Лучшие годы

Виктория Ратгольц (2025)

Скорая свадьба, друзья, вечеринка. И пробуждение в квартире, дверь которой взламывают двое неизвестных. Люди косо смотрят на него, когда он говорит о деньгах. Социальные сети пусты. Все знакомые исчезли. В какой мир попал Марк после того, как умер? И почему все люди мечтают из него выбраться?

Новая жизнь — новые правила

— У тебя разве не было татуировки?

Рука Карен дернулась и кислотно-зеленый ноготок прошел через капроновую ткань чулка. Только этого не хватало.

— Планирую делать. — Девушка даже не развернулась к собеседнику. Только распрямила спину, поправляя задравшуюся майку. Поднялась с кровати, как и полагается, элегантно, тихо, не бросая взгляда на того, кого после надеется не увидеть. С этим человеком ей явно было не по пути, лучше оставить немедленно. Может, заодно и сменить цвет волос, чтобы не нашел ее? А то зеленые волосы — черта довольно яркая. Хотя кого обманывать — если она и сменит свой образ, то он станет только эффектнее.

Парень беспомощно барахтался в кровати, пытаясь выпутаться из вороха одеял и подушек. Карен натянула на себя сброшенную на спинку стула одежду и оставила прощальное послание: смешок и воздушный поцелуй. Незачем ее провожать или угощать завтраком — все равно вскоре большая часть города уснет. А даже если на нее нападут и убьют — не велика потеря. Зато очнется в любимой кровати рядом с кофемашиной и ноутбуком. Стабильная унылая жизнь с яркими вкраплениями из гардероба.

Бодрящий городской воздух и вычищенные до блеска улицы. Если не вспоминать, что было прошедшей ночью, вполне себе обычный пейзаж, хотя у Карен при виде утренних тротуаров к горлу подступал комок последней съеденной еды. События за пару минут до полуночи — жуткое напоминание, в каком месте она вынуждена теперь жить.

Закутавшись в кардиган, она направилась вдоль дома. Брать машину совсем не хотелось — на улице как раз начинало приятно пригревать солнышко, которое днем, скорее всего, и вовсе заставляло молиться на автоматы с водой. Да и водила она не важно, прочитав только несколько статей в интернете и запомнив принцип переключения коробки передач. Странное ощущение: ты ведь все равно никого не задавишь насмерть, но водить уверенно не получалось.

Цокот каблуков достиг книжного магазина. Как всегда, внутри пусто. По утрам уж точно. Приятное местное правило: отсюда много книг не украдут. Все либо читают онлайн, либо возвращают потом на место — чтобы дома не скапливалось много новых вещей.

Половица магазина скрипнула достаточно сильно, чтобы привлечь внимание. Никого. Девушка подошла к щитку и нашла нужный рубильник. Старые лампы с характерным скрежетом замигали, превращая магазинчик то ли в старую книжную лавку, то ли в декорацию для фильма ужасов.

Карен посмотрелась в витрину магазина — совсем не пыльная, вычищенная до той степени, что в отражении она могла отчетливо рассмотреть металлический шарик пирсинга на брови. На двери свеженькая табличка с часами работы: «Будем рады видеть вас в любой день с 8:00 до 23:00». Похоже, где-то этот магазинчик пользовался популярностью.

Гордо выпрямив спину, размеренным шагом Карен направилась вдоль стеллажей. Словно важный владелец этого богатства, она проводила ревизию. Классика, подростковая литература, фантастика и фэнтези, немного литературына иностранном… Стенд «Новинки недели».

На самом деле, главное место, ради которого каждый раз и совершался утренний шопинг. В большинстве случаев — художественная литература. Раз в пару месяцев там появлялся неплохой нон-фикшн. При лучшем исходе, о причинах того, как прожить жизнь, чтобы не жалеть о ней перед смертью. В духе, «сто вещей, которые надо сделать до двадцати». Интересно, а она читала такие книги раньше?

— Что значит, я умер?

Истошный крик, чужой для этого города. Рука Карен дрогнула, перескочив с одного корешка на другой. Что там? Дополненное издание Стивена Хокинга? Сойдет на пару вечеров, за дверью все равно скрывалось шоу куда интереснее.

Любопытство само обращало Карен в куклу, которую ей приходилось играть на публике. Книгу быстро сунуть в небольшую сумочку, которая внутри всегда больше, чем казалась снаружи. Перед выходом обязательно поправить прическу, чтобы каждый волосок держался на своем месте в зеленом хаосе. Все, что угодно, лишь бы не показывать себя настоящую. Ту, которой она была до смерти.

— В нашем отделении ада пополнение? — Полуночник, явно он. Перепуганный парень в нелепой одежде, которую натягивали на своих жертв обитатели Опиума. Карен с трудом удержала дрожь, когда она представила, что могла бы попасть в свою первую ночь к этим сектантам.

Она даже обрадовалась, когда увидела новенького. Еще ясный взгляд, с нотками страха, живыми эмоциями внутри, а не тем суррогатом, с которым живет большинство людей в этом мире. Те, кто начинают свой путь, думают, что жизнь преподнесла им джекпот. Вот только еще никто не понял, как им воспользоваться. Может, этот парень будет поумнее.

Карен склонилась к Марку, который переводил дыхание на обочине, и повернула его лицо к себе. Голова послушно повернулась к ней, будто на шарнире. Шея казалась витиеватым узором из волдырей и глубоких красных дорожек, которым в будущем предстояло стать рубцами.

— Оставь его, он только пришел.

Она уже видела этих ребят. Мельком, есть личности, которых невозможно было избегать. Политики, ведущие, актеры, певцы… В их мире, ими были те, кто делал самую противную работу — помогал тем, кто этого не хотел.

— Нат и Эллио.

— Эллиот, — поправил парень. Он протянул руку Марку, предлагая подняться, но тот отбил ладонь от себя.

— Ответьте уже мне, где я оказался!

Нетерпение вышло из Марка звериным ревом, от чего кожа на шее вытянулась в ряд тонких струнок и заставила парня сжаться от боли.

— Ты умер, дорогуша, — констатировала Карен и поправила съехавшую с плеча сумку. — Просто умер.

Может, ей и не стоило этого говорить. Судя по лицам парочки, точно не стоило — они ведь были подготовлены, обучены, прямо преисполнены желания спасти всех новичков и придать их жизни смысл. Если бы еще кто-то придал смысл жизни их самих.

Марк продолжал таращиться на всех участников дикой беседы.

— Что вы несете?

— Тише, мы все говорим правду, — перетянула на себя диалог Нат. — Марк, ты сейчас в мире, куда попадают после смерти. Все мы. Потому ты мог заметить здесь некоторые странности, когда только проснулся.

Некоторые странности. Карен закатила глаза и фыркнула, сдув то ли яркий локон волос с лица, то ли абсолютно неподходящее описание их жизни:

— Например то, что всем будто разом вкололи убойную сыворотку молодости.

Готовая к нападкам со стороны неприкосновенных волонтеров, Карен уже подготовила пару других колкостей, но Марк кивнул. А парень быстро соображал. Или был слишком доверчив.

— Это я заметил. И сообщения у вас не доходят. Мои аккаунты в соцсетях пропали.

— Такой вот у нас мир. Ни секунды на отправку глупых смс или обнаженки.

Карен пообещала позже ущипнуть себя за очередную попытку спрятать себя настоящую, но иначе она не могла. Разучилась.

— Да, этот мир совсем другой, — вступилась Нат, присаживаясь рядом с Марком. — Тут есть свои правила. К счастью или к сожалению. Например, все те, кто умер, появляются в полночь. Ты ведь тоже оказался внезапно в каком-то месте в полночь?

— Я проснулся у себя дома, но… — Свои дрожащие пальцы он запустил в спутанные волосы. И усмехнулся. — Но я ведь не мог умереть. Не мог.

— Извини, но мог. Как и все мы. Ты не помнишь, как это случилось?

Помнил, это точно, Карен не сомневалась. К чему все эти сюсюканья, все равно парень уже пережил все самые страшные моменты своей жизни. Пусть теперь будет готов переживать и самые страшные моменты после нее. Здесь как с плаваньем: хочешь научиться — прыгай в воду.

— Я ехал с друзьями в машине в бар… — это был даже не голос, хриплая тень последней смелости, которая оставалась в теле парня. Многие вовсе лишались дара речи, когда понимали, что умерли. По крайней мере, о таком помнила сама Карен. Такой когда-то была и она сама.

Марк резко встряхнул плечами, отгоняя от себя новую реальность:

— Постойте, я не мог умереть. Это бред. У меня завтра свадьба.

Молчание. И без того тихое утро стало более давящим, уменьшающим количество воздуха в легких. Карен пробирало до кончиков пальцев дискомфортом от всей ситуации, в которую она сама влезла. А ведь ее никто так не опекал, когда она появилась — ее поручили нерадивому волонтеру, которого на следующий же день отключили от доступа к «Судьбе». Так что приходилось осваиваться самой — выяснять, рыскать, пытаться найти вещи, которых уже нет, как и смысла в них в целом. Хотя надо оставаться честной: один помощник все-таки нашелся.

— Раз ты тут один, значит, твои друзья выжили. И невеста тоже. — Слова Нат не сработали — пустота в глазах. Взгляд Марка, как бы глупо ни звучало в их ситуации, был абсолютно безжизненным. Лицо побледнело под цвет одежды, от призрака его сейчас отличала разве что раны на шее и рука Нат на плече. — Это сложно принять, знаю. Но у нас тоже есть свои преимущества.

— Например?

— Нет старости, бедности. — Впервые Нат была рада, что ее перебили. Она бы не смогла настолько убедительно врать, в отличие от Карен. — Можно зайти в любой магазин и взять, что пожелаешь.

— Сомнительная замена близким людям, — заметил Марк и обхватил голову руками. Разум взрывался от новой информации и необходимости забыть фрагменты старой. — Что со всем остальным? Карьера? Университет? Путешествия?

Крохотная надежда была обречена, когда Эллиот в ответ прикусил губу.

— Прости, солнце, мы все просрали.

Он улыбнулся. С натяжкой, подняв один уголок губ, спрятав губы за ладонями, но Карен заметила эту искру, которую стоило пытаться разжигать дальше.

— Считай, что у тебя появилась возможность начать жизнь заново.

— Да, — Нат так бодро закивала словам Эллиота, что Карен начала волноваться за ее вестибулярный аппарат. — Как компьютерная игра. Проходишь ее еще раз с новыми возможностями. И новым уровнем сложности.

— Не припомню, чтобы я выбирал этот уровень, — промямлил Марк. — И я слишком хорошо помню, как хорошо было на прошлом уровне.

— Спасибо, ты помнишь не все. Обычно это спасает.

— В смысле «не все»?

— Только самые яркие воспоминания из жизни, их обычно мало.

Марк озадаченно потер макушку, будто где-то в волосах мог найти решение появившейся задачи.

— Это шутка, да? Я все помню.

— Да ладно? — вырвалось у Карен. В лучшем случае, у человека здесь было десятка два воспоминаний, которых не хватит и на скудную короткометражку. В худшем, воспоминание о смерти.

— Первое слово и время в подгузниках не опишу, но остальное… Вспомнил, после пыток. — Марк отвел руку к карману, который прежде был на его джинсах, и похлопал себя по бедру. Карен протянула ему сигарету с зажигалкой.

— Ментол. Тонкие. Стереотипно, но что есть. — Он закурил без промедления, даже не глядя на фирму. Аккуратность ему явно не помешала бы. — Интересная у «Опиума» терапия, конечно. А главное, действенная. Впервые слышу о подобном эффекте.

— Опиум? Те сектанты?

— Ага, они обитают у нас в церквях. С религией здесь ситуация хуже, чем с трудоустройством.

Очередная затяжка. Сигарета почернела почти до губ парня, свалив пепел ему на колени.

— Давай мы тебя проводим домой. Я и Эллиот поможем освоиться в этом мире, Марк. А Вы… — Нат вдруг поняла, что не знает имя экстравагантной собеседницы. И в принципе впервые обратила внимание на ее внешний вид.

— Карен, давай на «ты».

Кто-то вообще еще обращается на «Вы»? Хотя Карен сейчас интересовало другое — она всегда трепетала, когда кто-то в ее окружении пытался не подать вида, что ее рассматривают. С замедлением, фиксируя каждую деталь ее образа, как мазки на холстах великих художников.

— Карен. Можешь не говорить никому о Марке и его памяти, пожалуйста?

— Могу постараться. — Еще кто-то ей будет ставить условия. Она наклонилась к Марку, придерживая край непослушной юбки, и чмокнула в краешек уха. Румянец заиграл на щеках и у Марка, и у Эллиота. Отличная компенсация потраченного времени. — Не умри тут со скуки, красавчик.

— Ни семьи, ни работы, ни учебы, ни хобби. Чем тут тогда заниматься?

Карен не ошиблась, парень и правда быстро соображал. Значит, привыкнуть к новому порядку будет куда сложнее.

— В этом-то вся и проблема.