Хрустальные слёзы. Сборник фантастических рассказов

Вениаминович

В эту книгу вошли как ранее опубликованные, так и новые рассказы.В лучших традициях отечественной фантастики.Космос, прошлое и будущее, люди…

Праздник

— О, какое прекрасное утро! Как хорошо проснуться и увидеть… Как всё красиво, празднично! Сегодня праздник, да? Как всё нарядно! Новая цепь… Какой прекрасный ошейник! Как я люблю праздники: множество весёлых добрых людей — шутки, смех; музыка — громкая, задорная, заставляющая учащённо и радостно биться сердце; гирлянды, разноцветные шары… А ещё — подарки! Я очень люблю подарки! Вы приготовили мне подарок? Спасибо! А какой? А — ещё рано… Понятно.

Сначала я должен… Да, конечно… Я расскажу… Всё. Как было. Как это случилось…

Когда-же это случилось? О, двадцать лет прошло! Ровно двадцать лет, а словно это было вчера…

Тогда был такой-же весенний день, так-же светило тёплое солнце и было светло и радостно на душе. Как сейчас…

Правда не у всех. Были и такие, кто не любил этот светлый день — день Праздника. Не любили и боялись… И каждый год со страхом в душе ждали его. А когда он проходил и ничего не случалось — вздыхали с облегчением. И снова, целый год, ждали и готовились опять встретить его…

Хотя, конечно, большинство людей радовалось ему каждый год так, как-будто он был в первый раз. Его ждали, строили разные планы на этот день.

Этот Праздник, именно так — с большой буквы, называли по-разному: День Дурака, День Смеха. В этот день принято было смеяться, шутить, устраивать розыгрыши и просто — веселиться! В этот день прощали обиды, не думали о плохом, надеялись на что-то лучшее в жизни…

В правительстве даже рассматривалось предложение об объявлении этого дня официальным выходным днём. Причём разговоры шли о мировом масштабе — менялись времена, границы стирались, человечество стремилось к объединению. Да…

Этот весенний день… Светлый праздник радости, шутки и смеха — первое апреля.

Вот и в тот день всё было как обычно: рано с утра народ собирался на улицах и площадях городов, устанавливались концертные площадки, большие экраны, развешивались разноцветные гирлянды, ставились стулья. Все готовились весело провести этот день. Да, весело…

Улицы постепенно заполнялись радостно возбуждёнными, смеющимися и поющими людьми, движение транспорта практически прекратилось. Кое-где уже звучала музыка; работали кафе, рестораны — предлагая праздничное меню по очень низким ценам. А зачастую и просто так — даром!

Люди шли на площади, собирались у концертных площадок — занимали сидячие места заблаговременно приготовленные, а кому не хватало мест подходили ближе к экранам. Многие подходили ближе к сцене, чтобы лучше видеть выступающих и… чтобы им ничто не мешало танцевать!

Да, я помню…

Но что-то сейчас, в моей душе, что такое… Словно я о чём-то знаю, но, как-будто, это — сон. Странный, страшный сон..

Что? Да… Я скоро проснусь… О чём я говорил? Праздник…

Мне было тогда пятнадцать лет. Такой возраст, когда думаешь, что ты — взрослый, самостоятельный, всё на свете знаешь и все эти развлечения не твоего уровня, а так — для неразумной малышни…

Но в тот год, в тот день, не знаю как и почему, меня захватило, околдовало эти всеобщее веселье и радость. И когда отец предложил мне пойти с ним и отлично провести время я с радостью согласился.

Хотя и не сразу поверил этому предложению, я же помню: «Первое апреля — никому не верю!»

Мы с отцом хоть и были близки, но в пятнадцать лет я считал себя уже достаточно взрослым, чтобы верить в, как я думал, сказочки о хорошем празднике, неожиданных приятных подарках. А ещё я думал, что эти предложения отца — поиграть в футбол, сходить покататься на картинге — ущемляют мои взрослые права и подрывают мой авторитет в глазах сверстников…

Какая глупость!.. Какая несусветная глупость!

Но тот день… Я не заставил себя долго уговаривать, быстро собрался, забыл свои «взрослые» мысли — словно ветром их выдуло из моей головы!

Едва выйдя на улицу, мы с отцом сразу оказались подхвачены людским потоком двигавшимся по улице с добрыми улыбками, песнями, с громким радостным смехом, и я, поддавшись всеобщему настроению, не отдавая себе в этом отчёта, тоже начал улыбаться.

Вместе с людским потоком мы вышли на площадь, где уже шёл праздничный концерт. Купив у уличного торговца еды перекусить, мы стали пробираться поближе к сцене. Но люди стояли так плотно, что мы решили подойти к ближайшему экрану. Нас это не расстроило: у экрана стояло множество людей — шутили, смеялись, веселились как могли. Да и качество звука и изображения было отличным. А танцевать… Я — не любил, хоть и умел, а отец — никогда не танцевал.

Да, отец. Боже! Что-то страшное было, что-то — ужасное… Эти сны — они не дают мне покоя! Что? Слушаюсь, гос… Да, продолжу…

Мы с отцом веселились, как могли — от души. К нам подходили люди, мы тоже присоединялись к разным компаниям незнакомых людей… Мы — веселились! Я и не заметил, как прошло несколько часов… Мне мне никогда не было так хорошо: я слушал шутки окружающих, шутил сам, смеялся, с кем-то знакомился… И совсем не думал о своём возрасте, что я уже взрослый, самостоятельный. Тогда я снова был маленьким мальчиком, ребёнком… Да и взрослые люди, вокруг меня, были как дети!

Я был полностью захвачен атмосферой праздника и мне казалось, что это будет продолжаться вечно, что никогда не кончится этот Праздник…

Но… Он кончился… Сразу… В один миг…

О, этот страшный миг!.. Я вижу, всё время вижу, его в моих снах. Они так мучают меня, мои сны… Что — скоро я проснусь и мои сны кончаться? И это будет весело? Весело как тогда — на Празднике? Весело, как сейчас вам? Будет смешно? Спасибо, Хоз…

Вдруг на всех экранах, прерывая трансляцию выступления, появилось лицо. Человеческое лицо. Странное, необычное. Всё время меняющееся, всё время в движении. Я до сих пор не могу описать его… Не могу понять его! Прекрасное и странное лицо. Лицо Хоз…

Хорошо, продолжу…

Сначала, на миг, мы подумали, что это — очередная шутка устроителей праздника. Что сейчас лицо улыбнётся, расскажет нам что-то смешное и мы будем хохотать от души, взхалёб.

Но лицо молчало. Внимательные, строгие глаза смотрели на нас с этого прекрасного лика. Божественного…

И ещё: была уверенность, что это лицо — повсюду, на всех экранах, по всему миру! А где не было экранов, оно просто — висело в воздухе и весь мир видит Его. Откуда была эта уверенность — не знаю… Это было — Знание! И ещё — счастье от того, что великое, наконец, снизошло до того, чтобы обратить свой великий взор на нас — недостойных.

О, я просыпаюсь… Это были вы, Хоз… Что — ещё не время? Ещё не так весело? Мне продолжать? Слушаюсь…

Некоторое время лицо молча смотрело на нас. Казалось, что оно вглядывается в самую глубину нашей души…

О, как оно было прекрасно!

А потом, отверзлись прекрасные уста и мы услышали голос. Божественный, неземной голос. Он заставлял, каждую частицу, каждую клетку наших тел, дрожать от восторга!.

Мы услышали…

Всего несколько слов…

Каких? Вы-же сами знаете, вы-же их говорили… в моих снах. Что — ещё не время просыпаться? Хорошо, повинуюсь…

Да, я — продолжаю.

Лицо сказало: «Здравствуй, еда! Много еды!» А потом лицо тронула улыбка и оно исчезло…

Я помню, как потрясённо молчали люди. В первые секунды все пытались осознать этот розыгрыш, кто-то начал робко улыбаться, послышались негромкие неуверенные смешки… Люди переглядывались ища поддержки друг у друга. А потом… Потом был крик, жуткий страшный крик. И люди — побежали… Темнота в глазах и… страх, ужас…

Мы с отцом, увлекаемые обезумевшей толпой, тоже побежали, я помню как отец крепко держал меня за руку… Мы бежали, бежали и бежали. Неведомый ужас гнал нас. Кто-то падал, но толпа не замечала упавшего — его пинали, топтали. Кровь… Кто-то кричал, но никто не слышал… не слушал этих криков. Убежать, спрятаться, спастись! Больше ничего… больше ничего не существовало для нас тогда!..

Вам смешно? Вы хохочете? Я рад, что доставляю вам радость. Очень рад! Можно мне уже проснуться? Скоро? Хорошо…

Мы бежали и бежали, прочь, подальше от, в миг ставшей страшной, площади. Мы с отцом выбежали на главную улицу города и налетели на неожиданно, внезапно, остановившихся людей.

Люди стояли молча, неподвижно, напряжённо. На улице что-то происходило. Что-то… Мы с отцом, с трудом протиснулись в первые ряды стоящих людей и я — увидел… Я увидел, как по улице, молча, шли ровные, аккуратные колонны людей. Как на демонстрации, как на параде. Колонны молчаливых, абсолютно седых людей!..

В мою душу закрался леденящий страх, нет её обуял — ужас! Мы с отцом хотели развернуться и бежать куда угодно, только подальше от этой страшной улицы. Но не смогли — нас зажали, сдавили массы подбегающих людей. Нас вытолкнули на улицу, в колонну…

Едва мы попали в колонну, наши с отцом руки разжались и мы мерно, чеканя шаг, зашагали вместе с этими молчаливыми, седыми людьми. Отец шёл рядом со мной, но не смотрел на меня — его взгляд, наполненный счастьем, был устремлён в неведомую даль… И ещё я видел, как отец поседел — мгновенно, на моих глазах…

Да, правда — смешно! Вам весело? Какое счастье, что я смог доставить вам радость своим рассказом!

Да, конечно. Продолжу…

Мы шли по городу. Всё новые и новые люди примыкали к колонне… Шли молча, равнодушно. Ушли страх и ужас. Нас ничто не волновало. Только где-то, в глубине душе, был крик, крик боли и отчаянья, который рвался наружу…

Мы вышли из города. И я увидел, как колонна разделяется на три потока: те люди, которым, на вид, было больше сорока лет — шли направо к странному серому зданию стоящему в озере… крови; те кому было от двадцати до сорока — шли налево, к чёрному высокому зданию, которое было всё в чёрном дыму; а те кому было до двадцати лет шли к… большому, просторному и красивому загону.

Чем ближе мы подходили, тем равнодушнее и равнодушнее становились. Исчезали желания, мысли, меркло сознание…

А потом… Что было потом? Я не помню…

Я могу проснуться? О, благодарю! Я устроил вам праздник? Я рад! Когда-же мне проснуться? Сейчас? Прямо сей…

Что?!

А-а-а!

Это вы? Так это были — вы?! Как? Что это — цепи, ошейник? Почему я — голый? Где моя одежда? Вы смеётесь? Вам смешно?! Твари! Мерзкие твари! Я разорву вас на куски!!!

Руки, мои руки… Я не могу разорвать эти цепи… Будьте вы прокляты! Я плю…

Что?

Время обеда?! Вы проголодались?

Да, Хозяин! Слушаюсь. Иду… Да…