Коротенькие рассказики. Том 1

Виктор Алексеевич Уськов

Автор — не профессиональный писатель, а свидетель, представитель многомиллионного советского народа, крестьянский сын, сменивший много рабочих профессий, дитя войны, перенесшее вместе с Родиной трудные будни колхозной жизни, тяготы и лишения военных и послевоенных лет. Подкупает, что автор «без унынья и лени» предает бумаге не только свои воспоминания, но и мысли о времени, восхищение природой, тревоги и заботы о нравственности народа, будущем планеты.

Скрипка в ночи

Большой город. Подонки лет пятнадцати-шестнадцати. Банда человек шесть-семь. У двух братьев нечего курить.

— Главное, у вас, братья, всегда нечего курить. Вот первому задание на смелость — кто сейчас здесь пройдет, у того отобрать все папиросы.

Шел парень. Один, тоже лет шестнадцати. Со службы. В футляре была скрипка. По-ихнему — нарядный. Остановили.

— Привет, — один из них говорит. — Видали, какой воспитанный мальчик — не куришь и не пьешь?

— Не пью. Ну, если немного где-то на вечере…

— Куда идешь-то? Таких что-то здесь не видали.

— У нас одна скрипачка на концерт не пришла, а завтра ехать, вот я и решил к ней зайти и узнать.

— Че, парни, сыграть ему? Есенина — «Мурку»? — это главарь банды.

— Это не Есенин, дурак, — заговорили из толпы. — А этот… как его…

А скрипач заиграл. Скрипка пела двумя и тремя голосами сразу. Казалось, она умела плакать взахлеб. Пела она и громко, и тихо, если надо — так тихо, что можно было расслышать писк комара.

Парни, которые поначалу тихо шептались, прислушались, сами того не замечая. Когда скрипач опустил скрипку, главарь сказал ему: «Сыграй, что умеешь, ну, свою любимую, что ли».

Парень подумал-подумал: «Что бы им сыграть, уродам?» И блестяще сыграл один из знаменитых танцев Брамса, где сочеталась плавная мелодия с танцевальной, ритмичной и быстрой музыкой танца.

Когда он закончил, парни долго молчали. Потом вожак сказал:

— Нептун, верни ему часы.

Тот посмотрел на хозяина удивленно в полумраке и подошел к музыканту: «На, я пошутил».

И опять главарь обернулся к музыканту.

— Иди к своей скрипачке, иди-иди, не бойся, никто тебя не тронет. Живи, скрипач. Дайте ему футляр. Глухой, не слышишь, что ли? Отдай ему футляр.

Скрипач ушел. Парни все молчали.

Потом с хохотом пошли по домам. Стало светлее. На небе надрезанным большим арбузом сквозь небольшие облачка светила луна.