МОСТЫ-2. История незавершенной любви

Натали Ку

Продолжение истории о незавершенной любви. Вторая часть дилогии о вечном поиске и ожидании друг друга. Они ищут и ждут друг друга на разных сторонах моста. Соединит ли их мост или разлучит навечно?

Все персонажи вымышлены, все совпадения случайны

Редактор Наталья Шевченко

Фотограф Натали Ку

© Натали Ку, 2020

© Натали Ку, фотографии, 2020

ISBN 978-5-4490-5786-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1

Максим проснулся ночью с каким-то странным чувством тревоги и беспокойства. Обычно он спал крепко, но теперь долго ворочался, не понимая, в чем причина волнения. Пытался снова заснуть. Ничего не получалось. Что же его гложет? Ведь вечером все было в порядке. Дочка и Елена живы и здоровы, спят в соседнем номере. С отцом он тоже вчера созванивался. Что случилось? Эллина? Не может быть у них такой связи на расстоянии, чтобы он почувствовал, что с ней что-то стряслось. Или может? Позвонить? Который час в Москве? Не разбудит? А если и разбудит, что с того? Она не должна рассердиться еще больше, чем сердится сейчас. Он открыл в телефоне ее фотографию — ту, из Петергофа, и какое-то время пристально всматривался в изображение на экране, словно хотел найти ответ на какой-то вопрос.

Потом встал и вышел на балкон. Давно не курил, и сигарет под рукой не было. Но почему-то возникла сейчас такая потребность. А еще до жути захотелось, чтобы Эллина была рядом с ним и его успокоила. Ему казалось, что с ней он сможет пережить все.

Дверь соседнего номера открылась.

— Не спится? — Лицо Елены на несколько мгновений осветилось пламенем от зажигалки, потом до него донесся легкий запах дымка от ее сигареты.

— Тебе тоже?

Значит, не одному ему тревожно. Значит, не в Эллине дело.

— Мой сон уже давно нельзя назвать сладким. Просыпаюсь от каждого шороха.

— Прости, что разбудил. Но как-то на душе у меня кошки скребут, — неожиданно признался он ей.

— У тебя? Кошки? С чего бы? — Елена усмехнулась и предложила ему сигарету.

— Не знаю.

— Может, знаешь, но боишься признаться?

— Может, и так.

— Максим… — Она встала совсем рядом, так что он почувствовал ее теплое дыхание и легкий запах духов.

— Да?

Елена потушила сигарету и прижалась к нему.

— Нет, не надо сейчас.

— Почему? Это поможет нам обоим уснуть. — Ее руки замкнулись на его шее сзади.

Он почувствовал, что задыхается и резко попытался освободиться.

— У тебя кто-то есть? — она спрашивала обычным, слегка равнодушным голосом, и только внимательный наблюдатель мог догадаться, даже скорее почувствовать ее небольшое напряжение.

— Мы же договорились, что у каждого своя личная жизнь.

— Я просто спросила, — ее голос стал мягче, — ты изменился в последнее время. После поездки в Париж. Там что-то произошло? Ты ездил не один?

— Один. — Максим сам не заметил, как улыбнулся.

Ему вдруг захотелось поделиться своими чувствами хоть с кем-то. Но Елена подходила на роль слушательницы меньше всего. Вот если бы кто-то незнакомый вышел на балкон, Максим бы рассказал ему, что чувствует… тоску. Да, прежде всего тоску без той, которую он так долго ждал.

— Вот опять у тебя это мечтательное выражение на лице. В последнее время оно словно стало твоей неотъемлемой частью.

— Здесь темно, как ты можешь видеть?

— Максим, ты влюбился? — это был вопрос лишь наполовину.

— Елена, давай не будем обсуждать мою личную жизнь.

— Это не только твоя личная жизнь, — возразила она неожиданно жестко. — У нас есть дочь, меня волнует ее будущее.

— А при чем здесь Алиса? Ее будущему ничего не угрожает.

— Та женщина. Она ведь может запретить видеться с ней, она будет красть твое внимание у дочери! — в ее голосе появились нотки, не проявлявшейся прежде сварливости.

— С той женщиной я как-нибудь разберусь сам, — сказал Максим и понял, что проболтался.

— Так все-таки есть она?

— Елена, мы сейчас не в суде.

— А ты хочешь в суд? Я могу устроить так, что ты никогда больше не увидишь Алису.

— Елена, ты же знаешь, что со мной эти методы не пройдут. Ты меня не запугаешь. Ты сделаешь хуже прежде всего самой Алисе. И тогда зачем это?

Честно говоря, Максима немного встревожила реакция Елены. Еще никогда она открыто не угрожала ему тем, что ограничит общение с ребенком.

— Я забочусь прежде всего о нашей дочери.

— Ты предлагаешь мне стать монахом и до совершеннолетия Алисы не заводить романов?

— При чем здесь романы? — отмахнулась Елена. — Речь не о твоих интрижках, о которых наслышана вся Москва, — презрительно бросила она. — Хотя они тоже не красят тебя в глазах дочери. Но я понимаю, что у тебя есть естественные физиологические потребности, как у любого нормального мужчины.

— Тогда, о чем ты? О том, что я хочу создать нормальную семью? О том, что у меня могут быть серьезные глубокие чувства к другой женщине? Мне нельзя ничего чувствовать? Нельзя давать волю своим чувствам? Этот номер у тебя не пройдет! Алисе уже восемь, она все прекрасно понимает. И ты знаешь, они уже знакомы с этой женщиной, они понравились друг другу! — Максим понимал, что не должен этого говорить, но уже не мог остановиться.

— Даже так? За моей спиной! Как ты посмел впутывать мою дочь в свои мужские похождения?! Мы завтра же улетаем отсюда! А эта твоя женщина, — Елена словно выплюнула эти слова и ехидно поинтересовалась: — Знает, что ты сейчас с нами, отдыхаешь без нее?

— Это совершенно не твое дело. — Максим почти успокоился и пожалел, что в пылу гнева сказал много лишнего.

— Мама, папа, что случилось? — на балкон выглянула заспанная Алиса.

В своей смешной и трогательной пижамке с вишенками и многочисленными оборочками она казалась маленькой девочкой, хотя уже ходила в школу.

— Ничего, солнышко, иди спать, здесь прохладно, я скоро приду, — ласково заворковала Елена.

Но Алиса выскочила на балкон и обняла Максима, а потом и Елену.

— Не ссорьтесь, пожалуйста, я слышала, как вы кричали.

— Мы не кричали, — возразил Максим.

— Пап, давай к нам. Ты же видел, что у нас есть маленький диванчик. Так хорошо будет втроем, а можно вообще всем вместе на кровати спать. Мне Катя говорила, что они так иногда спят с родителями по утрам, а еще ее маленькая сестренка Вика прибегает. Может, родите мне еще сестренку? — она подмигнула родителям и, взяв их обоих за руки, пыталась потянуть в сторону своего номера.

Максим нехотя высвободил руку.

— Лис, всем пора спать. Завтра утром мы все втроем позавтракаем, а потом пойдем на море.

Елена не проронила ни слова.

— Ладно, — понуро согласилась Алиса. — Спокойной ночи, папочка! — И нырнула в темноту комнаты.

— Не надо ее расстраивать, ты же знаешь, какая она чувствительная, — прошептала, словно прошипела Елена.

— Всю жизнь она не сможет расти тепличным цветком, скоро ей станет тесно в твоей теплице или настоящая жизнь разрушит ее.

— Я буду защищать ее столько, сколько потребуется!

— От всего не защитишь.

— Ты не знаешь, на что я способна.

— Боюсь, что знаю. И ты готова защищать ее даже от родного отца?

— Если потребуется, то да. И ничто меня не остановит.

— Ты проиграешь эту битву.

— Ты думаешь, что она уже началась? — спросила Елена и скрылась в своем номере.

Заснуть в ту ночь Максиму уже не удалось. Он вышел из отеля и отправился бродить в темноте. Дошел до каменистого пляжа. Окунулся в холодную воду. На Мадейре было не жарко. Максим вообще не понимал, почему они поехали сюда в такое время года, но Елена очень хотела именно на Мадейру. Тепла не было, купаться было нельзя, но они много гуляли. Устраивали пикники на морском побережье. Было все равно хорошо. Откуда же взялась эта тревога, которая не хотела его отпускать? Он решил все-таки позвонить Эллине. Из-за Елены это желание только усилилось. Как она, такая мудрая женщина, не понимает, что своими действиями делает Эллину более желанной? Дефицит в любви — страшная штука. Да и не только в любви.

Телефон Эллины не отвечал. Гудки шли, но никто не брал трубку. Она спит и не слышит? Или все-таки что-нибудь случилось? Как же узнать? У них нет общих знакомых, и он даже не знает ее адреса, чтобы попросить съездить кого-нибудь из своих приятелей и выяснить. О чем он вообще думает! Сейчас ночь, она спит, перевела телефон на беззвучный режим или оставила в соседней комнате и поэтому не слышит. Позвонит утром.

Утром телефон Эллины оказался выключенным. Что происходит? Она специально его выключила? Или что-то случилось? Он должен срочно лететь в Москву. Он мучился весь день, а к вечеру принял решение.

— Я вынужден прервать свой отпуск, меня вызывают на работу, — Максим объявил Елене и дочери, когда они зашли за ним, чтобы идти на ужин.

— Мы же прилетели всего неделю назад! — Елена была раздражена и не скрывала этого.

— Хорошо, что вообще неделю удалось отдохнуть.

— Папочка, ну как же так?! Я же так мечтала побыть всем вместе! — в глазах Алисы стояли слезы.

— Мы что-нибудь придумаем, моя хорошая. — Максим попытался погладить ее по голове, но дочь увернулась. — Давай, когда вы вернетесь, ты поживешь у меня недельку, я приглашу деда.

— Я же хотела с тобой и мамой. Не уезжай, а? — она с надеждой заглянула ему в глаза.

— Алиса, подожди в нашем номере. Мне надо поговорить с папой.

— Ты уговоришь его остаться?

— Я попробую.

— Ты ничего не скрываешь? — спросила Елена, когда они остались одни.

Несмотря на неделю отдыха, Елена выглядела усталой, она совсем не загорела: в самое солнечное время предпочитала не выходить из номера, а на пляже сидела под зонтиком.

— Елена, мне надо срочно вернуться в Москву.

— Я спросила сегодня Алису про ту женщину. Она все отрицает, ты ни с кем ее не знакомил. Зачем ты мне солгал?

Максим ничего не ответил. Да и что было отвечать? Не рассказывать же Елене всю их историю.

— Максим, что происходит? Ты очень странно себя ведешь. У тебя на работе все в порядке?

— Да, в полном.

— Зачем тогда тебе так внезапно понадобилось в Москву?

— Долгая история.

— Расскажешь?

— Нет.

Елена усмехнулась.

— Все-таки женщина?

— Елена, к чему вдруг эти расспросы? Тебя ведь все устраивало раньше. Чего ты боишься? Никто не сможет лишить меня Алисы, никто не заменит ее, ни одна женщина. Даже если у меня будет семья когда-нибудь, это ничего не изменит.

— Изменит. Ты будешь все внимание уделять новой семье, а Алиса останется ни с чем. Ты думаешь, что твоя новая пассия позволит тебе путешествовать вот так с нами втроем?

— Мы будем брать Алису с собой.

— Ты думаешь, я позволю? — Елена зло прищурилась.

— Получается тогда, что это ты сама лишишь ее отца. Елена, я тебя не пойму. Чего ты хочешь?

— Я хочу, чтобы у Алисы была полноценная семья.

— Когда ты решила забеременеть от меня без моего согласия, тайно, о чем ты думала? Если бы я отказался от ребенка, если бы не признал ее? У нее не было вообще никакого отца.

— Я ошибалась. — Елена вдруг постарела лет на десять и стала выглядеть на свой реальный возраст. — Да, я ошибалась и признаю сейчас это. У ребенка должна быть полноценная семья. Мама и папа. Да, мы живем отдельно. Но Алиса знает, что ты у нее есть — ее папа, который принадлежит только ей. Мы ездим в путешествия, куда-то выбираемся вместе. Нам же хорошо втроем. И Алиса счастлива. В детстве так нужно и важно чувствовать себя счастливым. Это запас счастья на всю последующую жизнь. Детство многое определяет.

— Елена, а о моем счастье ты подумала? Алисе уже восемь, через десять лет, а может, и раньше у нее появится своя личная жизнь.

— Подожди еще совсем немного. Подожди, пока она чуть-чуть повзрослеет. Пожалей ее.

— Ты просишь меня подождать еще десять лет? Но моя жизнь тоже проходит, я хочу семью.

— Мы можем попытаться еще раз, Максим.

— Ты же не любишь меня. Зачем тебе это?

— Что ты знаешь о моих чувствах?

— Ты сто раз говорила, что нас связывает только Алиса, что каждый имеет право на свою личную жизнь.

— Я говорила то, что ты хотел услышать.

— Вот как? И кто-то меня упрекал в неискренности?

— Максим, давай оставим все как есть, пожалуйста, ради Алисы, — она пыталась давить на жалость, но его это только раздражало. Он давно никого не жалел.

— Не надо впутывать Алису в наши отношения.

— Мы ее родители. Так или иначе то, что происходит с нами, влияет на нее.

— Ты думаешь, ей нужны несчастливые родители?

— Наше счастье зависит от нас самих.

— Ты будешь счастлива жить с человеком, который тебя не любит?

— Но у тебя же были чувства ко мне. Неужели все прошло? Нам же хорошо в постели. Может, хотя бы в этом отпуске попробуем быть вместе, как счастливая семья? Для Алисы это очень важно.

— Елена, не выклянчивай мою любовь, не унижайся. Я не могу тебе дать то, чего у меня нет. Я люблю другую женщину. Давно люблю. Больше десяти лет. Сам не знаю, как вообще мог жить без нее все эти годы. Больше я не могу притворяться и ждать. Жизнь проходит. Я люблю ее, ты понимаешь?

Что с ним творится? Он не узнавал сам себя. Он признавался в том, что любит Эллину? Признавался, что хочет создать с ней семью, о которой вообще не помышлял до этого времени! И кому признавался? Зачем? С одной стороны, он чувствовал облегчение, а с другой — растерянность. Как же все это было не свойственно ему. Осознание этого лишало опоры и пугало. Да, ему надо срочно увидеть Эллину. Может, рядом с ней он вернется к себе привычному. Может, эти метаморфозы происходят только на расстоянии, под влиянием дефицита реальности, под воздействием фантазий и воображения. А если нет? И он потеряет того себя, кого он так упорно и методично создавал последние двадцать лет?

— Я возвращаюсь сегодня в Москву, — сказал он и вышел. Он больше не мог находиться с этой женщиной в этом душном номере.

— Но как же ты мне нужен сейчас! — Елена заплакала, но ее слов никто не услышал. — Ненавижу! — выкрикнула уже со злостью, потом вытерла рукой слезы. — Жизнь действительно проходит, — повторила она обреченно слова Максима и пошла к Алисе изображать счастливую мать.