Милости проведения в АД. Вторая книга серии «ВеЛюр»

Виктория Чуйкова

Она полюбила его сразу и навсегда. Так сильно, что, добиваясь Его, готова была жертвовать всем и всеми, кроме себя. Себя она любила чуточку больше, ни в чем себе не отказывала, никогда! Она – эталон, она – совершенство, она – королева! Но не для него…

Глава 7

Приняв поцелуи от четырех детей, Виен прервала наступившую тишину:

— Значит, это все-таки Ты! И эти очаровательные юноши — твои сыновья?! — дрогнувшим голосом, не поднимая глаз, говорила она.

— Это действительно Я! — он встал, подошел к ней, взял ее руку, поцеловал, и, не отпуская, присел рядом.

— Я, я не ожидала тебя встретить. Теперь уже не ожидала. А ты не изменился!

— Ты тоже!

— Оставь! Я ежедневно смотрю в зеркало, и не один раз в день!

— Я не умею льстить.

— Считай, что я поверила. Пожалуй, мне тоже пора! — пальцы рук ужасно дрожали, и ей ничего не оставалось, как сжать их в кулаки. Виен поднялась, собираясь покинуть комнату. Спина выпрямилась, голос был тверд: — Приятно было тебя увидеть! А сейчас, извини.

— Ничего не меняется…. Ты опять хочешь от меня сбежать! Я тебя чем-то обидел?

— Да нет, ты это и сам знаешь. Просто уже поздно!

— Что поздно?

— Все поздно! — не поворачиваясь, проговорила она еле слышно.

Жан снова взял ее руку, вернее кулачок, упрямо сжимавшийся, и нежно — нежно погладил:

— Можно мне все объяснить? — тихий, честный и нежный голос мужчины держал ее в этой комнате, но Вилена сопротивлялась:

— Что ты хочешь объяснить?! Мне и так все понятно. — Его немой вопрос так был ясен, что она продолжала: — Я догадывалась, что ты женат. Такой мужчина не мог быть один. Оказывается, у тебя были еще и дети!

— Я тогда уже был вдовцом. Собирался тебе все рассказать. Сразу! Но, ты не дала мне возможности.

— О чем ты говоришь? Мне было лет двадцать! Ты так ухаживал. Цветы, прогулки…. Не понимаю, как ты мог бросать ребят?! Ведь они, не намного старше, моих девочек.

— Ты дашь мне вставить хоть слово?! Не меняешься. Как же на тебя это похоже — все и всегда решать самой! Послушай меня, пожалуйста, не выдумывай сейчас ничего. Не накручивай себя. Дай мне все пояснить.

— Хорошо! Но, что ты можешь сказать нового? Все и так ясно.

— Они значительно старше. Но об это позже. Тебе тогда было только двадцать!

— Это греет, что помнишь и понимал тогда!

— Я прошу, не перебивай!

Она все же тихо сказала, отводя глаза в сторону:

— Ты ухаживал за мной, бросая малышей!

— Они жили в Англии.

— Какая Англия? — Вилена начинала сердиться таким мелким, обманным словам и даже голос его и его присутствие не могли унять ее возмущение, но Жан, совсем немного, повысив голос, продолжал:

— Они были достаточно взрослые, чтобы жить, где им хотелось. — Она удивилась, широко открыла глаза и подняла бровь, точно так делала Ев, когда сдерживала возмущение. — Я ухаживал за тобой. Я увидел тебя и все… Мир перевернулся!

— Хватит, это все бравада!

— Я просил дать мне возможность все объяснить! — Виен замолчала. — Тебе было только двадцать! Вспомни, как мы гуляли, и ты мне сказала, что у вашей семьи определенная традиция. Я думал, у меня есть время, года два. Я боялся дышать рядом с тобой. Настолько ты была хрупкой и юной!

— Ну, да! Тебе тогда, сколько было, лет тридцать?

— Приблизительно!

— И ты, ни слова, не сказал…

Жан не слушая, продолжал.

— А потом ты вдруг исчезла. Просто уехала не оставив ни номера, ни адреса.

— Я была не одна!

— Помню. Я искал, Господи, сколько лет я искал! Я не знал даже твоей фамилии…

— И что?

— А потом увидел тебя с мужчиной. Случайно встретил вас, ты даже не заметила меня. Как я потом узнал — это был твой муж.

— А что ты хотел?! Я была уверена, что ты и не вспомнишь обо мне. Взрослый, богатый, красивый мужчина…

— Я, как только узнал твой адрес, писал тебе. Ты получала мои письма?! Год, после случайной встречи я искал твой адрес. Город не маленький. А потом писал каждый день.

— Да! Я получила пару писем, только они были ни о чем. А у меня в то время, были проблемы.

— Я же не знал! Я бы сделал все, чтобы тебе помочь!

— Это вряд ли бы удалось.

— Не правда. Всегда можно найти решение.

— Теперь это не важно. Твои сыновья… Они такие же красивые, как и ты.

— Ты и девочки тоже красивы, я бы сказал больше…

— Издеваешься? Мне почти пятьдесят!

— Что с того? Я тоже не мальчик!

— Зато ты не изменился, разве чуть-чуть посидели виски.

— Господи, тридцать лет, я мечтал о нашей встрече! Столько раз рисовал ее себе. Проговаривал, что скажу, что сделаю. И вот ты рядом, а я теряю связующую нить между нами. И ты опять порываешься бросить меня, даже не выслушав, не попытавшись понять!

Она высвободила руку, повернулась, очередной раз, собираясь выйти:

— А я даже не мечтала…

— Подожди хоть минуту! Не уходи. Прошу. Виен! Можно задать хотя бы один вопрос? — Она промолчала, но остановилась. — Ты не будешь препятствовать счастью детей?

Виена повернулась в пол оборота.

— Я никогда не навязываю свое мнение дочерям. И мешать не в моих интересах. Надеюсь, мальчики не женаты! — Последние слова прозвучали с иронией, но тон не был злой, скорее болезненный.

Он осмелел, снова взял ее за руку, и подвел к дивану. Она нехотя последовала за ним, сама не понимая своего внутреннего сопротивления.

— Это их первая любовь, и я знаю, последняя. — тихо говорил Жан. Виен присела, слегка расслабившись. Он увидел, как тепло заполняет ее глаза. Отпустил руку, подошел к столу, налил в стакан со льдом мартини, и ничем не разбавляя, подал ей. — Они влюбились несколько лет назад. Я не знал кто эти девочки, так как жил за границей. Но в прошлый свой приезд, прошлым летом, узнал, что они твои дочери. Случайно узнал, в разговоре с Васильевичем. Мне показалось, что я знаю этих девочек, показал ему. Каково же было мое удивление! Господи, говорю искренне, я обрадовался, и огорчился одновременно. Пояснять свои чувства не буду. Однако я поклялся себе, что сделаю все, чтобы мальчишки не потеряли свою судьбу, как я, некогда. Поэтому прошу, разреши им быть вместе.

— Я же сказала! — Вилен повысила голос, в душе же все клокотало: «Вот зачем он говорит все это! Зачем?!»

— Прости меня. — прошептал Жан и отошел к окну, предоставляя ей свободу.

— За что? — она выпила пару глотков. — За что ты просишь прощения? Ты ничем не обидел меня. А первая любовь — она всегда прекрасна, я то, уж знаю. Та неделя была сказочной…. Поселилась здесь, — показала на сердце, — навсегда! — Усмехнулась, скорее себе и добавила: — Любовь — как кошка: она все равно поцарапает, даже если хотелось, всего лишь с ней поиграть.

— Ну, что ты такое говоришь?! — несколько шагов по комнате и он с ней рядом. — Еще можно все исправить.

— Ну, ты же видишь, что нет! — слезы набежали, Виен старалась их унять.

— Что мешает? — изучающий взгляд: — Ты не одна?

— Я уже много лет одна. Зачем спрашиваешь? Уверена, ты осведомлен о нас, как никто другой.

— Могу я хотя бы попытаться?

— Можешь! У каждого есть свое право делать что-то в этой жизни или нет! — Настало молчание. Вилена допила свой напиток, но стакан не выпускала из рук, вертя его по кругу. — Твое кольцо, — она хотела снять, но он остановил: — оно меня столько раз спасало.

— Я знаю, это в его силе. — опять взял ее за руку, присел и их глаза, наконец, встретились. — Пойдем, погуляем по берегу, ведь нам есть о чем поговорить. Пожалуйста!

— Наверное, так будет лучше! Пойдем. Мне сейчас не хочется идти домой, и быть одной.

*****

Одинокая пара медленно брела по пустынному пляжу, иногда останавливаясь, иногда присаживаясь на пустые скамейки, и опять продвигалась дальше. Ночь была в разгаре. Они говорили и говорили, опять молчаливо шли, и снова говорили. Пытаясь за несколько часов заполнить прожитые годы.

— Ты не устала? — поинтересовался Жан, услышав, как она тяжело вздохнула.

— Не знаю. — пожала плечами Виен и уставилась вдаль, до сих пор стараясь на него не смотреть.

— Скоро рассвет. — Заметил он слабые краски малиновых оттенков окрашивающих горизонт. — Вернемся?

— Пожалуй! Надо что-то объяснить детям, знаю, волнуются, а у меня нет слов. — помолчала. — Ты опять нарушаешь спокойствие моей жизни и моей души!

— Это плохо? Мне казалось, в жизни нужны перемены. — Вилен пожала плечами:

— Все и так меняется. Вот и девочки наконец-то влюбились, я думала, не дождусь.

— Глупости! Мы еще на свадьбах правнуков будем танцевать.

— Я и танцы — не совместимы! — наконец усмехнулась и опять глубоко вздохнула.

— Все совместимо, по желанию.

— Пожалуй, ты прав, надо возвращаться. Ночь для молодых, а мы забираем их время.

— Мы ничье время не можем забрать! Только свое упустить. Но и это подвластно.

— Давай завтра, пожалуйста!

— Завтра? — спросил Жан, но в глазах загорелся огонек радости.

— Мне надо осмыслить все эти события.

— Если хочешь, можешь подняться наверх, в гостевую комнату, и побыть наедине с собой.

— О нет! Мы всегда были втроем, в самые разные моменты. Неужели ты думаешь, что сейчас я могу взять и уединиться?

— Я просто предложил.

— Знаю. Но рано или поздно мы должны будем поговорить о «сегодняшнем», так зачем откладывать?

— Но мы же ничего не решили о нас.

— Зачем спешить? Спешка уже ни к чему. Поверь, на рассвете я не уеду. Я не золушка, карета в тыкву не превратится. Так что, завтра будет.

— Хорошо! А у меня еще есть твои туфельки, — он держал в руках ее обувь и не спешил расставаться ни с нею, ни с ними. — А еще, еще я теперь знаю твою фамилию, детей. И…, если ты попытаешься сбежать, возьму их в заложники!

— Жан, не будь ребенком. — сказала, а сама усмехнулась его ребячеству. А как иначе — это так приятно когда рядом не стонут, а шутят.

Незаметно подошли к лестнице. В беседке сидела четверка молодых людей. Которым было видно все маневры этих двух, да и настроение парочки чувствовалось издали. Вот же они уже не опасалась ссор, а ждали развязки.

Поднявшись, Виен увидела дочерей.

— Приветики всем и пока! — сказала она. — Я домой!

— Мы тоже. — поднялись девочки.

— Тогда,…, крошки, за мной! — сказала она с улыбкой. А у мужчин отлегло на сердце.

— Все будет хорошо! — сказали сыновья отцу.

— Да! — ответил он скорее себе, чем им.