В закрытом гарнизоне. Книга 1

Валерий Николаевич Ковалев, 2019

На берегу жизнь кажется серой и безрадостной. Дни текут вялой чередой, скучно и неинтересно. Совсем другое дело, Военно-морской флот, особенно Краснознаменный Северный. А на нем – подплав, где нет места грусти. Там романтика дальних плаваний – можно побывать на Полюсе и в Бермудском треугольнике, видеть Северное сияние и слышать щебет дельфинов. А еще в море дают вино, а к нему икру и шоколад, что вызывает любовь к Родине, в базе же все весело ходят строем и душевно поют песни. Короче, всего не расскажешь. Лучше нажимай кнопку и отдавай швартовы. Счастливого плавания!

«Последний берег»

Пронзительно взвыв сиреной, белоснежная «Комета» плавно подошла к причалу, стоящие на ее носу и корме матросы ловко набросили на кнехты капроновые концы, затем был подан трап, и с судна, оживленно переговариваясь, сошла группа военных моряков.

Парни были облачены в форму «три» первого срока, многие со старшинскими лычками, и все с чемоданами в руках.

На флоте шла очередная демобилизация.

Спустя некоторое время, уволенные в запас, широко шагая и паруся клешами, черно-синей группой подошли к зданию железнодорожного вокзала, увенчанному куполом со шпилем, составили чемоданы у стены и дружно задымили сигаретами.

— Непривычно как-то, кореша, — с интересом оглядываясь по сторонам, сдвинул на затылок щегольскую, с длинными муаровыми лентами и тисненой золотом надписью «Северный флот» бескозырку, здоровенный главный старшина с рыжим чубом.

— Ага, отвыкли мы от гражданки, — поддержал его стоящий рядом усатый крепыш с гитарой, провожая взглядом двух длинноногих девчонок, проходящих рядом. — Гляди, братва, какие цыпы!

— Цыпы че надо, — сразу же отозвались несколько голосов, и вся группа приосанилась.

— Так может того, отметим последний сход на берег? — хлопнул себя по шее тыльной стороной ладони похожий на Паганеля старший матрос. — Как — никак, три года оттабанили.

Остальные весело согласились, подхватили свои чемоданы, и вся группа направилась в задание вокзала.

В это погожее майское утро он был еще немноголюдным, матросские каблуки звонко цокали по бетонному полу, нарушая сон прикорнувших в зале ожидания пассажиров.

Однако уже открывшийся буфет огорчил парней отсутствием в нем чего-либо горячительного, станционный ресторан был закрыт, и недовольно брюзжа, группа направилась к выходу.

— Ну, так че? — снова пробубнил Паганель, когда все вышли из-под сводов вокзала и стали озирать окрестности. — Может сдадим шматье в камеру хранения и рванем в город? До поезда еще целых три часа.

— Лично я пас, — чуть подумав, заявил главстаршина. — Тем более, что в Мурманске бывал. Большая казарма.

— Точно, — поддержали его несколько голосов. — К тому же там сейчас патрулей, как собак нерезаных.

— А у м-меня прет-тложение, — сказал блондинистый старшина 1 статьи. — Айт-та вон тут-та, — кивнул он в сторону привокзального сквера. — Там посидим на сол-лнышке, а пару р-репят отправим в гор-рот, пускай чего-н-нибудь прит-таранят.

— Во-во, Айво, точно! — радостно оживились остальные, и вся группа целеустремленно зашагала к скверу.

Там моряки облюбовали одну из скамеек, в их руках зашелестели полученные при увольнении новенькие рубли и трешки, и вскоре два добровольца, прихватив с собой пустой «сидор», шустро зарысили к расположенной рядом с вокзалом автобусной остановке.

— Ну, а мы пока музычку послушаем, — щелкнул кнопкой портативного «Дельфина» один из моряков, и с ближайшего дерева сорвалась стайка воробьев.

Ой, где был я вчера — не найду, хоть убей!

Только помню, что стены — с обоями,

Помню — Клавка была, и подруга при ней, —

Целовался на кухне с обоими!

хрипло заорал всенародно любимый бард, и всем стало весело.

— Вот и я так, — мечтательно прищурил глаза хозяин магнитофона. — Приеду к себе в Иваново, неделю гулять буду. Тем более что девчат у нас море.

— Поскольку тема интересная, завязывается оживленный треп, и все радостно гогочут.

В самый его разгар в дальнем конце сквера появляются три фигуры и, шагая в ногу, направляются в их сторону.

— А вот и патруль, — метко цикает слюной в урну Паганель, все головы поворачиваются в ту сторону.

— Может пригласить их с нами бухнуть? — задумчиво гудит главный старшина. — На прощание, так сказать.

— Го-го-го! Га-га-га! — весело заржали остальные. — С патрулями? На прощание? Здорово!

Тем не менее, когда сухопутный капитан и сопровождающие его два сержанта подходят к скамейке, все встают и изображают строевую стойку.

— Кто тут у вас старший? — ответив на приветствие, оглядел группу капитан.

А у нас теперь того, старших нету, — задорно вякнул владелец «Дельфина». — Мы, товарищ капитан, уволены в запас.

— Ясно, — последовал ответ. — Документы.

Моряки полезли в карманы клешей, и офицер просмотрел военные билеты.

— Ну что же, документы в порядке, — констатировал он, поочередно возвращая их парням.

— Во сколько поезд?

— В 11.30. Едем до Питера

— Ну что же, доброго вам пути, — кивнул начальник патруля. — Только не вздумайте бузить. Понятно?

— Как можно? — раздалось сразу же несколько голосов. — Обижаете, товарищ капитан!

— Вас обидишь, — хмыкнул офицер, и вся тройка последовала дальше.

Ой, где был я вчера — не найду днем с огнем!

Только помню, что стены — с обоями,

И осталось лицо — и побои на нем,

Ну куда теперь выйти с побоями!

прохрипел очередной куплет бард, все, снова уселись на скамейку и продолжили столь интересную тему.

А спустя полчаса из города на очередном автобусе подъехали довольные «гонцы», с изрядно располневшим «сидором», в расположенном неподалеку киоске моряки купили два пакета горячих чебуреков, и зажатые в их руках бутылки, глухо звякнули друг о друга.

— Ну че, айда на вокзал? — предложил усатый крепыш, когда вино было выпито, а чебуреки съедены. — Людей посмотрим, себя покажем.

— Айда, — заухмылялись парни. — Хорошо все-таки на гражданке!

Вокзал встретил их многолюдьем, гнусавым лаем репродуктора, сообщавшим о прибытии очередного поезда и бестолковой суетой пассажиров.

— Да, братва, — критически оглядел людской муравейник главный старшина.

— Никакого порядка. И строем никто не ходит.

Между тем военных кругом значительно прибавилось.

В разных местах, блестя золотом нашивок, шевронов и жетонами за воинские отличия, с независимым видом стояли группы увольняемых в запас.

Кого тут только не было.

Рядовые, ефрейторы и сержанты с черными, голубыми и красными погонами, пограничники в зеленых фуражках и со здоровенной овчаркой в наморднике, моряки в широченных клешах и сдвинутых на затылок бескозырках.

Между ними неспешно дефилировали многочисленные патрули, время от времени в толпе возникали милицейские наряды, а у торцевой стены вокзала стоял укрытый тентом военный грузовик, в кузове которого скучал взвод десантников.

— Солидно, однако, нас провожают, — значительно изрек Паганель. — Ну да ничего, в поезде повеселимся.

Внезапно на перроне возник какой-то шум, крики, и сопящий патруль проволок в сторону двери с табличкой «военный комендант», двух упирающихся, похожих на елочные игрушки солдат.

…врагу не сдается наш гордый «Варяг»!

Па-ащады, никто не жела-а-ает!!

пьяно орали те и пытались вырваться.

— М-да, — переглянулись моряки. — Эти уже приехали.

— Поезд Мурманск — Ленинград подается на первый перрон! Нумерация вагонов с головы состава! — металлически пробубнили репродукторы.

Вслед за этим в дальнем переплетении блестящих рельс возник зеленый локомотив, за ним длинная змея вагонов, все это плавно вкатило на перрон и, лязгнув сцепками, остановилось.

— Ну что, братва? — Карета подана, айда на погрузку, — первым взял свой чемодан главный старшина, и вся компания широко зашагала в голову состава.

— Трет-тий? — поинтересовался у стоящей перед открытой дверью одного из вагонов молоденькой проводницы Айво.

— Третий, — улыбнулась та. — Ой, сколько вас много!

— И все холостые, — подмигнул девушке крепыш с гитарой. — Меня, кстати, зовут Вова.

— А его жену, Света, — наклонился к проводнице Паганель, и все весело заржали.

Спустя минуту моряки дружно затопали по светлому линолеуму вагона и по — хозяйски разместились в двух средних плацкартах.

— Да, давненько я не ездил в поездах, — усевшись у окна, раздернул закрывавшую его шторку главный старшина. — А кубрик ничего, как у нас на «коробке»^[1].

Вскоре вагон наполнился многочисленными отъезжающими, проводница прошла по проходу и выпроводила провожающих, затем впереди пропел гудок, и по составу прокатился лязг сцепок.

В то же самое мгновение из вокзальных репродукторов грянул «Марш славянки», за окнами медленно, а потом, все убыстряясь, поплыл перрон.

— Ну, вот и все, — вздохнул кто-то из парней. — Поехали.

Спустя непродолжительное время, гремя колесами на стрелках, поезд вынесся на окраину, и сбоку, сливаясь с туманным горизонтом, возникла часть залитого солнцем Кольского залива.

— Прощай Флот! — заорали прильнув к открытым окнам моряки и замахали бескозырками.

— Прощай..!

Им в лица бил ветер. Соленый и почему-то влажный.

Примечания

1

корабле