Разум нужен всем

Борис Петрович Наумов, 2018

Аппарат для управления мыслительной энергией усовершенствуется, получена возможность отделять энергию мозга от самого человека и формировать из неё самостоятельное живое существо. Контакты генианцев с людьми приводят к образованию генианско-земной семьи. Люди в образе отделившейся энергии неоднократно посещают Генианию, сталкиваясь при этом с курьёзными и неожиданными обстоятельствами. Криминальные элементы снова для своих целей стремятся воспользоваться научными достижениями, но терпят полное фиаско.

Глава 7

Серёжа позвонил Анастасу и предложил ему встретиться где-нибудь в ближайшее время.

В воскресенье они пришли в кафе и заказали себе мороженое, кофе и булочки.

— Ну, как ты живёшь, Серёжа? Что нового в твоей жизни? Как дела в университете?

— Вот сразу сколько вопросов. Отвечать по порядку? — усмехаясь, спросил Серёжа. Внешне похожий на брата Володю, Сергей чувствовал себя почти взрослым — и манера вести себя, и тон разговора, и образ мыслей — всё отличало его от брата. Вот, так далеко разошлись их пути. Не будь двухгодичной давности встречи с Иллианом, Серёжа и Володя были бы сейчас настоящими близнецами. Но, судьбе было угодно распорядиться по-другому.

Сначала в разговоре Сергея и Анастаса были общие, ничего не значащие вопросы и ответы, как обычно бывает при встрече друзей после долгой разлуки. Но, цель, которую ставил себе Серёжа, назначая встречу, так или иначе, нужно прояснить. Его мозг, подпитываясь энергией Одинцова, увеличивал свой энергетический потенциал и, спустя полчаса после начала их встречи, они уже непроизвольно, временами, переходили к диалогу без слов, путём обмена мыслями. Это было очень удобно, когда официант принёс мороженое — и есть и разговаривать одновременно — это так забавно.

— Хотелось бы посоветоваться с тобой, Анастас, ещё по одному вопросу.

— Говори. Если смогу, посоветую что-нибудь.

— Вова, брат мой, стал странно себя вести — плохо стал учиться, со мной часто бывает груб. И вообще, в последнее время, мы перестали понимать друг друга. А несколько дней тому назад он совершил совсем необъяснимый поступок.

— Что же он натворил? — спросил Анастас.

— Вот именно, ты правильно сказал, «натворил»

— И что же?

— Его задержали за кражей наркотических препаратов в одном аптечном киоске.

— Не может быть. Он что, стал употреблять наркотики? Ведь, он ещё совсем мал.

— Мал, да, как оказалось, удал. Он не говорит, что или кто его натолкнул на такой поступок. Только молчит, да злится на меня, неизвестно за что.

— Кто же поймал его в аптечном киоске?

— Сработала сигнализация, приехала милиция и взяли его на горяченьком.

— Что я тебе должен посоветовать, Серёжа? — не понимая цели заданного вопроса, спросил Одинцов.

— Может быть, у тебя есть какие-нибудь предположения по поводу странного поведения Вовы? И, как нам теперь быть? Ведь, его поставят на учёт в детскую комнату милиции.

— То, что его поставят — в этом можешь не сомневаться. Но, страшного здесь ничего нет. Если он больше ничего не совершит, то всё забудется со временем. А вот, что касается странного отношения к тебе — в этом есть нечто более серьёзное. Вы не ссорились, не дрались? Может быть, в одну девочку оба влюбились? Так бывает у близнецов.

— Нет, Анастас, мы не дрались, и девочки между нами нет.

— Послушай, Серёжа, а может быть, он завидует тебе, что ты опередил его в учёбе? Не говорил он об этом?

— Он не говорил, но в его постоянных упрёках всё время угадывается такая мысль. И я думал об этом. Но, ведь, я не встал у него на дороге, не мешаю ему хорошо делать своё дело.

— Да, вот он и сделал своё дело. Ты ему не мешал, и никто другой не остановил от такого мерзкого поступка.

— Ты меня в чём-то упрекаешь, Анастас?

— Я не упрекаю, а думаю, что в твоих успехах и в ваших отдалениях друг от друга, есть доля вины за все его странности и поступки.

— Но, я же ему не нянька.

— Ты не нянька, ты больше, чем нянька — брат родной, да ещё и брат-близнец.

На некоторое время разговор прекратился. Каждый из друзей думал над теми словами, которые только что высказал Одинцов. Они оба, не спеша, ели мороженое, а мысли каждого из них были понятны другому. Они переплетались между собой, объединялись, путались. Изредка друзья переглядывались, принимая и понимая молчаливый диалог, старались прийти к какому-то единому мнению.

— Ну, что ж, Анастас, я постараюсь уделять больше времени брату. Может быть, ты и прав. Кстати, как дела у вас? Как Светлана себя чувствует? Как дочка растёт?

— Да, всё нормально. Вот, только у меня тоже проблема и похожа на твою. Мало времени я уделяю Анютке. Растёт она почти без моего участия. И растёт, надо сказать, слишком поспешно. А я занялся сейчас восстановлением мыслетрона. Есть на этот счёт кое-какие соображения. Но, об этом пока рано говорить.

Посидев ещё несколько минут, друзья попрощались и разошлись в разные стороны.

Серёжа почувствовал, что его мозговой потенциал стал мощнее, мысли быстрее «прокручивались в мозгу». Как-то яснее ощущались проблемы и виделись пути их решения. Мощное энергетическое поле Одинцова за время близкого общения «поднакачало» поле Серёжи и дало ему возможность по-другому смотреть на вещи, которые его волновали и казались проблемными.

Вернувшись, домой, Серёжа прошёл в комнату. Вова уже пришёл из школы и сидел за своим столом, делая домашние задания.

— Здравствуй, Вова, — как можно спокойнее, произнёс Серёжа.

— Здравствуй, — буркнул Вова в ответ и уткнулся в книгу, явно показывая, что он не хочет разговаривать с братом.

— У тебя всё получается? Помощь не нужна? — спросил Серёжа.

Вова поднял голову и удивлённо посмотрел на Сергея. С чего это он, вдруг, заинтересовался его делами? Давно уж ни о чём не спрашивал Вову и не предлагал свою помощь.

— Спасибо. Пока, сам справляюсь.

— Ну, хорошо, если что…, я всегда готов помочь тебе.

На этом диалог закончился, и каждый стал заниматься своими делами.

Серёжа сел за свой стол, склонившись над книгой, якобы занимаясь подготовкой к завтрашней лабораторной работе по электротехнике. Однако, мысли были заняты совершенно другим предметом. После общения с Анастасом мозг Сергея, как он и предполагал, стал улавливать мысли Володи, пусть ещё довольно слабые, но при малом расстоянии между ними, вполне читаемые.

«Не надо мне никакой помощи, — слышал Серёжа, — и вообще, уроки делать не буду. Пусть лучше меня в тюрьму посадят за воровство. Сам залез в этот киоск, сам и буду отвечать. Дурак, недоумок, поддался на удочку Митяя. Кубик Рубика! Пятиповоротный! Ох, наглец. Он специально меня подготовил, чтобы самому не рисковать. Подставил меня и смылся. Так мне и надо. Головы нет на плечах — отдувайся другим местом!»

Не совсем понимал Серёжа, о чём размышляет брат, но, кажется, какая-то картина вырисовывается. Значит, Вову кто-то подговорил, обманул, заставил залезть в эту аптеку. Кто такой этот Митяй? Надо бы как-то выведать у Володи. Но, как? Он такой закрытый сейчас, замкнулся и купается в своём самоистязании. Пока он не наделал ещё глупостей и в милиции не определились с окончательными выводами по делу о попытке ограбления аптечного киоска, надо выручать брата.

На следующий день, придя из университета, Серёжа с порога заявил Володе:

— Там во дворе какой-то Митяй кричит и называет твоё имя. Я спросил его, что ему надо, но он, увидев меня, быстро зашагал прочь, словно прячась или убегая от меня, — так Серёжа путём небольшого обмана пытался выяснить что-нибудь о Митяе.

— Где Митяй? — встрепенулся Володя. — Что он кричал?

— Не знаю, я не понял ничего. А кто он такой, этот Митяй?

— Да, есть такой, — хотел, было, Вова что-то пояснить, но потом осёкся и замолчал.

— Откуда ты его знаешь? У нас во дворе я таких раньше не видел.

— И хорошо, что ты не видел.

— Это он заставил тебя залезть в аптеку? Скажи, Вова, не молчи. Если не скажешь, все будут считать, что ты — вор. А он будет ходить чистеньким и снова совершать свои грязные делишки.

Володя молчал. Ему и хотелось уже открыться брату, слишком долго он носил в себе эти печальные воспоминанья и терзанья. Хотелось рассказать и покаяться в том, что он так легко попался на удочку наркомана. Ему казалось, что все будут считать его, Вову, совсем глупеньким, несмышлёнышем. А это так неприятно, ведь, он уже почти взрослый мальчик. И так унизить себя! Так поддаться на обман!

На этот раз не удалось Серёже выведать у брата все подробности его знакомства с Митяем, и он решил продолжить наблюдения и прислушиваться к мыслям Володи.

«Неплохо было бы ещё побывать рядом с Анастасом, чтобы больше увеличить свой мозговой потенциал, — размышлял Серёжа, — а ещё лучше было бы сейчас пообщаться с Иллианом. Тогда, наверняка, я смог бы получить от Вовы информацию об его делах. А, может быть, пригласить сюда, к нам, Анастаса, ведь, у него энергетическое поле куда более мощное, чем у меня. А зачем же я его приглашу? Да, надо прямо сказать, что я хочу вместе с ним послушать Вову. Хотя, нет, нельзя. Тогда и Вова будет улавливать мысли от мощного энергетического поля Анастаса. Ведь, так уже бывало и раньше. Нет, придётся мне самому наводить здесь порядок».

Следующий день тоже не принёс никаких новостей. И Вова, и Серёжа, по отдельности, «варились в своих котлах». Новая попытка вызвать брата на откровенность не принесла успехов. Их родители всё время были в растерянности, не зная, что им предстоит претерпеть в связи с недостойным поведением сына.

Вадим Петрович не раз вызывал Володю на откровенный разговор, но, надо отдать должное мальчику, он до сих пор не выдал Митяя. И это твёрдое упорство сына всё время терзало и мучило отца и мать. Они чувствовали свою вину, но не знали, в чём она и как её исправить.

Наконец, через пару дней, утром, ещё до ухода семьи на работу и на занятия, в коридоре прозвенел звонок. В квартире было тихо, каждый член семьи собирался к выходу, молча. Только Вера Никифоровна постукивала на кухне ложками, тарелками, готовя для всех завтрак.

Серёжа подбежал к двери, удивляясь раннему звонку, и посмотрел в дверной глазок.

— Там милиция, — тихо, обращаясь к отцу, сказал Серёжа.

— Открой, сынок.

Когда дверь открылась, лейтенант, шагнув навстречу, представился:

— Лейтенант Никоненко. Разрешите войти?

— Прошу Вас, лейтенант, только у нас — мало времени, мы собираемся на работу, дети — в школу, в университет.

— Я вас надолго не задержу. А пришёл пораньше, чтобы застать всех дома. Дело в том, что сегодня ночью в том же аптечном киоске совершён взлом и кража. За три минуты, пока милиция приехала, успели открыть окно, залезть внутрь и унести деньги и кое-какие лекарства. Подготовка была выполнена отлично.

— Но, причём тут мы? — растерянно спросил Вадим Петрович, — мы все дома…

— Есть подозрение, что кражу совершил тот же человек, или те же люди, которые в прошлый раз стояли за вашим сыном. У нас есть кое-какие соображения на этот счёт, поэтому хотелось бы пару вопросов задать сыну в Вашем присутствии.

— Хорошо, задавайте. Володя, подойди, пожалуйста, сюда.

Вова разговор слышал и стоял в своей комнате бледный, ожидая, что сейчас его заберут в милицию. Он подошёл и, молча, глядя на милиционера, остановился около него.

— Скажи-ка, Володя, — обратился к нему Никоненко, — ты уже вспомнил за эти дни, кто был с тобой, когда ты залез в аптечный киоск, или, кто тебя научил этому?

Володя молчал, то ли от испуга, то ли оттого, что ещё не решился выдавать Митяя. Хотя, чего бы его так оберегать? Ведь, он — не друг его и не родственник, а так — малознакомый мальчишка из соседнего двора.

— Не молчи, сынок, и не бойся, — попросила сына Вера Никифоровна, которая, вытирая фартуком руки, вышла из кухни.

— Ну, мы слушаем, — Никоненко чувствовал, что мальчик готов всё выложить, но не может сделать первый шаг. — Ведь, ты там был не один?

— Нет.

— А кто ещё был? Кто-то из взрослых?

— Мальчик из соседнего двора. Митяй его зовут.

— Сколько лет ему?

— Я не знаю, может быть, семнадцать.

— Ты знаешь, где он живёт?

— Нет, я с ним встречался только на улице.

— Хорошо, мы найдём его. Он тебя заставил залезть в аптеку?

Вова молчал. Ему не хотелось признаваться, что всё это произошло только потому, что захотелось заиметь кубик Рубика, чтобы пощеголять им перед своим братом.

— Ну, ладно. Я выяснил всё, что сегодня надо было мне узнать. Разговор продолжим потом в отделении милиции.

— Когда? — встревожилась снова мама.

— Сегодня идите по своим делам, мы вас вызовем, — и лейтенант, попрощавшись, вышел из квартиры.

Через два дня принесли повестку, чтобы завтра к десяти часам утра Вадим Петрович вместе с Вовой явился в отделение милиции.

Как только Вова вслед за отцом вошёл в кабинет к следователю, то сразу увидел у стены на стуле Митяя и ещё двух незнакомых парней постарше его. Вова остановился на секунду, потом, по приглашению человека в гражданской форме, сидевшего за большим столом, прошёл на указанное ему место.

— Следователь Богдан Антон Николаевич, — представился человек за столом.

Минуту в кабинете была тишина, все молчали. Только следователь внимательно следил за поведением сидевших рядком трёх парней и, одновременно, поглядывая на Володю Умарова.

— Ты знаешь кого-нибудь из этих людей? — обратился к Володе Антон Николаевич.

— Да, вот этого знаю. Это — Митяй. Он мне показал, куда надо залезть и что взять, — наконец, у Володи пружина сдерживания освободилась, и он вмиг почувствовал облегчение на душе, словно сняли с него некую ношу, висевшую в последнее время за спиной.

— Ты уверен в этом?

— Да, это он.

— Он тебя заставил залезть в аптеку?

Володя опять задумался. Ведь, никто его не заставлял, он сам решил это сделать, ему только подсказали.

— Нет, не заставлял.

И тут Володя начал рассказывать всё, что связывало его с Митяем. Вадим Петрович слушал его и не понимал, как мог его сын так глупо попасться на удочку жулика-наркомана. А следователь Богдан даже улыбнулся снисходительно в то время, когда Вова рассказывал о желанном кубике Рубика.

Митяй не проронил ни слова и, казалось, что всё, здесь происходящее, его не касается и не интересует.