Измена. Второй шанс на любовь

Виктория Русских, 2023

Мы с Максом безумно любили друг друга, но после пяти лет брака развелись. Говорят, что в разводе виноваты оба. Я же считала виноватым только Макса, потому что он мне изменил. Как мы к этому пришли?Мы очень хотели ребенка, но беременность все не случалась. Макс успокаивал, я переживала, замкнулась, ушла с головой в работу, мы отдалились друг от друга. А потом измена, предательство, боль, развод и одиночество.Через год случайная встреча. Любовь в наших сердцах не остыла – не сдержав чувств, мы снова оказались в объятиях друг друга. Как результат – долгожданная беременность. Но у меня уже новый бойфренд, а Макс с новой возлюбленной…

Глава 5

Следующий съемочный день проходит на нервяке. Меня пугает мое состояние. Во-первых, у меня разыгрался зверский аппетит, и в перерывах между сценами я сметаю все съестное на своем пути. Виновата беременность, не иначе. Коллеги уже подозрительно на меня косятся, и мне ничего не остается, как хомячить втихую в своем вагончике, скрываясь от посторонних глаз.

Во-вторых, гормоны разыгрались не на шутку, и амплитуда моего настроения скачет и меняется каждую минуту. То я ору на окружающих, то безумно хохочу, то раздражаюсь по мелочам и капризничаю на ровном месте, то плачу без повода.

Хотя для слез есть веский повод. Весь день напряженно думаю о том, что после того, как вчера вечером я разогнала всех мужиков, мне придется растить ребенка одной, без мужской помощи. И как я буду сама со всем справляться? Поддержки ждать неоткуда — мои пожилые родители тихо-мирно живут своей жизнью в Новороссийске. Тревожить их я не имею права. Сниматься и зарабатывать в декрете я не смогу. На что я буду жить? У меня есть какие-то накопления, но надолго их не хватит. Размышляю, насколько окажется порядочным мой бывший муж и будет ли платить своему ребенку алименты?

Про Никиту даже думать не хочу. Подозреваю, что его благородства надолго не хватит. Зачем ему растолстевшая любовница, осевшая дома с чужим младенцем на руках?

После съемок мы с Ларой идем в фитнес-клуб на кардио тренировку. Занимаем две беговые дорожки у панорамного окна. Пью воду из бутылочки и включаю скорость. Моя цель — как можно скорее согнать съеденную вчера вечером сковороду жареной картошки с сардельками и сегодняшние печенья и конфеты. Ускоряюсь и набираю темп.

Лариска с задумчивым видом медленно идет по дорожке.

— Кать, а что ты теперь делать будешь? — она уже в курсе моей беременности.

— В смысле? Рожать, конечно!

— Это я понимаю. А с работой-то что? У нас же контракт — нельзя беременеть, иначе штраф и увольнение.

— Лара, я тебя умоляю. Ну кто меня уволит? Сколько сцен уже отснято?! Пока живот не вырос, буду от всех скрывать. Ты, главное, никому не проболтайся. И с Никитой я договорилась, он тоже будет молчать.

— А когда живот на нос полезет? У нас много сцен в купальниках на морском побережье. Что будешь делать? — не унимается Лара. — Ольховский же тебя убьет!

— Спокойно, Лара, не убьет. Найдем дублершу, оператор будет снимать со спины. Или сценарий перепишем — купальники удалим, заменим на сарафаны, к примеру.

— Ой, Катюня, ты такая фантазерка, — с сомнением качает головой подруга. — Сценарий она собралась переписывать!

— Все, Лара, хватит меня бесить и сыпать соль на рану! Я и без того нервная и психованная из-за гормонального сбоя! Не знаю я, что буду делать! Не знаю!!! Отстань!

Я отворачиваюсь от Лариски, прибавляю скорость и изо всех сил бегу по дорожке навстречу своему материнскому счастью и подальше от проблем.

— Так, а Кузнецов собирается предпринимать какие-то действия как будущий отец? — не отстает Лариска.

— Уже предпринимает, — рассказываю на бегу. — Ты представляешь, заявился ко мне вчера вечером и предложил помощь ВО ВСЕМ, потом нажарил мне сковороду картохи и пять сарделек сварил.

— Что ты говоришь?! — поражается Лара. — А ты?

— А я села и все сожрала за один присест — и картоху, и сардельки! У меня из-за беременности теперь дикий жор, с которым я никак не могу справиться. А наутро я себя в зеркале не узнала — отек, плюс три кило как минимум, и все три в щеки ушли. Боюсь, теперь в кадр не влезу. Надо срочно сгонять.

Я еще прибавляю скорость и убыстряюсь.

— А почему ты одна картоху жрала? — недоумевает Лариска. — Куда делся Кузнецов?

— Ах! Ты же ничего не знаешь! — машу на нее рукой.

— Конечно же, я ничего не знаю, потому что ты мне ничего не рассказала! Рассказывай, давай!

— Когда Кузнецов готовил мне ужин, заявился Воронцов с тортом. Они разругались в пух и прах, отмутузили друг друга, и я их обоих выгнала.

— Вот это треш! Кать, ну какая же ты все-таки дурная, — ахает Лариска.

— Почему???

— Зачем ты Кузнецова-то выгнала? Он же отец твоего ребенка, вам с ним теперь всю жизнь плыть в одной лодке — растить и воспитывать дитё. С ним дружить надо, а не в шею гнать! А лучше вообще — сойтись обратно. Как ты одна-то будешь с ребенком справляться, без мужской помощи, без работы и без денег?

— Прямо на Кузнецове свет клином сошелся? Прямо принц на белом коне? Ты не забывай, почему я с ним развелась. И ты меня в этом поддерживала. Кстати, Воронцов мне тоже предложил свою помощь.

— А Воронцов-то тебе зачем? Лично я сомневаюсь, что ему на самом деле нужна ты и твой ребенок. Ты этого франта сколько знаешь? Два-три месяца? Может, он наиграется и бросит. Вон какая у него армия поклонниц, сама знаешь. Я бы на него ставку не делала.

— Да не делаю я ни на кого никаких ставок! Мы не на ипподроме.

— А зря! Ставки правильные надо делать, в твоем случае лучше на уже знакомого скакуна. Так что, Катюня, срочно мирись со своим бывшим — мой тебе совет.

— Да ну тебя!.. Фу-х… не могу больше…

Запыхавшись, я останавливаю беговую дорожку и жадно пью воду из бутылки.

— Лара, что-то я так устала. Идем в сауну?

— А как же наш традиционный заплыв в бассейне?

— Нет, я пас, сил не осталось, боюсь утонуть.

— Ок, идем в сауну.

Лариска с радостью выключает дорожку, и мы идем в женскую раздевалку.

Как ни странно, в этот вечерний час в раздевалке пусто. Обычно бывает не протолкнуться. Неподалеку от нас только одна девушка — платиновая блондинка с точеной фигурой, обнаженная стоит у шкафчика и сушит феном длинные мокрые волосы.

— О, смотри-ка, в кои-то веки никого, — ликует Лариска. — В сауне хоть нормально полежим как белые люди, расслабимся, а то вечно как курицы на жердочке ютимся плечом к плечу.

Мы с Ларой снимаем спортивную одежду и заворачиваемся в полотенца. На головы надеваем специальные войлочные шапочки для сауны, на ноги — резиновые шлепанцы.

У блондинки в шкафчике звонит телефон. Она выключает фен, достает телефон и включает громкую связь. Параллельно начинает смазывать тело увлажняющим кремом, благоухающим на всю раздевалку.

— Катюнь, а я ее знаю! — шепчет мне Лариска и кивает на блондинку. — Это Диана Макаренкова, актриса и фотомодель. Я с ней снималась в рекламе йогуртов три года назад. А после съемок она в Нью-Йорк улетела. Я думала, она там и осталась, а она, оказывается, в Москве?.. Сейчас я вас познакомлю.

Я выглядываю из-за шкафчика и рассматриваю блондинку, повернувшуюся к нам идеальной попой и разговаривающую по громкой связи.

— Диан! Привет! — кричит Лара на всю раздевалку и машет Диане. — Ты как здесь? Я думала, ты в Америке!

Диана поворачивается к нам обнаженной силиконовой грудью и близоруко щурится.

— Ой, Лариса, ты?! — откликается она. — Привет! Я так рада тебя видеть! Подожди, я домажусь, договорю и поболтаем?! Пять сек, ок?

— Ок! Ок! Не торопись! — расплывается в улыбке Лариска и подмигивает мне. — А мы пока в сауне погреемся, да?

Я всматриваюсь в лицо Дианы. Кажется, я уже где-то видела это лицо. Нет, не в рекламе йогуртов. О господи, точно! Я вспоминаю. Это же ОНА! Именно с НЕЙ Макс мне изменил. Быстро прячусь за шкафчик.

Как сейчас помню тот ужасный момент. Мы с Максом ужинали дома. На мой телефон пришла эсэмэска с незнакомого номера с интимной фоткой Макса и какой-то белобрысой девицы. Я без церемоний сразу же задала ему прямой вопрос.

— Ты мне изменяешь? — и показала фотку в телефоне. — Это не фотошоп?

Макс не стал отнекиваться и оправдываться, сразу признался в измене.

— Да. Это не фотошоп, — обреченно произнес он и виновато отвел глаза в сторону, как нашкодивший щенок.

На тот момент мы настолько друг от друга устали, постоянно ругались и выясняли отношения — кто прав, а кто виноват, кто кому чего должен, и кто сколько для кого сделал… Что не было сил ни у меня, ни у него продолжать этот бессмысленный диалог.

Я не стала выяснять, с кем он мне изменил. Считала, что это ниже моего достоинства. Жизнь разделилась на ДО и ПОСЛЕ. Мне хотелось только одного — не видеть и не слышать его больше никогда. И чтобы боль от предательства самого близкого и любимого человека поскорее притупилась и покинула мое сердце. Макс сразу же собрал сумку с вещами и уехал в свою квартиру. А через месяц мы развелись…

Так вот она какая, наша разлучница — платиновая блондинка с идеальной попой и силиконовой грудью — Диана Макаренкова.

Лариска между тем как-то напряглась и прислушивается к разговору Дианы.

— Пошли отсюда быстро! — шепчу я ей и хватаю за руку.

— Что такое? — не понимает Лара и не двигается с места.

— Это ОНА!

— Кто?

— Та девица, с которой мне Макс изменил! — шепчу я ей в ухо.

— Да что ты??? — поражается Лариска. — А почему ты мне не сказала, что это она — Макаренкова!

— Я сама не знала, что она — это она, Макаренкова! Я с ней никогда нигде прежде не пересекалась! Пошли отсюда скорее, — тащу ее в сторону сауны.

— Да подожди ты! — шипит Лара и вырывается. — Прислушайся! С кем она говорит по телефону, а?..

Я осторожно выглядываю из-за шкафчика и прислушиваюсь к разговору Дианы. Слышу мужской голос собеседника, подозрительно знакомый голос… Господи, это же голос Макса!

Мы с Ларой молча и многозначительно переглядываемся и остаемся на месте подслушивать.

Диана наносит крем на лицо и вбивает в кожу, похлопывая подушечками пальцев. Говорит в телефон, лежащий в открытом шкафчике:

— Ты сегодня был в американском посольстве? Подал документы на визу?

— Нет, не успел, завтра постараюсь, — голос Макса.

— Опять не успел? Макс, ты издеваешься?! Учти, что оформление визы занимает как минимум месяц, а то и больше. А у тебя новый проект в Нью-Йорке вот-вот стартует. Американцы — четкие ребята, они тебя ждать не станут, быстро найдут замену. Ты это учитывай!

— Я учитываю. Но не могу же я все бросить и помчаться в твою любимую Америку? Мне здесь сначала нужно закрыть все дела.

— Я вижу, как ты их закрываешь — как-то очень черепахообразно! Вместо того, чтобы заниматься визой и переездом, ввязался в рекламу дурацкого нижнего белья.

— Контракт на съемку рекламы был подписан уже давно. Я не мог ничего изменить.

— Слушай, Кузнецов, а может, ты не хочешь ехать в Штаты? Так ты так и скажи! А то я из кожи вон лезу…

— Ну что ты говоришь? Мы с тобой уже не один раз обсуждали эту тему. Я вымотался за сегодняшний день, устал как собака, а ты опять начинаешь выносить мне мозги?!

— Ладно, сорри… Я сейчас в фитнес-клубе, скоро буду дома. Ты закончил съемки? Когда тебя ждать? Мы собирались вместе поужинать, если ты помнишь.

— Я еще на киностудии, у нас небольшой форс-мажор случился, задерживаюсь, буду поздно.

— Я так и знала. Почему ты всегда и во всем меня обламываешь?

— Не обижайся, прошу тебя. Ужинай одна, а завтра вместе сходим в ресторан, хорошо?

— Ладно. Тогда буду ждать тебя дома.

Значит, Макс и Диана живут вместе, — с горечью понимаю я.

Не дожидаясь конца разговора и совершенно ненужного мне знакомства с Дианой, я разворачиваюсь и быстро иду в сауну. Лара следует за мной.

В пустой сауне мы забираемся на верхнюю полку и блаженно растягиваемся на полотенцах. Какое-то время молчим, наслаждаясь целительным теплом, проникающим в поры, и вдыхая запах сосновой древесины. Перевариваем только что услышанную информацию.

— Действительно, пути господни неисповедимы, — вспоминаю я фразу Макса, сказанную им накануне. — Кого только не встретишь в бане… и в женской раздевалке.

— Да уж, и не говори, — поддакивает Лара и, кряхтя, переворачивается со спины на живот.

— Бывает же такое…

— Знаешь, что, Катерина?! — вдруг решительно произносит подруга.

— Что?

— Ты должна срочно помириться с Кузнецовым и вернуть его в лоно семьи. Пока он с Макаренковой не умотал на американский континент с концами и навсегда.

— Ты думаешь, что он может умотать с концами? — с сомнением переспрашиваю я.

— Я в этом уверена! Прямо сейчас и езжай к нему, пока он на работе! Делай что хочешь, только не дай ему уехать! Если уедет — всё, поминай как звали! И будешь ты… Сама знаешь, кем!

Знаю — матерью-одиночкой. И мне становится очень не по себе. А вдруг Макс действительно улетит в Штаты и не вернется? А как же наш ребенок? А как же я?..

— Мне что — прямо из сауны к нему ехать? С красной мордой, без макияжа?

— Кузнецов тебя без макияжа что ли не видел? Прямо из сауны и езжай! Чего тянуть?

И я еду.