Таинственный зов севера

Вандор Хельга, 2018

Отправляясь в этнографическую экспедицию в хибинские тундры, студенты и не предполагали, что им вскоре предстоит срочно прервать свой вояж, поскольку они столкнутся с пугающими, необъяснимыми явлениями. Нойд Юхани – саамский колдун – помогает незадачливым студентам убраться восвояси. Это его земля, его и древних сил, до сих пор живущих в скалах и сейдах. Здесь пересекаются разные Миры: Подземный, Альвийский, Параллельный и Огненный. А любовь – она пронизывает все Миры и не подчиняется никаким законам…

Глава 4

Угрюмы величественные просторы Севера, непостижимы они для пришлого люда. А вот для коренных жителей — это часть их души. Здесь для них всё живое: и шепот ветра в верховьях сказочного леса, и пружинящий моховой ковёр под ногами, и звон ручейков, и голос болот, и даже камни! Но самая главная, тщательно охраняемая всеми тайна — это кевве — сила камней. Нойды же, саамские колдуны — часть этой силы…

Солнце сделало круг над сумрачной тайгой и проникло в оконце небольшого бревенчатого домика, спрятавшегося в самой глубине чащобы. На его пологой крыше, изначально покрытой землёй и дёрном, вовсю разрослись мхи.

Нойд Юхани, хозяин этого домика, крепкий мужчина лет пятидесяти с гаком, бесшумно поднялся со своего лежака, устланного мягким мхом, и заглянул за занавеску, где на вполне приличной постели должна была спать его дочь Вьокко. Однако её там не оказалось.

— Куда это она спозаранку ускакала? — пробормотал отец.

Впрочем, это его ничуть не насторожило: здесь, в глухом лесном крае, их жизнь была куда более безопасной, нежели среди людей.

Юхани потянулся и вышел во двор.

Собственно, двором эту полянку назвать можно было с большой натяжкой — так, небольшое, свободное от валежника и подлеска, место. Юхани специально не торил тропы к своему укромному жилищу: те, кому он доверял, в любое время могли прийти сюда, для прочих же путь был заказан. Да и не бывало здесь чужаков, которые смогли бы преодолеть норовистые реки, болотные топи и непроходимые лесные чащобы всего лишь для того, чтобы удовлетворить своё любопытство и поглазеть на настоящего саамского нойда. И правильно, потому что говорить с чужаками Юхани всё равно не стал бы.

Обойдя стороной валежник, ветви которого переплелись с подлеском, мхами и лишайниками, Юхани спустился к ручейку, что журчал за деревьями, в низине. Он умылся и напился прозрачной воды, прямо с колен, по-звериному. Затем поднялся, прошёл на небольшой взгорок к огромной раскидистой пихте и присел, прислонившись к ней спиной.

Лес был наполнен привычными звуками: шумом ветра, пением птиц, журчанием ручья. Послышался едва уловимый шорох, и с дерева на его плечо прыгнула белка, повела любопытной мордочкой — нет ли привычного угощения — и перебежкам метнулась дальше, на другое дерево.

Бегущие воды ручья, словно река Времени, перенесли мысли Юхани в те далёкие дни, когда он был ещё не знаменитым нойдом, а простым двенадцатилетним мальчишкой. Кто бы мог подумать, что именно в тот год закончится его детство?

Кочевали они тогда у самой финской границы, по другую сторону которой жили родственники Айникки, матери Юхани. Граница не была для них преградой — как же не побывать у своих? Видимо, этот факт и стал главным пунктом обвинения его родителей в контрреволюционном заговоре против власти. Контра — такое слово впервые услышал Юхани именно тогда.

В тот день он проверял силки на дальнем участке, когда услышал выстрелы где-то в стороне своего стойбища. Это насторожило Юхани. Мальчик внимательно прислушался. Если отец решил поохотиться, то почему об этом не сказал? Он ведь собирался сегодня рыбачить?.. Прихватив пару куропаток, попавших в силки, мальчик не стал проверять остальные и заторопился домой.

Стойбище встретило Юхани непривычной пустотой и тишиной. Вместо родителей он увидел незнакомого худощавого человека в чёрной кожанке, с тонким крючковатым носом и холодным взглядом чёрных глаз. Тот по-хозяйски расхаживал по стойбищу. Увидев паренька, он злобно, словно пёс, рявкнул:

— Кто таков?.. Имя?..

— Юхани… — мальчишка окинул глазами стойбище, в котором не было слышно привычных звуков жизни. — А где все? Где мои родители?..

— А, так ты тоже контра!.. — произнёс непонятное слово незнакомец и оскалился — хищно, по-волчьи. — Ну идём, отведу тебя к ним. Это недалеко. Вон туда, по тропке…

Юхани не всё понял из его речи, являющей смесь из саамских и каких-то незнакомых слов. Но человек кивнул в сторону тропки, и Юхани подумал, что мать пошла к реке за водой. Почему же вместе с ней отправился и отец, оставив гостя одного? Наверное, решил наловить гостю рыбу, понял Юхани и направился вперёд по тропе, куда указал ему незнакомец. Тот последовал за ним.

Однако через несколько метров мальчика стало охватывать чувство недоверия к этому человеку. Почему он идет сзади, молча и тихо, словно охотник, скрадывающий дичь?.. И кто, а главное, зачем, стрелял?.. Юхани остановился, и в этот момент незнакомец ткнул его в спину чем-то, похожим на дуло ружья, только гораздо короче:

— Шагай, шагай, контра, вон туда, к болоту…

К болоту?.. Зачем?..

Вот тут-то он, Юхани, впервые услышал этот зов. И не только услышал, но и увидел — незнакомого седобородого старца в обычной саамской одежде. Тот стоял чуть поодаль, справа от тропинки, у сейда, и звал его:

— Юхани! Иди сюда, Юхани. Иди ко мне и ничего не бойся.

Человек, шагающий сзади мальчика, похоже, ничего не слышал и не видел. По крайней мере, он никак не отреагировал на старца. А Юхани отчего-то сразу поверил ему. Может, потому, что тот был свой, саам?.. Или потому, что он знал его имя? Как завороженный, мальчик сошёл с тропы и направился к сейду. Воздух вокруг него закачался, словно вода в озере, и остановился лишь тогда, когда мальчик приблизился к старику. Тот погладил его по голове и, легонько повернув за плечи, сказал:

— Смотри…

Юхани обернулся и увидел человека в кожанке на той же самой тропинке. Он ошеломлённо оглядывался вокруг, тряс головой, тёр глаза и, наконец, заорал:

— Ты где, контра?.. Выходи, мать твою!..

Затем стал бегать взад и вперёд, оглядываясь, а потом начал стрелять во все стороны из короткого ружья. Юхани напрягся, но старик подбодрил его:

— Не бойся. Мы для него недоступны. — Помолчав, добавил: — этот человек убил твоих родителей там, возле болота. Он называл их врагами народа. Очень хорошо, что ты услышал мой зов, ведь таких становится всё меньше. Я звал и твоих родителей, но безрезультатно…

— Я убью его! — рванулся было Юхани, но старик удержал его.

— Остановись. Им уже не поможешь.

Человек между тем направился прямо к ним и… Он как-то взобрался наверх! Мало того, он топтался над головой Юхани и старца, словно стоял на твердом невидимом камне, оглядываясь во все стороны и бормоча:

— Куда же он подевался, змеёныш?.. Надо было прикончить его прямо там, в стойбище…

Внезапно Юхани начал кое-что понимать… Он уставился на старца во все глаза.

— Мы что — в сейде?!.. Ты управляешь кевве — каменной силой?.. Ты — нойд?

— Да, — кивнул старец, — я нойд Урхо, и мы с тобой — внутри сейда. Этому злодею сюда не пробраться.

Юхани ткнулся было в сторону, но уперся в твердь. Такая же твердь окружала их со всех сторон. Мало того, она стала темнеть, превращаясь в обычный камень, скрыв человека в черной кожанке.

— Я убью его!.. — повторил Юхани. — Я отомщу!..

Старик покачал головой.

— Этот человек пришёл на наши земли не один, их много. И очень скоро они изменят здесь всё, всю жизнь. Те из нас, кто останется, будет терять своё лицо. Многие забудут родной язык и обычаи, перестанут чтить предков. Много, много горя принесут сюда чужие люди.

— Надо собраться всем вместе и выгнать их!

— Наш народ слишком малочислен, — вздохнул нойд Урхо. — Этих людей ведёт чужая злая сила, нам её не остановить. — Тут голос старца зазвенел: — но священные силы нашей земли никогда не иссякнут! Пройдут годы горя и лишений, будет торжествовать зло, но мы обязаны хранить кевве… И наши земли снова станут свободными! Вот тогда и будет наш народ жить счастливо. А эти чужаки навсегда уйдут из нашего края… Смирись с потерей, мальчик, сейчас ты ничего не изменишь…

Как не крепился Юхани, по его щекам полились слёзы. Он был тогда просто мальчишкой, но в полной мере осознал своё одиночество и понимал, что, потеряв отца и мать, остался один на один со всеми трудностями жизни.

— Может, я пойду к родственникам в соседнее стойбище? — Юхани поднял мокрое от слёз лицо. — Наймусь пасти оленей…

— Нет, Юхани, — покачал головой старец, — ты из тех немногих, кто слышит голос предков, и ты должен помочь своей земле и своему роду, должен стать Хранителем кевве. Но сейчас тебе нужно уйти как можно дальше отсюда, туда, где ещё долгие годы не появятся эти люди. Только в уединении ты научишься видеть невидимое и слышать неслышное. А пока…

Он шагнул в сторону, и Юхани увидел тоннель, скрываемый дотоле спиной старика. Стены и потолок его были блестящими, словно отполированными, и в них отражался неяркий свет, источника которого не было видно.

— Смотри, — указал старик на виднеющийся на потолке странный знак, похожий на змею, обвившую стрелу. — Там, где змея свернётся в кольцо, будет выход. Там ты будешь жить и хранить наши святыни.

Юхани в свои двенадцать лет умел многое, но как прожить одному, без родных?.. Он умоляюще взглянул на старика.

— Пойдём вместе! Я многое умею — и куваксу поставить, и охотиться…

— Нет, Юхани, — покачал головой старый нойд, — моё место здесь, в этом сейде. А ты должен научиться слышать — неслышное, и видеть — невидимое. Научиться же этому можно только вдали от всех.

— Но разве же я не услышал и не увидел тебя?

— Этого мало, Юхани. Скоро ты сам поймёшь.

— Но что я должен понять?..

— Придёт время, узнаешь. И ещё — стань счастливым сам и помогай в этом другим. Поверь: каждый из тех, кто ушёл по тропам предков в мир, где нет печали, очень хочет видеть вас, живущих, счастливыми.

— Я не совсем понимаю…

— Должны пройти годы, прежде чем ты осознаешь смысл моих слов. Вот, возьми, — нойд протянул мальчику старинный костяной нож, в центр рукоятки которого был вставлен прозрачный камень. — А теперь иди. И ещё: эту дорогу забудь, и никому не открывай её — даже под страхом смерти!..

— Вот ты где, отец, — послышался девичий голос, и на тропке показалась дочь — Вьокко.

Юхани поднялся, взял у неё из рук ведро, зачерпнул воду хрустальной чистоты, и они вместе направились по тропинке обратно, на крохотную поляну. Именно здесь Юхани, тогда ещё совсем мальчишка, обустроил своё первое жилище — куваксу, а внизу, возле ручья — баню. И жил так до тех самых пор, пока не встретил Ирене. А уж для неё построил эту бревенчатую избушку — тупу…

Дочь подала на завтрак свежеиспечённые лепёшки, грибную похлёбку и напиток из клюквы. Муку по мере надобности им доставляли знакомые саами, а грибы и ягоды они запасали сами на всю зиму.

Глаза Вьокко сияли, и Юхани подумал — с чего бы это? Но спрашивать не стал: сама расскажет, если захочет.

После завтрака Юхани отправился на охоту — проверять силки.

Вьокко ничего не рассказала отцу о своей встрече с Ульясом, и уж тем более не сказала, что он — сирти. Теперь постоянно, с замиранием сердца, прислушиваясь к каждому шороху, она ждала своего избранника, Ульяса — самого замечательного на свете парня!.. Правда, других она знала совсем немного: Виктора, Никаса да Анте — они со своими отцами привозили сюда продукты раз в полгода, по очереди. Первые два воняли рыбой и водочным перегаром, а Анте однажды полез к ней под юбку, за что получил поленом по голове.

Юхани проверил силки, собрал дичь и снова присел отдохнуть, опершись спиной о дерево. Не сказать, чтобы устал — так, воспоминания нахлынули, не отпускают…

…Вот старый нойд, приказав ему стоять на месте, отодвинулся, а затем что-то пробормотал вполголоса на незнакомом языке. И в следующее мгновение вокруг него, Юхани, словно мошки над болотом, зароились то ли светящиеся пылинки, то ли крохотные искорки. Он даже отмахивается от них вначале. Затем эти огоньки, словно по чьей-то команде, закружились все разом в одну сторону, по кругу, слившись в световой кокон вокруг мальчика, словно облачко, а потом вдруг пропали.

Юхани осмотрелся. Теперь он стоял совершенно в другом месте, один. Впереди была каменная стена, а за его спиной тянулся длинный полутёмный тоннель, резко сужающийся — не протиснуться даже ему, мальчишке. Зато на стене, перед самым носом, мальчик увидел Знак, о котором ему сказал нойд.

Но ведь это же был тупик, каменная стена! Помнится, он долго ломился в неё, стучал руками, ногами, искал малейшую щель — всё было тщетно. И, уже совсем потеряв надежду, провёл пальцем по начертанному Знаку, обрисовывая его…

Вдруг заколыхался воздух, каменная стена стала светлеть, становясь прозрачной, и, наконец, впереди открылся выход. Юхани с торопливой опаской двинулся туда, где сияло самое настоящее солнце и зеленели ветви елей. Сделав несколько шагов вперёд, он оглянулся и увидел, как за его спиной полупрозрачный камень тускнеет, приобретая вид самого обычного сейда, на котором лежал узелок с принесённой кем-то едой — так местные жители задабривали духов.

Конец ознакомительного фрагмента.