Захват прошлого. Темные ночи. Книга четвертая

Вера Валлейн, 2022

15 век – это не только блестящий двор и галантные поклонники.Для всех я мертва, только не для темного мира грязных желаний, в который меня бросили против воли. Но даже на самом дне можно встретить людей, которые снова помогут поверить в себя. А новые надежды вытянут из мрака, подарят силы жить и поднимут на другую ступень.Ведь настоящая месть готовится долго. А теперь, после новостей из будущего, я окончательно поняла, что мое место здесь.

— Смотри!

Я стояла в отдалении, неподалёку была карета, которая меня ждала. Только никакого шанса исчезнуть не предвидится. Ортега крепко держал меня за руку. Толпа впереди бесновалась. Я слышала множество голосов и крики. Глупые, неужели они не понимают, что за представление сейчас будет перед ними разыграно?

И тут я увидела воина. Это был, без всяких сомнений, мой спутник, защитник и помощник в последние дни… Только ему я могла безоговорочно довериться, и только он хотел помочь мне найти своего хозяина. Кто же знал, что храбрый вояка погибнет таким ужасным образом.

— Вот, что происходит с предателями, — я не могла не заметить нотки удовольствия в голосе Диего.

— Почему вы так жестоки? Вы же знаете, он ни в чём не виноват! Все происходило на ваших глазах, и вам известно, кто настоящий виновник.

Ортега только сильнее сжал мои запястья и наклонился к самому лицу:

— Смотри, смотри внимательнее. Не часто удаётся увидеть такую великолепную казнь. Но твой дружок её несомненно заслужил шедевральной глупостью.

Зрители увидели, как лошадь приволокла за собой окровавленное тело. Это был человек, на котором сохранились ещё обрывки одежды. Следы пыток были по всему телу. Мне стало страшно. Странное, невероятное чувство, когда ты в ужасе глядишь на нечто ужасное, но не можешь отвести глаза. Это гипноз страха, который заставляет тебя смотреть и смотреть на происходящее.

— Ты ещё не была на такой казни? Не знаю, устраивают ли подобные во Флоренции, но во Франции я такое видывал.

— Что это за казнь? — прошептала я.

— Потрошение. Человека, еще живого, заставляют чувствовать невероятную боль…

Его слова проходили куда-то мимо меня, обволакивая ледяной волной ужаса.

Я увидела, как это несуразное нечто поставили прямо посреди площади. Сама конструкция больше напоминала деревянную лестницу, к которой был привязан вчерашний воин.

— Сейчас начинается самое интересное.

Человека отвязали и повели в сторону стоящей неподалёку виселицы. Лицо воина было заплывшим от многочисленных ударов, но он пытался разглядеть кого-то в толпе. Возможно, искал знакомое лицо, или меня… Но люди только злорадствовали и выкрикивали оскорбления в его адрес.

Я посмотрела на Ортегу и мне стало совсем жутко. На его лице было столько плотоядного удовольствия, когда он наблюдал за каждой деталью казни. Он явно находился в предвкушении мучений жертвы.

Воину накинули петлю на шею и выбили у него из-под ног постамент. Он попытался судорожно схватиться руками за горло, стал захлёбываться, хрипеть, его тело забилась в судорогах Я уже ждала, что человек будет избавлен от мучений, но подбежали помощники палача, подхватили свою жертву и быстро перерезали верёвку.

Несчастный захлебывался, а помощники палача какое-то время наблюдали, как он пытается надышаться воздухом.

Его снова подхватили и привязали к деревянной решётке.

В ту же секунду я вскрикнула от ужаса, и мой голос слился с криком толпы. Только все эти люди кричали от восторга.

Палач быстрым движением оскопил свою жертву и бросил прямо в огонь то, что ещё недавно делало его мужчиной.

Ортега улыбался, даже в этот момент его хватка нисколько не ослабла. Его верные помощники стояли сзади, готовые в любой момент усадить меня снова в карету. На этом мучения жертвы не закончились, палач разрезал его туловище… И тут я уже не выдержала, зажмурив глаза, отвернулась, сдерживая тошноту.

— Уведите меня отсюда! Немедленно! Я не могу на это смотреть! — вырвался мой крик.

— Все-таки увидеть ты это должна, дабы понять, что ожидает предателей и изменников. Ты не забыла, что лишь чудом избежала подобной участи?

Он прислонился ко мне сзади, обхватив за плечи и заставляя смотреть перед собой.

Я слегка приоткрыла глаза и с ужасом увидела, как внутренности казнённого полетели в огонь. Его тело представляло собой сплошную кровавую рану. В конце жуткого действа палач выхватил из его груди ещё бьющиеся сердце и отправил его туда же, в пламя.

Я пыталась вырваться, потому что рвотные позывы подступили к самому горлу.

— Это ещё не всё, — прошептал Диего на ухо.

Его горячее дыхание коснулось моей щеки.

— Как это может быть не всё! Они убили человека!

— Палач ещё должен отрубить руки, ноги и голову, — спокойно ответил Ортега.

— Всё, достаточно! — я буквально забилась в судорогах.

— Хорошо уезжаем, основное ты уже видела.

Он быстро запихнул меня назад в карету, вся беснующаяся толпа осталась снаружи. Я слышала, как дверь заперли снаружи, чтобы я не могла вырваться. А маленькие окошки в ней были плотно закрыты. Как есть, тюрьма на колёсах.

Картина казни стояла у меня перед глазами, чтобы избавиться от этого ужаса, должен пройти ни один день. Но я никогда не забуду, что люди способны на такие зверства по отношению друг к другу. Невероятно…

— Я не просто так тебя привёз туда, Бланка. Не хочу, чтобы ты была слишком упрямой. Конечно, женщины не получат такую смертную казнь, их вариант немного полегче. Но, поверь, костер доставит тебе не менее острое удовольствие.

Я отвернулась и смотрела в стену.

— Ты покинешь Англию вместе со мной. В ближайшие дни мы отправимся в Испанию. А для всех здесь ты будешь объявлена мёртвой. Это самый удобный вариант.

— Я не умерла, меня ждут во Флоренции.

— Вся твоя жизнь до этого была ошибкой, давно за тобой наблюдаю. Ты привыкла к тому, что мир вертится вокруг, а мужчины по одному твоему щелчку выполняют любые поручения. В тебе есть что-то дьявольское, и я думаю, мир должен быть избавлен от такой, как ты.

— И Ортега будет избавителем? Кто ты такой, чтобы быть моим судьёй?

Но он не слушал, а только ставил перед фактами:

— К тому же, ты — распутница. Всегда хотел заняться воспитанием подобной… Я на хорошем счету в Испании, и уже достаточно часто оказывал знатным людям своеобразные услуги. Думаю, Бланке Конти там самое место, я уже многим разослал уведомления о твоем приезде, — засмеялся он.

Многим? Что означает, «многим»? От догадки, лежавшей на поверхности, мне стало дурно.

Казнь произвела на меня неизгладимое впечатление, как и похороны Ричарда или того человека, чье тело осталось здесь вместо него. Конечно, это была не та жуткая расправа, которая произошла с настоящим королём в истории. Тогда мертвое тело подверглось насмешкам и унижению, а потом было похоронено в безвестности.

Сейчас этого нет, здесь состоялись настоящие похороны, весьма скромные и тихие. Тем не менее, Генрих сделал всё, чтобы люди признали его власть легитимной. Мне удалось лишь мельком наблюдать за похоронами, но я уже ничего не чувствовала, в какой-то момент все ощущения притупились, наверное, чтобы я не сошла с ума. Я успокоила себя тем, что Алессандро теперь в безопасности. И эта уверенность намертво засела в голове.

Единственным моим желанием до последнего времени было улизнуть в подходящий момент и вернуться во Флоренцию.

Но вчера, когда состоялась это казнь, и я поняла, что меня теперь объявят мёртвой, надежда испарилась. Вскоре эти сведения дойдут Флоренции, а также и до Венеции, где теперь скрывается Пауло. Уже не будет меня разыскивать Франциск, который до этого пытался вмешаться и оказать любую помощь, он теперь забудет обо мне. Остаётся надеяться только на собственные силы. Если бы здесь был телефон, я могла бы позвонить в полицию, да куда угодно. Но реальность была иной, Генрих сбросил меня со счетов, как ненужную вещь, а Ортега во всем его покрывал.

Тюдора я больше не видела, он просто исчез, но я слышала от охранников, что тот готовился к свадьбе. А то, к чему готовили меня, вызывало большие опасения…

После всего случившегося со мной, я не понимала, что нужно этому человеку. Он мне всегда казался консервативным, до мозга костей. Но внутри него всегда находилась червоточина, которая начинала все больше открывать свое неприглядное нутро в мою сторону.

Я не раз замечала его оценивающие взгляды, скользившие по моей фигуре. Так не может смотреть человек высокой морали, каким он представлялся. Лицемерие, самое настоящее двойное дно…

Я слишком мало знала об Испании, куда он меня собрался везти. Помнила только, что сейчас там правят Изабелла и Фердинанд, та самая знаменитая пара, которая когда-то поверит Колумбу и отправит его корабли за океан. Только до этого еще очень далеко. Но больше ничего в памяти не осталось…

Господи, хотя бы серьги у меня с собой, да и сумку Ортега тоже вернул. Он, первым делом, вытряхнул из неё все, что там лежало, но к его изумлению, там не оказалось не так много вещей, как в прошлый раз. Я предварительно сбросила всё по дороге, потому что знала, чем это закончится.

Мне предстояло добираться долгим морским путем, но пока Ортега держал меня взаперти. Это были апартаменты в одном из промозглых, каменных домов в центре Лондона. Единственным освещением служила небольшая мутная свеча.

Ортега пропадал целыми днями и я была предоставлена самой себе. Но не выбраться оттуда, не передать письмо знакомым я не могла. Дверь была закрыта, ставни зарешечены. Стражники, приставленные к двери, не отвечали ни на один мой вопрос.

Больше всего меня беспокоили планы испанца. Этот человек засветился везде, выискивая собственную выгоду. В Генрихе он нашёл родственную душу, я не удивлюсь, если он хорошо поживится за его счёт.

Никакая еда в рот не лезла. Я легла на узкую тахту около стены и провалилась в сон. Лёгкий, беспокойный, он не прерывался даже шумом и суетой с улицы.

Когда лязгнул замок в двери, я моментально вскочила.

Свеча уже догорела, поэтому в полумраке я могла видеть только темный силуэт. По очертания фигуры я сразу же узнала испанца.

— Зажгите свет! — рявкнул он охранникам.

Они моментально принесли подсвечники, и неуютное помещение осветилось слабым пламенем свечей.

Ортега вальяжно сел на стол у окна.

— Как отдыхается? — с издевкой спросила он.

— Ты же знаешь, в каком я состоянии. Мое единственное желание — выбраться отсюда.

— Знаю. Только теперь тебе надо об этом забыть. Не сейчас, не когда-либо в будущем ты не сможешь больше диктовать свои условия. С этого момента малейшие попытки влияния заканчиваются.

Его нравоучительный тон начал меня сильно раздражать:

— Что за дичь?

— Советую быть со мной осторожнее. Как ты успела заметить, я на хорошем счету во многих государствах. Но особенно меня любят на родине за весьма специфические услуги. Тебя я заприметил сразу. Надо сказать, что я хорошо разбираюсь в женщинах, есть такие, которые никогда не попадут ко мне в лапы. Это благонравные и хорошо воспитанные особы, к которым ты не относишься.

— Как поверхностно!

— Ты смело смотришь в глаза мужчине, наверное, считаешь себя главнее меня? Также ты умеешь пользоваться своим телом. Правда насколько хорошо, это мне ещё предстоит узнать.

Мои руки вздрогнули, я непроизвольно почувствовала страх, глядя в лицо этого человека. Его зрачки расширились, а глаза казались огромными и чёрными, сейчас он сам напоминал демона.

— Что, испугалась? Забавное выражение на твоём лице. Судя по чарам, которыми ты обладаешь, в тебе явно есть что-то дьявольское. Но прежде, чем представлю тебя своим клиентам, должен сам удостовериться, насколько ты хороша.

— Что значит… Представить клиентам…

— Ты знаешь, высшее общество Испании весьма консервативно. Закрытые одежды, набожность и жёсткие правила. Но это только верхушка, мужчины тоже хотят развлекаться, знаешь ли. Что может быть заманчивое, чем получить в клетку такую яркую птичку, как ты, да ещё и официально умершую? Это развязывает руки и убирает все правила. Можно делать всё, что угодно. А потом, когда надоешь, просто от тебя избавиться.

Я прислонилась к стене, постепенно приближаясь к двери, мои руки обхватили за спиной засов, пытаясь сдвинуть его, но дверь была закрыта наглухо. Действительно, попалась…

На моих глазах Ортега стал раздеваться. Он делал это спокойно, не испытывая ни капли волнения. Испанец только скидывал с себя одну деталь одежды за другой. Его губы улыбались, но в глазах не было ни капли сочувствия. Только затаенное пламя страсти.

Он небрежно скинул всю одежду на пол и остался полностью обнажённым. В красных отблесках свечей его кожа выглядела почти как бронзовая. Иссиня-чёрные волосы падали на лицо. Ортега с удовольствием наблюдал за моим замешательством. Если бы я могла испытывать к нему какие-то чувства, то могла бы сказать, что он по-своему красив. Вот только это была злая красота.

— Подойди ко мне…

Но я лишь отстранялась, прикасаясь к стене, пока не забилась в самый дальний угол, ощущая себя загнанным зверем.

Ортега какое-то время не двигался, а лишь наблюдал, потом он медленно пошёл в мою сторону, пока не приблизился вплотную.

— Такая, как ты, не должна носить одежду, тем более здесь. Сейчас мы от неё избавимся, так ведь, Бланка? Знаешь, как меня возбуждает, что ты хотела быть королевой, а теперь будешь последний рабыней, которая станет выпрашивать милости у своего хозяина.

Он достал из-за спины нож и быстрым движением разрезал мою одежду, срывая её и сбрасывая на пол.

Пока детали платья падали, он рассматривал моё тело так, что я ощущала себя под микроскопом.

Нервное возбуждение настолько меня сковало, что даже его взгляд казался ощутимым.

Он изучал мою грудь, живот, потом протянул руку и провел ею по изгибам моего тела, дотронувшись до самого потайного места. Я думала, что он отделается обычной лаской, но он резким движением проник внутрь, заставив меня охнуть.

— О, что я могу сказать, невеста короля уже меня жаждет?

Что за бред, с чего он взял про жажду?! Если моё тело подаёт какие-то признаки, так это больше от нервов, чистая физиология. Как можно возомнить о себе такое?

Я гордо вскинула голову и выпрямилась.

— Ты не знаешь, как выглядит, когда женщина тебя хочет. Наверное, привык довольствоваться объедками.

Ортега окаменел. Я увидела, что он был шокирован моей фразой и испытала радость, что хотя бы на секунду ущемила его самолюбие. Вынести его тяжёлый взгляд было трудно, поэтому я отвела глаза.

Испанец прищурился:

— Значит, ты сделала мне одолжение? Тогда я не буду церемониться.

Он быстро схватил меня и бросил на узкую кровать, забравшись сверху.

— Раздвинь ноги, — приказал он.

Так как я не думала подчиняться, то он сам схватил меня за колени и развёл их, несмотря на сопротивление.

Без единой ласки, совершенно не думая о моих желаниях, он быстро вошёл в меня и ритмично задвигался.

Я поднесла кулак ко рту и прикусила его, чтобы не заплакать. Не хочу доставить ему такое удовольствие. Какой же примитивный истукан, думает, что это может меня сломать?

— Смотри на меня! — возмутился он, но я отвернулась.

Только Ортега не отрывал от меня своего взгляда. Я почувствовала, что его лицо приближается ко мне и уловила горячее дыхание.

Я попыталась увернуться, но он прижался губами к моим и насильно раскрыл их языком. Нечем было дышать, но он не отпускал мои губы, покусывая их так, что мне стало больно.

Я снова попыталась вырваться, но последовала ещё более решительная атака.

— Привыкай, я тебе не слабый Ричард.

Он, не отрываясь, смотрел на моё лицо, следя за малейшей реакцией:

— Теперь твои губы красные, как кровь. Я хочу, чтобы они были всегда такие. Когда приедешь в Испанию, этот цвет навсегда отпечатается на твоём лице.

Еще нескольких движений хватило, чтобы он закончил, однако Ортега предварительно вышел из меня:

— Беременность мне нее нужна. В Испании позаботятся, чтобы не было последствий. Будешь принимать специальный напиток.

Я чувствовала себя избитой. Губы болели и пощипывали. Казалось, что неведомый огонь до сих пор меня обжигает. Этот идиот, который считал, что овладел мной и подчинил, не смог ничего, кроме дурацких механических движений.

Но только я избегала говорить ему об этом, разумно думая, что это вызовет новую попытку что-то мне доказать.

— Скажу, чтобы тебе принесли другую одежду.

Я лишь молчала, отвернувшись от Диего.

— Письма я разослал, думаю, все будут в восторге. А я получу за тебя хорошие деньги. Только не обессудь, держать тебе буду в комнате, наподобие этой. Сможешь выходить на улицу, лишь когда тебя будут вызывать господа.

— Кто они? — мрачно спросила я.

— Местная знать. Многие из них женаты на холодных особах, а спускаться в грязь, чтобы получить удовольствие, они не рискуют. Давно уже просили кого-то найти для определённого узкого круга.

Я знала, что не получится, но надо попытаться:

— Послушай, я — знатная дама, ты сейчас удовлетворил своё желание, отпусти меня, и я дам тебе деньги! Я заплачу много денег!

Испанец лишь равнодушно отвернулся и начал медленно одеваться:

— Ты считаешь меня идиотом? Я получу намного больше и без риска. А может и сам буду ставить тебя на путь истинный, — он подошёл и задумчиво провел рукой по моей груди.

Я быстро отшвырнула его руку и накинула а себя старое покрывало, застилавшее кровать. Стоять обнаженной рядом с ним было очень неуютно.

Ортега лишь усмехнулся, наблюдая такие жалкие попытки.

— Я все равно вернусь. Не верю, что все посчитали меня мертвой и смирились с этим.

— А так ли много у тебя друзей, Бланка? Ручаюсь, всем будет выгодно, чтобы ты исчезла. Особенно тем, что ведут с тобой дела.

Нет, все равно не верю. Да, настоящих друзей по пальцам пересчитать можно. В голове возник Пауло, на которого тоже в последнее время многое свалилось. Еще неизвестно, как он освоился в Венеции. Но это не тот человек, что будет хитрить и стараться заработать на моей мнимой смерти. Несмотря на простое происхождение, он был гораздо благороднее в душе, чем Ортега.

Лоренцо? Нет, он не будет искать. У него своя жизнь, которая сейчас совсем не такая, как прежде. И от Савонаролы он еще долго не избавится. Тут не до меня.

Франциск? Я была ему благодарна, но понимала, что он тоже в трудном положении. А сейчас, с восхождением Тюдоров и сильной Францией под боком, ему вообще не до чего. Удобнее будет отпустить и забыть. Ведь ничего и не было.

Хотя я ненавидела Ортегу всей душой, но понимала, что он прав. Никто не будет меня искать. Пусть у них и нет злых намерений, но сама жизнь распоряжается именно так.

Ортега несколько дней не появлялся, и я просто молилась, чтобы больше никогда его не увидеть. Слуга, которому было все равно, несколько раз в день приносил мне еду.

От нервного напряжения аппетита не было, но я заставляла себя глотать пищу. Нельзя рисковать своим здоровьем, еще не хватало заболеть. Нет уж, я нужна тут живой. Меня слишком много в этой жизни ждет.

Одежду мне тоже принесли, если это можно было назвать одеждой. Когда я маскировалась под простую горожанку, выглядела гораздо эффектнее. Но мне доставили мышиное шерстяное платье, в которое я затянулась под самое горло. В этом были свои плюсы. Платье напоминало броню, которую не так просто порвать. Все равно, они здесь многое потеряли, когда с пренебрежением отнеслись к моему производству.

Запястья болели, в лучах солнечного света я заметила небольшие синяки. Он с такой силой держал мои руки, что появились эти следы…

Ортега пришел вечером. Я сразу услышала его шаги. Даже издалека их ни с чем нельзя было спутать. Я быстро окинула комнату в поисках любого предмета для обороны, но ничего не было.

Дверь отворилась, испанец вошел и расхохотался, глядя на меня:

— Никогда бы не подумал, что тебе так пойдет наряд прислуги. Пока будем добираться в Испанию, так и будешь одеваться.

— Ничего смешного не вижу, — нельзя было промолчать.

Ортега тут же воспринял это, как вызов.

— Я смотрю, ты еще пытаешься со мной спорить?

Он схватил меня за локоть и наклонился к лицу, застыв всего в нескольких миллиметрах от губ. Я уже думала, что все повторится снова, но он лишь ухмыльнулся, довольный произведенным эффектом.

— Вижу, ты усвоила урок, глаза не могут лгать.

Он отпустил мою руку и подошел к окну. Через решетку на него падал ночной свет, в нем испанец походил на призрака.

— Утром мы отплываем. Будь готова.

— Что? Уже?

Я не хотела признаваться, но до последнего цеплялась за надежду. Глупо верила, что меня выпустят… Но нет. Так поэтому он не стал приставать сегодня? Предстоят сборы, и он просто занят.

— Кстати, среди отплывающих в Испанию будет один человек, которому я рискну предложить тебя уже завтра. Правда, он не состоит в том кругу, куда ты направляешься. Но что ему мешает туда вступить?

Я даже не стала спрашивать, о ком он говорит. Безопаснее всего не думать об этом и не представлять перспективу, которая меня ждет.

— Через пару часов ты должна быть готова, и чтобы без сюрпризов.

Устроишь тут сюрпризы, ага, все условия только для этого. Я успокаивала себя надеждой, что по дороге мне удастся с кем-нибудь переговорить, возможно даже обратиться за помощью.

Но Ортега все хорошо просчитал. Глухая ночь сразу накрыла меня промозглым холодом и мелким моросящим дождем.

— Накинь, — приказал испанец и протянул черный плащ.

Видимо, что-то в моем взгляде его задело и он пояснил:

— Это не забота, а лишь желание, чтобы ты не заболела. Если запустить простуду в дороге, последствия будут фатальными. А я не хочу потерять такой выгодный товар.

— И не сомневалась, — процедила я.

Надежда, что помимо нас будут и другие пассажиры, тоже растаяла. Я лишь увидела пустую гавань, у которой застыл большой корабль-привидение. На борту виднелись силуэты матросов. Не густо. Где-то внутри подступало к сердцу полное отчаяние. Я чувствовала себя загнанной в ловушку из которой никогда не выберусь.

Ортега в сопровождении подручных сопроводили меня на борт. Хоть кричи в полную силу легких, всем плевать…

Я заметила, что люди на этом корабле общаются с Ортегой полушепотом. Я ничего не могла разобрать, но они явно были слишком хорошо знакомы. Ни одного вопроса обо мне не последовало.

— Побудешь здесь, пока плывем. На прогулку буду выводить тебя ночью, чтобы не привлекала внимания других путешественников.

И дверь в каюту закрылась.

Они не удосужились даже зажечь свечу! На ощупь, чтобы не удариться, я подошла к низкой и убогой койке и села на нее. Было сомнительно, что белье здесь чистое. Но в слабом лунном свете я ничего не могла разглядеть.

Ночь прошла в полудреме. Я то засыпала, то вскакивала от малейшего шороха, в ужасе ожидая прихода Ортеги.

Повезло, ночью не заявился.

С первыми лучами солнца в каюту зашел один из матросов и поставил передо мной еду.

— Ешьте, синьорина, — добавил он и уже собирался уйти, но я вскочила и перегородила ему дорогу.

— Послушай, откуда ты? Я слышу итальянский акцент… Флоренция? Венеция?

Он молчал и только таращил на меня глаза. Наверное, в инструкции не было советов на такой случай.

— Я — Бланка Конти, знатная дама из Флоренции, меня похитили! Прошу, просто заклинаю тебя… Если будешь в моих краях, или в Венеции, постарайся передать моим людям… Нет, передай управляющему Пауло, что я жива, прошу тебя! Он тебя вознаградит, скажи, что я прошу тебя наградить за доставленную весть!

Вдалеке послышались шаги, матрос в ужасе выскочил из каюты, не сказав мне ни слова.

Я сделала все, что могла. Если придет кто-то еще, снова попытаюсь, может быть получится…

В каюту заглянул Ортега, с подозрением на меня посматривая.

— Что случилось? — с обманчивой вежливостью спросил он.

Чутье, как у собаки… Сразу начинает брать след…

— Я плохо себя чувствую, кружится голова. Попросила матроса позвать лекаря, но он выскочил, как ошпаренный.

— Ах, лекаря… Уж извините, но здесь таких не водится. Только по приезду в Испанию ты сможешь его увидеть. А матросам даны строги указания, не разговаривать с тобой. Хотя… Думаю, и это слишком опасно. Уж очень ты разговорчива. Теперь я или мои помощники будут приносить тебе еду.

Я совсем опустила руки… Даже этот маленький шанс у меня отбирали.

— Я уже говорил про человека, который будет плыть вместе с нами. Сейчас его приведу, будь готова и постарайся показать себя в лучшем свете.

Мне было все равно, это его проблемы. Я не должна никому нравится, чем меньше подобных людей будет кружиться вокруг, тем лучше.

Заметив мое настроение, Ортега подошел и грубо взял меня за подбородок:

— Я что сказал? Приготовься, а не смотри на меня с кислой физиономией. Поняла?

— Мне плевать на всех твоих гостей, ясно?

— Это знатный дворянин из Барселоны, не очень похоже, что ты его заинтересовала, но я уговорил его прийти. Не испорть мне охоту.

Он отшвырнул меня к стене и вышел. Оставалось лишь молиться.

Ночью дверь открылась и Ортега быстро сказал мне:

— Выходи, он скоро к нам придёт.

Только я что-то не заметила, чтобы испанец был счастлив. Не складывается? Или человек такой? Само собой, задавать лишние вопросы ему было чревато, поэтому я просто вышла на свежий воздух.

Натянув поглубже капюшон, я с наслаждением смотрела на окружающее корабль пространство. Ледяной воздух обволакивал тело, а шум волн напоминал музыку для релакса. Я подошла к перилам и наклонилась вниз.

Море казалось совсем чёрным, оно было рядом, стоило только протянуть руку… Сегодня тихая ночь, никакого шторма и намека на ветерок. Волны тихо переговаривались за бортом. Стояла такая чернота, что легко можно было представить корабль единственным во всём мире. В эти минуты я особенно ясно понимала, что нахожусь в прошлом. Вот бы сейчас увидеть мерцание электрического света вдалеке…

Ортега оттащил меня от борта:

— Отойди немедленно, — в его голосе проскользнул испуг.

Точно, боится, что я упаду за борт. Конечно, тогда надежды на доходы будут потеряны. Тоже мне, великий бизнесмен нашелся. Я ещё не сошла с ума, чтобы туда прыгать.

— Где он, твой знакомый? Уже получилось меня продать? — с горечью спросила я.

Ортега молчал, только вглядывался в темноту.

Я услышала тихий шум шагов и непроизвольно повернула голову в сторону. Там я увидела высокую тёмную фигуру, которая медленно приближалась к нам. Только лицо незнакомца я не видела.

— Это он, приготовься.

Я лишь незаметно пожала плечами. К чему готовиться? Тоже мне, нашёл важность.

Человек приблизился к нам, и Ортега немедленно двинулся навстречу:

— Как я рад, что вы сегодня удостоили меня своим присутствием.

Судя по движениям незнакомца, он особой радости не испытывал.

Ортега переметнулся на мою сторону и стал показывать на меня рукавами:

— Вот она, та самая женщина, про которую я вам говорил.

Незнакомец обернулся, и я смогла рассмотреть его лицо получше. Света не было, можно было довольствоваться только тем, что отсвечивалось в сиянии Луны.

Благородное умное лицо, немного длинноватый прямой нос и миндалевидные тёмные глаза. Особой выразительности внешности придавали брови. Больше деталей я не смогла рассмотреть, но можно было понять, что он гораздо старше меня.

Наверное, Ортега ожидал другой реакции, но человек лишь равнодушно посмотрел в мою сторону.

— И ради этого ты меня отвлекал? — равнодушно спросил незнакомец.

— Я думал, сеньор Гаэтано, что вы будете заинтересованы…

— Что ты мне сказал до этого? Что у тебя есть секретная информация о некой женщине? Я, мягко говоря, не думал, что ты будешь устраивать мне случки на корабле. Или ты считаешь, что я похож на твоих дружков?

Мое сердце забилось быстрее. Если не ошибаюсь, у него ещё остались капли разума. Этот человек не живёт инстинктами, как Ортега.

— Послушайте меня, господин! — бросилась я к нему.

Ортега взорвался:

— Заткнись! — почти что закричал он мне.

Незнакомец надменно на меня посмотрел:

— Никогда не думал, что женщины будут настолько унижаться, что начнут сами себя предлагать, да ещё и вымаливать моё внимание.

— Нет! — закричала я.

Ортега попытался оттащить меня за руку, но я вцепилась в незнакомца:

— Он везёт меня туда насильно! Я не хотела уезжать! Он меня похитил!

— Прошу вас, не обращайте внимания. Девушка не совсем в себе, — вмешался испанец, но этому Гаэтано было все равно.

— Я предпочитаю не вмешиваться в истеричные споры, — чуть ли не с тоской произнес он.

— И вы называетесь мужчиной? Вы же видите, что девушке нужна помощь, вы в силах оказать ее мне и просто разворачиваетесь? Вы ничем не лучше его! Такой же как все, такой же бездушный!

Ортега выглядел так, что его любой момент мог хватить удар. Он бросился судорожно просить прощения и одновременно с этим потянул меня назад.

Незнакомец внимательно посмотрел на меня, словно запоминая лицо, потом молча развернулся и ушёл, так и не ответив на мой крик отчаяния.

— Как ты могла!

Испанец рвал и метал. Я постаралась мысленно дистанцироваться, чтобы не сойти с ума.

— Ты должна усвоить, что все эти люди, с которыми я тебя свожу, занимают не последнее место при дворе. Хочешь подвести меня?

— Да, хочу, больше всего на свете.

То, что он увидел в моих глазах, вся эта ненависть дала ему понять, что я легко могу осуществить задуманное.

— Тебе не удастся никому морочить голову. Надеюсь, он скоро всё забудет и наш сегодняшний инцидент никак на мне не отразится.

Вечером Ортега опять не ушёл. Затолкав меня назад в каюту, закрыв наглухо дверь, он стремился раздавить, растоптать, заставить полностью себе подчиниться. Мне не оставалось ничего, как только сделать вид, что это так. Пусть остается в плену подобных иллюзий. Иначе это никогда не закончится.

Больше на корабле он меня ни с кем не знакомил, ограничив выходы наружу ночным наблюдением за морем. Даже того матроса, которого я просила о помощи, я больше не видела. Складывалось ощущение полного вакуума, в которой меня поместили.

— Завтра будем на месте. Приготовься. Сегодня без прогулок.

Голос Ортеги из-за двери прозвучал, как приговор.

Все, я приехала. И ничего не произошло по дороге, корабль не перевернулся, никто меня не разыскал… Днём я услышала шум и поняла, что мы прибыли в Испанию. Началась беготня пассажиров, наверное, они спускались на землю. Обо мне все забыли. Скорее всего, Ортега хочет, чтобы все покинули корабль и меня никто не увидел.

Когда шум шагов практически стих, дверь распахнулась.

— Выходи. Накинь покрывало на лицо, чтобы никто тебя не разглядел раньше времени.

Я не особо то хотела, чтобы меня разглядывали. Знакомых тут всё равно не было, поэтому я накинула капюшон и пошла следом за ним, попутно рассматривая пристань. Вдруг появится какая-нибудь лазейка, чтобы сбежать.

Было сразу понятно, что это не Англия. Тёплый пряный воздух, наполненный неведомыми специями, листья знакомых деревьев на земле напомнили мне Флоренцию…

От долгого нахождения в тесном помещении моя голова совсем закружилась. Поэтому, когда я стала спускаться по лестнице, меня повело в сторону, и я рухнула вниз. Если бы меня не подхватили, разбиться можно было капитально.

Кто-то из пассажиров меня поймал и помог подняться. Я с благодарностью повернулась:

— Спасибо.

Подняв глаза я поняла, что вижу перед собой того самого незнакомца с корабля. Он тоже понял, с кем имеет дело и недовольный взгляд сразу был брошен в сторону Ортеги. Руки, поддерживающие меня, мгновенно разжались.

— Хорошо, что вы не расшиблись, — холодно заметил он.

При свете дня я смогла разглядеть его получше. Да, так и есть, ему около сорока пяти и он явно не хочет иметь ничего общего с моим похитителем.

Ортега тут же подошёл, заметив, что меня спасли:

— Очень вам благодарен, если надумаете, приходите на мою виллу завтра. Соберутся те, с кем вы можете завести полезные знакомства. Также вы сможете приобрести эту девушку, если она вас всё-таки заинтересует, — подобострастно намекнул испанец.

Гаэтано ничего ему не ответил, только смерил холодным взглядом и ушёл.

— А ты не промах, сама в руки прыгнула.

— Я упала!

— Знала, куда нужно падать.

Невозможно переубедить такого, да и незачем. Самое главное я услышала. Завтра, уже завтра он собирается меня кому-то показать, а возможно и продать.

Город был наполнен криками торговцев и шумом с дальних улиц. Я шла за Ортегой, накинув на себя плащ. Порывы ветра, то и дело обрушивающиеся на мою голову, пытались его сдернуть и унести в неизвестном направлении. Только шнуровка его поддерживала, поэтому мое лицо смогли увидеть все, кто хотел.

Я услышала знакомое цоканье, с которым сталкивалась еще давно, в тяжелые времена, во Флоренции. Уж не думала, что снова докачусь до таких сомнительных комплиментов.

Мы шли мимо рынка, который стихийно был образован прямо неподалеку от гавани. Ортегу сопровождали стражники, образовав небольшой коридор, в центре которого я и двигалась.

На рынке продавали как обычную рыбу, запах которой доносился откуда-то издалека, так и разные интересности. Скорее всего, это были товары с кораблей, которые реализовывались практически сразу. Красивый серебристый мех, редкие камни и украшения, специи и даже ткани.

Мое сердце защемило при виде шелка. Я сразу же смогла определить, что это был шелк из Венеции, именно там выпускали материал подобного цвета и качества. Где сейчас Пауло? Удалось ли ему безболезненно покинуть Флоренцию и перенести производство? Даже спросить не у кого…

— В этот раз у тебя блондинка, Диего, — произнес кто-то сбоку и Ортега отошел в сторону. Я не успела разглядеть лицо этого человека, но он явно был в курсе делишек испанца. И что означает в этот раз? Куда делась предыдущая?

Стражники остановились, и я поискала глазами Ортегу. Он беседовал с хищного вида мужчиной. Его грубоватые черты лица не очень-то подходили представителю аристократии. Явно, помеченная шельма.

Словно почувствовав мой взгляд, человек вперился в меня глазами, как ястреб. Еще немного и слюни пустит.

Я отвернулась.

Через несколько минут довольный Ортега вернулся к своему отряду.

— Одному ты точно понравилась, я и не сомневался.

— Не строй из себя великого торговца. Человек на корабле твои усилия не оценил, — не могла не съязвить я.

Все равно ничего не сделает. Кругом людская толпа, а завтра он собирается меня показывать. Будет терпеть, как миленький.

Ортега лишь сверкнул глазами и продолжил свой путь, ответив:

— Они хотят, чтобы ты соответствовала высоким стандартам. Была бы моя воля, такие слова не остались бы безнаказанными.

Я лишь улыбнулась. Угадала, терпит.

— Мы пришли, садись в карету.

Я оценила экипаж. Мне доводилось поездить во всяких, эта была самой жутковатой. Простая, черная карета с позолоченными вензелями, она напоминала мне траурную. Нет, лучше о таких ассоциациях не задумываться, а то так впасть в панику можно.

Ортега поехал со мной.

— Считаешь, что теперь меня не надо бояться?

Он нарывался, но я только отвернулась к окошку и лишь тонкая насмешка на губах говорила, что я обо всем этом думаю.

Мы проехали большую часть пути, когда кучер неожиданно остановился.

— Сеньор Диего, вас спрашивают.

Ортега выскочил, будто только и делал, что ждал этой встречи. Я услышала разговор на улице, но он был настолько приглушенным, что ничего нельзя было разобрать.

А потом дверца приоткрылась и Ортега протянул мне руку:

— Быстрее, спускайся!

Еще кого-то нелегкая принесла… Они явно его ждали. Кружат, как пчелы над цветком.

Я осторожно спрыгнула на пыльный тротуар и увидела рядом с нашей другую карету, разукрашенную в пух и прах.

— Какая красавица, ты был прав, Диего… И как тебе удалось ее заполучить… Говоришь, она — швея?

У меня глаза на лоб полезли. Так это его версия? Эти люди не догадываются, с кем имеют дело. Для них я самая обычная горожанка, они даже не подозревают, с каким человеком связался Ортега. Неужели он думает, что я промолчу? Или считает, что мне никто не поверит?

— Да, господин герцог, простая белошвейка. Она из флорентийской семьи, но оказалась в Англии. А после смерти мужа осталась совсем одна.

— А ты ничего не хочешь сказать? Может быть, расскажешь, кем был мой муж?

Пусть знают правду, наверняка, это что-то изменит.

Человек, с которым говорил Ортега, подошел поближе. Смуглое лицо с тонкими, даже изящными чертами и мягкие, светло-ореховые глаза. Можно было назвать его приятным, если бы не плотоядная улыбочка:

— Мне все равно, кем был твой муж и ты сама. Все, что меня интересует, это твое тело, поняла? Как ее зовут, Диего?

— Бланка, — мрачно ответил испанец.

— Ей подходит.

— Мое второе имя — Анна, — со злобой ответила я.

Это было определенной самозащитой. Никто не должен узнать, во что я вляпалась. На родине, во Флоренции, не поймут, если слухи дойдут до недоброжелателей. О моем настоящем имени будут знать только те, кому я сама доверюсь.

— Мы скоро встретимся, — тихо произнес герцог и дотронулся до моего подбородка, легко его поглаживая.

От такой наглости я выпрямилась и его рука упала.

Я заметила сейчас, насколько их одежда отличалась от флорентийской. Цвета. Чернота присутствовала повсеместно. Головные уборы, детали костюма, все обязательно было подавлено темными цветами.

— Решила сменить имя? — усмехнулся Ортега, когда я села в карету.

— Не смей называть меня Бланкой, никогда. Здесь я — Анна.

Он замолчал, наверное, решив, что это меньшее из зол, если я буду послушной. Я не собиралась объяснять, что с именем Бланки был связан весь путь, который я прошла в этом мире сама. А Анна сейчас для меня осталась в прошлом, как тень. Так пусть же здесь будет просто тень, пока она не сможет сбежать из этого места.

— Ты уже видела двоих, по моим расчетам, должны прийти еще два человека. Вот они и будут решать между собой, кому ты достанешься.

— Кто эти люди?

Не то, чтобы мне было интересно, но я должна знать, с кем буду иметь дело.

— Первый, которого ты видела, это маркиз Дальядо, настоящий воин.

Отсюда и некоторая грубость в его внешности, понятно.

— А тот, с кем ты говорила сейчас, это герцог Фуго. Он — очень уважаемая фигура при дворе. Разумеется, за спиной каждого из них политически выгодный брак. Дальядо женился совсем молодым на избраннице родителей, семья невесты оплатила расходы многочисленной родни. Они давно живут раздельно, но тут даже любовницу не завести… А Фуго просто бабник.

Это я поняла и без объяснений, достаточно было понаблюдать минутку за его развязными манерами.

— Остальных ты увидишь завтра. Только не пытайся кричать о своем флорентийском богатстве. Я уже предупредил их, что у тебя с психикой не все в порядке. Помутилось сознание после смерти мужа, — расплылся в улыбке Ортега.

Дом, как дом. Каменное строение, ограниченное стандартным забором с железными украшениями, ничем не выделялось. Наверное, я уже мысленно представила себе нечто более пугающее.

— Привыкай, это твое новое жилище, наверное ты привыкла к более роскошному образу жизни, но теперь выбирать не приходится.

Этот больной на голову говорил что-то еще, но я не отвечала. В доме не наблюдалось ни слуг, ни случайных людей.

Улица осталась снаружи.

— Здесь есть кто живой?

— Нет, это место предназначено, чтобы хранить чужие тайны. Может быть, ты думаешь что я здесь живу? Это всего лишь один из моих домов.

— И что я здесь буду делать одна?

— В скором времени к тебе придёт служанка, в сопровождении человека, который будет тебя охранять. Только не вздумай упрашивать их тебе помочь. Служанка в этом совсем не заинтересована, а человек тебя просто не поймёт.

Ортега оставил меня дома, а сам ушёл. Я оказалась в холодном каменном здании. Хорошо, хоть свечи зажёг, а то совсем жутко.

Только сейчас я поняла, что могу немного подумать о своём будущем. Все последние дни я была в диком нервном напряжении, находясь под его контролем. Только сейчас он на некоторое время ушёл, можно расслабиться. Если Ортега говорит, что слуги придут позже, значит его сегодня точно не будет. А завтра…

Мысли о завтрашнем дне наполняли мою душу страхом. Он привезёт ещё кого-то. Двух я уже видела. Как я поняла, Ортега собирается устроить своеобразный аукцион. Или… Вдруг им не нужен аукцион и гости захотят разделить добычу между собой? От одной такой мысли мне стало жутко.

Эти люди… Нет никакой надежды оказать на них влияние. Как выразился тот придурок, ничего кроме моего тела для него не имеет значения. Шикарно. Докатилась. Остаётся только надежда, что обо мне узнают. Тяжело было представить, как у Пауло получится меня вызволить. Нет, надежды на это совсем нет.

Если Ортега собирается держать меня здесь, это совсем никуда не годится. Самой главной задачей для меня стало вырваться из тюрьмы. В его действиях я чувствовала не только выгоду, но и желание меня подавить и растоптать. Как далеко он может зайти однажды… Проверять это совсем не хотелось. Сбежать невозможно. Притвориться заинтересованной в ком-то из этих людей, чтобы выбраться отсюда?

Я задумалась. Аристократ, который рассматривал меня лишь как тело, отпадал сразу. От физиономии того военного Дальядо меня оторопь брала, неизвестно чего от него ждать. Но совсем отказываться от возможности сбежать этим путем не нужно. Будет еще кто-то. Эта ловушка, как мне казалось, никогда не откроется.

Но сильнее всего сейчас болели мои душевные раны. Острая жалость к Алессандро и ощущение невероятной несправедливости, с которой я столкнулась, сводили с ума. Во Флоренции все катится в бездну, Тюдор творит, что хочет. Как же я хотела, чтобы он получил по заслугам за все… Если мне когда-нибудь удастся выбраться отсюда, он за все заплатит.

К вечеру пришла служанка и сопровождающий её охранник, тюремщик, проще говоря. Я с удивлением увидела, что это мулат. Смутно припоминалось, что Испания вела войны, вполне возможно, он появился здесь после этих событий.

— Здравствуйте сеньорита, — весело обратилась ко мне служанка.

Это была высокая черноволосая женщина, но её неуместно бодрые фразы не могли меня обмануть. Слишком уж острый и зоркий взгляд, слишком хитрое лицо.

Но появилась иллюзия свободной жизни, от ее болтовни я немного расслабилась. Молчаливый охранник остался ждать у входной двери.

— Такая красивая сеньорита, буду рада вам услужить. Господин Ортега вами очень дорожит, вы должны ценить его отношение.

— Не знаю, что он тебе наговорил, но я себя тоже не на помойке нашла.

От такой несколько резкой фразы служанка опешила, но любопытство взяло верх:

— Откуда вы?

— Из Флоренции.

Это самый минимум, который можно выдать.

Служанка всплеснула руками:

— Ну, тогда понятно. Скорее всего, вы попали в беду после событий, которые случились после прихода Савонаролы?

Пусть думает так.

— Ты даже про это что-то слышала?

— Конечно, я прислуживаю сеньору Ортеге. А он упоминал сегодня о Флоренции. Сегодня у него были гости, говорили о вас.

Я насторожилась:

— А что он говорил?

— Да бесчинства там творятся, говорил, кто имеет возможность, бежит оттуда. Горят даже богатые особняки, просто так нос не высунешь на улицу. Только Савонарола решает, что можно, а что нет.

— Рассказывал ли он подробнее, что сгорело? Ты конкретно не помнишь, о каких зданиях он болтал? Хоть какое-то название?

— Сеньорита, я могу не знать всех этих слов.

— Давай, я тебя спрошу, а ты уже вспомнишь, упоминал ли он эти названия. Сообщал что-нибудь про особняк Конти?

Служанка всплеснула руками:

— Как же, конечно! Про эту фамилию в основном речь и шла. Сгорел, да еще лавки какие-то… А вы имеете к ним отношение, да?

Я промолчала, стараясь скрыть волнение. Сгорели лавки, надеюсь, что Пауло уже успел сбежать и забрать с собой все имущество. Но сгоревший особняк… Интересно, а мой дом уцелел? Тот самый, который я оставила для работы… Увидеть бы все это. Но дворец Валентино не может быть уничтожен, он достаточно крепкий. Скорее всего, пожар повредил домашнюю утварь, возможно, дом ограбили.

Главное, чтобы не пострадало то, что хранится у него в тайном убежище. Я представила глаза воров, которые могли обнаружить там не только золото, но и прочие тайны бывшего хозяина. Нет, не смогут найти… А если и найдут, то не откроют.

Служанка перестала болтать, видимо поняла, что я не настроена на разговор.

— Господин прислал одежду, чтобы вы приготовились к завтрашнему визиту гостей.

Я поняла, что лишнего слова на эту тему из неё не вытяну, но неожиданно она тихо сказала:

— Только постарайтесь избегать герцога Марено.

— Почему? — быстро прошептала я.

— Он убил всех предыдущих женщин, — испуганно поджала губы служанка.

Я поняла, что она хотя бы намеком пыталась обезопасить очередную пленницу.

Повернулся ключ в замке и стало понятно, что это Ортега. Несколько секунд, и я была уже в коридоре, столкнувшись с ним.

— Что? Ещё не одета? Немедленно переодевайся, скоро все будут. Или ты хочешь, чтобы я тебе помог?

Ортега быстро направился ко мне, по недоброму блеску в его глазах я поняла, что лучше сделать все самостоятельно. Закрыв дверь, я набросила на себя красное платье. Оно чем-то напомнило мне красивый наряд, который я носила во Флоренции. Только у этого был слишком откровенный вырез.

Я попыталась сделать его повыше, но ничего не получилось. Конечно, на это и рассчитано.

Ортега зашёл в комнату и критично осмотрел меня:

— Нет, так не годится.

Он вытащил заколки, которые удерживали мои волосы и они рассыпались по плечам.

— Теперь совсем другое дело.

— Товар лицом, не так ли? — заметила я.

— Да, сиди здесь, пока не прикажу тебе выйти.

— Скажи мне сразу, чем закончится сегодняшний вечер. Я должна буду уйти с кем-то из них?

Ортега снисходительно смерил меня взглядом:

— Никто не знает до самой последней минуты, чем всё закончится. Но хочу тебе сказать, что три последних девушки, которых я привозил, доставались герцогу Морено. Поэтому другие гости уже проявляют недовольство…

Я предположила, что борьба будет напряжённой.

— Что Морено сделал с ними?

Ортега наклонился ко мне:

— Это тебе совсем не нужно знать.

Как же, верю. Нашёл дурочку. Чёрт, всё ещё более мрачно, чем я думала. Да, точно, придётся выбирать меньшее зло. Когда выйду в гостиную, сориентируюсь уже на месте.

Моя сумка лежала в углу, я подошла и достала из неё духи, которыми очень давно не пользовалась. Я помнила, как это запах действовал на всех мужчин, с которыми я сталкивалась. Густой ягодный аромат просто сносил всем крышу. Если мне сегодня надо выбрать карту, на которую поставлю, я хочу сделать это сама.

Несколько пшиков и вокруг меня появилась нежно-ягодная аура.

Долго ждать не пришлось, появились звуки голосов, гости всё прибывали и прибывали. Ортега проводил их вглубь, наверное там находится гостиная. О чём они говорили, я понятия не имела, поэтому, когда дверь распахнулась и Ортега жестом приказал выйти, я буквально вырвалась наружу. Лучше все самой узнать. Я шла за ним, пока не уткнулась в освещённое огнями место.

От волнения, перед глазами все стало выглядеть, как в тумане.

— Заходи!

Но так как я не сделала ни одного шага, Ортега взял меня за руку и просто завёл в комнату.

— Вот она. Та самая, о которой я говорил. Некоторым уже довелось с ней познакомиться.

Увиденное уже начало приобретать ясные очертания. Только это всё не особо радовало. Впереди, вальяжно раскинувшись в мягком кресле, сидел Фуго. Он так самодовольно на меня смотрел, словно всё это представление было затеяно только ради него. Заметив, что я первым делом увидела его персону, Фуго расплылся в улыбке.

Я посмотрела направо и обнаружила там незнакомое лицо, его выражение не предвещало ничего хорошего. Тонкие черты лица, небольшие хитрые глазки, тонкие губы, расплывшиеся в хитрой усмешке, всё это вызывало у меня только отвращение. Вот же, гадость…

Быстро отвернулась и взглядом упёрлась в Дальядо.

Он буквально пожирал меня глазами и от этого горящего взгляда мне стало настолько не по себе, что я вся сгорбилась. Кто следующий?

Я обернулась и оказалась лицом к лицу ещё с одним человеком. Пожалуй, внешне он выглядел симпатичнее остальных. Красивое, даже немного мягкое лицо, волнистые, каштановые волосы и явный интерес в светло-коричневых глазах. Но лучше не расслабляться, я совершенно не знаю, кто эти люди, откуда они. Сейчас, куда не повернись, везде эти голодные глаза. Они, как звери, почуявшие добычу, теперь ни на шаг не отстанут.

— Ну и как вам моя красавица? — спросил Ортега.

— Да, ты не врал, она действительно прекрасна. Девушка говорит на нашем языке?

— Конечно.

— Удивительно для простой швеи.

Я ухмыльнулась про себя. У этого идиота даже версии на ровном месте не сходятся.

— И ты говоришь, у неё был только муж? Других мужчин не было? — хрипло спросил один из незнакомцев, с той неприятной рожей.

— Нет, никого не было. Эта девушка, как нежный цветок, ждёт того, кто её приголубит и возьмёт к себе. Так что, всё зависит только от вас, господа.

Фуго спокойно поставил стакан с напитком на столик:

— Так чего мы ждём? Предлагаю сотню монет. Насколько я помню, прошлая ушла за две тысячи.

— Как ты можешь оскорблять девушку сотней, — заметил неприятный тип, пронзительно посмотрев в мою сторону.

— Тогда ваша сумма? — любезно улыбнулся Ортега.

— Тысяча.

Ортега не скрывал, что рад. Чёрт его знает, как он там считает, наверное свои затраты точно окупил.

— Ну, я такой шанс тоже упускать не собираюсь, — заметил неприятный незнакомец.

— Марено, ты уже третий раз хочешь забрать себе девицу. Можешь хотя бы в этот раз потерпеть? — возмутился Фуго.

— С какой стати?

— Потому что мы после тебя ее даже выкупить не сможем, — возмущенно парировал аристократ.

— Так торгуйтесь, кто мешает? — равнодушно ответил Марено.

— Две тысячи, — послышался голос позади меня.

— О, Кардан, ты здесь первый раз и уже делаешь такую высокую ставку?

— Хочу, чтобы этого быстрее закончилось, — ответил мужчина.

В моей голове бешено закрутились мысли. Он здесь первый раз, значит не искушен и не замешан ни в чём. Не ведет себя вызывающе, возможно, я смогу ему довериться. Можно попробовать сделать ставку на него, надеюсь, что не ошиблась.

Но Марено не думал сдаваться:

— Две с половиной. Сразу поднимаю цену, чтобы было видно, кто сольется.

Он мрачным взглядом окинул всех присутствующих. Гости на мгновение смолкли, каждый делал мысленные подсчёты, прикидывая, хватит ли ему нужной суммы для оплаты.

— Две шестьсот, — ровным голосом объявил Дальядо.

Судя по его осторожному состоянию, сдаваться он тоже не был намерен. Но что-то слишком нервничал. Мне показалось, что он подошёл к своему критическому рубежу.

— Вы всегда сможете её перепродать, под моим чутким руководством, — услужливо улыбнулся Ортега.

— Две семьсот, — вымученно сказал Фуго.

Я стояла среди них, как мишень. Единственной мыслью было, чтобы ничего не получилось у Марено. Двое казались потерянными. Если рассматривать Кардана, он выглядит более уверенно.

Я сделала шаг назад и оказалась рядом с его креслом.

Шлейф моих духов скользнул совсем рядом, он неосознанно потянулся в мою сторону.

— Три тысячи, — грубый голос Марено вывел меня из равновесия.

— Вот это ставка! Ничего себе, переплюнули все предыдущие сделки.

— Ты просто убиваешь любую попытку торга! Ортега, если в следующий раз он попытается участвовать, я отказываюсь, — возмущённо сказал Фуго.

Он на меня посмотрел в последний раз и быстро вышел из комнаты. Всё понятно, один выбыл.

— Ну что, есть возражения? — Марено был уверен в себе.

— Три двести, — вскрикнул Дальядо.

— Три пятьсот, — громогласно ответил Марено.

Красноречивый взгляд военного было лучшим подтверждением того, что он не может сделать следующий шаг.

— Прости, — неожиданно тихо сказал мне Дальядо и ушёл.

Остались только этот Кардан и Марено. Я была в ужасе, и как можно более красноречиво посмотрела на Кардана.

Его глаза встретились с моими и он довольно улыбнулся.

Наверное принял мою мольбу о помощи как личную победу? Хорошо, пусть так думает, лишь бы избавил от опасности…

— Четыре тысячи, — объявил Кардан, довольный произведенным на соперника эффектом.

Морено вскочил с места:

— Ты что, хочешь мне бросить вызов?

— Не только же тебе всё время выигрывать.

Морено был мрачен, видимо сумма, которую он хотел потратить сегодня, была ограничена.

— Могу ли я расплатиться с вами завтра?

Ортега покачал головой:

— Вы же знаете наши правила. Встречаемся сегодня, платим сразу и расходимся.

Кардан довольно смотрел на поражение соперника, но честно говоря, это поражение меня пугало не меньше выигрыша. Он воспринял его, как личное оскорбление.

— Ты зря в это ввязался, — бросил, поднимаясь с кресла, Марено.

Кардан был безразличен и обратился к Ортеге:

— Так, что ты медлишь? Я выиграл, девушка моя?

— Как только расплатитесь, конечно же, да.

Кардан позвал слугу, он принес ящик с деньгами и поставил его на стол.

— Здесь вся необходимая сумма. Надо же, я угадал точно.

Пока Ортега считал деньги, он подошёл ко мне и довольно-таки грубо схватил за руку:

— Ну что, думаешь я не заметил, как ты мне строила глазки? Это хорошо, когда рабыне нравится хозяин.

Уж не ошиблась ли я в нем? Совсем недавно он казался другим.

— Мы уходим, — высокомерно сказал он Ортеге и вывел меня из зала, твердой рукой держа за локоть.

Кардан вытащил меня на улицу. От галантности не осталось и следа.

— Садись в карету.

— Послушайте, я вообще ничего о вас не знаю, куда мне ехать?

— Ты не обязана ничего знать.

Он резко открыл карету, которая стояла около здания, схватил меня на руки и закинул внутрь.

— Отвези её, — крикнул Кардан кучеру.

Карета тронулась с места, я выглянул в окно и увидела, что он не остался около здания, а пошёл в противоположную сторону.

— Куда вы меня везёте? — закричала я кучеру.

Он не отвечал.

— Если не ответите, просто выпрыгну из кареты.

— Советую не рыпаться, вас моментально найдут. Не знаю, что вам померещилось, но господин у нас хороший.

Ничего себе, хороший. Хотя я тоже успела обмануться, его лицо показалось мне слишком мягким и даже меланхоличным. Умеют же некоторые набрасывать на себя маску. Если этот кучер так говорит, во всяком случае, моей жизни ничего не угрожает. Вот это перемена по отношению ко мне… Он просто относился ко мне, как к вещи.

Есть лишь один плюс, я избежала худшего. Надо убедить его, что я не просто пленница, может Кардан не понимает, с кем связался.

Кучер остановился, и я выглянула в окно. Дом был в черте города, небольшой и неуютный, окна потухшие и мертвые.

— Выходите, — обратился ко мне кучер.

Я осторожно спустилась, и он открыл калитку, проводив меня внутрь.

— Мне приказано запереть дом, надеюсь, огонь вы сможете зажечь сами. Потом хозяин найдёт кого-нибудь вам в помощь.

— Хозяин, хозяин… Кто он такой?

— Сеньор Кардан тут проездом, он остановился погостить у родственников. Но уже через несколько дней вернётся в Барселону. Там его ждут дела и жена.

Типичная картина.

— И чем он занимается?

— Кораблестроением и торговлей.

Мне это сразу кое-что напомнило. Тот человек, которого видела на корабле… Он также занимался кораблестроением. Не мог ли он разболтать Кардану? Сам не пришёл, а этого направил… Неприятный холодок появился на душе.

— Не знаете ли вы сеньора Гаэтано?

Кучер почти ушел, но обернулся и посмотрел на меня с подозрением:

— Это старший брат вашего хозяина.

Ах, вот оно что, старший брат. Значит, точно узнал обо всём от него.

Кучер убрался восвояси, я кое-как включила свет и опустилась на кушетку в этом холодном неприветливом доме. Сразу было видно, что он не его, а арендован на время. Неуютный, холодный, толстый слой пыли покрывал мебель в некоторых комнатах. При мысли, что он скоро сюда заявится и может потребовать от меня близости стало страшновато. Но нужно идти до конца. Как бы он не воспринял мою улыбку, я всё-таки понравилась. Значит, рано или поздно, Кардан меня выслушает. Он должен выслушать.

Кораблестроение… Я очень мало про это знала и никогда не интересовалась такими вопросами. Просто помнила, что потом Испания будет одной из передовых стран в этом направлении.

Сама не заметила, как задремала. Шестое чувство заставило меня резко вскочить. Ключ в замке поворачивался. Я метнула взгляд за окно. Совсем стемнело.

Кардан был явно навеселе, уже успел где-то отпраздновать победу. Не сомневаюсь, что и добычей похвастался.

— А, как тебя там зовут? Анна? Ортега мне не соврал?

Я его внимательно рассматривала, если тот человек на корабле был его братом, то разница у них приличная. Лет десять точно. И он явно избалованный. Одежда сбилась, верхние пуговицы он расстегнул так, что можно было увидеть мускулистую грудь. А глаза, прежде показавшиеся мне большими и мягкими, сейчас блестели наглыми искорками.

— Как меня зовут на самом деле, может узнать только тот, кому я доверяю. Сейчас я — Анна.

Кардан застонал:

— О, ради Бога, не говори ничего, не надо тайн. Я так от всего этого устал. Иди сюда.

Он потянулся ко мне руками, расплывшись в улыбке. Наверное ждал, что я от радости так и кинусь в его объятия.

— Нет, не сегодня. Вы даже не подозреваете, кто я. Ортега вас всех обманывает!

Но сейчас достучаться до него было просто невозможно. На короткое время Кардан запнулся, недоуменно рассматривая меня. В своём состоянии он практически не понимал, что происходит. Но, все равно, не кидаться же на шею первому встречному, только чтобы вырваться.

Но на Кардана мои слова подействовали не так, как я хотела.

— Ты что, считаешь меня дураком, с которым можно так легко играть? — он ударил кулаком по маленькому столику так, что он чуть не развалился.

— Я думала, что вам можно довериться! — закричала я, предусмотрительно шарахаясь подальше.

Но он бросился мне наперерез:

— Мне хватает такого от собственной жены! Я не за тем тебя купил, чтобы ты мне отказывала. Я, что, проклят? Ни одной нормальной девки за все эти годы!

Ой, а там ситуация гораздо хуже, чем я думала. Похоже, что он уже дошёл до ручки и если его дальше провоцировать, всё может перейти в полный неадекват. А я хотела, чтобы он меня услышал.

— Давайте, вы сегодня отдохнёте, я никуда не убегу, правда? Ведь на трезвую голову все гораздо лучше.

Он подошёл и быстро сжал моё запястье:

— Зубы мне заговариваешь? Я знаю все эти уловки… Один в один, как моя жена, черт бы её побрал.

— Зачем же вы женились? — попыталась я увести разговор в другое русло.

— У меня был выбор? Привезли провинциальную гусыню и обучили, что нужно делать, чтобы я её зажарил.

Он увлёкся, описывая события прошлого, наверное, рана ещё не зажила. И мне показалось, что Кардан намеренно хотел казаться грубее, чем есть.

— Её мамаша научила свою дочку кокетству. Обжиматься в углах и обещать она могла… Но потом просто закрыла передо мной дверь спальни!

Кардан был в бешенстве, а я старалась быть как можно более незаметной.

Обнаружив, что я медленно отодвигаюсь в сторону, Кардан сразу направился ко мне. Ярость даже привела его в чувство, потому что его взгляд был ясен, и что самое пугающее, в нем появилась цель.

Он прижал меня к стене и пристально посмотрел в глаза:

— Ты же не хочешь меня обидеть, правда? Мне так понравилось, когда ты пыталась меня соблазнить там. Я думал, мы поймём друг друга.

— Пожалуйста, я не хочу, чтобы ты потом пожалел, если узнаешь правду.

— Узнаю я там что-то или нет, не важно. Теперь твой мир зависит от меня.

Я не смогла сделать ни одного шага. Он схватил меня на руки, а я попыталась оказать сопротивление, но Кардан швырнул меня на койку прямо в прихожей.

— Ну, не хочешь доставить мне удовольствие?

Если он также груб со своей женой, то ничего удивительного, что она держалась от него подальше.

Кардан наклонился, и я ощутила тяжесть его тела, так просто не выберешься. Никакие слова на него не действовали, если сейчас оказать сопротивление, могу навсегда перейти в разряд врагов.

Его лицо раскраснелось, и сейчас он выглядел даже красивым. Но какой же контраст между мягкой внешностью и надломленной психикой. Лучше ничего не говорить. Сейчас любое слово может взорвать его.

Заметив, что я смирилась, Кардан улыбнулся.

— Что ты хочешь, чтобы я с тобой сделал? — он смотрел, словно издеваясь.

Я отвернулась, но он взял и насильно повернул меня к себе.

— Вот так, лучше помоги мне…

Он был настолько возбужден, что казалось, будто от него исходит электричество. Если отключиться, убрать от себя мысли о том, что я вынуждена сейчас подчиняться, он не сделал ничего плохого. Напротив, вытащил от Ортеги, пусть и таким способом.

Кардан начал медленно стягивать мою одежду, пока я не осталась полностью обнаженной, свою не снимал. Я почувствовала себя ещё более уязвимой, но даже через его одежду ощущался огонь, который вызывал головокружение.

— Не знаю, каким был твой муж, но я тебе покажу, что может дать настоящий мужчина.

Он долго меня целовал, а только я немного расслабилась, быстро раздвинул мне ноги. Я не могла сдержать разочарования, любовник он явно никакой. Что это? Отсутствие опыта или его личные предпочтения?

Кардан двигался быстро, не отрывая взгляда от моего лица, словно гипнотизируя, пока все не закончилось. Несколько резких движений, и он рухнул на меня, судорожно обнимая.

Да уж…

Я хотела осторожно вывернуться, чтобы отдышаться, но он не дал мне это сделать, всё также крепко сжимая. Сейчас его лицо снова стало безмятежным и мягким. Похоже, он считал, что все замечательно.

— Я сегодня не пойду домой. Скажу, что переночевал на постоялом дворе, а через несколько дней ты поедешь со мной в Барселону.

— Ну как. Тебе понравилось? — Кардан навис надо мной, внимательно разглядывая.

Наверное, реакция была не такой, как он ожидал.

Я не знала, как лучше поступить. Сказать ему прямо, что он посредственный любовник или пожалеть? Если пожалею, точно не оценит. К тому же… Терпеть эгоистичное и грубое обращение и дальше я не хотела. Достаточно с меня и Ортеги. Аж передернуло при воспоминаниях о его близости.

Не знаю, что отразилось на моем лице, но Кардан воспринял это на свой счёт. Он резко отпрянул и показалось, что от него повеяло стужей.

Конечно, уязвленное самолюбие, у него это больная тема. Честно говоря, я сильно рискую, намекая ему на недовольство.

— Не очень, — пожала я плечами.

О, надо было видеть, как он взбесился.

Мгновенно вскочив, Кардан начал быстро поправлять одежду. Его черты лица исказились, и прежде мягкое лицо стало до невыносимости жестоким.

— Не хочешь узнать, почему? — удивлённо спросила я, практически закричав вслед.

Он остановился, с презрением меня рассматривая:

— Какая разница? Если ты обычная рабыня, то какое мне дело до твоего мнения?

— Может, для тебя я и рабыня, но это совсем не так! Я хотела показать тебе, что будет лучше для нас двоих.

Он резко приблизился и взял моё лицо в ладони:

— Запомни, не тебе меня поучать! Я это ненавижу!

Грубо отшвырнув меня на кушетку, он вышел, демонстративно хлопнув дверью.

Я не знала, плакать или смеяться. Плакать точно не хотелось, но было очень обидно. Он не дал мне ни малейшего шанса, чтобы сказать свое мнение. Это ещё хуже, чем отношение ко мне Валентино.

Пожалуй, только сейчас я поняла, как много здесь значит происхождение. Если ты родилась в нужной семье, к тебе все равно прислушаются, пусть со снисхождением. Но здесь я была лишена малейшего шанса быть услышанной.

То, что последовало дальше, удивило меня ещё больше.

Сначала меня оставили без завтрака и обеда. Дурацкий мстительный поступок, которого следовало ожидать. Искать что-то в этом доме было просто бесполезно. Ничего не было, шаром покати.

Когда голод и жажда меня порядком измучили, а счёт времени потерялся, дверь открылась и на пороге появился Кардан.

— Собирайся, — процедил он.

Я быстро вскочила, его недовольная физиономии не предвещала ничего хорошего. Вот ненормальный.

— Куда ты хочешь пойти?

Он не отвечал.

Я просто вышла наружу, лишних нарядов у меня не было, только то платье, в котором появилась на их дурацком аукционе.

— Следуй за мной.

Он даже не брал меня за руку.

Подозрения все больше и больше закрадывались в сердце. Пока Кардан закрывал дверь, я предусмотрительно отошла в сторону.

— Ну!

— Сначала скажи, куда ты меня хочешь отвести.

Он повернулся и просто направился вперёд. Сначала я медленно поплелась за ним, потом развернулась в противоположную сторону. Улица шумная, не хочет говорить и не надо, я могу легко потеряться в толпе. Но рука Кордана не дала мне далеко уйти:

— Я же предупреждал.

Заметив, что я не намерена сдаваться, Кардан снизошел до ответа:

— Я веду тебя назад, к Ортеге. Меня не устраивает, что женщина, за которую я отдал так много денег, пытается меня поучать.

Не может быть… Ещё одна ошибка. Я ожидала от него большего, но Кардан тоже отнёсся ко мне, как к вещи без души.

— Не трогай меня, — возмущённо вскрикнула я, когда он попытался дотронуться до моей руки.

— Да как ты смеешь!

Крики на улице привлекли внимание праздно разгуливающих горожан, которые немедленно стали группироваться вокруг. Кардан оглянулся и поморщился:

— Зачем устраивать здесь спектакль? — прошипел он.

Тем временем, внимание людей привлекла моя необычная и яркая одежда, пошли перешептывания. Это заставило Кардана почувствовать себя под прицелом множества глаз.

— Я сейчас не знаю, что сделаю…

— Добрый вечер, Кардан, — раздался рядом знакомый голос.

Во всей суете я не заметила случайного свидетеля, оказавшегося рядом. Кардан недовольно посмотрел на Дальядо:

— Для кого добрый, а для кого — нет.

Дальядо внимательно разглядывал меня, а потом Кардана. Сегодня он не выглядел таким грубым, как раньше. Возможно, я уже немного привыкла к его внешности, и она не так напрягала.

— Как он может быть неблагополучным рядом с такой сеньоритой?

— Ха! — Кардан не мог сдержать возглас.

— Уж не хотите ли вы сказать, что она вас не устраивает? — в глазах Дальядо загорелся огонёк.

— Именно.

— В таком случае…

Дальядо наклонился к Кардану и прошептал:

— Уступите её мне.

Я уже не знала, радоваться или возмущаться. Меня просто трясло от этой вереницы мужчин, которые меня ни во что не ставили. Но особенно противно было от поведения Кардана. Такой тупой снобизм и ограниченность, как же это бесило! Так хотелось поставить его на место, аж руки чесались. Но пока ни одной возможности для этого не вырисовывалось.

А этот военный, чего можно от него ждать, наверное, ещё более грубый солдафон… Но только не Ортега.

Вспомнилось предупреждение служанки. С Ортеги станется. Легко отдаст тому маньяку.

Кардан отошел в сторону, увлекая меня и Дальядо за собой.

— Вы сейчас серьёзно? — удивлённо спросил он.

Военный был абсолютно спокоен, но я ещё не забыла, как он на меня смотрел там, во время торга.

— Да, я давно её хотел, — произнес он слова, казавшиеся совершенно естественными.

Я покраснела, столько неприкрытого желания было в этой фразе.

Кардан с недоумением смерил меня взглядом:

— Её? Я тоже так думал, но хочу сразу предупредить. Удовольствия с ней не получишь. Она не умеет уважать мужчин и не знает свое место.

Я не на шутку разозлилась:

— Ты сам ничего не знаешь. Клянусь, ты ещё вспомнишь эти слова и попросишь у меня прощения на коленях.

Кардан побледнел:

— Эта рабыня бредит? Никто не смел со мной так разговаривать, даже моя жена. А уж её знатное положение позволяет ей это. Я должен лично её наказать…

Но Дальядо стал между нами, примирительно похлопав Кардана по плечу:

— Могу компенсировать всю потраченную сумму. Вы согласны?

— Несмотря на все это? Вы в своём уме? Назад я её не приму, предупреждаю.

Почувствовав, что я ускользаю из рук Кардана, я не могла не воскликнуть:

— Я согласна уйти от него, немедленно!

Опасаясь, как бы у Кордона не сорвало крышу от возмущения, Дальядо отдал приказ слуге и деньги были немедленно доставлены.

— Советую заткнуть ей рот, прежде чем использовать по назначению! — бросил вслед Кардан.

Вот же, придурок, все никак не успокоится. Уязвленное самолюбие, как же.

Я только собиралась ему ответить, но Дальядо спокойно сказал:

— Не надо.

С недоумением я покосилась, ожидая чего угодно, только не человеческого обращения.

— Тебя же зовут Анна? Знаю, что ты простого происхождения, но красота имеет право на уважение. Я не буду с тобой грубым, Анна. Наверное, это тебя и испугало с ним.

Я боялась даже удивиться, осторожно соизмеряя каждый шаг и слово.

Он был высоким и слишком смуглым, широкие скулы и слишком чувственные губы, которые резко выделялись на его лице. Глаза так и пожирают, но он старается не подавать вида… Если разумно подойти к этим отношениям, Дальядо может меня услышать.

Большой дом, в который он меня отвёз, так резко контрастировал с жалким строением Кардана, что я даже растерялась. Никто из слуг не задавал лишних вопросов, они были предупреждены и ждали меня. Ни одного косого взгляда или осуждения, к которому я уже привыкла за последнее время.

Но расслабляться, конечно, рано. Мне слишком были ясны его намерения и причины такого поведения. Какая сентиментальность, если Дальядо нужно лишь моё тело и больше ничего? Но он, хотя бы, красиво это обставил и не унижал меня, как другие.

Я почувствовала, что ступаю на скользкий лёд. Одно неосторожное движение или неверно истолкованное слово и он тоже от меня избавится, как придурок Кардан.

Природной мысли о нем, губы искривились в ухмылке. Ладно, что над ним смеяться, он уже получил свое наказание от женщин.

— Что вы можете сказать о вашем хозяине? — спросила я одну из служанок.

Она удивлённо на меня посмотрела:

— Он щедрый. — растерянно ответила девушка.

Я рассмеялась. Щедрый. Хорошая характеристика. Это и так видно.

— Насколько я знаю, он женат?

— Да, но его жена далеко. Они давно не живут вместе. Да и сам господин тут не живёт. У него много домов в других городах. К тому же, господин Дальядо часто уезжает по приказу короля.

Из этого можно было сделать вывод, что выбрав меня, он рассчитывает на длительные отношения. Нужно ли ему прислушиваться ко мне, если и так все устраивает… Как говорил Ортега, удобнее держать добычу рядом.

В первый вечер он не пришёл, и я вздохнула с облегчением. Уткнувшись в чистые простыни с белоснежными кружевами, я смогла наконец-то выспаться. Наверное, это было самое лучшее, что я могла получить сейчас.

— Вам прислали эти сладости и фрукты, — весело улыбаясь, зашла в комнату служанка и принесла большое блюдо с разными вкусностями.

Виноград, гранаты, персики, а также разные восточные сладости. Судя по всему, он решил меня раскормить или задобрить.

— Ваш хозяин не говорил, когда вернётся?

— Нет, но обычно, если он здесь, то приходит ночевать.

— А вчера не приходил…

— Как же, он был тут, спал у себя.

Вот тут я удивилась. Значит, он сам дал мне возможность выспаться и прийти в себя. Это было целенаправленно. Но, если это так, сегодня он обязательно придёт.

Я была права. Как только стемнело, послышался неприметный шум внизу и тихие голоса слуг. Шаги по лестнице заставили моё сердце биться чаще.

— Ты хорошо спала?

Я настраивала себя, что не нужно волноваться, только с холодным рассудком можно выбраться отсюда.

— Да, спасибо, что дали мне побыть одной.

Я подняла голову и посмотрела на Дальядо. Выражение его лица не оставляло сомнений в намерениях. Так и читалась радость обладателя, которому не терпится прикоснуться к своей добыче.

— Ты опять напугана…

Он подошёл ближе, но я отодвинулась. Это вышло даже непроизвольно. Меньше всего я хотела новых прикосновений, несмотря на планы.

— Ты все равно меня сторонишься…

Нет, он не обижался, скорее это его забавляло.

— Я должна вам что-то рассказать. Это касается прошлой жизни, — мой голос дрогнул.

— Говори, — улыбнулся Дальядо, присаживаясь к столу и выбирая самый румяный персик.

— Ортега наплел, что я была швеей и потеряла мужа в Англии. но в этой истории столько лжи!

Ни капли интереса в его глазах, но он хотя бы слушал.

— Я не простая швея, а знатная дама из Флоренции. В Англии я была по делам, они касались короля Ричарда. Но после его смерти Ортега меня схватил и насильно привёз в Испанию. Меня ждут на родине, там мои дела, моя жизнь! Меня зовут Бланка Конти, видите, я даже имя вам раскрыла! Если вы вернёте меня во Флоренцию, я могу заплатить, я умею быть благодарной!

На грубом лице Дальядо появилось хитрое выражение:

— Допустим, я тебе поверю. Ты — Бланка Конти. И я тебя просто так отпущу? После того, как заплатил столько денег? Я похож на идиота, а? Мне, как испанцу, все равно, что там происходит во Флоренции. Это меня не касается, здесь другие правила.

— Я заплачу, как только вернусь!

Он встал и медленно подошёл ко мне:

— Считай, что я тебе верю, хотя думаю, что это сказки. Но сначала ты должна компенсировать мне затраты уже здесь. Давай, ты перестанешь сопротивляться и будешь моей любовницей, хотя бы на время. Возможно, потом я тебя отпущу.

Голос Дальядо стал глухим и в нем появились нотки нетерпения.

Он хочет получить плату, иначе и не подумает ничего менять. Но это может затянуться…

— Я не хочу сидеть взаперти, не хочу быть вашей рабыней! Я свободная женщина.

— Почему взаперти? Кто тебе сказал такую чушь? Ты будешь сопровождать меня везде, а если хочешь, даже в другой город. А про свободу женщин, это что-то новенькое. Неужели Медичи выжили из ума и придумали подобное?

Я быстро соображала, сразу вспомнилось, что корабли в Барселоне. Если здесь маленькая гавань, то там гораздо больше шансов встретить того, кто меня знал когда-то.

— Тогда хочу посмотреть Барселону, — твёрдо заявила я.

— Из-за Кардана? — в голосе Дальядо появилась ревность.

— Нет, ни за что на свете к нему не вернусь! Не буду скрывать, я надеюсь встретить знакомых, чтобы вы мне поверили.

Тень сомнения промелькнула в его глазах, но Дальядо от неё отмахнулся:

— Хорошо, только не вздумай сбежать. Я тоже могу быть безжалостным, понимаешь?

Шаг назад, сейчас только он поможет закрепиться. А потом я получу новый шанс, я была в этом уверена.

— Я согласна…

От пронизывающего взгляда Дальядо стало жарко. Я как-то сразу поняла, что одета слишком легко. На мне была длинная белая ночная рубашка с кружевом и бархатный халат. Такую одежду носили вечером повсеместно. Но почему же я ощущаю себя совершенно голой?

Он приблизился и легко коснулся моего бедра:

— Ты разрешаешь?

По телу пробежала дрожь. Я была слишком растеряна и до последнего не ожидала, что всё произойдёт так быстро.

Его руки подняли рубашку и плавно скользнули вниз. Дыхание остановилось. Дальядо опустился на колени и обхватил мои ноги, покрывала их поцелуями:

— Какая ты нежная, сладкая.

Его руки обжигали прикосновениями. Наверное от волнения, кончики моих пальцев похолодели. Такой контраст создавал ощущение, что меня обжигает кипятком.

Внезапно, он резко поднялся, и его лицо оказалось совсем рядом с моим. Тёмные, как ночь глаза смотрели прямо, не мигая:

— Почему ты не называешь меня по имени?

— Я… Не знаю его…

— Рауль, запомни моё имя. Я так хочу услышать, как ты произносишь его своими губами.

— Рауль, — пробормотала я.

Он крепко меня сжал, прижимая к себе, явно чувствовалось все мускулы его тела. Движение рук было грубым, но полным страсти.

Я понемногу расслабилась, понимая, что этот человек думает и о моих желаниях. Он не валит меня на кровать и не бросается как бешеный, чтобы закончить все за минуту и отвернуться с презрением. Пусть он мне не верит, но всё изменится.

Я погрузила пальцы в его волосы и удивилась, какими жёсткими и кудрявыми они были. Упругие волны, которые не могло разгладить ни одно прикосновение.

В ту же секунду Рауль прикоснулся к моим губам. Очень мягко и ласково сначала, потом он начал действовать интенсивнее. От этого голова закружилась и я отодвинулась. Воздуха не хватало.

— Как эта грубая тварь Кардан мог сказать, что ты ни на что не годишься… Я уже был готов смириться с этим, лишь бы получить такую красотку. Но ты такая горячая… Ты сама знаешь, насколько ты горячая?

Знала ли я? Конечно, но не рассказывать же об этом таким, как Кардан. Я не чувствую ничего по отношению к Дальядо, но так сошлись звезды. Он мне нужен, и я ему нужна.

Рауль словно задыхался от палящего солнца. Его губы осыпали поцелуями моё лицо и шею.

— Я сниму твой балахон.

Он быстро расстегнул пуговицы, путаясь с петлями. С каждым неосторожным движением полушария груди открывались все больше. Рубашка упала на пол, и я инстинктивно закрылась.

— Не надо, пожалуйста…

— Дай мне посмотреть на тебя.

Он обошёл вокруг меня, как художник, рассматривающий свое творение.

— Ты красивее всех, кого я видел… Мне доводилось выполнять разные поручения, и я встречал много женщин, но ни одна из них не была такой, как ты.

Он проводил руками по моему телу и контраст с его загорелой кожей был таким выразительным. Хватка становилась все сильнее, и он мягко начал подводить меня к кровати.

Его ласки продвигались все увереннее и сильнее, он начал терять контроль над собой, и это также передалось и мне.

Осторожно я ответила на его желания, и мои руки тоже скользнули по его коже. Медленно изучая незнакомую территорию, я увидела удивление в его глазах и не сразу поняла, почему.

— Ты, сама…

Понятно, наверное, тут существовали определённые консервативные правила, регламентирующие даже отношения в постели. Наверное, я проявила излишнюю смелость. А мне казалось, что я ещё была робкой…

Он попытался войти в меня, но я его остановила:

— Не надо спешить.

Снова удивление.

Я мягко опустила его руку вниз:

— Я тоже хочу получить удовольствие.

Мгновения хватило, чтобы он все понял. Его губы, казавшиеся прежде жёсткими, изогнулись в улыбке.

От движения его пальцев и губ меня уносило в другую реальность, а сердце колотилось, как сумасшедшее.

Он впился губами в мои губы и ни на секунду не отпускал от себя и не останавливался.

Только когда Рауль понял, что я готова, смог все закончить сам. Я чувствовала, как по его телу пробежала судорога, и он обнял меня, будто боялся потерять.

Я расслабилась окончательно и прислонилась к его щеке.

Он приподнялся и посмотрел мне в глаза:

— И ты ещё хочешь вернуться? Неужели, после такого?

Я опустила глаза:

— Там моя жизнь, мои дела, это не имеет никакого отношения к тебе. К тому же, у нас не может быть будущего.

— Кому какое дело до нас?

Я быстро села на кровати, прижавшись к коленям:

— Ты обещал.

Он тоже резко поднялся и обнял меня:

— Да, обещал. Будь проклято это обещание. Но и ты согласилась не бросать меня, пока я тебя не отпущу.

— Нет, все не так.

— Что тебя там ждёт? Убогая работа и нищета? Или второй увалень-муж, которому ты нарожаешь кучу таких же, как он? Со мной ты будешь обеспечена.

Он не верит. Всё мои рассказы были восприняты, как ложь во спасение.

— Мне так хорошо рядом с тобой.

Я почувствовала, что ощущение потери обострило его желания. Рауль снова развернул меня к себе.

В этот раз он не думал обо мне, его движения были жёсткими и полными затаенной ревности.

— Прости, я не хотел тебя обидеть.

Он сам не соображал, что говорит в этом любовном дурмане.

Рауль нежно поцеловал меня, виновато следя за моей реакцией.

— Всё хорошо, я сдержу обещание, не волнуйся.

Всю ночь он прижимал меня к себе, не давая даже принять удобное положение. Наверное, ему мерещилось, что я убегу. Но сбегать было некуда, слишком велика была опасность встретить кого похуже.

Не знаю как, но я забылась под утро, а когда проснулась, Рауль уже ждал меня одетым. На его лице сияла ослепительная улыбка. Сегодня он выглядел даже симпатичным.

— Собирайся, пойдём завтракать в таверну рядом. Всегда хотел себя почувствовать снова юным и влюблённым, сегодня это осуществится. Я улажу дела и мы сможем поехать в Барселону, как ты хотела. Это будет нашей тайной. Там никто не сможет нам помешать.

Надеюсь, что кто-нибудь сможет.

В те несколько дней, что я оставалась в этом городке, Рауль демонстрировал чудеса щедрости. Он нисколько не стеснялся показываться со мной на публике, поэтому слухи поползли очень быстро. Из-за того, что обо мне ничего не было известно, моё появление в публичных местах вызывало всеобщее интерес.

— Рауль, а не познакомишь меня со своей сеньоритой?

Это был самый частый вопрос, с которым к нему подкатывали.

Но Дальядо только торжествующе улыбался и с гордостью вел меня в очередную лавку. Он искренне не понимал, почему я не испытываю особенного восторга при виде местных платьев. Наверное считал, что такие дорогие вещи должны быть пределом мечтаний для меня, поэтому простушка должна пищать от радости. Только на мой взгляд вещи были достаточно старомодные и обычные.

— Тебе не нравится? — наконец не выдержал и прямо спросил Рауль.

— Не в этом дело. Во время своей работы мне приходилось сталкиваться с многочисленными нарядами. Поэтому здешние платья не могут меня удивить, не обижайся, дело не в твоём вкусе.

— Не думал, что ты работала с такими дорогими тканями.

— Ты просто многого обо мне не знаешь и не хочешь поверить на слово.

В этот раз он добавил с осторожностью:

— Наверное, ты шила одежду для обеспеченных горожан, так ведь, — вопросительный взгляд так надеялся, что предположение верно.

— В моей одежде ходила вся Флоренция, — с достоинством ответила я.

И снова недоверие во взгляде. Неужели так сложно мне поверить? Считает, что я набиваю себе цену?

— Смотрю, Дальядо, ты не боишься потратить ещё больше денег, — раздался сзади ехидный голос.

Я обернулась и увидела позади Кардана. Он тщательно изучал выражения наших лиц.

— Иди своей дорогой, — мрачно ответил Рауль, не желая вступать в споры.

— И не расскажешь мне по старой дружбе? Неужели тебе нравятся такие замороженные, как она?

Дальядо долго терпел, а сейчас у него сорвало крышу:

— Замороженные? Следи за своими словами, Кардан. Я благодарю небеса, что они послали мне эту девушку. А ты, ищи кого-нибудь другого, если не смог оценить её по достоинству.

Рауль быстро приблизился ко мне и взял за локоть:

— Пошли, пока ему не взбрело в голову что-нибудь ещё.

Я быстро ступала по мостовой и еле сдерживала себя, чтобы не обернуться. Взгляд Кардана был настолько тяжелым, что физически ощущался сзади на коже.

Дома Рауль поставил покупки на пол и обнял меня. Это были скорее объятия нежности, а не физического влечения:

— Иногда мне хочется укрыться от всего мира, чтобы никто больше нас не беспокоил. Но это невозможно, чувствую, что скорлупа рано или поздно треснет и всё исчезнет.

Это ощущение маячившей в будущем потери заставляло его быть особенно предупредительным со мной. Несмотря на то, что я хотела выбраться отсюда, это меня немного согрело и позволило успокоиться.

— Скажи, это правда, что в Барселону приезжает много иностранцев?

Конец ознакомительного фрагмента.