Пьесы, ставшие фильмами

Валентин Азерников, 2018

В книге известного драматурга и сценариста Валентина Азерникова собраны пьесы разных лет. В основном, это комедии. Объединяет их то, что все они были экранизированы. Это неудивительно: их отличают блистательные диалоги, запоминающиеся репризы, растасканные на цитаты, парадоксальные ситуации, колоритные характеры персонажей. Вместе с тем в них много доброты, человечности, в которых мы так нуждаемся. Не случайно многие годы их регулярно показывают на разных каналах телевидения. Эта книга дает читателю уникальную возможность увидеть, какие метаморфозы претерпевает пьеса на пути от сцены к экрану.

Мишель

Комедия в двух действиях

Действующие лица

Мари, Жанна — обе того неопределенного возраста, когда вечером выглядят лучше, чем утром. Правда, Мари утверждает, что она моложе.

Виктор — несколько старше их и шесть дней из семи выглядит одинаково и утром, и вечером.

Мишель — появляется в самом конце пьесы, хотя именно он и движет во многом ее сюжет.

Действие происходит в течение семи дней — с понедельника по воскресенье — на старой даче. Большая комната, на стенах много картин и пустых рам. Неровные полы, рассохшиеся окна, старинная мебель. В углу мольберт, поставленный туда словно в наказание. На столике ваза с кистями. Две двери — в прихожую и на кухню. Лестница, ведущая на второй этаж, где, очевидно, находится спальня, зловеще скрипит.

Действие первое

Понедельник. Вечер

В комнате темно. Слышны два женских голоса.

Жанна. Сегодня левая.

Мари. Левая вчера была.

Жанна. Да пожалуйста, пусть будет правая. Зажги спичку.

Мари. А свечка где?

Жанна. Не знаю, упала куда-то, а я уже шприц набрала.

Мари. Тут всего две остались.

Вспыхивает спичка и освещает Мари, лежащую на диване. Лежит она на животе. Юбка поднята, трусики приспущены. В поднятой руке держит спичку. Около нее Жанна — в одной руке шприц, другой протирает ее ягодицу спиртом. На столе и на полу много обгоревших спичек.

Жанна. Подними повыше, не видно. Мари. Быстрей давай, пальцы жжет.

Спичка гаснет.

Не промахнись в темноте.

Жанна. Не обольщайся, ты не так уж похудела.

Мари. Ой, больно!

Жанна. Все, вставай.

Слышно звяканье шприца, потом грохот чего-то упавшего.

Мари. А куда она упала?

Опять что-то падает.

Черт ее дери…

Жанна. Все, Мари, я пошла. Хорошо бы еще, правда, дверь найти.

Вспыхивает зажженная Мари свеча.

Мари. Жанна, ну подожди, он уже вот-вот придет.

Жанна. Сергей спать ляжет, а я ему еще лекарство не дала.

Мари. Ну как хочешь. Только без тебя я его не пущу.

Жанна. Да что он тебе сделает?

Мари. Не знаю.

Жанна. Тогда чего ж ты боишься?

Мари. Потому и боюсь, что не знаю. Может, если б знала, не боялась.

Жанна. Но я же рядом, через забор. Если что — крикни.

Мари. А если не успею? Ты слышала, что в конторе сказали? Что он новенький. Небось, из училища. А что в газетах пишут? Преступность помолодела.

Жанна. Хорошо, хоть кто-то молодеет. Знаешь что? Дай ему понять, что ты дома не одна. Что дома муж.

Мари. Чей муж?

Жанна. Твой, естественно.

Мари. Ноя…

Жанна. Я говорю: дай понять. При этом не обязательно предъявлять свидетельство о браке. Скажи, что он, мол, болен. Лежит наверху. Разговаривай с ним.

Мари. Как «разговаривай»?

Жанна. Ну как разговаривают с мужем? Забыла уже? Грубо разговаривай.

Mapи. А он?

Жанна. А он не отвечает. Ему нельзя, он после операции. Горло. Ну слушай, ты что — мужику голову заморочить не можешь?

Мари. Я уж разучилась. И потом, я никогда никому не врала, что у меня есть муж.

Жанна. Ты столько раз врала, что у тебя его нет, когда он на самом деле был, что для разнообразия разочек можешь сделать наоборот. Словом, так: приходит твой монтер, ты разговариваешь с мужем. Поняла?

Mapи. Да. (Помолчав). А как его зовут?

Жанна. Кого?

Mapи. Мужа, естественно.

Жанна. Откуда ж я знаю. Твой же муж, не мой.

Mapи. Может, Георгий?

Жанна. Георгий у тебя уже был.

Mapи. Разве? Ах, да… Я привыкла — Жора. Может, тогда Матвей?

Жанна (налетела на что-то). Черт… Ты никак не можешь выйти за рамки своего опыта. Матвей был братом Николая.

Mapи. Коляши? Действительно. А я думаю — какое знакомое имя. Так как же его зовут?

Жанна. Ну какая разница? Тебе что — жить с ним? Через пятнадцать минут забудешь. Все, я пошла. (Уходит).

Mapи (вслед ей). Возвращайся скорее. (Ходит по комнате, зажигает и расставляет свечи.)

Раздается стук в дверь.

Кто тут?

Виктор (за дверью). Монтер. Вызывали?

Mapи (подходит к окну, пытается разглядеть того, кто стоит на крыльце). Я не вижу вас. Осветите себя. Виктор (за дверью). А отпечатки пальцев не нужны?

Mapи. Вы не похожи на монтера.

Виктор (за дверью). А на кого я похож?

Mapи. Она сказала: молодой придет, а вы…

Виктор (за дверью). Прямо так и сказала?

Mapи. Сказала: новенький.

Виктор (за дверью). А, по-вашему это одно и то же?

Мари открывает дверь, Виктор входит в комнату. Он небрит, одет в спецовку, на голове вязаная шапочка, на плече сумка с инструментами. Оглядывается.

Mapи (подходит к лестнице и кричит наверх). Мишель, я покормлю тебя чуть позже, тут монтер пришел… Ты подождешь? (Не дожидаясь ответа, возвращается к Виктору).

Виктор. А где у вас пробки?

Мари кивком показывает — где.

На эту табуретку можно встать?

Mapи. Нет, лучше на ту, эта развалится.

Виктор (встает на табуретку, возится с пробками). Вам не трудно поднять свечу повыше?

Мари поднимает свечу. Ее рука заметно дрожит, отчего на стене пляшут тени.

Да не бойтесь, чего вы дрожите. Я не кусаюсь.

Мари. Я дрожу? С чего это вы взяли? Просто здесь холодно. Я хотела включить камин, а свет раз — и погас.

Виктор. Все какие-то напуганные. Сначала вызывают, а потом пускать не хотят.

Mapи. Ничего я не боюсь. И потом я не одна.

Виктор. А он не кусается?

Mapи. Кто?

Виктор. Ваш пес.

Mapи. Какой пес?

Виктор. Мишель — это разве не собака?

Mapи. Почему собака? Это мой муж.

Виктор. О… Простите. Но вы так сказали — покормлю…

Mapи. А что, кормят только собак?

Виктор. И он не ответил вам. Поэтому я и подумал…

Mapи. Он после операции. Горло. Ему нельзя говорить. (Подходит к лестнице, кричит наверх). Мы не мешаем тебе, дорогой?.. Мы скоро закончим. Потерпи еще немного. Сейчас Жанна вернется, вместе поужинаем… И Матвей звонил, тоже обещал заехать.

Виктор (слезает, смотрит при свете свечи на пробки). У вас тут все пришло в негодность — и пробки, и щиток. И, боюсь, проводка. Сколько лет ее не меняли?

Мари. Не знаю, дача не моя, я тут так — вроде сторожа.

Виктор. А ввод у вас где?

Mapи. А что это?

Виктор. Провода от столба к даче где подходят?

Мари. От столба? Кажется, сзади дома.

Виктор. Лестница у вас найдется?

Mapи. У сарая стоит какая-то. Только там темно, возьмите свечку.

Виктор. Спасибо, у меня фонарь.

Mapи. Да? А зачем же просили свечку вам держать?

Виктор. Чтоб вы успокоились. Когда человек чем-то занят, он не так нервничает.

Мари. Я — нервничала? С чего это вы взяли?

Виктор. Может, из-за мужа? (Открывает сумку, достает молоток, пассатижи, нож, проволоку, фонарь.) Ничего, если я буду стучать? Не разбужу его?

Mapи. Нет-нет, пожалуйста. (Кричит наверх.) Мишель, тебе не помешает, если мастер немного постучит? Он скоро закончит.

Виктор выходит.

Он, кстати, совсем не похож на всех этих… Вполне интеллигентного вида. (Замечает, что его нет.) О господи, я, кажется, с ума схожу… (Зло, обращаясь наверх.) А ты лежишь, здоровый бугай!.. Нет, чтоб самому пробки починить!.. Мужик, называется, в доме.

В открытую дверь входит Жанна.

(Не замечает ее.) Все я сама должна делать, все сама. И еще заискивать перед всякими проходимцами! Что есть вы, что нет — один черт. Ухаживай только за вами!

Жанна (удивленно). С кем это ты?

Mapи. Ой, ты?.. Напугала.

Жанна. С кем ты говоришь?

Мари. С ним, с кем.

Жанна. С кем — с ним?

Мари. С Мишелем, с кем же еще. Лежит, сукин сын, горло у него, видите ли, болит. А я тут от страха должна умирать и комедии ломать.

Жанна. Ладно, слушай, кончай свой театр. Разыгралась. Эдак и я поверю в твоего Мишеля. И имя какое-то дурацкое придумала.

Mapи. А что ж у меня, по-твоему, мужа больше быть не может? Вам можно, а мне нельзя? Я, по-твоему, совсем уже конченая, да? А вот ему, между прочим (кивает на дверь), в голову не пришло, что этого не может быть.

Жанна. Мари, прошу тебя, хватит об этом. Не фиксируй эту ситуацию, тебе это вредно. (Оглядывается.) Ты не видела мою сумку? Я где-то тут оставила. (Ищет.)

Мы ж договорились — никаких больше браков. Тебе мало того, что было? (Смотрит по сторонам.) Куда я ее дела?

Mapи. Да ладно, ладно, помню: никаких романов, никаких замужеств. Максимум легкий флирт, минимум легкий транквилизатор.

Жанна. Я о тебе же забочусь.

Mapи. Другие подруги заботятся, подыскивая мужей, а ты их разгоняешь. Сама же придумала все это с Мишелем, а теперь…

Жанна. А, кстати, почему — Мишель? Где ты его откопала?

Мари. В детстве. У нас сосед был — Мишель все его звали. Хотя он Миша был. Высокий, длинные волосы, водолазка, магнитофон на подоконнике и «Битлы» на весь двор. (Напевает песню «Мишель».) Я по нему сохла, а он меня в упор не видел. Естественно: я же еще в школе училась, а он уже в институте. Мишель, Мишель… Я столько лет его не вспоминала. И если б не ты, никогда бы и не вспомнила.

Жанна. И хорошо бы сделала.

Мари. А вот тут… (Показывает на губу.) У него была родинка. Она меня просто с ума сводила. Как сейчас говорят, я просто тащилась от нее.

Жанна. Куда тащилась?

Мари. А, тебе объяснять… Ты глуха к новациям языка.

Жанна. И слава богу. (Смотрит под креслом.) А, вот она. (Поднимает сумку с пола.) Ладно, я пошла. Потащилась.

Мари. А чего тебе спешить? Ты ж в отпуске, рано вставать не надо.

Жанна. Я же сказала, меня муж ждет, и не вымышленный. (Усмехнувшись.) Правда, тоже больной.

Mapи (мечтательно). Может, если б я решилась тогда с ним заговорить… Мы же столько раз встречались на лестнице… Представляешь, что могло бы быть, заговори я с ним тогда?..

Жанна. Сказать что? Он лежал бы сейчас больной, после операции, ты бы терла на терке овощи и фрукты и отцеживала бы сок через марлю, и поила бы его с ложечки, и носила бы за ним судно. А потом звонила бы его мать и говорила, что ты плохо за ним ухаживаешь. Продолжать или хватит?

Mapи (помолчав). Пожалуй, хватит.

Вспыхивает свет.

Ну вот, наконец.

Жанна. Так что хорошо, что хоть раз не сбылись твои дурацкие фантазии.

На крыльце слышны шаги. Входит Виктор, вытирая тряпкой руки.

Виктор. Надо менять все здесь. (Смотрит на стену: выключатель закрыт бумажкой с кривой надписью «Не включать».) А это еще что?

Mapи. Тут с люстрой что-то. Не знаю что, это еще до меня. (Жанне.) Что у них тут случилось? (Виктору.) Это дача ее друзей.

Жанна. Не помню. Они уж год как уехали.

Виктор. Ну, хорошо, начнем тогда по порядку. Где та розетка, в которую вы включили камин?

Mapи. Наверху.

Виктор. Я могу ее посмотреть?

Mapи. Да, конечно. (Спохватившись.) Нет-нет, что вы, там муж, он после операции.

Виктор. Да? Но там никого нет.

Mapи. Как нет?

Виктор. Так. Я, когда на лестнице стоял… Там было открыто окно — в спальне. И никого не было.

Mapи (растерянно). А куда же он делся?.. (Жанне.) Он что же — ушел? Может, он на выставку поехал? (Виктору.) Он художник, у них выставка, он там свою картину выставил. «Весна» называется. (Жанне.) Помнишь «Весну»? (Виктору.) Представляете, каково ему? Он здесь, она там. Вот, наверное, и решил, пользуясь темнотой и тем, что я занята… Ему уже разрешили ходить, вот только голос еще…

Виктор. Но разве выставки вечером открыты?

Mapи. Выставки? Да. То есть, нет. Сама выставка, конечно, закрыта, но у них вечером обсуждение. На секции.

Виктор. Он же не может говорить.

Mapи. А зачем ему говорить? Ему слушать надо. Что другие о нем скажут. Ладно, с ним я потом разберусь. Сколько я вам должна?

Виктор. Пока ничего. Я еще не закончил. У вас здесь все менять надо — и щиток, и проводку, и розетки.

Mapи. Да? Значит, вы еще придете?

Виктор. Завтра часов в пять вы будете?

Mapи. Да, я буду ждать вас. К сожалению, мужа в это время не будет, он к врачу должен.

Виктор. До завтра. (Уходит.)

Обе некоторое время смотрят ему вслед.

Жанна. Завтра что — вторник? Я не смогу в пять, я Сергея к врачу веду.

Mapи. Ну и веди.

Жанна. Да? Даже так? Ты уже, значит, не боишься? Я тебе уже не нужна? Я, похоже, даже мешаю? Прекрасно. А может, еще один укольчик сделаем — успокоительный?

Mapи (не сразу). А в нем что-то есть, правда? Я даже не спросила, как его зовут.

Жанна. Монтер. Монтер Монтерыч. Тебе этого мало?

Mapи. Он на профессора похож. И речь у него интеллигентная.

Жанна. Мари, ты опять? Отдохни.

Mapи. Жанна, почему ты такая недобрая?

Жанна. Я как раз очень добрая. И люблю тебя. И говорю все это только потому что добрая. Ты заслуживаешь иной судьбы. Мало тебе было лошадника твоего? Мало картежника? Тебе теперь монтер понадобился.

Mapи. Почему понадобился? Никто мне не понадобился. Я просто сказала, что в нем что-то есть. Сказать нельзя?

Жанна. А то я не знаю тебя. Этот блеск в глазах, эти фантазии. Этот Мишель твой.

Mapи. Сама мне его навязала.

Жанна. На пятнадцать минут. А ты его в биографию потащила.

Наверху что-то хлопнуло, вроде как ставня.

Что это?

Mapи. Это он. Он зовет меня. Мишель. Он вернулся и хочет есть. Его в очередной раз обругали, и никто не купил его «Весну».

Опять наверху хлопнула ставня.

Я иду, мой дорогой, иду! Твое лето, твое бабье лето… (Идет наверх.)

Жанна (смотря ей вслед). Мари, Мари…

Вторник. День

Мари работает за мольбертом. Одета заметно лучше, чем вчера. Входит Жанна.

Mapи. Ты? Ты же сказала — сегодня не сможешь.

Жанна. А ты обрадовалась. Визит к врачу отменился. (Подходит к картине, смотрит.) Знаешь, Сергей тут как-то сказал, что мы с тобой коллеги.

Mapи. Да?

Жанна. Ты картины лечишь, а я людей.

Mapи. Но врач может стать профессором, даже академиком, а реставратор всю жизнь будет просто реставратором.

Жанна. Но ты же не всегда была реставратором. А как художник ты тоже можешь стать академиком. Живописи.

Mapи. Ага. Особенно после твоих уколов.

Жанна. Но это временно. (Кладет на стол аудиокассету.)

Mapи. Что это?

Жанна. То, что ты просила.

Mapи. «Битлы»? Ты прелесть.

Жанна. И там твоя эта… «Мишель».

Mapи. Ой, сейчас поставлю. Ты представляешь, сколько я ее не слышала?

Жанна. К сожалению, представляю. Мы ж ровесницы.

Mapи. Ничего подобного, я моложе.

Жанна. На год.

Mapи. В нашем возрасте год считается за три — как на Крайнем Севере. (Смотрит на часы.) А Сергей разве не ждет тебя?

Жанна. Так… Понятно… Вчера я еще нужна была, вчера ты была запуганная и одинокая, а сегодня ты уже вышла на боевую тропу; уже бьешь копытом… Не рано ли? Очевидно, ты решила, что твоя старая проводка произвела на него такое неизгладимое впечатление, что он ждет не дождется пяти часов, да? (Смотрит на Мари, пауза.) А может, он не любит старые проводки?

Mapи. Не хами.

Жанна. Когда я говорила: соберись, не распускайся, следи за собой — ты что в ответ? Тапочки на босу ногу и нечесаная. А сегодня… Ты б еще вечернее платье надела.

Mapи. Для себя — какой интерес?

Жанна. Ну да, а тут принц появился. С разводным ключом.

В распахнутом окне появляется Виктор. Женщины его не видят.

Mapи. Он электрик, а не сантехник.

Жанна. Ах, ах, обидела, ну извини. (Открывает сумку, достает шприц и ампулу.) Ладно, давай уколемся, и я пошла.

Мари ложится на диван. Виктор исчезает. Мари поднимает юбку, приспускает трусики.

(Делает укол, хлопает Мари по ягодице.) Все на сегодня, можешь вставать.

Mapи (поднимается, поправляет одежду). Пойду поставлю кассету. (Берет кассету, идет наверх.)

Жанна складывает в пепельницу ампулу шприц, спиртовую салфетку.

(Кричит из спальни.) Слушай, а магнитофон чего-то не работает. Может, опять света нету?

Жанна (включает бра — оно не горит). На кого, говоришь, он похож, твой монтер — на профессора?

В открытую дверь, постучав, входит Виктор, кивает Жанне.

Опять нету света, профессор.

Виктор. Сейчас будет. (Встает на табуретку, возится с пробками.)

Mapи (спускаясь сверху, Виктору). Вы? Здравствуйте. А вы любите «Битлов»?

Виктор. Люблю.

Загорается бра, и сверху раздается громкий мужской голос.

Голос. Ложитесь удобнее… Ничто не должно вас стеснять…

Mapи. Ой, кто это?

Жанна. Вот дурак. Это он мне «Битлов» на свой сеанс гипноза записал — Гена наш. Но это недолго, сейчас кончится.

Mapи. Я его больше слышать не могу — Гену вашего.

Голос. Ваше внимание сосредоточено на моем голосе… Сейчас я буду считать до десяти, и по мере моего счета вы будете погружаться в приятное состояние покоя…

Mapи (Виктору). Он на меня совершенно не действовал, этот дурацкий гипноз. А на вас действует?

Виктор. Не знаю.

Голос (медленно). Раз… Ваши руки и ноги становятся тяжелыми…

Виктор на табуретке приподнимает ногу, как бы проверяя, потяжелела она или нет.

Два… Вы чувствуете тепло в руках и ногах…

Жанна. Да выключи ты его.

Голос. Три… У вас ровное и спокойное дыхание… Мари. Зачем же, пусть все послушают, чем ты меня лечила.

Голос. Четыре… Ваше сердце бьется ровно…

Mapи. Подруга, называется.

Голос. Пять… Вы совершенно спокойны…

Mapи. А я бесилась, когда эту чушь слушала.

Голос. Шесть… Мысли становятся ленивыми, неповоротливыми…

Mapи. А они у меня все время такие.

Голос. Семь… Тяжелее становятся веки…

Жанна. Ладно, я пошла. Пока сама не уснула. (Уходит.)

Голос. Восемь… Вас охватывает приятное дремотное состояние…

Мари смотрит на Виктора, продолжающего возиться со щитком.

Девять… Вас ничто не волнует… Мари. Нет?

Виктор. Кроме состояния вашей проводки. Она вся насто… (Неуспевает закончить.) Голос. Десять!

На этом слове Виктор замирает в нелепой позе — с поднятыми вверх руками, держащими пассатижи, и запрокинутой головой. И не понять — то ли он и в самом деле загипнотизирован, то ли разыгрывает Мари.

Mapи. Эй! Что это вы?.. Да вы что? Вы же так упасть можете… Господи, как же вас обратно вернуть?.. (Кричит в окно.) Жанна! Иди сюда! (Виктору.) А говорили — на вас не действует. Как же вас разбудить? Там же чего-то такое говорят, чтобы пациент проснулся… (В окно.) Жанна! (Подходит к неподвижно стоящему Виктору.) Когда нужно, ничего не помнишь… Так… (Подражая гипнотизеру.) Спокойно… Вас ничего не волнует… Вам хорошо… Вам все нравится… (Обычным голосом.) Вам нравится? (Не дождавшись ответа, продолжает «гипнотизировать».) Вы отдохнули… Вы просыпаетесь… (Обычным голосом.) Ну просыпайтесь же…

Входит Жанна.

Жанна, он не просыпается.

И вдруг зазвучала музыка — «Мишель» в исполнении «Битлз», точнее ее самый конец. И Виктор ожил, задвигался в такт музыке, пританцовывая на табуретке. А когда песня кончилась, шутливо поклонился и легко соскочил с табуретки. Мари с интересом разглядывает его — он уже не похож на вчерашнего мрачного монтера. И он смотрит на Мари, не скрывая интереса, — она тоже не очень напоминает вчерашнюю напуганную женщину.

Жанна. Похоже, я больше не нужна? Мари. Ну почему же… Может, останешься, чаю попьем…

Жанна. Не могу. Меня ведь ждет Мишель, ты забыла?

Мари с недоумением смотрит на нее.

Мишель. Твой муж. (Виктору.) Он пишет новую картину из цикла «Времена года». «Весна», как вы помните, уже была, теперь вот «Осень». С меня. Глубокая осень. Похожа? (Усмехнувшись, уходит.)

Виктор (глядя ей вслед). Остроумная женщина. Где-то я ее видел. (Мари.) А почему ваш муж не с вас пишет, а с вашей подруги?

Mapи. Осень? Не очень-то вы любезны.

Виктор (смущенно). Нет, я имел в виду…

Mapи. «Весна» — та с меня писалась.

Виктор. Интересно, наверное, быть женой художника. Видеть, как он творит.

Mapи. Вот именно — творит. Бог знает что. То натурщицы, теперь вот подруга.

Виктор. Но раз это вас устраивает…

Mapи. Уже нет. Пока он болел, я терпела. Но теперь, когда он поправился, я решила… Я решила с ним разойтись. Все, хватит.

Виктор. Даже так?

Mapи. Да, так. Хотя, конечно, жалко. Он такой красивый, высокий… Волосы до плеч… Но свобода дороже.

Виктор. Вы решительная женщина.

Mapи. Да. А теперь еще и свободная. Буду жить, как хочу. Делать, что хочу.

Виктор. И что же вы будете делать?

Mapи. Что? Не знаю. Наверное, то же, что и раньше — реставрировать чужие картины.

Виктор. Так вы реставратор? Хорошая профессия. Интересней, чем старые проводки чинить. (Разглядывает картину, с которой работала Мари.) А сами рисовать вы никогда не пробовали? Мне почему-то кажется, что вы раньше… Когда-то… Я ошибся?

Mapи. Нет, не ошиблись. Действительно, когда-то… В другой жизни… Но вы ведь тоже, как мне кажется, не всегда пробки чинили, нет?

Он улыбается.

Я так и думала. Я сразу сказала Жанне, что вы похожи скорее на ученого.

Виктор. Ну, вот видите: вы похожи на художницу, я на ученого, а занимаемся черт-те чем. На что это похоже?

Mapи. На жизнь. Вам не кажется?

Виктор. Мне кажется, что теперь, когда мы так много узнали друг про друга, осталась мелочь — узнать, как вас зовут.

Mapи. А я разве не сказала?

Виктор. Вы сказали, как зовут вашего мужа и вашу подругу.

Mapи. Вообще-то первым должен представляться мужчина. Вы не находите?

Виктор. Да? Что ж, вы правы. Меня зовут Виктор.

Mapи. А меня Мари.

Виктор. Очень красивое имя. И очень вам подходит.

Mapи. Спасибо. А вам ваше — не очень.

Виктор. Да? Отчего же?

Mapи. Оно простит вас. Лучше было бы — Виктор. С ударением в конце.

Виктор. Да? Ну что ж, не возражаю. А вы, очевидно, жили во Франции.

Mapи. Почему вы так решили?

Виктор. Mapи, Мишель, Виктор… А по паспорту вы же, наверное, просто Мария?

Mapи. Может, вас еще и мой год рождения интересует — по паспорту? Вы, случайно, не кадровиком раньше работали?

Виктор. Ну, ну, не сердитесь. Я ничего не имею против Мари. И против Виктора. Виктором я уже пожил, и ничего хорошего, как выяснилось, это мне не принесло. Хотя и означало победу.

Мари. В этом-то и дело: победа — Виктория, с ударением на «о». Вы жили не с тем ударением, поэтому и не было побед. А теперь, когда мы его поставим на место… Человек должен меняться. Скучно всю жизнь иметь одну и ту же прическу, работу, ударение…

Виктор. Мужа…

Мари. А вы злопамятны. Зачем смотреть назад, самое интересное ведь впереди, правда?

Виктор. Я это называю «эффект угла».

Mapи. Угла?

Виктор. Когда заворачиваешь за угол, каждый раз надеешься, что там тебя ждет что-то такое, что изменит всю жизнь.

Мари. И часто случалось?

Виктор. Когда специально ждешь… (Качает головой.) А потом, в один прекрасный день, у кого-то перегорают пробки…

Mapи. Но вы же еще не знаете, изменит ли это что-то в вашей жизни?

Он смотрит на нее, чуть улыбаясь.

А если вы ошибаетесь?

Виктор (не сразу). И вы?

Звонит телефон.

Mapи (берет трубку). Да… Кого?.. Здесь. (Смотрит на Виктора.) Но тут еще много работы… Хорошо, передам. (Вешает трубку.) Это вас. На двадцать первой даче пробки перегорели.

Виктор (собирает инструменты). Я завтра закончу. Вы будете дома?

Mapи. Да. Но, может, посидите еще? Это же недалеко.

Виктор. За углом.

Mapи. Как за углом? За углом — я!

Среда. День

Мари перед зеркалом примеряет платье. Жанна собирает со стола шприц, спирт, ампулы.

Жанна. Завтра что? Четверг? В пятницу последний укол — радуйся.

Mapи. Слава богу. А то уже садиться больно.

Жанна (неодобрительно поглядев на нее). Не задирай подол выше колен — тебе не семнадцать лет.

Мари. А почему это? Что-что, а колени у меня еще в порядке.

Жанна. У тебя все в порядке, кроме головы.

Mapи (опускает подол). Ладно, так уж и быть, оставим место для мужского воображения. (Снова его приподнимает.) Как бы ни была прекрасна реальность (придирчиво разглядывает себя, потом, вздохнув, все же опускает подол), а представление о ней всегда прекрасней. (Не отрываясь от зеркала.) И вообще, я тебя не понимаю. То все время долбила мне, как дятел: «Новая жизнь, новая жизнь»… А когда она забрезжила: «Как ты можешь, как ты можешь»… Ты эгоистка, дорогая моя. Ты не хочешь, чтобы я зависела еще от кого-нибудь, кроме тебя. Да? Пациенты выписываются, Сергей тебя в упор не видит, а я всегда под рукой. Для самоутверждения. Шагу мне самой ступить не даешь.

Жанна. Естественно. Потому что ты все время норовишь сделать его не в ту сторону. А я как врач, как подруга, которая тебя любит, хочет тебе добра…

Mapи (повернувшись к ней). По твоему рецепту?

Жанна. А твой какой?

Mapи. Мой? Делать ошибки — как все нормальные люди. Ошибки — это и есть жизнь.

Жанна. Нормальные учатся на них, а ты ничему не учишься. Тебе мало двух мужей?

Mapи. Во-первых, трех. Ты забыла Мишеля. А во-вторых, некоторым много и одного.

Жанна. Но я с одним двадцать лет живу, а ты со своими…

Mapи (поднимаясь по лестнице). Тоже двадцать — но по совокупности.

Жанна (вслед ей). И после каждого развода глубокая депрессия и больница.

Mapи (из спальни). А у тебя после одного.

Жанна (в потолок). Чушь! Я никогда не лежала в больнице.

Mapи (спускаясь вниз и надевая на ходу клипсы и браслет). Ты в ней работаешь, какая разница.

Жанна. Но не пациентом.

Mapи (рассматривая в зеркале, подходят ли украшения к платью). А ты разве не говорила сама, что психиатры сами все немного психи? Не говорила?

Жанна. Когда это я говорила?

Mapи (снова идет наверх). И не один раз. Про своих коллег. (Остановившись на верхней площадке.) Но они то же самое ведь и про тебя говорят. Нет? (Исчезает наверху.)

Жанна (в потолок). Чушь! И вообще мы не обо мне говорим, а о тебе. Ты, а не я, собираешься поставить над своей жизнью очередной опыт.

Mapи (спускается, неся на пальце бусы). А ты завидуешь мне.

Жанна. Я — тебе? Чушь. И перестань мелькать, у меня голова от тебя кружится.

Мари подходит к зеркалу и примеряет бусы.

Ты думаешь, я не могу вызвать какого-нибудь охламона и вбить себе в голову, что это мой принц? Ты думаешь, это так сложно?

Mapи. Можешь. Вызвать ты можешь. Только куда ты денешь Сержа? Я-то Мишеля могу выгнать в любой момент, и я свободна. А ты? (Снимает бусы.) Не подходят сюда. (Поворачивается к Жанне.) Кстати, я забыла тебе сказать: я его уже выгнала. Учти это.

Жанна. Кого выгнала?

Mapи. Мишеля — кого.

Жанна. Даже так? Бедняга. И куда же он делся?

Mapи. Ушел к другой. Куда они все деваются.

Жанна. Кто же эта счастливица?

Мари. Я была его весной, я была его летом. Теперь очередь осени. (Заботливо поправляет прическу Жанны.) Ты единственная женщина, кому я могу отдать моего бедного больного Мишеля.

Жанна (отстраняясь). По-моему ты совсем свихнулась.

Mapи. Почему? Это же так типично — уйти к подруге жены.

В дверях появляется Виктор.

Виктор. Здравствуйте. У вас опять дверь не заперта. Можно зайти?

Mapи. Здравствуйте.

Виктор входит. В одной руке он держит букет цветов, в другой — связку изоляторов. Смотрит на Мари, не скрывая восхищения. Протягивает ей связку изоляторов, но потом спохватывается и подает цветы.

Спасибо.

Жанна. С клумбы сорвали?

Виктор (смутившись). Нет. Купил на станции. (Мари.) Вы сегодня замечательно выглядите.

Мари. Спасибо. Но сейчас я вам кое-что скажу после чего буду выглядеть в ваших глазах еще лучше.

Виктор. Да? Что же?

Mapи. Я хочу вам сказать… (Смотрит на Жанну, словно ожидая поддержки, но та отворачивается.) То, что я говорила вам насчет Мишеля… Ну словом, это неправда.

Жанна удивленно смотрит на нее.

Виктор (невозмутимо). Я знаю.

Mapи (растерянно). Знаете?

Виктор. Он мне сказал.

Mapи. Кто сказал?

Виктор. Мишель.

Mapи. Какой Мишель?

Виктор. Ваш.

Mapи. Что он сказал?

Виктор. Что не может уйти от вас.

Mapи. Ничего не понимаю. Какой Мишель? От кого уйти?

Виктор. Ваш. От вас. Так я его, во всяком случае, понял.

Mapи. Вы хотите сказать, что говорили с ним?

Виктор. Вчера. На выставке.

Mapи. На какой еще выставке?

Виктор. Вы меня так заинтриговали рассказом о его картине, что я решил поехать ее посмотреть. Заодно познакомился с автором.

Mapи. Автором?..

Виктор. Он стоял около своей «Весны» и давал пояснения.

Mapи (Жанне). Сделай мне еще один укол. Быстренько.

Виктор. Я что-то не то сделал?

Mapи. Что, вы говорите, он вам сказал?

Виктор. Что ему не к кому уходить.

Жанна. Какой подлец… А ведь клялся. (Уходит.)

Виктор смотрит ей вслед.

Mapи. Послушайте… Насчет Мишеля — это шутка? Виктор. Это вы меня спрашиваете?

Мари молчит.

Ладно, пойду поставлю там новые изоляторы. (Идет к двери.)

Mapи. Хорошо. А я пока чай сделаю.

Виктор (обернувшись). Но все-таки где-то я ее видел…

Четверг. Утро

Мари рисует за мольбертом. Жанна готовится сделать ей очередной укол.

Жанна. Я готова. Ты скоро?

Mapи. Сейчас. Глаз только закончу.

Жанна (подходит, заглядывает). Но это же твой монтер!

Mapи. Ну да.

Жанна. Я, конечно, очень рада, что ты наконец решила вернуться к собственной живописи, но, по-моему, ты не с того объекта начала.

Mapи. Надо было с тебя?

Жанна. К тому же он совершенно не похож.

Мари пренебрежительно фыркает.

Во-первых, твой монтер у тебя моложе, чем в жизни.

Мари. Я так вижу.

Жанна. Тогда тебе надо показаться окулисту.

Мари снова фыркает.

И потом, если ты его так видишь, то как ты видишь себя рядом с ним? Погляди в зеркало — ты ему в матери годишься.

Mapи. Можно в юноше увидеть черты старика, а можно в старике — черты юноши. Этим художник отличается от врача. Ты визуальный очернитель окружающей действительности. И ты плохо кончишь. Учти.

Конец ознакомительного фрагмента.