мне стало жаль бедных грызунов, и я подумал, а почему бы не заняться их дрессировкой. Разучить какую–нибудь песенку, или танец, организовать выступления, гастроли. Я где–то читал, что эстрадные певцы очень хорошо зарабатывают, а чем наши хомячки хуже? Вот и будет дополнительный доход для института. Как Вам идейка?

Директор с минуту глядел на Хомячкова, и сопел как дореволюционный паровоз, затем круто развернулся, и прокладывая себе дорогу сквозь служащих и грызунов, ринулся из кабинета.

Ближе к обеду, когда порядок в НИИ был в большей степени восстановлен, а новоиспеченные звезды шоу бизнеса водворены на место т. е. в сумку, Хомячков с папкой бумаг под мышкой, и строгим выговором в деле вернулся в свой родной отдел.

— Ну как кресло начальника? — скрывая не совсем сочувственные улыбки поинтересовались сослуживцы.

— Ничего, довольно удобно. — честно признался Хома усаживаясь на свой скрипучий стул.

— А что же тогда Вам в нем не сиделось?

— Директор оказался ретроградом. Ничего не понимает в пении хомячков. — тяжело вздохнул Хома и щёлкнув мышкой погрузился в не совсем понятный ему мир цифр.