Часть 1. Меж двух огней. Глава 1
Год назад
Нас обзванивает его личный помощник. Мы привыкли, что дед сам никогда не звонит. Даже в день рождения сначала в трубке раздается холодный, официальный голос Сергея:
— Здравствуйте, Карина! Вениамин Арнольдович хочет вас поздравить. — И чаще всего включает громкую связь, чтобы дед вообще не напрягался и не сильно отвлекался.
С другими праздниками деда должны поздравлять мы. Тут уж он совсем себя не утруждает. На самом деле, дед — трудоголик. Не утруждает он себя только личными, семейными делами. Со своим бизнесом готов возиться все двадцать четыре часа в сутки…
Короче, никто ничего не подозревал. Конечно, нас всех дед вызывает крайне редко. В основном, подписать бумаги. Формально это называется собранием акционеров. Но в тот день, год назад, явно что-то пошло не так. С самого начала мероприятие было окутано таинственностью. Даже моя мать ничего не знала. И вызвали нас не в офис, а домой, в дедов особняк, стоящий на берегу огромного подмосковного озера. Вроде так близко нельзя строиться, но деду можно все.
***
Меня проводят в гостиную. Там уже сидят мои родственнички: бабушка, мама с папой, мамины оба брата, моя старшая сестра Ольга. Пока нет моего брата Егора и младшей сестры Арсении (ей не повезло, ждали мальчика — в итоге такое имечко). Еще отсутствует папина сестра и нынешняя жена деда, которую все ненавидят. Также нет моих двоюродных. Нет вторых половин маминых братьев и Ольги. Моего жениха нет, но я знала, что его не звали.
Егор врывается, как всегда, с шумом. Мужчинам пожимает руки, женщинам — целует.
— Чего стряслось-то? Времени нет. Чего там подписывать? Почему не в офисе?
Ему не успевают ответить. Входит Арсения. Брату двадцать восемь, Арсении девятнадцать. Он по образованию юрист. Не работает. Формально числится у деда, но в офисе практически не появляется. Его терпят, понятно, благодаря деду. Она уже третий универ бросает и в данный момент не учится. Естественно, не работает.
— А где Катерина? — не перестает задавать вопросы брат.
Не дожидаясь ответа, направляется к буфету.
Мама говорит, что в детстве у Егора была гиперактивность. Но, мне кажется, она у него никогда и не заканчивалась — он вообще не сидит на месте. Дед вечно шутит:
— К твоей бы ноге динамо-машину, цены бы тебе не было…
Егор открывает дверцу буфета.
— Кому еще плеснуть?
— Смотря сколько нам ждать. Ничего ж не говорят, — ворчит папа. Ему некомфортно с дедом. И у деда тоже. Что дома, что в офисе.
— Пап, какая разница? Чего тебя дед со стаканом не видел?
Видел, понятное дело. Папа у нас пьющий. Поэтому со стаканом его видели все и часто.
— Там шампанское есть? — растягивая слова, спрашивает Арсения.
— Дурочка, оно в холодильнике. Или ты теплого хочешь? — Егор продолжает ехидничать. Себе он наливает виски.
— Ну пусть принесут, — надувает губы моя младшая сестра. Ей и ботокса не надо: губы и так пухлые.
— Человек, эй, человек! — брат прислугу называет «человек», даже если это женщина. Ему сколько ни говори, что надо бы повежливее — бесполезно.
Тут же в комнату заходит Макс. Мы знаем, что он обычно стоит за дверью и ждет сигнала. Сигнал подан.
— Человек, принеси для Арсении шампанского. — Егор окидывает нас взглядом. — Кому чего еще? Давайте ваши заказы.
— Я буду красное, — произносит мама. — А отцу не наливай. Не стоит.
— Мне розового принесите, пожалуйста, — прошу я вежливо Макса. Уверена, оно тоже в холодильнике.
Собрав заказы, Макс удаляется.
— Так что нас собрали-то? И где Катька? — не отстает Егор.
— Не называй ее так, Егорушка! — наша бабуля ангел во плоти.
Дед пять лет назад познакомился с Катериной и развелся с бабулей. Бабушка осталась в их старом доме, а для новой семьи дед построил вот этот, здоровый замок на берегу озера.
Катерине тридцать. Она бодра и весела. Иногда я думаю, что мозгов у нее нет. Но судя по тому, как она быстро окрутила деда, мозги вполне себе присутствуют в ее голове.
— Никто не знает, Егор, — отвечает мама сразу на оба вопроса.
На самом деле, дедов помощник точно знает причину сбора. Уверена, он и где Катерина знает. Только нам не говорит. Он всех проводит в гостиную и тут же уходит.
Иногда мне кажется, что Сергей не человек, а киборг, которого запрограммировал дед. Единственная его эмоция — это нелюбовь к нам. Ну еще безумная преданность деду.
И как только я подумала о Сергее, как дедов помощник материализуется в комнате. Он смотрит на каждого из нас, словно пересчитывает. Так и есть:
— Все собрались, господа. Я вас попрошу пройти в другую комнату. Но прежде должен предупредить: Вениамин Арнольдович не здоров. Поэтому ему придется вас принять в спальне. Не совсем в обычной обстановке.
— Что произошло? — вскрикивает бабушка.
— Инсульт, — кратко отвечает Сергей. — Пройдемте.
Он не дает возможности засыпать себя вопросами. Мы знаем, где спальня, но понуро плетемся за ним.
Дед величественно возлежит на подушках. Рядом сидит Катерина и промокает сухие глаза платком. Нам сесть в спальне некуда, и мы, как идиоты, толпимся вокруг кровати.
— Венечка, как же так?! — бабуля садится на край постели на правах первой жены.
— Да, папа, как это случилось? — верещит моя мама.
Дед морщится.
— Помолчите, бабы, — произносит он слабым, скрипучим голосом. — Мне и так тяжело говорить. Инсульт. Вам уже Сергей сказал. Откачали. Двигаться не могу. А вот речь быстро восстановилась. Хотя, видите, тоже не ахти, — дед замолкает. Видно, что слова ему даются с трудом. Мы молчим, давая ему собраться с силами. Знаем его: сейчас если кто чего скажет, несмотря на инсульт, приложит так, что мало не покажется. — Итак, врачи мне дают мрачные прогнозы. В любом случае, работать пока я не могу. Поэтому…
Мы в шоке. Дед казался вечным.
–…я должен выбрать наследника. А вас многовато, — пытается улыбнуться, но мимика ему не подчиняется. — Вот когда понимаешь, что детей надо рожать поменьше.
Ага, шутит. Дед часто говорит, что надо было не троих рожать, а одного, зато качественного.
— Короче. Объявляю среди вас соревнование. Сначала думал провести предварительный отбор. Как говорится, из лонг-листа сделать шорт. Но решил, что участвовать вы можете все. Все, кто присутствует в этой комнате. Даже ты, Анют, — обращается он к бабуле. — Но тебя-то я обеспечу в любом случае, сама знаешь. А вот остальным придется постараться. Кто-то из вас унаследует мою империю. С этого дня я объявлю чемпионат. Почти мировое первенство.
Сколько себя помню, дед всегда любил спорт. Ага, мы вляпались. У него хобби такое — постоянно устраивать конкурсы, марафоны, соревнования. В компании и в семье. Теперь мы посоревнуемся за его капиталы…
Сейчас
Я заснула, вспоминая ту встречу год назад. И просыпаюсь с этим воспоминанием. Но меня быстро выдергивают из прошлого — дверь распахивается, и в комнату заходит вчерашний похититель.
Я до подбородка натягиваю одеяло. Заснула замотанная в полотенце, но за ночь оно с меня слезло и где-то теперь валяется.
— Проснулась? Ну отлично! Вставай. Пойдем завтракать, и ты мне расскажешь, что там с тобой вчера случилось. В том доме, знаю, жила пожилая женщина. Бывшая жена нашего олигарха. Судя по всему, ее там вчера не было. Короче, вставай. Побыстрее шевелись.
Я бы встала, но я голая. Мне и надеть-то нечего. Халат, вроде, в ванной.
А он стоит и ждет.
Пытаюсь сползти с кровати вместе с одеялом.
— Ой, блин, какие мы стеснительные! Так, а ведь у тебя ничего нет из одежды…
Надо же, догадался. Я стою, как идиотка, прижав к себе одеяло.
— Ладно, иди пока умойся. Я Митрича попрошу что-нибудь тебе подобрать.
Он уходит, а я быстро бегу в ванну. Когда выхожу, то обнаруживаю на постели спортивные штаны на резинке и явно мужскую футболку. Так, трусов на мне не было, лифчика тоже. Придется надевать без белья. На штанах сильно затягиваю шнурок.
Встаю перед зеркалом. М-да, видок!
Залезаю в отельные тапки и выхожу. В доме тихо. Но тут же из-за угла выныривает Митрич.
— Пошли.
Он ведет меня в столовую. Похититель уже сидит за столом.
— Бери вон с того стола, чего хочешь. У нас за завтраком самообслуживание.
Я кладу на тарелку омлет, поджаренный бекон и нарезанный помидор.
— Итак, слушаю внимательно, — говорит похититель, когда я сажусь напротив него. — Не торопись. Но жду честный рассказ. Иначе, придется сдать тебя полиции. А если ты еще и незаконно тут, то мало тебе не покажется. Расскажешь честно, оставлю тебя. С полицией улажу. Я тебе помогу, ты мне вполне подходишь. У тебя регистрация есть? Ты россиянка?
Я на него выпучиваю глаза — конечно, я россиянка! И что значит — я ему подхожу?!
— Не, да не смотри ты так. Блондинка, глаза голубые. Если бы ты выглядела иначе, я бы тебя сюда не привез. Ну?
И тут я понимаю, что вчера выскочила на улицу без документов. Тогда вообще не до того было. Понятно, что они сгорели. Звонить кому-то? Пожалуй, нет. Пока я все не выясню, пусть меня считают пропавшей, погибшей… Не знаю, чего они там подумают. Телефона, кстати, тоже нет. А я ни одного номера не помню наизусть.
— Слушай, да не придумывай ты историю! Я же вижу, что ты пытаешься выкрутиться. Не надо! — мой собеседник медленно намазывает на тост масло, как будто точит топор для казни. — Мне врать не нужно. Не рекомендую.
Я набираю в легкие побольше воздуха. Решение принято.
— Паспорт у меня сгорел. Я не успела взять документы. Но я россиянка. Приехала подработать. В пожаре не виновата, — произношу я на одном дыхании. Первая половина истории правда, вторая — только что придумана по ходу дела.
— Ага, вот молодец. Ты у той бабули работала получается?
— Нет, — бабушку недавно увезла к себе моя мама из-за плохого самочувствия. А меня заселили в ее дом. То есть, я работала сама на себя? — у ее внучки.
