Дети Революции

Василий Панфилов, 2018

Призрак бродит по Европе… призрак Коммунизма! История решительно свернула с проторенного пути и… кто там шагает правой? Левой! Левой!

Глава 13

Рождество 1875 года выходило скомканным, Российскую Империю лихорадило восстаниями, митингами и акциями неповиновения. Сперва полыхнул Кавказ — русские переселенцы неожиданно стакнулись^[106] с горцами Кавказа и подали петицию о невыносимых условиях жизни.

Более чем неожиданный ход, и пусть с русскими нашли общий язык дай бог пятая часть горцев, но ведь нашли же! Факт, сильно поразивший попаданца и ничуть не удививший хроноаборигенов. После осторожных расспросов стало понятно, что случай в общем-то не единичный, русские и горцы вполне могут уживаться рядом. Главная причина грызни — начальство всевозможных рангов, действующее по принципу Разделяй и властвуй.

Поданная петиция обернулась для подателей драными спинами и штрафами на переселенческие деревни да взбунтовавшиеся аулы. Штрафы наложили не столько денежные или имущественные, сколько запретительные, подчас довольно унизительными.

Горцы в ответ взялись за индивидуальный террор, причём неожиданно для властей — по умному. Больше никаких глупостей, вроде того, когда за грехи одного чиновника и военного отвечал другой.

Ответный ход русских крестьян оказался неожиданным, в стиле Ганди — они вообще отказались воспринимать власти. Готовность замёрзнуть насмерть всей деревней, чтобы только не возвращаться под власть Антихриста.

Переселенческая программа на Кавказ, и без того буксовавшая, окончательно провалилась. Сотни тысяч убитых, сотни тысяч погибших от голода и болезней — это не страшно российскому чиновнику, это знакомо и понятно. А вот неповиновение, готовность иди на каторгу всей деревней или умирать, но не подчиняться Антихристу, напугало, да ещё как. В стране замаячил призрак религиозной войны.

Бог весть, как так вышло, но среди переселенцев оказалось неожиданно много сектантов. Оказалось даже, что они чуть ли не единственные вызывались ехать на Кавказ добровольно, надеясь увеличить паству. И ведь сработало!

Это дома, на родной Брянщине или Тамбовщине, крестьяне цеплялись за привычное. Даже пропитой сельский попик казался чем-то незыблемым и естественным, столь же родным, как берёзовая рощица. Лишившись корней, переселенцы лишились и немалой части тормозов.

В такой среде сектантские проповедники чувствовали себя как рыба в воде. Поиск виноватых далеко не уходил — власти, детище Антихриста! Далее следовала критика РПЦ, обещание рая праведникам… и готовы новые адепты. Методика, отработанная тысячелетиями.

Индивидуальный террор и неповиновение… враги Российской Империи выли от восторга, получив такой козырь. Немногим лучше вели себя друзья, газеты Франции разразились серией язвительных статей, а войдя в раж, переключились на родного императора — благо, поводов тот давал предостаточно.

Отголоски Рождественского бунта докатились до иных губерний империи. Центральная, лапотная Россия, помимо отказа ехать на Кавказ переселенцами, подняла вопрос о земле. Платить завышенную цену не хотелось, тем паче и логика у землепашцев железная.

— Выплатили! Многократно выплатили, пока горбились на бар, — говорили крестьянские представители с просветлёнными лицами мучеников, простившихся с родными, как перед неминуемой смертью, — хватит! Веками мы землицу пахали, но терпели, пока баре землю ту сторожили от врагов. А ныне? Мы пашем, мы охраняем… баре что делают!?

Далее следовали слова, что у многих отцы и деды были лично свободными, пока царица не отдала их предков в крепость любовнику. Много говорили о том, что есть баре стародавние, держащие землю от века. Отвоевали у татар, да привели на свою землю крестьян. Ежели они и саблю держать не разучились, то и дальше имеют право землицей владеть. Прочим дворянским семьям предлагалось отойти в сторонку и не гневить Господа.

Выступления крестьян после освобождения 1861 года, свежи в памяти дворян. Помнили они и о том, что подчас приходилось прибегать к помощи артиллерии и что солдаты не раз и не два отказывались стрелять в восставших. Повторения не хотелось, но по всему выходило, что начинается новый виток противостояния Народа против Власти.

* * *

— Чем же всё это закончится? — Прошептал еле слышно Алекс, отложив газету, — неужто войной против народа?

— Войной и закончится, — тоном записного пессимиста сказал Келли, — не тот сейчас случай, что с откупами, Александр не пойдёт на попятную.

— Ой ли? — Возразил Фокадан, — вспомни винные откупа^[107] — войсками подавляли народ, громивший откупщиков! А всё одно на попятную пришлось пойти.

— Земля совсем другое, — возразил секретарь, — винные откупа сами дворяне считали делом постыдным и безнравственным, хотя и сами в том участвовали. Землю же они своей собственностью считают, священной и неотъемлемой. Не уступили же при освобождении крепостных? И сейчас не уступят. Программы переселенческие пересмотрят, сделав их более гибкими, ещё что… но землю не отдадут.

— Боюсь, что ты прав, — нехотя согласился консул, — но всё же хочется надеяться… Александру не надо много делать, достаточно просто заставить работать судебную систему, убрав касту сиятельных воров.

— С собственных родственников начать придётся, — ядовито сказал Риан, — не пойдёт он на это.

— Знаю… — Алекс встал со стула и подошёл к окну, за которым кружил мокрый питерский снег, ложившийся на камни и сразу таявший, — не может он не понимать, что вся эта сиятельная свора только дискредитирует саму идея царской власти? Даже на Кавказе бунты начались оттого, что ставленники Великих Князей заигрались, как и сами князья. Начав со спекуляции земельными участками, закончили наживой на деньгах, выделяемых как русским, так и горским переселенцам. А всего-то и надо было, что укоротить на голову парочку вельмож. Сразу.

— Да хоть в Сибирь сослать, — вздохнул секретарь, — а теперь уже нет, не поймут императора чиновники. Они уже привыкли играть по определённым правилам, не захотят менять их — не в свою пользу-то.

— Я всё-таки надеюсь, что с землёй что-нибудь да решат в пользу крестьян. Насколько могущественны откупщики с их капиталами, а в итоге пришлось императору прислушаться к воле народа. Может, это будет другой император…

* * *

Обеды с Романовыми проходили в удивительно приятной атмосфере — сказывалось воспитание и известное фамильное обаяние. Какими бы людьми они ни были, но при личном общении производили самое положительно впечатление. Поскольку разговоры о политике в присутствии Фокадана запрещены Александром, темы для общения самые легкомысленные.

За столом почти всегда собирается очень много народа — помимо Романовых и приглашённых гостей, присутствует большое количество свитских, для которых посещение обеда у царственной семьи — служебный долг.

— Непривычно видеть столько народа за столом? — Поинтересовался у попаданца Николай Николаевич-младший^[108] не без подтекста.

— Почему же, — с равнодушной вежливостью отозвался тот, — и побольше бывало.

— Он когда женился, так весь город на свадьбу пригласил! — Хохотнул Алексей Александрович Романов, командующий Морским Гвардейским Экипажем, — и всех напоил-накормил!

Басовито гудя, Великий Князь, ещё не получивший прозвище Семь пудов августейшего мяса (но находившийся на верном пути), начал увлечённо рассказывать историю свадьбы Фокадана, не стесняясь привирать.

Человек светский и не слишком умный, он не блистал познаниями в военно-морском деле, несмотря на все попытки наставников. Личная храбрость, вроде как проявленная в недавней войне с Англией, да происхождение — вот, пожалуй, и все его достоинства.

Не желая ссориться, Алекс слегка пожал плечами и улыбнулся Николай Николаевичу. Дескать, я и рад был бы попикироваться^[109] с умным человеком, но сами понимаете… Князь, ещё безусый молодой человек, вяло улыбнулся, но кивнул. Ну и слава богу, удалось избежать недоброжелателя на ровном месте.

Алексей Александрович тем временем разошёлся, превратив и без того завиральный рассказ в откровенные байки. Одёрнуть такого рассказчика чревато, но и выставлять себя на посмешище Фокадан не собирался. А слушают громогласного Великого Князя уже не только ближайшие свитские, но как бы не собравшиеся…

Попаданец начал слушать моряка вместе с остальными, чуточку утрированно округляя глаза и покачивая головой в наиболее драматических моментах — так, будто речь шла о ком-то постороннем. Светская публика всегда умела замечать такие жесты и оценила ход консула.

Гости улыбались, а кое-кто и откровенно посмеивался. Простоватый моряк принимал это за счёт умений рассказчика и всё больше распалялся. Наконец, он повернулся и заметил мимику Фокадана. Несколько секунд он молчал, а потом захохотал — до слёз.

— Знатно вы подловили меня, консул!

Засмеялись и остальные, неловкий момент разрешён. С сего дня Фокадан признали человеком, умеющим себя вести в Высшем Обществе. Не свой, ни в коем случае не свой… но не признать умений человека, способного уйти от обид двух Великих Князей и не унизиться самому… это многого стоит.

* * *

— Ангард^[110]! — Скомандовал Семёнов и мужчины начали сходить на фехтовальной дорожке, покачивая кончиками клинков. Делая обманные плавные движения, на секунды взрывались фейерверком приёмов, перемещаясь с невероятной скоростью, и снова почти замирая, покачиваясь кобрами перед атакой.

— Недурно, — сказал Алекс, — закончив поединок и снимая маску, — очень интересная манера поединка.

— Кавалерист, — отозвался гвардеец, — сами понимаете, это накладывает свой отпечаток.

— Может быть… но бы скорее поставил на то, что вы шахматист.

— Угадали, — засмеялся ротмистр, — грешен!

— Мой секретарь схожую манеру имеет, — пояснил консул, — в университете на математика учился. Своеобразный склад ума.

Обменявшись любезностями, разошлись — случайные по сути люди, встретившиеся в фехтовальном манеже Зимнего дворца. По праздничному времени манеж пустовал, народ занят всё больше визитами, не до тренировок.

— Генерал! — Раздался знакомый зычный голос, и на пороге возник Алексей Александрович, — вот вы где, голубчик!

Натянув на лицо любезную улыбку (получилось не сразу, судя по сочувственному смешку фехтмейстера), попаданец поспешил к другу.

Пусть презирает Великого Князя, но нельзя не признать, что человек он полезный. Ленив, откровенно неумён, путает государственный карман с личным, некомпетентен… всё так. Но при этом — особа царских кровей и что особо важно — при власти.

Всего несколько дней прошло с того момента, когда князь решил считать Фокадана другом и пожалуйста — артиллерийские заводы в Конфедерации получили контракт! Собственные заводы Российской Империи не справляются с масштабным перевооружением, заказ от морского министерства на сумму с шестью нолями должен был уйти во Францию. Алекс перехватил его в последний момент — нагло, просто выиграв в карты.

А всего-то — правильная компания моряков с весомыми эполетами и ещё более весомыми связями. Так что дружба с командиром Морского Гвардейского Экипажа обещает быть крепкой и длительной.

— Я тебя по всему дворцу ищу, — путая Ты и Вы, вещал князь, — хорошо, подсказали. Здесь тебя в последнюю очередь догадался бы искать!

— Выяснить, кто именно меня сдал и по возможности устроить гадость, — мелькнуло у попаданца. Подавив непрошенные мысли, начал слушать Алексея Александровича, всячески показывая интерес.

–… да сегодня и заходи! — Великий Князь огляделся как плохой шпион и сказал гулким шёпотом, наклонившись зачем-то:

— Оно конечно пост, но тебе-то можно, а мы отмолим!

— Внедрение проходит успешно.

Примечания

106

Тайком сговорились, условились, вошли в соглашение для совместных действий.

107

О́ткуп — система сбора с населения налогов и других государственных доходов, при которой государство за определённую плату передаёт право их сбора частным лицам (откупщикам).

Винные откупщики в Российской Империи откупали у государство право поить народ — в уезде, губернии или иной административной единице. Сопровождалось это чудовищными злоупотреблениями — так, цены в кабаках могли завышаться бессовестно в разы, при крайне низком качестве выпивки. При этом крестьянин, приписанный к какому-то кабаку, мог даже не пить свою долю — она вполне официально вычиталась у него из налогов — в пользу откупщика с его задранными ценами!

Винные откупщики также имели право досматривать проезжающих — не везут ли они откуда-то спиртное? Не собираются ли нарушить монополию? Для таких досмотров они имели право содержать собственную стражу и требовать содействия солдат. Злоупотреблений при этом было великое множество.

108

ВК, внук Николая Первого. Позднее в Реальной Истории за непомерное честолюбие и жажду власти, подчинённые будут называть его Лукавым. Так себе прозвище, между нами — одно из имён Сатаны.

109

Пикировка — обмен колкостями.

110

Фехтовальный термин, призыв занять боевую стойку перед поединком: En guard! А по сути — Берегись!