Тени мрачного бытия

Виктория Джонс, 2023

Евгения, девушка, которая думала, что живёт в игре, попала в другой мир, в тело принцессы. Останется ли она жить в мире войн, магии и предательства, или вернётся в свой мир, который так же полон разочарований?

Глава

6.

Следующим утром… Я увидела, как прекрасен рассвет. Я проснулась очень рано и решила выйти на балкон. И увидела прекрасное светящееся солнце, ощутила шелест листьев, почувствовала ветер… Раньше я никогда так не делала.

С тех пор, как отец ушёл, мама возложила на меня много домашних обязанность. В те дни это не было для меня очень трудно. Но потом… Я внезапно попала в игру. Мать стала злой, ненавидела меня. Поначалу мне казалось, что это нормально для беременной женщины. Но потом… Я поняла, что уже давно не в реальности, в которой была.

Я не сожалела о том, что отец ушёл. У него была шизофрения, иногда переходящая все рамки… У него вечно были галлюцинации. Ему иногда казалось, что я и мама — не настоящие. Будто мы монстры, желающие ему навредить. Он бил меня и мать. За это я ненавидела его. Однако, когда он нашёл замену моей матери… Мне было жаль её. На неё лёг такой тяжёлый груз… И завал на работе, внезапная беременность, уход отца, я, не сдавшая вступительный экзамен в колледже… Но к фальшивке этих чувств у меня не было. Она вызывала только агрессию. А я ведь просто хотела любви… А она кричала:

— Умри! Неблагодарная! Лучше бы я тебе не рожала!

И убивала меня изнутри. Я мечтала, что после работы меня встретят с улыбкой мама и папа, и всё это — глупый розыгрыш. Шутка. Я хотела, чтобы меня поддержали. Хотела, чтобы кто-то откликнулся на мой зов души. И делал это не из жалости ко мне. А из любви. Но меня никто так и не полюбил. У меня не было настоящих друзей. Никогда.

В начальных классах, в школе, никто не хотел дружить со мной. Когда все ходили со своими друзьями парой, я шла за руку с учителем. В средних, я нашла подругу. Она использовала меня и манипулировала. Всегда заставляла говорить то, что мне не нравилось. Заставляла обижать тех, кто слабее меня. Она любила причинять боль людям и животным. По ночам я рыдала, все время всплывали картины перед глазами, где она пинала свою собаку со всей силы… Отрезала усы соседскому котёнку… Отобрала у девочки браслет, который подарила ей её умершая мать… Я просто стояла и смотрела на это, пока в горле был ком. Но я никогда не подавала виду, что мне плохо. Когда после очередных издевательств этой девочки собака скончалась, она свалила всё на меня. А я не могла ничего не сказать. Она была моей единственной подругой. У меня больше не было никого. Я была такой маленькой и беспомощной… Мне пришлось перейти в другую школу из-за подруги. С ней я перестала общаться.

В новой школе меня не приняли. Дети смеялись над всем. Над моей внешностью, одеждой, над моим цветом глаз. Над мои голосом, моими движениями… Я просто молчала, даже не смотрела на них. Лишь в горле был ком. Я просто мечтала уехать из этого мрачного темного места. Мне было так тяжело дышать одним воздухом со всеми теми, кто издевался надо мной. Меня часто избивали, потому что не было развлечений. Я приходила домой, корчась от боли в животе, ногах, руках, пытаясь не подавать виду, потому что не хотела скандала.

Как-то раз мою сменную обувь стащили и кинули в заброшенный дом, который населяли бездомные собаки. Они знали, как мне плохо становилось от взгляда на собак. Они напоминали мне о той подруге. Я так и не смогла забрать обувь. Я сказала родителям, что потеряла её. И меня ругал отец… Так сильно… Больно. Однако моя мама всегда была в стороне. Я думала, это потому, что она любила меня. Потому, что не хотела, чтобы отец ругал меня. Иногда она обнимала меня. Но никогда не вмешивалась. Я любила её…

Отец заставлял стоять коленями на гречке. Иногда, часами. О чем я тогда думала? О том, что ненавижу отца. Он никогда не интересовался моими достижениями, даже если я очень хотела рассказать о чем-то, я говорила только маме. Отец, конечно, был нездоров, но во мне он разжигал только ненависть. Мать не сильно реагировала на мои рассказы. Лишь немного улыбалась. Но тогда мне было этого достаточно.

Как-то раз, в старшей школе, я решила, что единственный выход из этого всего — смерть. Я не резалась или что-то подобное. Я просто пошла на мост, который соединял два берега Волги, перелезла через ограду и стояла, не решаясь прыгнуть. Когда я уже была готова это сделать, меня остановил мужчина, который ехал по мосту и увидел меня. Тогда я так рыдала… Когда я пришла домой, я ничего не сказала. И никто не узнал.

От этих размышлений из моих глаз хлынули слёзы.

— Х… — Я попыталась прикрыть лицо руками. Рядом со мной, в карете, сидел Гаст. И я не хотела показывать ему эту сторону меня. Но я больше не могла. Я слишком долго держала свои чувства в себе.

Я начала плакать. Навзрыд. Так, как никогда не плакала. Теми ночами, у себя в комнате, я пыталась плакать беззвучно. И никогда не могла себе позволить подобных истерик.

— Мама… — Я пыталась прикрыть лицо руками.

— Реджина, что случилось? Почему ты… — Он не закончил вопрос. И вдруг обнял меня. И начал говорить спокойно и тепло, вытирая слёзы, которые текли из моих глаз. — Ты большая молодец, что держишься. Всем стоит иногда выражать свои чувства.

— Г…Гас…т…. — Я пыталась выговорить его имя. Но из-за слез, я просто всхлипывала и выговаривала буквы отдельно.

— Все хорошо. Поплачь. Я буду рядом. Можешь не сдерживать свои эмоции. — Он гладил меня по голове.

Никто никогда не делал что-то подобное для меня. Я начала плакать ещё сильнее. Теперь слёзы счастья смешались со слезами боли.

— Я рядом, Реджи… Все Хорошо.

— Г…Гаст… — Я пыталась вытянуть. — Я не Редж… Реджина.

— Я знаю. Реджина никогда бы не показала свои эмоции мне. Это не важно, главное, чтобы ты успокоилась. — Он по-доброму улыбнулся.

Благодаря его доброте, я смогла успокоиться. Через некоторое время мы приехали к бару. И нас высадили.

— Признаюсь, я понял это вчера. Реджина, даже потеряв свою память, никогда бы не потеряла ту часть своего характера… Она бы растратила все мои деньги, раз уж я угощал. Расскажи, кто ты.

— Женя…

Мы специально шли медленно. Я рассказала ему о своём детстве, о игре и о том, как попала сюда. Я боялась, что он отвернётся от меня. Но он лишь по тёплому улыбнулся.

— Я никому не скажу… Знаешь, а мы похожи… Вот только это не игра. Тебе так легче думать. Все хорошо. Я буду рядом. Когда ты обняла меня вчера… Я понял, что не намерен предавать тебя. Если честно, Реджина была целью моего господина. Я не скажу ему. Мы с тобой будет держаться рядом друг с другом, хорошо?

— Почему тебе так важно быть другом меня, а не той Реджины?

— Ты её противоположность. Ты, действительно, словно луна, угасающая от отсутствия звёзд рядом. Потому… Я буду твоими звёздами, а ты моей луной. Прошу… Можешь мне не доверять, но пожалуйста… Дай мне шанс. Я хочу исправить всё, что натворил. И… Ре… Женя. Я не чувствую к тебе жалости. Я говорю это не потому, что мне жаль тебя. Я говорю это, потому что искренне хочу быть твоим другом. Быть дорогим для кого-то столь доброго, как ты.

Я снова чуть не расплакалась. И просто обняла этого странного человека. И чуть не пропустила мимо ушей слова «Реджина была целью моего господина».

Интересно, что он имел ввиду? Император? Отцу Реджины необходимо о было что-то от неё?

— Можешь рассказывать мне всё. Моему господину интересна Реджина. А Реджины, видимо, в этом мире больше нет. Я не скажу ему, но буду рассказывать только некоторые действия «Реджины».

Я не успела спросить его о «господине». Мы дошли.

— Рею не расскажем. Он не надёжный. — Последнее, что успел сказать Гаст, прежде чем к нам подошёл лидер наёмников, Рей.

— Вы опоздали на двадцать минут. Что за дела? Чем вы вдвоём занимались всё это время?! Обычно ругается Гаст, а не я. А сегодня все наоборот что ли? Чего вы такие спокойные, живо тренироваться!

«Какая я наивная дурочка, раз верю, что кто-то хочет дружить с таким пустым местом, как я… Однако, он выглядит искренним.», — Подумалось мне.