Предатели долго не живут. Книга первая

Валентин Александрович Егоров, 2019

Последнее время современный мир сотрясается скандалами, связанными с работами секретных служб. В СМИ много пишется о том, что в той или другой стране раскрыта агентурная сеть того или иного государства. И эти сообщения привлекают внимание многих читателей! Но сами журналисты практически ничего не знают, поэтому они мало что могут рассказать о том, что же происходит на самом деле! Как происходит провал той или иной агентурной сети. В этой книге предпринята попытка литературными средствами рассказать, как была раскрыта агентурная сеть в результате предательства.

Предатели Долго

Не Живут

Книга первая

Глава 1

1

Я только что на автомобиле пересек городскую черту и проехал несколько сотен метров по одной из улиц Ричленда, одного из небольших городков штата Вашингтон. Настроение у меня было на удивление хорошее, ведь в моей жизни все пока складывалось именно так, как мне этого хотелось. Мне удалось, не привлекая к себе внимания, переехать в новый город. Вот уже, как три дня, я находился в Сиэтле, куда так стремился попасть. Теперь занимаюсь поиском приличной работы, поиском приличного жилья. Одним словом, можно было бы сказать, что Сиэтл для меня оказался вполне комфортным городом. В нем я должен был прожить годик — другой, решая различные небольшие проблемы. К тому же сегодня стояла отличная погода, температура воздуха была где-то в районе двадцати пяти градусов тепла, на небе не было ни облачка.

Когда появился дорожный указатель, подсказывающий, что до Ричленда осталось пять миль, то я слегка притормозил свой Ягуар XJS и, включив правый поворотник, перестроился в крайнюю правую полосу. Сбавил скорость до пятидесяти миль в час и вошел в спуск с магистрали. Мне до Ричленда предстояло проехать еще пятнадцать миль — это примерно пятнадцать — двадцать минут, если ехать особо не спеша. В этом городке я собирался позавтракать, по всему штату Вашингтон Ричленд прослыл городком, где вас от души могут покормить отлично поджаренным омлетом с ветчиной и с кетчупом, выпить кружку кофе. Там я также должен был встретиться и накоротке переброситься парой слов с одним местным человеком.

Я сидел за рулем отличной машины Ягуар XJS с открытым верхом, британской ручной сборки. Машина была трехлетка, но по ее внешнему виду не скажешь, что ей уже три года. Это была идеальная для меня машина. Во время езды по федеральной магистрали, Ягуар прямо-таки проглатывал мили, отделявшие Ричленд от Сиэтла. Честно говоря, я и не заметил, как мы промчались сотню миль по отличной, без единой выбоины федеральной магистрали.

Неспешное движение по одной из дорог штата Вашингтон, она своим качеством асфальтового покрытия ничем не уступала федеральной магистрали. Поэтому вы сами понимаете, что я, как и любой сорокалетний мужик, в тот момент был попросту счастлив и доволен самим собой. Да и как не быть счастливым, когда в моей жизни все складывалось. Я начинаю свою новую жизнь в Сиэтле, а в моих карманах пошуршивали денежки! Денег было не так уж много, но на мою жизнь вполне хватало, да и к тому же я мог еще немного их подзаработать! На эти деньги я взял в лизинг свой кабриолет Ягуар, он был не новым, но как я уже говорил эта трехлеточка выглядела, как новый только что приобретенный Ягуар!

Разве что в данный момент правое от меня сиденье пустовало. На нем не сидела умная и красивая женщина, моя подруга, украшающая мою жизнь и меня понимающая с полуслова или с одного взгляда. Но я могу вам честно признаться в том, что такая женщина существует, я ее давно люблю и вот уже который год ее уговариваю бросить первого мужа и выходить за меня. Дело дошло до того, что она от меня родила сына, но первого мужа категорически отказывалась бросать, ревя при этом белугой. Говорила, что мне станет приходящей женой со всеми отягчающими последствиями. В итоге, я вот уже несколько лет живу и работаю в других странах, пытаюсь, но не могу ее забыть!

Мысли о Ленке, видимо, меня на какое-то мгновение отвлекли от наблюдения за окружающей местностью и дорогой. Они внезапно были прерваны сигналом полицейской сирены и световыми сигналами. Более внимательно всмотревшись в боковое зеркало заднего обзора, в нем я увидел, как меня преследует на мотоцикле офицер дорожного патруля, сиреной и проблесковыми сигналами требуя от меня остановиться.

Внезапное появление на дороге патрульного офицера ничего особо хорошего не предвещала. Все-таки я сильно углубился в свои мысли, вспоминая о Ленке и о сыне, поэтому и не заметил, откуда этот парень в форме офицера дорожного патруля вдруг появился на дороге и на своем мотоцикле начал меня преследовать.

Я тяжело вздохнул, левым предплечьем проверил наличие Desert Eagle в кобуре скрытого ношения под легкой ветровкой. Так как привлечь к себе внимание дорожного патруля всего лишь на третий день своего пребывания в Сиэтле — это было не слишком хорошее начало работы в городе, где я должен был бы прокантоваться целый год. К тому же я пока еще не успел выправить и получить все необходимые документы, не имел американских водительских прав, а с советскими правами, других у меня попросту не было, мне светиться совсем не хотелось. Тем временем я притормозил машину, а затем ее остановил ровно в десяти сантиметрах от тротуара

Пока патрульный офицер снимал с головы каску, причесывался и наводил марафет на своем полицейском мундире, я думал о том, как бы Фомич расхохотался, узнав о том, что едва ли не в первые часы своего появления в штате Вашингтон я нарушил одно из правил дорожного движения! От совершенного проступка я почувствовал, как алым румянцем зардели мои щеки, мне стало очень стыдно за самого себя и за то, что я засветился по своей же глупости. Вы себе и представить не сможете, сколько времени, дней и ночей, у меня ушло только на то, чтобы назубок выучить и запомнить эти чертовы правила дорожного движения.

Тем временем офицер патруля, ловкими движениями рук выправил последнюю складку в не положенном месте на своем мундире, и твердым шагом уверенного в себе человека направился к моему Ягуару. Я же в тот момент лихорадочно вспоминал последовательность своих действий, когда тебя останавливает дорожный патруль. Почти шесть месяцев Фомич эту последовательность прямо-таки вбивал в мою бездарную голову.

— Если тебя, бездарь, останавливают на дороге за нарушение правила ПДД, то прежде всего сохраняй хладнокровие и в точности выполняй указания полицейских! Внимательно отслеживай за действиями каждого из двух офицеров дорожной полиции! Один из них обязательно должен подстраховывать того, кто будет с тобой входить в прямой контакт!

В этот момент полицейский подошел ко мне он остановился в двух шагах от водительской дверцы моего автомобиля. Но он был один!

Вот и в тот момент я действовал, как меня Фомич учил, притворился, что очень рад встрече с патрульным офицером. Что я вполне спокойно воспринял его появление, а также пока еще необъяснимое его горячее желание со мной познакомиться. Одним словом, не желая выглядеть непослушным гражданином, я свои руки демонстративно положил на руль своего Ягуара. Хотя в этот момент мне очень захотелось закурить сигарету.

— Сэр, не были бы вы столь любезны предъявить мне свое водительское удостоверение! — Вежливо ко мне обратился патрульный офицер.

— С удовольствием, офицер! — Не менее вежливым голосом я ответил и ему протянул свои советские права.

Что меня стало немного удивлять в поведение этого патрульного офицера. Он ничем, ни улыбкой, ни гримасой лица не выразил своего удивления при виде моей красной книжицы. Взяв ее в руки, он раскрыл книжицу и в ней начал что-то очень внимательно изучать. Теперь уже я ничем не выдал своего изумления по этому поводу. Ведь, в той книжице водительских прав ничего интересного попросту не было — одна лишь моя фотография и текст на французском языке. По качеству этой фотографии помимо меня, эти права одновременно могли бы принадлежать, по крайней мере, около сотне других людей!

— Сэр, находясь в черте города Ричленд, вы превысили скоростной лимит! По дороге вы двигались со скоростью сорок семь миль в час!

— Офицер, но это же означает, что я ничего не нарушал! Ведь, скорость моего автомобиля не превышала пятидесяти миль в час!

— Да, это так, сэр! Вы не нарушали скорость, двигаясь по пригородной дороге! Но, когда вы въехали в Ричмонд, то должны были бы скорость своего автомобиля снизить до сорока пяти миль в час! Вы же этого не сделали, сэр! Так что я вынужден вас оштрафовать за превышение скорости на две мили!

В этот момент где-то глубоко внутри меня начал зарождаться гнев. Насколько я был информирован за превышение скорости всего лишь на две мили во всем мире никто, никого и никогда не штрафовал! Разумеется, дорожная полиция тебя может в этой связи остановить и сделать замечание, но не должна штрафовать! Этот же патрульный продолжал стоять рядом с моим Ягуаром, нагло посматривая мне в лицо и улыбаясь. По всему выходило, что он явно ожидал моей реакции на свои только что произнесенные слова. В тот момент этот патрульный офицер мне совершенно разонравился, но я сдержался и ему улыбнулся в ответ. В глубине меня вдруг родилась уверенность в том, что он такой же патрульный полицейский, как я китайский мандарин.

Да и к тому же я заметил одно совсем маленькое несоответствие в его одежде, в его полицейском мундире. Этот патрульный офицер был одет как бы в полном соответствии с униформой дорожной полиции штата Вашингтон. Вот только вместо галстука на нем красовался простой галстук желтого цвета с черными крапинками. Причем галстук был завязан «полувиндзорским узлом», ровный и аккуратный треугольник этого способа завязывания галстука красиво смотрелся из-под кожаной ветровки.

Мой наставник и учитель Фомич, сам в недавнем прошлом служивший в дорожной полиции одной из натовских стран, обучая меня семнадцати способам завязывания галстуков, частенько мне говорил:

— Балбес, там, где тебе придется жить и работать, ты должен при любых обстоятельствах сохранять хладнокровие! Быть внимательным и не забывать обращать внимание на всякие мелочи в своем окружении! Эти мелочи порой могут тебе о себе или о своих владельцах гораздо более рассказать, чем какая-либо другая информация!

Так вот во время перелета из Нью-Йорка в Сиэтл в руки мне попал толстенный журнал, издаваемый правительством штата Вашингтон. В нем была огромная статья о полиции штата, в том числе, рассказывалось и о дорожных патрулях. Мне особенно понравился один симпатичный бугай, одетый в полную форму патрульного офицера со всеми полагающимися нашивками, регалиями и украшениями. Под тройным подбородком этого бугая красиво и очень четко проглядывал галстук бабочка! На этом же самодовольном офицере дорожного патруля очень неплохо смотрелся обычный галстук желтого цвета с крапинками.

Вот только ему не хватало переговорного устройства с белым и витым шнуром, обычно торчавшим из левого уха. Память мне тотчас же напомнила конец восьмидесятых годов прошлого столетия. Тогда я был совсем еще безусым лейтенантом. Меня для разговорной практики включили в охрану нашего президента, летевшего в США. Там в Вашингтоне округа Колумбия мы впервые столкнулись с фэбээровцами и агентами государственной службы безопасности. Все они поголовно, как и многие наши ребята, носили эти желтые галстуки с черной крапинкой с тем, чтобы было бы легче узнавать друг друга!

Видимо, эта мода хорошо прижилась по обе стороны баррикады. Мужиков в стильных костюмах от Армани и с этими желтыми галстуками, даже в наши времена я, по-прежнему, встречаю и узнаю по обоим берегам океана, нас разделяющего!

— Офицер, — я эдак вежливо поинтересовался, — как мы могли бы решить нашу проблему?

— Сэр, я могу вам предложить лишь одно только и очень хорошее решение! Я выписываю вам штраф, вы же его оплачиваете через свой банк в самое ближайшее время! Если задержите платеж, то через две недели ваш штраф удвоится!

Да, недаром меня Фомич предупреждал перед самым отъездом в загранкомандировку о том, что самая незначительная мелочь в моей работе порой имеет исключительно важное значение! Этот лже офицер дорожного патруля меня только что предупредил о том, что встреча с интересующим меня лицом перенесена ровно на две недели!

После получения ордера на штраф в сумме сорока семи долларов, я немного покатался по Ричленду, знакомясь с достопримечательностями этого городка. Когда мне вся эта катавасия попросту надоела, то я свой Ягуар развернул в обратную сторону и покинул этот провинциальный городок, так и не попробовав знаменитые на весь штат омлеты на полсковороды всего лишь за четыре доллара!

2

На первое время своего пребывания в Сиэтле я снял небольшой и дешевый номер в меблированных комнатах на Сосновой улице. В нем были спальня, гостиная, а также небольшая кухня. Так что я всегда мог сам себе приготовить завтрак или ужин, хотя в мои времена Америка совершенно не практиковала питаться дома. И за это богатство мне предстояло платить всего лишь четыреста пятьдесят долларов в месяц. С хозяином меблированных комнат, бугаем по имени Грэг, я также договорился о том, чтобы по субботам ко мне приходила бы наемная работница. Она должна была прибираться в моем номере, сделать влажную уборку пола, получить или отдать в стирку или в химчистку мое грязное белье. За полторы сотни долларов в месяц эта работница также должна была помыть посуду, если таковая имелась. Ведь, я обычно, как и мои друзья американцы, дома почти не питался. Мне было гораздо удобней что-либо на ходу перехватить в ближайшем фаст-фуд или перекусить у бабы Клэр. В ее угловом кафе народ питался со всего моего квартала или блока, оно оказалось очень удобным кстати местом не только для еды, но и для случайных встреч! В этом кафе, как и в пабе некого Крафта, расположенном на другом углу нашего блока или квартала, в любое время дня и ночи можно было бы неплохо перекусить и поболтать со своими соседями о квартальных или о городских новостях.

Таким образом, на жилье и на питание у меня в месяц уходило где-то около семисот пятидесяти долларов, хотя я мог бы себе позволить гораздо большие траты. Но вы же сами понимаете, что мужик, переехавший на постоянное место жительство в Америку не должен был бы особо шиковать на глазах своих же соседей. У него не должно было бы быть денег на то, чтобы для жилья снимать дорогой особняк или разъезжать на дорогущем, по американским стандартам, разумеется, кадиллаке. Поэтому я даже, имея достаточно денег в карманах, должен был бы временами у своих соседей перехватывать десятку или двадцатку до получения недельного зарплатного чека. Тем боле, что пока я считался безработным и занимался поиском хорошей работы. Конечно, на жилье и себе на пропитание я мог бы подработать, работая таксистом, но, честно говоря, такая работа не входила в мои планы. Она мне попросту особо не нравилась!

Подобные мысли медленно и лениво ворошились в моей голове. Я уже давно вернулся в город, в свои меблированные апартаменты на Сосновой улице. Свой Ягуарчик я сразу же припарковал на самом нижнем, пятом, этаже подземного этажа. Лифтом прямо с этого этажа гаража поднялся на третий этаж здания, ключом открыл двери номера 3Е и некоторое время бестолку послонялся по своей квартирке. Пока еще было не совсем поздно, где-то около восьми часов вечера, хотя на улице уже стемнело. Ложиться спать в такую рань было бы попросту глупо, но мне совершенно нечем было заняться, да и спать мне почему-то не хотелось.

Это же свое бестолковое хождение-метание по квартире мне реально начало действовать на нервы. В который раз я подошел к панорамному окну, американцы очень любят такие окна высотой — от потолка до пола, шириной до стен. За окном увидел пересечение Сосновой улицы с улицей Декслер. Пока я стоял и смотрел в окно, то по улице проехали всего лишь два автомобиля, и я так и не увидел ни одного пешехода. Черт меня подери, куда меня черти занесли, хотя Сиэтл, конечно, — это вам не Нью-Йорк с Манхэттеном, он все же был большим приморским городом с полумиллионным населением.

Не отворачиваясь от окна, я задом немного попятился назад, чтобы плюхнуться в объятия дивана, стоявшего от окна всего лишь в трех шагах. На этом диване было очень комфортно сидеть и любоваться городскими пейзажами и видами, но только не сегодня. Этот патрульный мотоциклист без галстука бабочки все же здорово испортил мне настроение. Во-первых, я так и не попробовал этих Ричлендских знаменитых омлетов, внутрь которых набивают всякую вкуснятину, от которой пальчики оближешь! Ну, и во-вторых, из-за отложенной встречи мое устройство на работу в этом городе тоже отложилась на две недели!

Тот человек, с которым я должен был бы сегодня утром встретиться, собирался мне передать рекомендательное письмо, а также дать номер телефона и имя человека, у которого для меня имелась хорошо оплачиваемая работа. Понимаете, мне была нужна такая работа, на которой я мог бы не так уж часто появляться, но иметь отличный заработок. В данный момент, сидя на диване и уставившись в вечернюю темноту за окном, мне очень захотелось хорошенько от души матюгнуться, выпить сто грамм без закуски и закурить родной «Явы»! Ведь местное «Мальборо» — это настоящее дерьмо на палочке. Дурацкое желание закурить тут же мне напомнило о том, что, находясь в этой стране, мне самым строжайшим образом запрещено даже думать на родном языке, а тем более ругаться на родном языке или курить родную «Яву»!

Внутри меня начало разгораться слепое бешенство, жаль, что в этом города мне пока было не с кем подраться! Я еще не оброс знакомствами с мужиками, о морды которых можно было бы почесать свои кулаки. В данной обстановке мне ничего не оставалось, как подняться на ноги и подойти к ледяному ящику, в этой стране ледяными ящиками назывались наши холодильник. Таким образом, я приоткрыл дверцу этого ледяного ящика и увидел, что в нем ничего нет, кроме моей любимый бутылки водки «Столичной». Но черт меня подери, эта бутылка была наполовину опустошена и, кстати, не мной! Вы знаете, в тот момент я проявил настоящий героизм, ледяной ящик оставил в покое и не стал его громить кулаками и ногами пинать! До меня дошло понимание значения слова «харассмент», которое дважды мне бросила в лицо та черномазая девчонка, которая по субботам занимается уборкой моих меблированных апартаментов.

Достав холодненькую бутылку из холодильника, я пару раз пальцами измерил количество оставшейся в ней лечебной жидкости. Дороговато эта черномазенькая зараза взяла всего лишь за то, что два раза я ее хлопнул по попке! В этот момент в мою голову пришла довольно-таки подлая мыслишка, сколько же она возьмет за… Ведь, мне пока еще ни разу, ни девчонкам, ни женщинам не приходилось платить за любовь, она у меня с ними всегда была обоюдной! Продолжая размышлять о местных расценках за любовь, я правой рукой машинально начал взбалтывать и раскручивать жидкость внутри водочной бутылка, собираясь ее опустошить за один глоток! В тот момент, когда горлышко «Столичной» коснулось моих губ, я снова вдруг вспомнил, что и водку мне здесь тоже строго-настрого пить запрещено. Наставник Фомич мне частенько говорил, своим кулаком касаясь моих разбитых в кровь губ:

— Я ж тебе, балбес, сколько раз говорил, или ты пьешь водку, или дерешься! В нашей профессии нельзя совмещать и то, и другое вместе! Вот и сейчас из-за своей пьянки ты никак не можешь вспомнит, где, с кем и по какой причине ты подрался! А кто ж за тебя рапорт-отчет писать будет о возникших непредвиденных обстоятельствах при проведении вербовки очередного агента?!

Я мужественной рукой наполовину опустошенную бутылку оторвал от своих губ и ее вернул на прежнее место, на одну из пустых полок ледяного ящика. Так как теперь эту бутылку я ее использую в качестве приманки и ловушки для той самой черномазенькой уборщицы! Все равно мне теперь две недели будет нечем заняться, так что, возможно, я смогу хотя бы немного поразвлечься. Тем более, негритянок в моем гареме пока еще не было! С горя, плюнув на все свои проблемы, я решил немного прогуляться перед сном, подышать свежим весенним воздухом.

По инерции я на лифте спустился на первый этаж подземного гаража. И только тогда сообразил, что мой Ягуарчик для этой прогулки мне был не очень-то нужен, так ехать на автомобиле мне было попросту некуда. В Сиэтле все увеселительные заведения располагались в шаговой доступности. На одном из углов нашего блока работало угловое кафе бабы Клэр. Внутренне я удивился, такое позднее время, а старушка все еще не закрывается. Она, видимо, еще не всех моих соседей успела покормить после их возвращения с работы. Мимо бара Крафта я прошел не останавливаясь. У него было хорошее и дешевое пиво, но уж очень спокойная обстановка. В такой я вряд ли смогу полностью расслабиться!

Вскоре я наткнулся на дверь, разрисованную различными тату. Из-за двери до меня доносились звуки громкой музыки. Видимо, эта дверь вела в какой-либо молодежный бар. Туда, где всегда много пьют и танцуют, и очень редко дерутся из-за какой-либо девахи. Кстати, не забывайте о том, что Сиэтл — это и большой морской порт, и к нему приписан авианосец «Нимиц»! Насколько я был осведомлен, что «Нимиц» только вчера встал на якорную стоянку в заливе Пьюджет Саунд. Так что существует большая вероятность и того, что матросов с этого авианосца сегодня отпустят в увольнительную, так что появляется возможность с ними встретиться и немного поразвлечься даже и в этом мало кому известном молодежном баре.

Мне захотелось проверить свою догадку в отношении матросов с «Нимица». Своим кулаком я резко ткнул в разрисованную тату филенку двери. Она со скрипом открылась, от нее вниз вела хорошо освещенная лестница в двадцать ступеней. За дверью не было никаких фигляров вышибал, никто не задавал вопросов, кто я и зачем сюда пришел. Никто и не пытался меня остановить, пока я спускался по этой довольно-таки скрипучей лестнице. Настал момент, когда я с последней ступени лестницы шагнул и оказался в хорошо освещенном месте с неплохо декорированным интерьером. Передо мной вдруг выросло бюро, за которым стояла прекрасная принцесса! Вот только она почему-то была почти совсем неодета. Нет ее прелести, разумеется, были слегка прикрыты и какая-то одежда на ней все-таки была! Но эта одежда отдельными кусочками что-то на ней прикрывали в основном для того, чтобы еще более подчеркнуть красоту и изящество ее тела.

— Сэр, у вас заказан столик? — Она мило поинтересовалась, ничуть не стесняясь своей наготы и не смущаясь меня.

— Нет, мисс! Но мне скучно, хочется выпить и…

–… немного повеселиться, сэр?! — Улыбаясь, добавила девчонка. — Тогда вы попали в нужное место! В нашем баре имеется все для того, чтобы немного повеселиться, немного выпить и познакомиться с приличной девочкой! Так что, сэр, следуйте за мной, и я вам покажу место, где мы могли бы о вас позаботиться!

Девчонка пошла впереди меня, а я, словно слон в посудной лавке, следовал за ней. Она мне все больше и больше нравилась, особенно, когда шла передо мной на высочайших каблуках. Могу вам честно сказать, что она первой, а не я, на меня обратила свое внимание и своей красотой, и походкой она старалась меня сбить с панталыка! Ну, скажите, признайтесь мне, почему все девчонки, независимо от национальности, так любят ходит на высоких каблуках?! У меня аж сердце кровью начало обливаться, когда я наблюдал, как впереди призывно колыхаются ее бедра…

Вскоре мне показали свободный столик на двоих, стоявший в самом дальнем углу бара.

— Садись за этот столик! Сейчас я пришлю свою подругу, чтобы она могла бы позаботиться о тебе сегодня вечером, морячок! Сегодня я работаю на приеме гостей, поэтому не могу сама о тебе побеспокоиться! Подруга сделает все, чтобы этот вечер для тебя стал бы незабываем! Но я заранее тебя предупреждаю, что любви между вами не будет! Завтра, когда я сама освобождаюсь и целый день буду свободна, то смогу о тебе и сама позаботиться!

— Прежде всего хочу сказать, что я не моряк, так как очень боюсь моря!

— Тогда значит ты — тот самый шпион! Вся Сосновая улица говорит о том, что в меблированных комнатах на нашей улице поселился русский шпион! Но хочу сказать, что ты мне понравился! И я не против с тобой провести свое свободное время! Так что завтра в восемь утра жди меня у себя дома, я приду и начну о тебе заботиться!

— Но ты же нее знаешь моего имени и где я живу?! —

Несколько растерянно я твердил, так как до настоящего момента не встречал столь агрессивных девчонок. Да и к тому же она была почти неодета, но чертовски сексуальна и красива! В этот момент из темноты зала вынырнула еще одна неодетая девчонка. Она была немного потолще первой, но не менее у нее все было на местах! И она была по-своему красива, как и первая, которая меня встретила и сопроводила до этого места.

— Привет! — Она сказала и несколько критически меня осмотрела с головы до ног. — Меня зовут Марджери. После службы в корпусе морской пехоты, я работаю помощником секретаря мэра Сиэтла! В ночное время подрабатываю тем, что кручусь вокруг шеста на подиуме! Да хватит мне рассказывать о самой себе, что ты, чел, хочешь выпить, или хочешь поесть?

— Есть не хочу, уже поздно и вредно для здоровья! Насчет выпивки, то мне хочется текилы с лимоном, но без соли!

— Поняла, находясь в море, вы можете пить одно только пиво?! С других напитков вас сильно укачивает! Вот на берегу тебя потянуло на текилу! Да и какую порцию я должна буду тебе заказать? — Поинтересовалась Марджери, не сводя с меня своих карих глаз.

— Стакан и пол-лимона! — Машинально и несколько смещенно я ответил. — Вот только я не с «Нимица», никогда не был моряком!

Меня начала тяготить общая обстановка бара, — этот его пустой зал начал действовать мне на нервы. И одни эти идиотские вопросы о море, к которому я не имел ни малейшего отношения, и главное — пока одни слова и никакой выпивки. Я за это время дома выпил бы, как минимум, два стакана водки! Марджери, не поворачивая головы, вдруг рявкнула сержантским рыком на весь зал:

— Антуан, два бокала серебряной текилы и лимон, порезанный пополам! Исполнять, одна нога здесь, другая — там!

Затем она снова с большим интересом меня осмотрела и, мило улыбаясь, поинтересовалась:

— Если ты не моряк, тогда ты тот самый русский шпион, о котором баба Клэр раструбила на всю Сосновую улицу!

В этот момент рядом с нами появился щупленький паренек, видимо, это и был Антуан. На столик перед нами он поставил два бокала, каждый объемом в пинту. Они были заполнены серебристым напитком. На отдельных тарелочках Антуан выложил порезанный дольками лимон. По всей очевидности, этот паренек в корпусе морской пехоты пока не служил и не знал, как лимоны режут пополам. Злой до одурения ото всего со мной происходящим, я рукой схватил бокал и его содержимое вылил себе в глотку. Затем туда же отправил половину своего лимона отдельными дольками.

Рядом с мной послышалось кряканье-выдох профессионального выпивохи. Этот выдох происходит, когда проглоченная текила или водка начинают растекаться по жилам. Я все же сумел сообразить, что крякал-то не я. Повернув голову в сторону Марджери я успел заметить, как она белой скатертью вытирала свой рот, отчего на скатерти остались яркие красные пятна ее помады. Она правильно поступила этот свой выдох-кряканье заткнула скатертью, так всегда происходит, если пинту текила заедать порезанным на дольки лимоном.

— Парень, где служил на своей родине?! Так лихо пить у нас умеют разве что в корпусе морской пехоты!

Но всмотревшись мне в глаза, и что-то в них прочитав, Марджери вытянулась в струнку и по залу разнесся снова разнесся ее сержантский рык:

— Антуан, щучий потрох, куда запропал?! Срочно повторить!

Затем Марджери, заметив толпу матросов, начавших по одному заваливаться в зал бара, почему-то принялась засучивать рукава своей прозрачной блузки и, злорадно улыбаясь, добавила:

— Как мне кажется, снафи¹, сегодня вечером мы можем хорошенько повеселиться!

Марджери оказалась замечательной девчонкой, в ней было что-то от меня. Правда, мне не пришлось послужить в корпусе в корпусе морской пехоты, но называть меня салагой ей бы все-таки не стоило!

3

Эту ночь я впервые за три дня своего пребывания в Сиэтле я проспал очень спокойно, не просыпался не ходил в туалет, не стоял у окна и не всматривался в предрассветную темноту в ожидании рассвета! По прибытию в город на меня напала сильная хандра, тоска и ностальгия по Ленке и по сыну, который пока еще не знал о том, что это я его отец! Если дело так и дальше пойдет, то он, возможно, может никогда этого не узнать! Никогда прежде я так сильно не задумывался о продолжении самого себя в родном сыне. Честно говоря, моих детей по Союзе было немало разбросано, но все так получалось таким образом, что о своем потомстве я особенно и не задумывался.

С Ленкой же я раза три или четыре порывал, но каждый раз что-то очень сильное меня к ней тянуло обратно! Может быть, это и была та, всеми называемая, любовь?!

Когда пять дет тому назад, я навсегда покидал свой родной город, чтобы стать другим человеком, то не удержался и решил Ленку посетить у нее дома. Уж очень мне хотелось увидеть морду того человека, которого она бросать ради меня не захотела! Мне хотелось его увидеть и на прощанье набить ему рожу! Дверь открыла сама Ленка и по моему лицу, она сразу же догадалась о моих намерениях. Женщины о намерениях своего мужика в мгновение ока прочитывают по выражению его лица. Так и Ленка мгновенно догадалась о моих злонамерениях. Она тогда мне просто сказала:

— Не шуми и проходи за мной!

Пока я за ней проходил в детскую, то моя злость растворилась в ней, в ее походке и в том, как она себя со мной уверенно держала. Хотя она не раз видела, как я зло дерусь с другими парнями, ее защищая или ее отстаивая для самого себя! В детской спальной она подвела меня к кроватке, за решеткой которой спал младенец, и остановилась, ни слова не говоря. Само сердце мне подсказало, что я вижу своего сына, в тот момент ничуть на меня не похожего! Постояв минутку, рассматривая личико своего сынка, затем я, молча, повернулся и навсегда покинул ее квартиру, в которой она жила с другим мужиком!

Фомич перед нашим расставанием на мою просьбу о ежемесячном переводе денег из моего оклада на ее адрес задумчиво произнес:

— Ну ты и козел! Такую бабу упустил!

Так что за три дня моего пребывания в Сиэтле подобной спокойной ночи не случалось! Обычно я просыпался в ее самой середине, обыденные волнения в связи с переездом в новый город меня то и дело поднимали с постели. В эту же ночь все было тихо и спокойно, я бы даже сказал, что ночь прошла размеренно!

Правда, той ночью мне порой почему-то снилось, что я вместе с какой-то девчонкой лихо дерусь с какими-то матросами! Мы слаженно бьем кулаками по раскрасневшимся лицам матросни, парируем их удары и вместе блокируем их наскоки. Все эти матросы оказались здоровяками под шесть футов ростом. Их было вчетверо больше, но вскоре я убедился в том, что по-настоящему и профессионально драться они попросту не умели. Только бестолку махали кулаками, при этом громко орали от получаемого удовольствия.

Одним словом, эта матросня в той драке себя повела так, словно они были разбойниками на большой дороге, им хотелось помереться с нами своей силушкой, но они не знали, как это можно было бы сделать! Особый восторг у этих здоровяков-мальчишек в матросских робах вызывали те моменты нашей общей драки, когда моя партнерша — девчонка, перевернувшись в воздухе, своими голыми пятками кого-то из них мутузила по мордасам!

Эта драка и мне доставляла большое удовольствие, в ней я отдохнул душой и телом. Почти месяц я себя сдерживал, вел спокойную, размеренную жизнь и ни с кем не дрался. Ни к кому не приставал и лишь порой тренировался в тренажерном зале. Но возня с гантелями и дисками, бег на бегущей дорожке никогда мне не приносили того внутреннего удовлетворения, которое я испытывал, когда мой кулак губы очередного добровольца со мной подраться превращал в кровавое месиво. К тому же моя партнерша, эта полуголая красотка Марджери, в этой кулачной потасовке демонстрировала такое высокое искусство рукопашного боя, что я был готов перед ней преклонить колено! Ее блузка была разорвана на мелкие лоскуты, сиськи разлетались в разные стороны, когда она в одних только стрингах уходила из-под ударов этих молодцов, била их кулаками, коленями, ногами и пятками. Это была восхитительная по своей красоте драка, но всему хорошему всегда когда-либо наступает конец!

Меня разбудил женский строгий окрик и холодная вода, вдруг обрушившаяся на меня прямо с потолка! Даже во сне я хорошо соображал, поэтому мне было совершенно непонятно, откуда на потолке моей спальни могло бы появиться столько воды?! Ведь спальня находилась на третьем этаже двенадцатиэтажного дома! Правда, этот дом имел круглую форму, но я, по-прежнему, не понимал, откуда вода могла появиться на потолке моей спальни?! К тому же самого себя я почувствовал абсолютно пьяным человеком, совершенно не желавшим просыпаться и подниматься на ноги.

— Просыпайся! Скажи, куда ты подевал мою подругу Марджери? После драки в баре я вас обоих посадила в такси Эдварда и его попросила вас развести по домам! Но после этого она мне не ответила ни на один телефонный звонок! Консьержка на франт деске твоих меблированных апартаментов мне сообщила, что вы оба пока еще не возвращались в номер! Тогда я поднялась на третий этаж и на этом этаже, увидев настежь распахнутую дверь, сразу же догадалась, что это номер твоих апартаментов! Так отвечай, где моя…

— Салли, ты чего тут раскричалась?! Я в ванной комнате, здесь я отмокаю и согреваюсь! Весенние ночи прохладные, вот я и решила немного согреться в горячей воде!

— Выходи, милая, хочу на тебя посмотреть! И расскажи мне, как вы вдвоем провели эту ночь?

— Очень даже неплохо! После разминки в твоем баре, решили немного поразмяться в барах морского порта, где матросики с «Нимица» обычно расслабляется! Но в порт нас не пустили, сказав, сегодня ночью в барах нет свободных мест и не предвидится…

— Марджери, я не это имела в виду! Когда я спрашивала тебя о том, как вы провели время, то имела в виду…

— Понимаю, Салли! Но он меня, как на женщину, не обращал внимания! Только пил и дрался, дрался и пил! Ну и я вместе с ним пила и дралась! Так что мы вместе замечательно провели эту ночь! По своим качествам она многим мне напомнила нашу службы Зеленой маме²! Жаль, что его не было с нами в те времена, я с ним тогда покрепче бы подружилась!

— Марджери, ты что под этими словами имеешь в виду?

— Тоже, что и ты, Салли! Я бы не устояла и ему бы сдалась! НУ, а где он сам?

— Да, вон совсем пьяный валяется и спит на полу! Я на него ведро холодной воды вылила, чтобы разбудить! А он поежился и продолжает спать, благоухая ароматом перегара, как и ты сама, на все апартаменты!

— Всякое с людьми случается, когда они пьют текилу, водку и виски ночь напролет! — Философски заметила Марджери. — А ты, подруга, не передумала в его отношении?! Может быть, ты его мне уступишь?!

— Марджери! Ну, скажи, как я могу его тебе уступить?! Когда впервые за тридцать моих лет у меня захолонуло сердце при виде его! И что-то мне тогда внутри подсказало, что этот мужик станет отцом всех трех моих сыновей! Да я знаю, что он самый настоящая пьянь и son of the bitch, будет от меня гулять напропалую! Но, если я когда-либо буду рожать, то только от этой пьяни! И ничего не могу с этим поделать, такова моя женская доля!

— Салли, хватить из себя строить роковую женщину и недотрогу! В Зеленой маме ты все-таки выросла до лейтенанта военной полиции! Так что всегда сможешь заняться его дрессировкой под себя! Ведь, через твои руки прошло немало таких удальцов, которых ты крепко обламывала! Да, и как его зовут?!

— Не знаю! Я подумала, что ты это выяснишь во время вашего общего загула по сиэтловским кабакам!

— Я попыталась к нему обращаться, как к снафи! Но, заметив, что он имеет хорошую подготовку по рукопашному бою и любит хорошо подраться, вообще перестала его как-нибудь называть, обращаться к нему по имени! Так что, подруга, ты уж меня извини, но я не выполнила твоего желания узнать его имени!

— Но в любом случае, Марджери, большое спасибо тебе за помощь и поддержку своей подруги в ее трудную минуту! Можешь отправляться домой!

— Как же я доберусь до дома, Салли?! Если я в таком виде появлюсь на улицах Сиэтла, то завтра весь город интересоваться тем, где я была и с кем спала?!

— Да, ну и видок у тебя, подруга! Даже в наши лихие времена трусики на тебе всегда оставались в неприкосновенности!

–Ты, что имеешь в виду, Салли! Я ж твоя подруга и никогда не претендовала на твоих парней! Мне и своих хватало! Хотя с этим, — задумчиво проговорила Марджери, — я бы пере…

— Марджери, хватит тебе языком чесать! Наберись терпения и подожди! Если у меня с ним сложится, то я головой в омут, а ты с ним тогда делай, что захочешь! А что касается твоей наготы, то я сменной одежды с собой не принесла! Попросту не подумала, что ты с ним так мощно загулять! Знаешь, что поройся в его гардеробе, найди какие-либо старые джинсы и тенниску! Одевай их, натяни их на себя и отправляйся с богом! Не забудь десятку сунуть консьержке на первой этаже, а не то она в полицию начнет звонить, тебя закладывать!

Салли дождалась, когда за Марджери захлопнется дверь. Из прихожей она перешла в спальню, села на кровать и с громадным удовольствием принялась наблюдать за пьяным парнем, распластавшегося абсолютно голы на мокром напольном ковре. Чем-то этот парень походил на ее отца, в чине полковника он погиб на Вьетнамской войне. Командовал батальоном и вместе с ним погиб, когда вьетгоновцы перешли в наступление по всему Южному Вьетнаму!

В этот момент парень перевернулся на спину и, руки раскинув по полу, перед ней предстал в полной своей мужской красоте. Салли охватил дикий и неконтролируемый трепет, ей захотелось подняться на ноги, быстренько разденется и со всей имеющей в ней силой к нему прижаться для любви. Но в глубине своей души Салли Донован почему-то была уверена в том, что, если она так поступит, то этого парня, сорокалетнего мужика, она навсегда потеряет. Даже, если он ей овладеет, то это станет ее первым и последним разом с ним! Поэтому эта тридцатилетняя молодая женщина, желающая иметь много детей продолжала сидеть на кровати, вглядываясь в черты лица пьяного мужика, все еще продолжающегося валяться на довольно-таки грязном напольном ковре.

Когда я открыл глаза, то сразу же увидел свою Ленку, она сидела на моей кровати и курила пахитоску. Во мне тотчас же восстало мужское достоинство и, не теряя даже малой доли секунды, я вскочил на ноги и набросился на нее. Еще одна секунда ушла на то, чтобы с Ленки сорвать платье! Я этого не увидел, так как глаз не мог оторваться от ее такого родного лица, но мои руки сразу же это почувствовали. На моей на девчонке ничего, кроме платья, не было.

Наши тела слились в диких и неконтролируемых объятиях друг друга, губы — в поцелуях. Тело Ленки мне было давно и хорошо знакомо — я целовал, ласкал и наслаждался каждой возвышенностью, каждой впадиной ее фигуры и каждой ее родинкой! Бешеная, изводящая до исступления страсть колотила меня, мне так хотелось с ней слиться воедино, но я не спешил, сдерживался, так как хотел ей и себе доставить наивысшее наслаждение!

Все было хорошо, все было замечательно! Вот только мне показалось, что Ленкины соски и грудь, когда я их целовал и ласкал руками и языком, слегка изменились. Да и полушария ее груди слегка уменьшились, раньше я мог их обнять ладонями обеих рук, сегодня же их можно было бы ласкать одной рукой! Раньше Ленкины соски состояли из трех секторов, эти сектора я особенно хорошо различал, когда они отвердевали от ласковых касаний моего языка! Эти же соски сразу же становились, как камень при малейшем их касании языком, но они состояли из четырех секторов.

Ленка вдруг мне прошептала:

— Мой дурачок, ну сколько же тебя можно ждать!

Примечания

1

Snuffy — военный сленг. военнослужащий рядового и сержантского состава низкого звания у морпехов.

2

Green mama — так на военном сленге морпехи называют корпус морской пехоты США.