Крангел. Бабай-амбар

Василий Чибисов

Кто несет бессменную вахту в запертом амбаре? Как отвадить черную козу? Что делать, если в поселок пришла шишимора? Чем полезна дружба с сумасшедшей бабкой, живущей по соседству?Четыре мистические истории из переписки скандального журналиста охватывают период от гражданской войны до лихих девяностых. Ни рассказчик, ни его подруга по переписке не подозревают, что за дымкой бытовых страшилок скрыт силуэт стокрылой птицы со стальным клювом. Книга содержит нецензурную брань.

Коза

Из советской Средней Азии, охваченной басмачеством, переместимся в земли постсоветские, не столь отдаленные, хотя и взявших курс на отдаление. Я имею в виду Казанскую область, с неоправданным гонором ее граждан, с закрытием русских школ, с бархатным налоговым климатом, с желанием сохранить своего «президента» и свое «станское» (почти сатанское!) название. Впрочем, позвольте оставить политику за кадром и перейти к самому прекрасному, что есть в мире — легкому поветрию страха, которое подхватывает и разбрасывает по чертогам разума чертежи рациональной картины мира.

Снова рубеж веков, снова революции, снова гражданские страсти. Конец девяностых. Казанская область, небольшой поселок посреди лесостепи. Лесостепь — это как лес, только совсем не дремучий, или как степь, только совсем не бескрайняя.

Поселок формально городского типа. Есть почта, магазины, школа, ПТУ, предприятия, больница, кладбище. Можно жить и работать. И, как водится, умирать. Правда, дорог нет. Но где они есть? Почти каждый держит подсобное хозяйство. Благо, климат позволяет.

Моя двоюродная бабка всегда отличалась неуемной энергией, организаторским талантом и умением со всеми договориться. Объединив усилия с дальней родней и близкими друзьями, она организовала небольшой хутор-колхоз, оперативно оприходовав бесхозную полоску старых плантаций. В самые голодные годы у Нины Николаевны не было никакого недостатка в продуктах. А нам тут рассказывают про дикие девяностые. Да при коммунистах бабку быстренько бы раскулачили!

«Новые колхозники» жили в самом поселке и считали себя городскими. В хутор ездили как на вторую работу: регулярно, но без фанатизма. Но для бабкиной родни земля между плантациями и лесом всегда была родной. Хитрые манипуляции с ваучерами и кооперативами позволили сшить воедино лоскутное одеяло мелких земельных участков. По периметру внешних домиков вырос дополнительных забор, ограждая территорию от лихих гостей.

Логично, что именно там, в относительной безопасности, был организован настоящий скотный двор. Ну как настоящий? Совсем крупный скот никто держать не планировал. Пару хрюшек, несколько овец. В основном же: кролики, куры, вроде даже ондатр пытались разводить. Ах да, жила еще у них одинокая грустная корова Моня, худющая и спокойная, как скала. Местный талисман. Вот кого никогда не водилось, так это коз.

Откуда появилась черная коза, никто сказать точно не мог. Поспрашивали соседей и знакомых — живность ни у кого не пропадала. Да и не держали черных коз в тех краях. Сошлись на том, что пришла из леса и каким-то образом перемахнула через высокий забор — с голодухи и не так поскачешь.

Бабкина родня козу пожалела, накормила, помыла. Еще бы бантики на рога повязали!

Странности в поведении и характере животного проявлялись постепенно.

Первое, на что следовало бы сразу обратить внимание — коза очень хорошо ориентировалась на новой территории. Стоило кому-нибудь пойти по своим делам, как рогатая гостья выруливала из-за ближайшего угла и смотрела вслед. Как будто заранее изучила маршруту и привычки местных и только потом появилась. Каждый из местных хотя бы два-три раза в день встречал на своем пути черную козу. Вернее, это она их всех встречала. Или караулила.

Животина попалась коммуникабельная. Вот именно, что не общительная, не игривая и не приставучая, а коммуникабельная. Ей важен был зрительный контакт. Идешь ты куда-то, рыхлишь грядки, отдыхаешь в тени, чинишь крышу — черная коза пристально за тобой смотрит. Не так. не за тобой. На тебя. Ее башка повернута в твою сторону, но взгляд — бессмысленный и расфокусированный — направлен куда-то мимо, за спину или чуть вбок.

«Может, она бешеная?» — стали шептаться родственники после нескольких дней жизни с этим странным животным. Понять их можно. Коза совсем не блеяла, ходила по территории медленно, пошатываясь, ела очень мало и неохотно. По первости все это можно было списать на долгие скитания по лесу. Но тощий безмолвный созерцатель и не думал менять свои странные привычки.

Козу решили вести к ветеринару. Все-таки поселок был городского типа, северные его районы уже начали застраиваться и обретали современные очертания. В состав новой, более продвинутой, инфраструктуры, входила и ветклиника. Конечно, основной клиентурой там были кошки да собаки городских жителей. Но историю не перепишешь: главврач имел за плечами тридцать лет колхозно-полевого стажа, и всякую крупнорогатую скотину воспринимал как дальнего родственника. То есть еще не брат, но уже роднее, чем теща. К тому же, коза все время молчала, чем никто в родне ветврача похвастаться не мог.

Но одно дело — принять решение, а другое дело — проследить за его исполнением. Редко когда человек оценивает свои проекты с точки зрения их реализуемости. Это вам подтвердит каждый ветеринар из исполнительной власти, когда к нему на прием приведут очередную козу из власти законодательной. С рогами, увешанными пакетами.

Черная гостья ни за что не хотела покидать территорию мини-хутора. Упиралась, рыла землю копытом, бодалась, чего за ней ранее не наблюдалось. Пришлось вызывать ветврача на дом. Тот приехал, осмотрел апатичное животное и, не обнаружив вообще никаких болячек, уехал. Правда, у самых ворот признался, что коза какая-то зловещая.

Честно скажу, я бы на их месте сразу сбагрил животину куда-нибудь подальше. Например, продал бы через интернет местным сатанистам. Но интернета в поселках тогда не водилось, а животных баба Нина любила и жалела. Коза осталась жить-поживать, да странностей наживать.

И вторая странность заключалась в попытке скрыть первую. Рогатая реальность сообразила: нормальные козы так себя не ведут, значит надо вести по-другому. Она уже не попадалась на глаза всем и каждому по десять раз на дню, но тайком следила издалека. Паслась регулярно и долго, но прием пищи стоил ей видимых усилий. Пыталась блеять, но лучше бы молчала и дальше: звуки, издаваемые черной козой, больше походили на утробный клекот больного туберкулезом индюка. Вся остальная живность от такого блеяния в разные стороны разбегалась.

Третьей каплей в чашу терпения стала полная топологическая вседозволенность козы. Телепортироваться она стала, или блинковать, говоря языком компьютерных игр. Перк, блин, прокачала. Сначала думали, что коза просто умеет находить узкие лазы. Но когда животное стало встречать рассветы на крыше высокого сарая и мерзко блеять из закрытого погреба — всем стало не до смеха. Козу просто скрутили и вытолкали за ограду. Потом подумали, что нехорошо как-то, и захотели ее вернуть. Животное вернулось само. Да как!

Конец ознакомительного фрагмента.