Его лютая любовь. Осколки прошлого

Валерия Иванова (2024)

— Кто такой Михаил? И почему ты так отчаянно его защищаешь? — спрашивает мужчина. — Ты позволяла трогать то, что принадлежит мне, а? Отвечай! Я молчу. Иманов нависает надо мной. Вторгается в личное пространство. Он не должен знать, что Миша — маленький мальчик. С его темными волосами и моими голубыми глазами. И я пойду на все, чтобы обезопасить его. — Он никто! Не трогай его! — Хочешь защитить? Тогда подо мной будешь, — оглушает приговором. — Тебе не привыкать. Он говорил мне, что любит. Люто. Я верила. Зря. Он врал. Использовал меня, чтобы отомстить отцу. Закария Иманов стал моим худшим кошмаром. Бессердечный, жестокий монстр. Я думала, что спаслась от него. Убедила себя, что мы никогда не встретимся. Но разве от зверя убежать? Он всегда бросится следом. В книге присутствует нецензурная брань!

Глава 9

Савина

Я сижу, оглушенная его словами. Перемирие? Он вообще в какой реальности живет?

Подходит официант и расставляет все на столе. Я пользуюсь этой паузой, чтобы хоть как-то взять под контроль свои эмоции.

Ну давай поговорим, Закария Иманов.

Я беру стакан с водой и делаю глоток. А сама наблюдаю, как мужчина начинает поглощать ужин.

— Почему ты ничего не ешь? — спрашивает у меня.

— Я не хочу. Давай говорить, мне домой надо.

— Почему так домой спешишь?

— Есть к кому, — дерзко отвечаю.

Зак смотрит на меня тяжелым, нечитаемым взглядом. Отодвигает от себя тарелку с едой и залпом выпивает кофе.

— Заслужил, — криво улыбается. — Давай сначала я отвечу на твои вопросы и потом посмотрим, куда нас все это заведет.

— Какие вопросы, Зак? Я уже ничего не хочу знать. Мне неинтересно. Если раньше была какая-то обида, непонимание, то сейчас — абсолютное безразличие, — говорю я.

— Врать ты никогда не умела, совенок.

— Не делай вид, что знаешь меня. Это неправда.

— Я знаю тебя лучше, чем ты сама.

Я качаю головой.

— Знал. Все это в прошлом. Я выросла и изменилась. Спасибо за это говорить не стану.

— Твой отец был г*ндоном, — произносит Иманов.

— Он мне не отец. Донор спермы.

— Он перешел черту, которую не следовало переходить, за что и поплатился.

— Он? — я приподнимаю брови и смеюсь. — Он просто сдох. А поплатились я и бабушка. Люди, которые вообще ни в чем не виноваты.

— На войне не обойтись без жертв.

— Это не наша война! Я вообще ни о чем не знала! Я виновата в том, что родилась не у тех родителей?

— Он скрывал тебя. Мы долго искали и нашли случайно.

— И в вашей голове созрел гениальный план: соблазнить восемнадцатилетнюю девчонку и таким образом наказать ее “отца”, о существовании которого она даже не знала. Браво! Реально гениально.

— Я не собираюсь ни за что оправдываться, Савина. В нашем мире все жестоко и уродливо. Я всегда действую только в интересах семьи.

— А, прости. Это твой брат сказал меня трахать и говорить о том, что любишь?

Смотрим друг другу в глаза, дышим рвано, воздух между нами электризуется, потрескивает. Столько всего между нами, все воспоминания отпечатались, словно пытка каленым железом.

— Я искал тебя. Все эти годы. Но тебя хорошо спрятали, — безрадостно смеется.

После того, как его брат сказал меня убить, Зак увез меня. Помню, как мы ехали в машине, я не могла перестать плакать. На моих глазах убили бабушку, а теперь и меня. Зак вообще ничего не говорил. Привез куда-то на отшиб, где нас ждал еще один мужчина. Они о чем-то переговаривались, а потом Иманов подошел ко мне и сказал, что я поеду с Расулом. Я тогда начала кричать, что он слабак и сам не может убить. А он обнял меня крепко и сказал на ухо, что найдет меня, сел в машину и уехал…

Расул был тем человеком, который подарил мне новую жизнь.

Зак ослушался брата.

— Я сказал, что найду тебя, и вот мы здесь.

— Зачем? Почему просто не оставил в покое? Зачем это все?

— Не могу, Савина. Я, блть, пытался.

— А ты думал, что вернешься, я все забуду, и мы продолжим на том же месте, где остановились?

— Ты говорила, что любишь, что всегда будешь ждать в случае чего, — говорит он.

— Разлюбила, Зак! Ты мне не нужен, понял? У меня своя жизнь, мне все нравится. Просто не мешай, — говорю в отчаянии.

Но он не отступит, я точно знаю.

Сердце колотится внутри так быстро, каждый нерв напряжен.

Я кричу эти слова, а у сама на одно предательское мгновение думаю: не верь мне, не верь. Кажется, у меня стокгольмский синдром или что-то такое.

— Хватит жить прошлым, — говорю ему.

— Ты моя. Была и будешь.

— А твой брат знает об этом? Ругать не будет?

— Мир поймет.

— М, понятно. Какой у него разгон от “убить” до “пох, встречайтесь”.

— Он делает все для нашей семьи, и я тоже.

Для семьи.

А мы с Мишей тогда кто?

— Тогда почему не убил?

Смотрит в глаза и говорит:

— Ты не представляешь из себя никакой угрозы.

Вот тебе и ответ, Савина.

Честно? Я думала, что он любит меня и поэтому оставил в живых, подарил жизнь. А оказывается, я просто не представляю из себя угрозы.

Душа ноет от разочарования боли.

Я где-то читала, чтобы разлюбить человека, вам нужно в два раза больше времени, чем вы были вместе.

Мы с Заком были вместе несколько месяцев. И мне казалось, что каждая минута — это вечность радости.

— Поняла, — говорю хрипло. — Ну у меня нет никакого желания общаться с тобой дальше. Возвращайся в семью и ищите, кого еще убить и наказать. Я пас. Мне все это неинтересно. Надеюсь, я тебя никогда больше не увижу. Спасибо за воду.

Я встаю, чтобы уйти, Зак молниеносно хватает меня за запястье. И в глазах опять та удушающая чернота и холодность.

— Сядь на место, — говорит таким тоном, от которого мурашки по коже. И внутри снова этот страх. Он никогда не показывал мне эту сторону себя. Передо мной сейчас не Зак, а Закария Иманов. — Поиграла в обиженку и хватит. Больше никогда не общайся со мной в таком тоне.

А у меня инстинкт самосохранения отказывает.

— А то что? — шиплю змеей. — Оставь меня в покое! Я ненавижу тебя, понимаешь? Ненавижу!

Он встряхивает меня с такой силой, что клацнули зубы.

— А ты, блть, смирись, иначе не вывезешь. Будешь сопротивляться — сломаю, надавлю, заставлю. Ненавидь меня. Я сволочь, подонок, урод. Ты моя, совенок, привыкни к этой мысли. По-другому не будет. А теперь села на место.