Москва предвоенная. Жизнь и быт москвичей в годы великой войны

Валерий Бурт, 2018

Москва 1941 года – трагическое время, когда на столицу надвигался враг. Однако война остается вне книги, она лишь эхо – нарастающее, тяжелое, повергающее в отчаяние. Это эхо доносится со страниц газет, летит из черных, зловещих тарелок радио, складывается из воспоминаний, разматывается из клубков слухов. Мы в курсе того, что происходило на фронтах, знаем о стратегии и тактике военных. Известны подвиги советских воинов, партизан, мирных жителей. Опубликованы документы, свидетельства очевидцев о жизни на временно оккупированных врагом территориях. Главные герои этой книги – москвичи, чей привычный быт в июне 1941 года резко изменился, а потом рухнул. Но они выстояли и выстрадали большую Победу в длинной и страшной войне.

Отгулы и прогулы

В справке отдела кадров МГК ВКП(б) «О выполнении предприятиями города указа Президиума Верховного Совета СССР «О переходе на 8-часовой рабочий день и 7-дневную рабочую неделю и о запрещении самовольного ухода рабочих и служащих с предприятий и учреждений», поданной 20 мая в МК ВКП(б), говорится, что трудовая дисциплина по сравнению с предыдущим годом в целом улучшилась. Однако количество прогулов снижается крайне медленно. Так, на заводе «Красный пролетарий» в феврале 1941 года не вышло на работу 66 человек, в марте — 74, в апреле — 98.

Многие историки подчеркивали, что перед войной на советских предприятиях царила суровая дисциплина. И за опоздание, тем более за прогул, можно было угодить за решетку. Порядки действительно были строгими, но все же не везде…

К примеру, работник фабрики «Звукозапись» Словуцкий как-то самовольно ушел с работы. Почти через час он вернулся, но — в нетрезвом виде. Инженеру другой фабрики, «Гознак», Попову было разрешено приходить на работу не в 7.30 утра, как полагается, а между 7.30 и 8.30. С работы же он уходил в установленное время. И так продолжалось до 16 мая 1941 года.

«На заводе «Пролетарский труд» Краснопресненского района работал член партии т. Борисов, который от рядового слесаря вырос до начальника цеха, — говорилось в документе. — Он подал заявление: «Прошу уволить меня по собственному желанию ввиду того, что меня не устраивают условия работы». Директор завода т. Степанов написал: «Согласен». Также были уволены т. Тюльпин и другие, а всего на заводе за 1940 г. было уволено по собственному желанию 200 человек».

Как отмечалось в справке РК ВКП(б), «в последнее время резко ослабили борьбу за выполнение указа. Об этом свидетельствовал тот факт, что Коминтерновский, Ленинский, Октябрьский, Свердловский, Сокольнический, Таганский райкомы партии не обсуждали вопрос о трудовой дисциплине на бюро в течение 4 месяцев 1941 г. Отсюда, как следствие, и первичные партогранизации слабо боролись за выполнение указа…»

Отмечалось, что большое количество нарушителей дисциплины имеется среди комсомольцев. Райкомы ВЛКСМ ослабили внимание к этому вопросу, не ведут учета, затягивают рассмотрение дел и не помогают первичным комсомольским организациям в борьбе за реализацию указа.

По данным прокурора СССР Виктора Бочкова, на 1 января 1941 года за прогулы было осуждено 1 миллион 648 тысяч 575 человек, за самовольный уход с работы — 299 тысяч 942 человека.