Дневник. Закрытый город

Василий Валерьевич Кораблев (2024)

Все кругом говорят — не пожил ты ещё парень, как следует, жизни не нюхал. Ты ещё так молод. А я думаю иначе: это вы все жизни не нюхали. Не знаю, как вы там её прожили, может быть, она была лучше моей. Не знаю. Но после того, что я пережил в закрытом городе — не вам меня учить. У меня были настоящие учителя, настоящие друзья, настоящие герои и первая настоящая любовь. Катитесь вы все со своими нравоучениями! Хлеще, чем там, быть уже не может. Они сделали всё, чтобы вы жили по-человечески. Вы никогда не узнаете о том, что там произошло на самом деле. Вам не позволят узнать эту правду. Дневник. В дневнике всё записано. Настоящая правда, какой её видел я.

Запись 3

Начальник вокзала сдержал своё слово. Была короткая перепалка между ним и проводником. Проводник сдался. Хотя обозвал начальника “сукой”.

Помог мне с вещами влезть в удивительный поезд с серебристыми вагонами. В тамбуре проводник строго предупредил, что пустит меня в пустое купе, но нос в другие вагоны не совать! В туалет и курить ходить только когда он разрешит. Сидеть тихо. Иначе выбросит нахер из поезда! Я только кивал. Какая разница. Мне бы только доехать.

— Спасибо! — крикнул я. Двери уже закрывались,начальник вокзала устало махнул рукой. Проводник зашипел на меня кошкой: “Сказал же, тихо!”

Я разместился в купе, убрал свои вещи на верхнюю полку. Спать уже совершенно не хотелось. Поезд медленно, но верно, вёз меня к конечной цели. Через час поезд шипя остановился. Я смотрел в окна, но в темноте было не разобрать что там. Какие-то огни. Мельтешение. Кто-то прошёл мимо, постукивая по колесам. Поезд стоял так долго. Начало светать.

Через дверь в купе протиснулся пожилой толстый дядька со злыми глазами. Молча разместился на нижней полке напротив меня, и поставил на столик большой кожаный портфель с пряжкой. Открыл его, начал копаться, недовольно посматривая на меня. Заглянул бледный проводник.

— Чайку не хотите? — пискнул он.

— Туалет, курить — можно. Санитарную зону проехали.

Дядька что-то пробормотал, и проводник испарился. Курить можно? Ну ладно. Я пошёл в тамбур. Стоял, курил. Следом за мной зашёл тот дядька, начал хлопать себя по карманам. Я всё понял,предложил ему свои. Он благодарно кашлянул и принял мои сигареты. Затянулся. Взгляд его смягчился.

— Забыл сигареты, понимаешь? — сказал он мне.

— Бывает. — философски ответил я. Потом мы молча курили. Выкидывая окурок в пепельницу он спросил:

— А ты чего, к родне едешь?

— Нет. по направлению. На работу.

— По направлению? А как ты тут оказался? — он был очень удивлён.

— Могу показать направление. — предложил я.

Мы вернулись в купе. Там, на столике, уже стояли два стакана чая в узорных подстаканниках. И печенье. И бутерброды с кружками копчёной колбасы. Невиданная щедрость от проводника. Мужчина внимательно прочитал мою бумагу, покривил губы. Вернул ее мне.

— На Моховой тебя высадили. А Михей, старый чёрт, помочь захотел. Твой поезд только в понедельник. — сказал он мне. Будто всё знал с самого начала.

— И что думаешь? Куда хочешь пойти работать? Только учти, вакансий на твою специальность нет. А в кадрах смотреть не будут, отправят в третий корпус. Если не повезет, во второй.

— А что там, в этих корпусах? — я помешал ложкой в стакане.

— Военная тайна. — сурово ответил мужчина.

Мне стало не по себе. Действительно. Куда я еду? Столько проехал, и всё в пустую? Неужели придётся возвращаться назад, с пустыми руками? Что я брату скажу? Извини, не получилось?

— Раз уж столько проехал, назад пути нет. — сказал толстяк, и протянул руку. — Иван Сергеевич. Вижу, нужда тебя сюда гонит. Что за нужда мне, собственно, не интересно. Но если хочешь поработать и заработать денег, я тебе скажу, что надо делать, когда в Солнечногорске окажешься. А пока пей чай.

Мы выпили чаю. Он всё занимался бумагами. Потом снова пошли покурить.

В тамбуре он стал меня расспрашивать.

— Ты в компьютерах разбираешься?

— Смотря в чём. Курсы информатики у нас были. — начал было я.

— В кадрах скажешь, что хорошо разбираешься. И что хочешь работать с Павлом Большаковым. У него сейчас недобор людей. Если кадровики будут фыркать, назовёшь моё имя, этого будет достаточно, чтобы они вокруг тебя зайчиками запрыгали. Запомнил, как меня зовут?

— Да.

— Вот и прекрасно. Пошли свои места занимать. Сейчас проверка будет.

Поезд снова остановился. В коридоре затопали. Я начал нервничать. Что теперь будет? Иван Сергеевич уставился в свои бумаги, и не обращал внимания. Я приготовил паспорт, вложил туда свое направление. Руки задрожали. Открылась дверь в купе, зашли двое людей в форме.

— Ваши документы? — строго спросил один.

Я протянул ему свои. Он изучил их. Лицо его изменилось, он открыл рот.

— Этот со мной. — сказал, не отрываясь от бумаг, Иван Сергеевич.

Военный посмотрел на него. И, видимо, узнав, козырнул и извинившись, вернул мне документы. Военные торопливо вышли. Эге, а Иван Сергеевич, похоже большая шишка, подумал я. Через некоторое время поезд тронулся.