Милости проведения в АД. Вторая книга серии «ВеЛюр»

Виктория Чуйкова

Она полюбила его сразу и навсегда. Так сильно, что, добиваясь Его, готова была жертвовать всем и всеми, кроме себя. Себя она любила чуточку больше, ни в чем себе не отказывала, никогда! Она – эталон, она – совершенство, она – королева! Но не для него…

Глава 8

«Ну, вот и все… Душа моя, как выжатая губка,

В кулак собралась, ноет, жжет.

И, как подбитая голубка, на солнце глядя, смерти ждет»…

В окна стучался рассвет, накладывая на стекло блики. Покрутилась с боку на бок, пару раз отмахнулась от назойливых мух, прихлопнула одну журналом:

— Как вы сюда пробираетесь!?

Вдалеке ворона, закричала во все горло, надрывно, до срыва. Виен оглянулась на крик, выключила кондиционер, открыла окно, но предрассветный воздух не успокоил. Было прохладно. Взяв огромную, теплую шаль, она вышла на террасу. Оставив приоткрытыми двери, укутавшись в мягкую ткань, забралась в кресло-качалку, и стала наблюдать за рождением зари.

День словно скатывался с горы. Семечком открывшись, бросил дикий солнца луч, заиграл в воде. Вереница серых туч, уверенной шеренгой, двигалась по горизонту.

«Вот так и вся моя жизнь, — думала Вилена, — радость и счастье постоянно пробиваются сквозь серые будни. Полвека прожила, вошла в колею, даже начала ощущать прелесть одиночества. Дочки взрослые, живи себе спокойно, наслаждайся свободой. Черпай удовольствия от того, что никому и ничего не должна. Так чего же я парюсь?! Сотни людей ходят мимо, общаюсь, и не дергает так, как эта мимолетная встреча. Нет, не права, мимолетной она не будет. Девочки счастливы, и если они соединят свою жизнь с ребятами, я ведь тоже буду счастлива, но…. Есть маленькое «но». И оно в этом большом, красивом мужчине. Встречаться с ним, время от времени, как с родственником, не даст сердце, а как с близким сердцу человеком, не даст совесть. И как мне быть? Я взрослая женщина, с кучей забубонов, болезней и проблем. Вешать их на его плечи равносильно, что вырубить цветущий куст под корень…

Серое утро — серое настроение, а может это мое серое настроение, нагоняет тучи на новый день?»

Она смотрела вдаль, вспоминала прошлое. Вокруг нее разыгрывалась непогода — ветер усиливался с каждой минутой, первые грозовые вспышки разрывали небо, крупными каплями забарабанил дождь. Но она не обращала на это никакого внимание, ее душа и сердце были далеко. Грянул гром, обрушивая усиливающиеся холодные потоки воды. Намокнув моментально с головы до ног, Виен встала на пол босыми ногами, собрав с веранды вещи, которые могли намокнуть, тихо зашла в дом.

Гроза нарастала. «Сегодня можно подольше поваляться в постели» — подумала Ви, забравшись в уютную кровать, удобно улегшись. Укрылась тонкой простыней, с улыбкой закрыла глаза: «Гроза! Как хорошо, что гроза! Нет, это плохо, конечно, плохо. Но зато можно притвориться больной, и пару дней просто прятаться в своей комнате. А девчонок отправить на романтические прогулки. Этим ребятам по силе и грозовой день наполнить солнцем».

И она, довольная собой, уснула.

****

В это время Жан несся на встречу к родителям, поглядывая в зеркало заднего вида и разговаривая со своим отражением.

— Гроза! Это хорошо или плохо? Даже не знаю. Бог ты мой! Столько говорить и ничего не сказать. Стоп! Не хватало еще ее всем сразу огорошить. Вот я эгоист. Все! Надо сосредоточиться, сейчас, как мальчик, буду мямлить перед мамой и папой. Век живу, а так и не научился давать отпор.

Машина неслась по пустому шоссе в скромный, маленький, в два этажа с мансардой, домик, одиноко стоящий на пустынном берегу. От людских глаз его закрывал густой лес, а со стороны реки — протока с плотной зарослью камыша.

Ольга сидела в большой комнате, возле камина и смотрела на огонь.

— Ты вовремя! — сказала она, даже не повернув к сыну головы: — сейчас непогодь усилится! — Раскат грома подтвердил ее слова. Жан подбросил полено и сел напротив, ожидая объяснения вызова. — Приехали? — коротко спросила женщина.

— Да! — однозначно ответил он.

— Я позвала тебя по двум причинам.

— Слушаю.

— Сначала скажи. Встреча со всеми семьями прошла спокойно?

— Вопросов лишних не было. Все, как всегда. Лишь слегка сочувствовали Татти.

— К сожалению, так спокойно будет не всегда.

— Мы все это знаем — это наш крест, нам его и нести, сколько отмерено. — произнес Жан в ответ. Возможно, это звучало высокопарно, мать его прекрасно поняла и сменила тему:

— Вернемся к будням. Ты уверен, что эти годы стоят того, чтобы всю свою жизнь положить на алтарь?!

— Ты ее не знаешь, даже не видела, мам!

— Я ее видела, сегодня…, отчетливо и явственно.

— Что? Ты ее видела? Расскажи, пожалуйста! — Жан сразу забыл обо всем на свете и хотел только одного — предсказания!

— Видела, так же четко, как то, что для всех ты нарушишь закон… — Жан молчал, он знал, что напором и расспросами ее говорить не заставишь. Немного помолчав, Ольга продолжала: — Успокойся, все разрешиться!

Жан помолчал минуту, заметив, что Ольга его не видит, а опять окунулась в свои видения. И как только ее ресницы заморгали, сказал:

— Я не могу Вилену понять и прочувствовать как остальных.

— Николас меня тоже не чувствует, но мы же живем душа в душу.

— Для меня это тоже не проблема, просто сказал. Мое сердце давно принадлежит ей.

— Тогда к чему паника? Ты, вот уже и меня практически убедил. Тем более что твои предыдущие попытки, были слабыми и…

— Давай не будем! У меня два сына, кстати, два твоих внука и это стоило того.

— Я их люблю! Разве мое согласие в том, что вы сделали, не подтверждает этого?

— Согласен. Но мы говорили о Вилене.

— Да, о Виен! Над ней большая беда, она и подтолкнет тебя на подвиг.

— Ты так говоришь об этом…

— А ты научился мне возражать. — улыбнулась, скупо, лишь кончиками губ: — Это хорошо. Тебя ждет серьезное испытание, и тебе надо будет сделать выбор между сердцем и законом. — Ольга смолкла, и опять посмотрела на огонь. Жан попытался вставить слово, но она остановила его, подняв руку. — Я долго ждала, пока смогу переложить груз наших правил на своих приемников. Бог внучек и дочерей не дал, но теперь вижу, время отдыха и ко мне пришло. И я, наконец-то, смогу наслаждаться свободой. Эта трио, если вы их не потеряете, наше спасение. Спасение не только нашей семьи, а возможно и всего Рода.

— Не понял. — Жан растерялся. Не такого разговора он ждал, а уж такого поворота дел и подавно!

— Да, сын, именно втроем они сильны. Они — едины…. Еще в древности говорили, что мир держится на трех китах. Что именно Вера, Надежда, Любовь — спасет мир. Похоже — это они.

— Спасибо, тебе мама! — Жан преклонил колено, и поцеловал Ольги руки. Она неспешно забрала их и положила ему на голову. Воцарилась минута молчания. Затем женщина опустила руку ему на плечо, похлопала и он поднялся.

— А что дальше? — спросил тихо, практически шепотом.

— Ты же знаешь, что ничего от меня не зависит. Я вижу только то, что положено. Иди, и действуй по велению сердца, но с головой.

— Хорошо, мама!

— И еще. Я пробуду здесь двое суток, а затем мы с Ником уедем, уж очень долго отсутствуем. — встала, подошла к окну. — Совсем рассвело! Идем отдыхать, впереди трудные дни. Помни — я очень вас люблю.

— Знаю, мама, знаю. И мы вас тоже.

— Молчи уже, льстец! — ушла.

Жан подошел к камину, поворошил угли. Ветер рвал деревья, дождь заливал стекла сплошным потоком. Отдых ему был нужен, но он никак не мог отогнать мысли о словах матери, да и о Вилене также. Очередной порыв ветра и Жан отвлекся от милого его сердцу образа:

— Гроза…. К чему она сейчас? Что мне природа хочет этим сказать? Да нет, нет, плохого ничего не случится. — Он еще раз посмотрел на окно, закрыл створки камина и прислушался. В комнате родителей было тихо, значит, Ольга спокойно заснула. И он пошел в свою комнату, на втором этаже, по дороге размышляя вслух: — За все надо платить, а за счастье вдвойне! Но это никак не должно коснуться Виен и дочек! Уж им-то довелось пережить многое, так почему бы не подарить глоток спокойствия? Нужно, даже очень! А даровать природа может через нас. Вот и вывод — мы все будем счастливы! Да, будем! Как же не к месту взбрыкнула Татти. Ах, как не вовремя! Мы не виной в ее заблуждениях, но, рано или поздно нас спросят, почему это случилось. Спросят! Лучше уж, позднее. — Принял душ, продолжая размышлять об обязанностях и правах всего Рода и их, Гаев, в частности. Затем лег, не на большую и удобную кровать, а на узенькую кушеточку у окна. В его комнате, по сравнению с большим каминным залом, что примыкал к спальне родителей, было намного прохладней, и это его обрадовала. Мать мерзла в последние годы, даже летом. Постоянно требовала огня. Капризничала? Нет, она не из тех женщин, что всячески требует к себе внимание, она даже наоборот, любит уединение, и как только кто из соседей начинал проявлять к ней явное внимание, моментально исчезала, продавая недвижимость и селясь в отдаленных местах. «Зябнет! — заботливо подумал о матери. — Так ведь возраст, у нее, какой!» — Жан, как и мальчишки, называл ее Ольгой. Лишь в особых случаях, да и когда они оставались вдвоем, мог позволить себе употребить «мама». На вид, не смотря на свои строгие, темные одежды, она выглядела лет на десять, а то и меньше, старше его. Ну, какая же тут мама? Скорее старшая сестра.

— Да, останусь на сутки! Надо дать Ви привыкнуть к тому, что я рядом, и хоть немного соскучиться. И с матерью еще раз все обсудить. Не все сказала, чувствую, не все! Оставила себе время поразмыслить. А я подожду, ее благосклонности, не впервой. — И он прикрыл глаза, положив сверху руку, ну, чтоб уж наверняка не отвлекаться на слабый свет за окном над головой и разрывы молнии. И тут же увидел лицо Вилены. Только сейчас стал спокойно взвешивать всю их встречу, разговор и даже ее мимику, вытягивая мелочи встречи из памяти.