Екатеринбургский цирюльник

Виктория Данилова

События, описанные в романе, происходят в наши дни, в городе Екатеринбурге. Один из главных героев, Вадим Кныш, владелец парикмахерского салона «Мирабель». Он очень популярен и считается лучшим женским мастером. Казалось бы, жизнь удалась. Но герой постепенно начинает понимать, что его талант – это не божий дар. Трагическая история, в которую трудно поверить. Но все ли мы знаем, чтоб сомневаться в реальности прочитанного? Конечно же, нет…

Глава первая

Игорь Збруев прохаживался по коридору пожарной части, и, заглянув в комнату отдыха, подошел к своим сослуживцам, играющим в карты.

— Пришел, все таки. А то — я не хочу, не буду, — сказал один из них. — Сейчас, пара сек. Смотри, как я его сделаю, — продолжал он.

Игорь присел на свободный стул и стал наблюдать, как Семен Ермаков, обыграв прапорщика Мазаева в дурака, навешивал тому погоны.

— Ну, что, кто следующий? — спросил довольный Ермаков, глядя на Збруева. — Давай, сдавай!

Игорь взял измусоленную колоду и стал тщательно перемешивать видавшие виды карты. Мобильник, вибрирующий в кармане, оторвал его от этого занятия.

— Да, — сказал Збруев, не глядя на монитор.

— Здравствуй, — послышалось в трубке. — Узнал?

— Да. Конечно, — после минутной паузы ответил мужчина.

— Ты помнишь, что завтра годовщина у Владика?

— Помню, — Збруев положил колоду карт на стол и вышел в коридор. — Помню, конечно, помню, — продолжил он.

— Я хочу, чтоб мы вместе съездили к нему на могилку.

— Хорошо. Когда и где тебя забрать?

— Я сама заеду за тобой. Завтра, во второй половине дня, будешь дома?

— Да.

— Тогда жди, часика в три я подъеду. Если что, я перезвоню.

— Ты села за руль? — зачем-то спросил Збруев.

Но, его уже никто не слышал, в трубке раздались короткие гудки. Желание вернуться к игрокам пропало. Мужчина прошел в туалет, к единственному разрешенному месту курения, и, достав сигарету, жадно затянулся. В несколько затяжек он всосал одну, потом другую. Лишь третья сигарета, докуренная до половины, полетела в банку с водой. Мужчина какое-то время стоял и смотрел, как та, намокая, потухла, после чего быстро вышел в коридор. Там он столкнулся с начальником караула Кирсановым.

— Что, Збруев, скучаешь без работы? — спросил тот.

— Никак нет, справляю естественные нужды, — с нескрываемой иронией в голосе ответил Игорь.

— Ну-ну, — произнес Кирсанов, не замечая издевательского тона.

«Идиот. Какой же ты идиот», — подумал про начальника Збруев и направился в спальное помещение караула. В комнате, заставленной рядами двух ярусных кроватей, никого не было. Игорь упал на одну из них. Нет, он не собирался спать, хотя сегодняшнее спокойное дежурство вполне располагало ко сну. Мужчина просто хотел побыть один. Телефонный звонок выбил его из равновесия. Звонила его бывшая жена, Кира, которую он не видел несколько лет. Как она узнала номер мобильника? Как вообще нашла его? Збруев не искал ответов на эти «как». Уставившись в панцирную сетку верхней кровати, он вспоминал все, что связывало когда-то эту женщину и его.

***************

Игорь Збруев был поздним и единственным ребенком. Он появился на свет, когда его матери, Наталье Сергеевне, уже исполнилось сорок лет. Эта беременность была долгожданной. Рожать или не рожать, сомнений не было, не смотря на все советы врачей. Мальчик родился в срок и вполне здоровеньким. Семейное счастье Збруевых длилось чуть больше десяти лет. К пятидесяти годам Наталья Сергеевна стала часто болеть, сказались так и, поздние роды на ее и без того больном сердце. Игорю еще не исполнилось одиннадцати лет, когда мать умерла от сердечной недостаточности. Дом Збруевых осиротел. Отец, Алексей Николаевич, пережив такую потерю, продолжал воспитывать сына один. О втором браке мужчина даже не помышлял. Он заботился о сыне как мог, проводя большую часть времени на работе. Игорь, хоть и был предоставлен сам себе, особых проблем отцу не доставлял. Он рос самостоятельным, запросто мог сам приготовить поесть и себе и отцу. Мальчик хорошо учился и после окончания школы поступил в Горную академию. Именно там и началась его взрослая жизнь.

В начале первого курса Збруев познакомился с красавицей Кирой Ждановой. Высокая, стройная, с шикарными длинными волосами пепельного цвета, с очаровательной улыбкой, от которой на лице появлялись ямочки. Игорь долго вспоминал их первую встречу, когда он с сокурсниками выбегал на улицу и чуть не сбил девушку с ног. Долго извиняясь, молодой человек смотрел в ее серые глаза, которые показались ему тогда огромными и испуганными. Ему не составило труда выяснить, что это первокурсница, что зовут ее Кира и живет она в студенческом общежитии. С тех пор Збруев стал частым гостем этого общежития. Результатом их страстной любви стала беременность. Узнав о том, что скоро станет отцом, Игорь собрал вещи Киры и перевез ее на родительскую квартиру.

— Познакомься. Папа, это Кира, — сказал он отцу, когда тот вернулся с работы. — Она будет жить с нами. Я ее люблю. Мы любим друг друга. У нас будет ребенок, — вылепил молодой человек разом.

— Сколько тебе лет, девочка? — спросил Алексей Николаевич, придя в себя от такой новости.

— Восемнадцать, — ответила смущенная Кира.

— Ну, слава богу, слава богу, — мужчина с облегчением выдохнул. — Что ж, раз вы все решили, пусть живет. Только давайте все по-хорошему, как полагается. С родителями надо познакомиться. Они вообще в курсе? Отношения ваши надо узаконить.

— У меня только бабушка, — произнесла Кира. — Мы с ней вдвоем живем.

— Бабушка так бабушка. А где живет бабушка?

— В Поливаново, деревня такая в Челябинской области.

Беседа с Алексеем Николаевичем, которой так боялись влюбленные, продлилась долго и закончилась его отцовским благословлением

— Что ж, женитесь, живите, любите друг друга, берегите друг друга и будьте счастливы.

Возможно, отец, где-то в душе не приветствовал столь неожиданное и скороспелое бракосочетание, но другого варианта он тогда не видел. Через неделю на стареньком Жигуленке Збруевых все трое поехали к Кириной бабушке. Марина Васильевна была шокирована не меньше, чем Збруев старший. Придя в себя, женщина приняла своих будущих родственников по всем правилам гостеприимства. За два дня пребывания в ее доме было принято единодушное решение, обойтись без свадебного торжества. После регистрации в ЗАГСе они отметят бракосочетание тесным семейным кругом. Гулять на широкую ногу возможности не было ни у Збруевых, ни у Ждановых. Игорь и Кира отнеслись к этому нормально. Собственно, в тот момент для них это не имело никакого значения. Они были счастливы от того, что любят друг друга, что они вместе, от того, что у них скоро родится ребенок, их ребенок.

Кира быстро привыкла к роли жены и будущей матери. Она взяла академический отпуск и с удовольствием хозяйничала по дому. Девять месяцев пролетели, словно один день. В семье Збруевых родился сын Владислав. Игорь продолжал учебу, совмещая ее с работой сторожа в детском саду. Конечно, он уставал, но когда возвращался домой и видел свою кроху, забывал обо всем. В то время они с Кирой были счастливы, а все житейские трудности казались им временными. Глядя на жизнь сквозь розовые очки наивной юности, они не подозревали, какое испытание готовит им жизнь.

Через два года после рождения Владика умерла Кирина бабушка. Збруевы похоронили Марину Васильевну в родной деревне. Ее старенький домик в деревне достался девушке, как единственной наследнице. Он долго пустовал. Лишь спустя год Игорь с Кирой и подрастающим сынишкой приехали в Поливаново. Нужно было решать, что делать дальше с этим имуществом, которому требовались хозяйские руки. Осиротевшие деревенские дома не могут долго существовать без хозяев. Они начинают разрушаться на глазах. Когда-то Кире нравилось, что они с бабушкой живут на окраине, вблизи соснового бора и озера. Сейчас же, родной дом показался совсем чужим, каким-то отверженным и отодвинутым за территорию деревни, совсем не вписывающимся в общую массу деревенских построек. « Он лишний», — подумала девушка, когда все тот же старенький Жигуленок Збруевых остановился у калитки.

Владик спал на руках матери, а она, глядя сквозь лобовое стекло, безмолвно плакала. Игорь сначала растерялся, а потом стал успокаивать жену. Понимая причину ее слез.

— Кирочка, не плач. Все хорошо. Не плач, а то Владика разбудишь, и он испугается твоих слез. Давай, выйдем. Посмотри. Как красиво кругом, — говорил он.

Наверное, это были не те слова, которые хотела услышать девушка, но ничего другого в голову Збруева не приходило. Наконец, Кира успокоилась и открыла дверь машины. Проснулся Владик, и она, переключившись на него, казалось, тут же забыла про свои слезы. На улице стояла жара. Сидеть в машине было уже невозможно. Сын первый выбрался наружу и направился прямиком к калитке. Кира выскочила за ним. Игорь тоже не стал задерживаться. Он вышел, прошелся вдоль забора и стал доставать вещи из машины. Все это время он поглядывал на дом. Трудно было не заметить, как тот изменился с их последнего появления здесь. Стены дома посерели, на крыше были видны оторванные листы проржавевшего железа, калитка покосилась. Она с трудом поддалась, когда они все вместе пытались войти во двор. Скрипящие петли позволили сдвинуть ее только на половину, в которую протиснулись долгожданные хозяева.

— Тебе придется их смазать, слышишь, Игорь. Этот звук отвратителен, — крикнула Кира, проходя вместе с сыном к дверям.

— Хорошо. Конечно. Все сделаю, — ответил тот, и, подхватив сумки, поспешил за семьей.

— Папа, давай, я тебе помогу.

Владик убежал от матери, и, ухватившись за край сумки, шел рядом с отцом.

— Ну, помоги, а то без тебя я не донесу, — отвечал Збруев.

В тот день Кира больше не плакала, даже на кладбище у бабушки. Они вместе привели в порядок могилку, пристроили, привезенный с собой венок. Игорь возился с Владиком, контролируя, чтоб тот не убежал далеко. Он дал возможность Кире посидеть наедине с Мариной Васильевной. Вернувшись домой, все дружно стали обживать осиротевший дом. Кира помыла полы, протерла пыль и занялась приготовлением обеда. Игорь суетился по хозяйству. Он так и не нашел, чем смазать скрипящие петли калитки, и, оставив это занятие, стал ковыряться в электропроводке. У подключенного счетчика постоянно выбивало пробку, отчего плитка, на которой жена пыталась приготовить обед так и не успевала нагреться.

— Это кошмар. Тут все менять надо, — ворчал Збруев. — Надо привезти сюда отца. Он спец в этом и поменяет всю проводку и счетчик заодно.

Кое-как, но ему, все же, удалось подать электричество, и плитка заработала.

— Ты бы занялся окнами, — попросила Кира.

— А что с ними?

— Я бы хотела их помыть. Но, сначала нужно убрать рамы.

— Не понял. Зачем?

— Боже, ты, конечно, не знаешь, зачем. За тем, что в доме они двойные. Одни из них вставляют на зиму, а летом убирают. Иди сюда, я тебе покажу.

Игорь, живя в городских условиях, и не догадывался о таких устройствах. Его очень поразило, что в окно вставляется еще одно и крепится по краям. В доме Марины Васильевны этот крепеж представляли обыкновенные гвозди.

— Вот это чудеса! В мире прогресса и электроники видеть такое, — вслух поражался Збруев.

— Да, вот так вот живут люди в глухих российских деревнях. А ты хотел евро окна конечно. Извини, но их бабушка не могла себе позволить.

— Да ладно ты, не обижайся. Я же, и, правда, не знал и не видел таких чудес.

— Я и не обижаюсь, работай, давай.

Игорь справился только с одним окном на кухне.

— Хватит и одного пока, — заявил он, распахивая створки. — Ночью комаров налетит, а москитной сетки у нас с собой нет.

— Сетки нет, но я взяла фумигатор, включим его. Хотя, ты прав, давай оставим все на завтра. Что-то устала я уже. Не будем дверь закрывать, пусть проветривается.

День пролетел одним мигом. К вечеру Збруев понял, что жизнь в деревне, это не так-то просто. Наигравшийся на свежем деревенском воздухе Владик заснул, едва справившись с кашей. Уложив его в постель, родители с облегчением выдохнули. Теперь и они могли, наконец-то, расслабиться. Игорь и Кира вышли во двор. Жара спала с наступлением сумерек. Сидеть на улице под звенящий хор кузнечиков было одно удовольствие. Збруев достал бутылку вина и налил в стаканы.

— Давай уже выпьем за эту красоту, что нас окружает, за нас, за наш отдых.

— Давай, — согласилась девушка.

— Слушай, а пошли на озеро, искупаемся, — предложил Игорь, опустошив стакан.

— А Владик?

— Владик спит, как убитый. Пошли. Он и дома за всю ночь не просыпается ни разу, а здесь, тем более. Он так умаялся, что ты его и утром не поднимешь.

— А действительно, пошли. Я знаю одно классное место, там никого не бывает.

Родители вошли в дом и убедились, что сын крепко спит.

— Прикрой окно, мало ли, какой деревенский кот забредет и напугает Владика, — сказала девушка.

Збруев подошел к кухонному столу-тумбе, стоящему у распахнутого окна, и, перевалившись через него, закрыл створки. Нижний шпингалет он опустил вниз до упора.

— Светильник не выключай, пусть горит, — прошептала Кира.

Она вытащила из сумки, с еще неразобранными вещами, большое махровое полотенце. Окинув взглядом комнату, в которой спал Владик, девушка прислушалась. Ровное дыхание спящего сына и едва уловимое посапывание окончательно ее успокоили. Вместе с Игорем она пошла к выходу. Тот тихонечко прикрыл входную дверь. Оказавшись на улице, Збруев закрыл еще и двери сеней. Постояв минутку, он повернул торчащий в замочной скважине ключ, и суну его в карман бриджей. «Мало ли, кто бродит здесь ночью», — подумал молодой человек. Он догнал жену, и, подхватив ее под руку, вывел со двора.

— Идем, вон туда, — указала Кира на тропинку, ведущую к сосновому бору.

По ней они довольно быстро вышли к озеру и остановились у воды. Вдали, почти по всему берегу были видны палатки и суетящийся народ. Кто-то барахтался в воде, кто-то сидел у костра, кто-то вытанцовывал под музыку, которая была хорошо слышна в ночном пространстве. Скинув обувь, Игорь шагнул в воду.

— Водичка, класс! — произнес он.

Быстренько сбросив одежду, счастливая парочка вбежала в озеро. Отплыв от берега на приличное расстояние, они не спешили возвращаться.

— Как же здесь здорово, — произнес Збруев, переворачиваясь на спину. — Завтра берем Владика и сюда. На весь день, слышишь. Пусть ребенок почувствует лето.

— Угу, — согласилась Кира, и, опережая мужа, быстро поплыла к берегу.

— Ты бросаешь меня? — крикнул ей тот вдогонку. — Если я тебя сейчас догоню, знаешь, что я с тобой сделаю?

— Что?

— А вот, что, — Игорь уже был рядом и запрыгнул на жену сверху.

Они стали опускаться на дно, но вскоре вынырнули на поверхность.

— Ты меня хочешь утопить?

— Да, я хочу тебя, но не утопить. Я хочу тебя, слышишь, — шептал Игорь, обнимая жену.

Ее мокрое тело возбуждало так сильно, что Збруеву уже было плевать на то, что где-то рядом могут быть люди. Он первый раз занимался сексом в воде. Каждое движение жены, это плавное отдаление ее тела, сменяющееся глубоким проникновенным слиянием с ним, неописуемым блаженством отражалось в каждой клеточке. Неожиданно быстро наступивший финал не успокоил возбужденный организм. Збруев подхватил Киру на руки и вынес на берег. Уложив ее на полотенце, он продолжил начатые в воде ласки. В этот момент и Кира, и Игорь, словно провалились куда-то, и совсем забыли, что дома остался спящий Владик.

А мальчик спал, и спал крепко. Он не видел, как заискрилась розетка, в которой торчал тройник, с включенными в него светильником и фумигатором. От искры загорелся пересохший кусок обоев, наклеенных прямо на провод. Владик проснулся, когда огонь охватил почти весь дом. От испуга он даже не мог кричать, а лишь спрятался под кроватью и тихонько плакал, закрыв глаза. Старенький домишко вспыхнул, как факел.

В это время Игорь и Кира, уставшие от любовных утех, лежали на песке. Странный шум и крики людей раздались одновременно.

— Что это? Ты слышал? — испуганная девушка вскочила на ноги.

Сквозь ряды сосен она еще не видела огня, но запах дыма заставил ее побледнеть. Дым шел со стороны их дома. Ни слова не говоря, Кира бросилась бежать. Збруев тут же вскочил, и, подхватив одежду, помчался за ней.

— Нет! Нет! — заорала девушка, когда увидела, что бабушкин дом полностью объят огнем.

Не обращая внимания на собравшуюся толпу людей, она бросилась туда, где был ее сын.

— Стой, дура! — поймал ее за рукав футболки какой-то мужчина. — Ты куда? Совсем с ума сошла! Сгореть хочешь, дура!

— У меня там сын. У меня там сын, пусти, — орала обезумевшая Кира.

Подбежавший Игорь перехватил жену из рук незнакомца и крепко сжал ее, пытаясь удержать. Девушка вырывалась, колотила мужа кулаками, кусала его, повторяя: «Пусти, пусти меня к сыну»! Збруев, словно не слышал крика, он пятился назад, оттаскивая жену от огня. В его испуганном взгляде отражалось пламя и больше ничего.

Собравшийся народ не пытался тушить дом. Его уже нельзя было спасти. Люди делали все, чтоб огонь не перебросился на соседние строения. Благо, расстояние до них было приличное и совершенно не было ветра. Выстроившись в цепочку от ближайшего водопровода, мужчины и женщины передавали ведра с водой, которыми поливались стены ближайших домов. Пожарная машина из райцентра приехала, когда от жилища Кириной бабушки осталась рухнувшая крыша, подмявшая под себя обуглившиеся стены.

Для Игоря и Киры время остановилось. Все, что происходило после, Збруев не помнит. Как они с женой оказались в районной больнице, как приехал за ними отец, как проводилось расследование, все это, словно было не с ним. Все, как в тумане, отдельными отрывками мелькало в голове. Кира так и не смогла оправиться от пережитого кошмара, ее поместили в психиатрическую лечебницу. Сына уже без нее похоронили в деревне, рядом с Мариной Васильевной. Игорь запустил учебу. Он так и не сдал сессию и добровольно пришел в военкомат. Искал ли он в армии спасения, или, напротив, предстоящими трудностями армейской жизни хотел заглушить ту боль, которая не покидала его ни на минуту? Тогда он и сам этого не понимал, не мог понимать.

Отец остался один. Он писал сыну письма, в которых ни слова не было о Кире. Только перед самым возвращением Игоря Алексей Николаевич сообщил ему, что его жена выписалась из больницы. Она заходила попрощаться. Якобы, перед отъездом и просила ее не искать. Нельзя сказать, что эта новость обрадовала Збруева, но, прочитав письмо, он с облегчением выдохнул. Игорь боялся встречи, боялся смотреть в глаза жене, боялся воспоминаний, потому что виновником трагедии считал самого себя. Были моменты, когда он подумывал вообще не возвращаться в Екатеринбург, а остаться служить по контракту. Если бы не Алексей Николаевич, наверное, так все и было бы. В его письмах все чаще и чаще стали проскакивать слова: «Мне бы дождаться тебя, сынок». И он дождался. Збруев вернулся домой. Отец и сын встретили друг друга крепкими объятиями.

— Как ты изменился, Игорек. Я бы тебя на улице не сразу узнал. Ты еще подрос, что ли? Возмужал, — говорил счастливый Алексей Николаевич. — Проходи, чего тут стоять. Ты же дома, проходи, — суетился мужчина.

«И ты изменился, папа», — подумал Игорь, глядя на него. Ему стало жаль отца. За полтора года отсутствия сына, тот сильно постарел, исхудал, стал совсем седой. Не привычно и больно было смотреть, как Алексей Николаевич с трудом передвигал правую ногу, как сгорбилась его спина и как слегка подрагивали пальцы рук. В тот момент Збруев понял, что он не мог не вернуться домой, он не мог остаться в части и бросить отца. А тот, как будто, только и жил ожиданием сына. Через неделю после встречи Алексей Николаевич совсем слег. Он умер во сне. Наутро, когда Игорь зашел к нему в спальную, скорую помощь вызывать было уже поздно. Збруев остался совсем один. Что будет делать дальше, он еще не знал, но точно знал, что нужно жить.

**************

«Десять лет. Кошмар, десять лет. Время летит», — думал Игорь, лежа на казенной кровати. Сейчас уже нет той боли, того ощущения безнадежности. Прожитые годы притупили чувство вины, вины, которую все это время он пытался искупить. Тогда, после смерти отца, Збруев нашел для себя единственный выход, он пошел служить в районную пожарную часть.

Высокий, крепкий, с хорошо сложенной фигурой, не качка, но мужчины, мышцы которого знакомы с гантелями, Збруев не оставил равнодушной ни одну из представительниц прекрасного пола кадровой службы МЧС.

— Такие молодцы нам нужны, — произнесла тогда самая старшая из присутствующих женщин в небольшом кабинете, куда его отправил дежурный.

Прапорщица оценивающе осмотрела его с ног до головы, даже не пытаясь скрывать этого. Ее взгляд снизу доверху прошелся по потенциальному сослуживцу.

Сильные загорелые руки с большими мужскими ладонями, короткая армейская стрижка, загорелое лицо с серыми глазами, далеко не маленький, прямой нос, волевой подбородок, все это мгновенно отсканировал опытный взгляд женщины кадровика. Трудно было не заметить, что стоящий перед ней молодой мужчина соответствовал ее вкусу.

— Служить значит хотите? — спросила она, закончив свое визуальное тестирование. — Что ж, вот вам список необходимых документов и направление на медкомиссию.

Еще раз, взглянув на военный билет, прапорщица вернула его Игорю.

С тех пор прошло почти восемь лет. За эти годы Збруев ни разу не пожалел о своем решении. Служба была нелегкой, опасной, но, именно это и устраивало мужчину. На службе он забывал о своей трагедии. Игорь, не задумываясь, лез в самое пекло, вытаскивая людей из огня. Было ли ему страшно? Конечно, да. Первый страх Збруев пережил еще на прохождении файер-теста при проведении психологического отбора. Не все выдерживают это испытание в тепло-дымовой камере, но он справился. Справился, потому что, перед его глазами был сын. Представляя, на сколько, было страшно ему, ребенку, какой ужас испытал Владик, находясь в полыхающем доме, Игорь тогда просто забил на свой страх.

Служба помогла ему вернуться к жизни, пусть не сразу, но помогла. И эта жизнь стала налаживаться. Игорь даже решился на второй брак. Через месяц должно состояться его бракосочетание с девушкой по имени Аня. С ней он познакомился год назад. Семен Ермаков, его сослуживец и друг отмечал свой День рождения. К их шумной компании Аня Орлова присоединилась, когда торжество уже было в полном разгаре. Збруев сам открыл ей дверь. Он в этот момент собирался выйти на лестничную площадку покурить. Анна не успела даже нажать на кнопку звонка, как дверь распахнулась.

— Ой, — произнесла она от неожиданности.

— Здравствуйте, — не растерялся уже захмелевший Игорь. — Откуда такая красота в нашем расположении?

— Здравствуйте.

— Вы к нам?

— Надеюсь, что, да. А где Семен?

— Семен за столом, празднует свой День рождения, знаете ли.

— Знаю. Я, собственно, и пришла его поздравить.

— А, вы, кто ему будете?

Девушка не успела ответить, на площадку вышел Ермаков.

— Анька! Ну, наконец-то. Я уже думал, не придешь.

— Извини, задержалась.

— Познакомься, это мой друг, Игорь. А это Аня, Аннушка.

— Очень приятно, — произнес Збруев.

— И мне, — ответила, улыбаясь, Анна.

— Пошли за стол, что тут торчать, — Семен потянул гостью в квартиру. — Игореха, идем!

— Вы идите, я сейчас, — ответил тот.

Когда дверь закрылась, Игорь прикурил сигарету. «Вот это штучка»! — подумал он. Аня как-то не вписывалась в их компанию. Она показалась Збруеву девушкой из другого мира. Нет, не стильная одежда, говорящая о том, что девушка одевается не в ширпотребовских магазинах, не со вкусом подобранные украшения, не это ее отличало, что-то другое. Да и в тот момент мужчина не оценивал достоинства ее упаковки, он, для начала, был просто шокирован самим появлением этой красавицы. На фоне обшарпанных стен подъезда, девушка казалась каким-то светлым нереальным явлением. Ее простенькое, на первый взгляд, платье легко струилось, красиво облегая фигуру. Тоненькая цепочка из белого металла с подвеской, украшенной топазами, шикарно смотрелась на загорелом теле. Сережки, с такими же камнями, переливались на свету множеством оттенков от зеленовато-синего до голубого. Они придавали глазам девушки какую-то неземную, небесную синь. Густые ресницы, красиво загибаясь, притягивали взгляд к этой бездонной синеве. Анна уже давно скрылась за дверью, а шлейф холодной свежести ее духов продолжал витать в воздухе. Казалось, что в это, прокуренное пространство лестничной клетки этот запах попал случайно. Он был приятен и манил за собой. Збруев, сделав несколько глубоких затяжек, поспешил вернуться к компании.

В тот вечер Игорь боялся, что девушка исчезнет так же неожиданно, как и появилась здесь. Он не спускал с нее взгляд, приглашал танцевать, старался быть в постоянном контакте. Но, не смотря на все его усилия, гостья ушла, не попрощавшись, оставив Збруева с ощущением ложного предвкушения и непониманием того, как и когда он смог упустить ее из вида. Сейчас, вспоминая это, Игорь улыбнулся. И было от чего, он добился своего, он любит, любим и счастлив, и скоро он женится на той, что год назад казалась недосягаемой и неприступной штучкой, девушкой из другого мира.

— Черт! — вдруг, вслух произнес Збруев.

«Черт, я же обещал Аннушке завтра поехать к ее друзьям на дачу», — вспомнил мужчина. Но, он не мог отказать Кире. Не мог, потому что, не мог. Он должен поехать с ней, должен, и все тут. Анна не знает подробностей той его жизни, и не должна знать, так считал до сих пор Игорь. Это его личное. Это его горе, личное горе. Его личная трагедия, которую он пережил, и которую не собирается втаскивать в их с Аней жизнь. Только он вспомнил о ней, как в кармане опять задребезжал мобильник.

— Я слушаю тебя, Аннушка, — произнес мужчина, увидев, кто звонит.

— Привет, Игореша.

— Привет.

— Ты не забыл, завтра мы едем к Щукиным?

— Нет, не забыл. Только, понимаешь, у меня не получится. Но….

— Что, но? Ты опять кого-то подменяешь?

— Да, — соврал Игорь.

— Но, ты же обещал. Как же так? Почему не позвонил? Я же все планирую, Игорь. Ну, почему? Скажи мне, почему опять работа?

— Я хотел позвонить. Только сейчас хотел, но ты опередила. Аня, ну так получилось. Я….

Анна уже не слушала его, она отключила трубку. Мужчина тут же сделал несколько попыток дозвониться обиженной девушке. Равнодушные слова: «Телефон абонента выключен, или находится вне зоны действия сети», говорили о том, что его оправдания никому не интересны и не нужны. «Что ж так все не вовремя! Просто ужасно не вовремя! Какого черта, нарисовалась Кира! Я и без нее все помню. Столько лет не показывалась, что сейчас ей надо? Что она хочет»? — думал Збруев, покидая спальное помещение. Он шел в курилку, ругая самого себя за все, что сделал и сделал не так, и одновременно выдавал себе авансы самокритики за то, что еще только собирался сделать.

Ночь дежурства прошла без единого вызова. Возвращаясь домой, Игорь уже не сомневался, он встретится с Кирой. Да, это не во время, но это необходимо, необходимо им обоим. Сколько можно бегать от прошлого? А именно это он и делал все эти годы, стараясь не думать, стараясь не вспоминать, стараясь забыть тот страшный день. Кира имеет право высказать ему то, что все эти годы держала в себе, и одна, без его поддержки, справлялась с их общим горем. По крайней мере, она, эта встреча, даст возможность поставить точку в бесконечных самообвинениях обоих. Игорь не пытался представить, как поведет себя бывшая жена. Он не подбирал подходящих слов для разговора, он понимал, что в этом случае любой заранее подготовленный сценарий будет очередной ложью и попыткой оправдать самого себя. «Пусть будет все так, как будет», — решил мужчина. А Анне он все объяснит, он расскажет ей правду. К чему нужен этот скелет в шкафу их семейной жизни, который рано или поздно вывалится наружу, и выберет для этого самый неподходящий момент.

Вернувшись к себе домой, Збруев не стал больше звонить Анне. Потом, все потом, решил он. Мужчина, побродив по квартире, зашел в ванную и залез под душ. Он простоял под водой достаточно долго, пока не почувствовал, что внутреннее напряжение и волнение стали стихать. Обмотав полотенце вокруг себя, Збруев посмотрел в зеркало, и тут же, взял в руки станок. Сбрив проросшую за сутки щетину, он еще раз критически осмотрел свое лицо, после чего провел пальцами по короткому ежику волос.

— Пойдет, — сказал вслух мужчина и вышел из ванной.

Не задумываясь, он направился к холодильнику, достал недопитую когда-то бутылку водки и вылил ее содержимое в кружку, стоящую на столе. Залпом, осушив посудину, Игорь подцепил пальцами печенюшку из вазы и глубоко вдохнул ее запах. Он не стал закусывать, а вернул печенюшку на место. Вместо закуски мужчина достал сигарету, и, прикурив, глубоко затянулся. Никотин и алкоголь не заставили долго ждать, и Збруев очень скоро почувствовал приятное расслабление.

— Спать, спать и спать. У тебя еще есть время, — сказал он себе и отправился в спальную.

Так и не снимая полотенца, мужчина упал на кровать, и, накинув на себя покрывало, вскоре заснул.

Игорь спал крепко и не слышал мобильник, который дребезжал в кармане форменной куртки. Его разбудил звонок в дверь. Открыв глаза, он какое-то время ничего не понимал и соображал, кто же может так упорно давить на звонок. А тот не смолкал, и Збруеву ничего не осталось, как встать и впустить настырного гостя. Не глядя в глазок, он открыл дверь.

— Ты не брал трубку, — без всяких приветствий начала женщина, стоящая на пороге.

— Кира? — ошарашенный Збруев попятился. — Кира? А сколько времени?

— Может, разрешишь войти?

— Да, конечно, проходи. Я, кажется, проспал. Извини, — оправдывался мужчина.

— Вижу. Давай, собирайся, я подожду, — Кира прохаживалась по коридору, окидывая взглядом стены. — Ничего, что я без разрешения? — спросила она, пройдя на кухню и усаживаясь за стол.

— Ничего, располагайся. Я сейчас, — Збруев поспешил одеться.

— А у тебя уютно. Стало лучше, чем тогда, — она не договорила когда, в этом не было смысла.

— Да. Ремонт недавно сделал. Чай будешь? Или ты кофе любишь?

— Ты иди, умывайся, одевайся, собирайся, а я тут похозяйничаю сама. Ты же не против?

— Нет, — Игорь скрылся в ближайшей комнате и вышел оттуда уже в джинсах.

Держа в руках футболку, мужчина прошел в ванную. Когда он оттуда вышел, Кира уже приготовила кофе и достала из холодильника колбасу и сыр.

— Перекуси, и поехали.

— Да я только кофейку.

— Как хочешь, — женщина убрала продукты обратно в холодильник. — Что ты так смотришь на меня? Изменилась? Постарела?

— Нет, — соврал Збруев.

На самом же деле, мужчина был в шоке. Что стало с той Кирой, которую он когда-то знал, когда-то любил! От той юной, хрупкой девушки не осталось ничего. Перед ним сидела постаревшая женщина. Ее располневшая фигура не была безобразной, но, впившиеся в тело джинсы и обтягивающая майка только портили ее, выпячивая на показ накопленные излишки. Окрашенные в каштановый цвет волосы обросли, обнажив родной оттенок с проблесками седины. Неухоженные руки давно забыли, что такое маникюр. А лицо, не балуемое кремами, было сероватого оттенка. Помада красного цвета казалась нелепым пятном и только подчеркивала образовавшиеся вокруг рта морщины. От той Киры остались только глаза, и то, они глубоко ввалились и уже не казались большими.

— Не ври, я же знаю, что ты сейчас думаешь. Где та Кира, которую я любил? Я же вижу. Ну, да мне плевать, что ты там думаешь. Зато ты, молодец, красавец. Я рада, что у тебя все хорошо.

— Кира и у тебя…, — начал было Збруев.

— Так, — перебила его женщина. — Не будем обо мне и о том, что будет, что может быть. И вообще, нам пора, — Кира поднялась. — Ты поторопись, а я в машине подожду.

Игорь не задерживал ее. Когда дверь закрылась, он, не ощущая вкуса, большими глотками выпил кофе, зачем-то прошелся по квартире, одел обувь, и встал у дверей. Какое-то непонятное щемящее чувство появилось у него в душе. Игорь прямо в кроссовках вернулся на кухню и присел на стул, словно перед дальней и долгой дорогой.

— Пора, — произнес он вслух и пошел к выходу.

Выйдя из подъезда, мужчина поискал глазами Киру. Среди припаркованных машин у дома стояла красного цвета девятка. Увидев за рулем бывшую супругу, он направился к ней.

— Ну, что, поехали? — сказала та, когда Игорь устроился на переднем сидении.

— Поехали.

Красная девятка выехала со двора, и, покинув город, направилась в сторону Челябинска. В ее салоне стояла тишина.