В закрытом гарнизоне. Книга 1

Валерий Николаевич Ковалев, 2019

На берегу жизнь кажется серой и безрадостной. Дни текут вялой чередой, скучно и неинтересно. Совсем другое дело, Военно-морской флот, особенно Краснознаменный Северный. А на нем – подплав, где нет места грусти. Там романтика дальних плаваний – можно побывать на Полюсе и в Бермудском треугольнике, видеть Северное сияние и слышать щебет дельфинов. А еще в море дают вино, а к нему икру и шоколад, что вызывает любовь к Родине, в базе же все весело ходят строем и душевно поют песни. Короче, всего не расскажешь. Лучше нажимай кнопку и отдавай швартовы. Счастливого плавания!

«Патруль»

— Первая шеренга два шага вперед! — командует стоящий перед строем помощник коменданта.

— Бах, бах, — весело отзываются матросские каблуки, и мы едим глазами начальство.

— Т-экс, — довольно изрекает оно и неспешно скрипит рантами меж шеренгами.

На дворе июнь, кругом все цветет, в небе кувыркаются голуби.

— Два шага назад! — завершив осмотр, рявкает майор и, обернувшись, кивает стоящему рядом дежурному по части.

Тот делает значительное лицо, кашляет в кулак и открывает перед собой папку.

— Слушай выписку из Устава караульной и гарнизонной службы! — пучит глаза в нашу сторону.

— Патрульный обязан!

Далее следует перечисление всего того, что нам следует делать, а чего нет, и инструктаж завершается начальственным ором, — ясно?!

— Так точно! — разносится эхом по плацу, и мы задираем вверх подбородки.

— Начальникам патруля принять личный состав и выйти на маршруты! — обращается майор к небольшой группе созерцающей действо офицеров, и те подходят к шеренгам.

Нас с Валеркой Тигаревым забирает лейтенант и отводит в сторону.

— Лейтенант Малыш — коротко бросает он. — Будем знакомы.

Мы прикладываем руки к бескозыркам и незаметно переглядываемся.

На малыша он явно не тянет. Рост два метра, плечи грузчика и здоровенные кулаки, с голову младенца.

Начальник разжимает один, вручает нам красные, с грозной надписью повязки, мы нацепляем их на рукава форменок и проникаемся сознанием своей значимости.

— Маршрут движения — парк, центр города, шлюпбаза и базовый Дом офицеров, — наставительно бубнит лейтенант. — Ясно?

Мы дружно киваем и приосаниваемся.

После этого наша тройка направляется к КПП^[29], минует его темный коридор и попадает в мир солнца.

— Хорошо бля, — щуримся мы с Валеркой и довольно озираемся.

— Не отставать! — гасит лирическое настроение лейтенант, и мы прибавляем ходу.

В город не было увольнений две недели. С того самого времени, как мы подрались с морпехами.

Сегодня первое и целая толпа патрулей. В воспитательных, так сказать, целях.

Оставив позади часть, для начала мы направляемся в городской парк и гордо шествуем по его центральной аллее.

По ней гоняет на велосипедах стайка орущих пацанят, а на скамейках дремлют бабульки с детскими колясками. Нарушителей дисциплины явно нету.

— А теперь в центр, — поддернув портупею с кобурой, изрекает начальник, и мы выходим из-под зеленых крон.

Палдиски — город морской и военный.

В свое время его основал царь Петр, и он стал одним из форпостов на Балтике.

Сейчас в городе атомный учебный центр, бригада подплава и дисбат, а в окружающих лесах погранзастава, морпехи, два ядерных реактора и, прикрывающее объект, подразделение ПВО.

Есть и гражданское население — русские и эстонцы, но их мало.

Спустя несколько минут мы выходим на главную улицу, именуемую Лауристини, где жизнь, как говорят, бьет ключом.

У центрального универмага продают квас, газировку и мороженое, по тротуарам дефилирует разряженная публика, а по проезжей части катят автобусы и машины.

А вот и первые потенциальные нарушители. Три рослых морпеха в черной форме, беретах и коротких сапогах.

— Ком цу мир! — делает лейтенант жест пальцем, и те, отдав честь, вытягиваются перед начальством.

— Документы! — обводит он глазами тройку, и все лезут в карманы.

Пока Малыш изучает военные билеты и увольнительные, мы разглядываем морпехов, пытаясь угадать в них знакомых.

Не получается. А морды наглые, форменные бандиты.

— Все, можете быть свободны, — возвращает начальник документы, и мы следуем дальше.

Потом мы с Тигаревым оглядываемся и один из морпехов тоже.

В следующую секунду он сгибает в локте руку, шлепает по нему второй и делает известный жест.

— Вот сука, — бубню я Валерке. — Теперь вспомнил, это он мне в ухо дал.

Пока мы идем по улице, и я строю планы мести, вдали возникают еще несколько военных групп, но все они бесследно исчезают.

Меж тем солнце поднимается к зениту, становится жарко, и лейтенант угощает нас квасом.

Опорожнив по кружке, мы перекуриваем в одном из дворов на скамейке, после чего отправляемся в сторону шлюпбазы.

Там, за дощатым ограждением с плавсредствами, одиноко торчит вышка, а чуть в стороне, на пляже, десяток бледных парней с воплями гоняют мяч.

— С подплава, — кивает Валерка на аккуратно сложенные неподалеку робы, и мы несколько минут наблюдаем за игрой.

Затем, с лейтенантом во главе, скрипим ботинками по береговой гальке и по извилистой тропинке поднимаемся на крутой склон.

Перед глазами открывается безбрежная даль залива, точки парящих в синеве чаек и перистые облака у горизонта.

— Ну, как, впечатляет? — оборачивается к нам Малыш, и мы молча киваем бескозырками.

Залив мы каждодневно наблюдаем из окон учебного центра и не перестаем удивляться.

Утром он затянут легким туманом и вроде спит, днем радует глаз барашками бегущих по нему волн или зеленью ультрамарина, а вечером окрашивается в пурпурные тона уходящего на покой солнца.

Спустя полчаса, оставив позади берег, мы выходим на одну из окраинных, застроенными частными домами улиц, и идем по ней обратно.

Дома аккуратные, с высокими черепичными крышами и зелеными палисадниками вокруг.

Ты проснешься на рассвете,

Мы с тобою вместе встретим,

День рождения зари.

Как прекрасен этот мир, посмотри,

Ка-ак прекра-асен, этот мир

доносит откуда-то ветерок слова популярной песни, и мы проникаемся лирическим настроением.

Впрочем, длится оно недолго.

Со стороны одного из домов раздается пронзительный визг, из калитки выбегает женщина с орущим младенцем на руках и мчится в нашу сторону.

— В чем дело? — останавливается лейтенант. — Нужна помощь?

— Да, — всхлипывает она, — угомоните мужа.

— За мной! — оборачивается начальник, и мы рысим к калитке.

За ней небольшой садик, а во дворе качающийся во все стороны здоровый бугай с топором в руках.

— Брось! — приказывает лейтенант и нервно лапает кобуру.

В ответ тот что-то злобно орет по — эстонски, затем поудобнее перехватывает свое орудие и делает несколько неверных шагов навстречу.

— Взять! — следует команда, и мы с Валеркой прыгаем на дебошира.

Вырванный топор летит в одну сторону, наши бескозырки в другую и тяжело сопя, мы заламываем руки хулигану за спину.

— В комендатуру супчика, — шлепает начальник бескозырки нам на голову, и мы, сопя, вытаскиваем вопящего прибалта на улицу.

— Во-во, пускай посидит гад! — высказывают недовольство собравшиеся у калитки соседи и успокаивают все еще плачущую женщину.

Метров через сто «гад» понемногу успокаивается, его ноги все больше заплетаются, и мужик начинает клевать носом.

Тащить почти центнер веса не подарок, и настроение у нас падает.

— Давай, давай, топай! — периодически встряхиваем мы задержанного, и тот бессмысленно ворочает башкой.

Когда наша компания минует центр, хулиган снова приходит в себя, изрыгает маты и начинает вырываться.

Нас с Валеркой бросает из стороны в сторону, и мы его едва удерживаем.

Встречающиеся прохожие с интересом глазеют на весь этот цирк, обмениваются мнениями и дают ценные советы.

Наконец, потные и злые, мы оказываемся в парке, от которого рукой подать до комендатуры и здесь разворачивается кульминация.

Вконец озверевший нарушитель, пинает Валерку ногой под колено, тот с воплем выпускает его руку, а мы сцепляемся в дружеских объятиях и рушимся в ближайший куст сирени.

— Держись! — басит откуда-то сверху Малыш, потом в воздухе мелькает кулак, и с меня стаскивают обмякшее тело.

— Вяжите, — расстегнув китель, протягивает нам брючной ремень начальник, мы быстро сооружаем в нем скользящую петлю и крепко захлестываем руки бесчувственного хулигана.

Потом усаживаем его на скамейку и приводим себя в порядок.

Вид у нас еще тот.

Белые форменки вывожены в пыли, у меня лопнули брюки в шаге, а у Валерки лопнуло стекло от часов.

— У, гад, — косимся мы на приходящего в себя эстонца, затем по знаку лейтенанта приводим его в вертикальное положение и, спотыкаясь, выходим на финишную прямую.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

29

КПП — аббревиатура: Контрольно-пропускной пункт