Господин Никто

Борис Павлович Власов

Ещё вчера Александр был преуспевающим бизнесменом. А сегодня судьба жестоко посмеялась над ним. Он в одночасье лишился работы, квартиры, жены и даже имени. Когда человек попадает в зону отчуждения и не может опереться на закон, он вынужден действовать по своим правилам…

Глава 6

Саша проснулся от шума прибоя. Оказалось, волны бились в его голове. Помимо этого, ее словно стянуло железным обручем как деревянную бочку. Он лежал боясь пошевелиться, чтобы не вызвать новый приступ боли. Во всем теле ощущалась невероятная слабость, в груди покалывало, к горлу подступала тошнота. И мучительно хотелось пить — сильная жажда иссушила губы.

«Мне вообще нельзя пить, а я нажрался как свинья. Слабак. Ничтожество», — с презрением подумал он о себе.

Пробуждение души всегда болезненнее пробуждения сознания. Хуже нет того состояния, когда человек осознает свое бессилие.

В ярком свете дня он обвел глазами обшарпанную комнату с насквозь проспиртованной душной атмосферой и горько усмехнулся: «Закономерный финал. В результате безумной пьянки попал в отстойник, куда попадают люди с искалеченными судьбами, как отбросы общества. Значит, и мне в него дорога, раз я оказался не способен держать удар судьбы. Нет! Так легко сорваться нельзя, — решительно сказал он себе. — Надо собрать волю в кулак и встать. Нужно уходить отсюда. И чем быстрее, тем лучше».

Саша осторожно перевернулся на бок. Потом, опираясь на локоть, сделал попытку приподняться. Однако тут же рухнул обратно на матрас. Из груди его вырвался громкий стон.

«Куда ты торопишься? Кто тебя ждет?» — с едким сарказмом прозвучал внутренний голос.

— Приветики! — услышал он через несколько минут хрипловатый, но приятный женский голос. В комнату вошла Вика. Вместо вчерашнего грязного халата он увидел на ней чистое простое платье, скромно подчеркивающее стройность загорелых ног. Густые каштановые волосы сегодня были тщательно расчесаны и перевязаны алой ленточкой. По хрупкой девичьей фигуре Вика выглядела лет на двадцать, а по лицу с печатью алкоголизма намного старше.

— Живой?! — сочувственно улыбнулась она, глядя на него темными глазами, над которыми были красивые дугообразные брови. Обращенные к верху уголки ее маленького рта говорили об искренности чувств. Сегодня Вика показалась ему даже обаятельной, лишний раз доказав на своем примере простую истину. Если сотворить красоту может Господь Бог, то сделать себя привлекательной по силам каждой женщине. По крайней мере Саша уже не чувствовал к ней ту жалость с оттенком неприязни, какую почувствовал вчера. Вика своим внутренним чутьем мгновенно уловила это, ее глаза благодарно просияли.

— Живой, — попытался улыбнуться он в ответ, но его улыбка получилась жалкой попыткой замаскировать плохое самочувствие.

— Принеси воды, пожалуйста, — попросил он слабым голосом. Ему стало стыдно перед этой то ли женщиной, то ли девушкой за свое беспомощное состояние и Саша отвернулся к стене.

Однако вместо воды Вика принесла полстакана водки.

— На, выпей, — заботливо склонилась она над Сашей. — Тебе сейчас только водка поможет. Я уже с утра похмелилась.

— Не хочу, — качнул он головой. Запах спиртного вызывал сейчас отвращение.

— Выпей — настойчиво повторила Вика. — Иначе целый день будешь валяться как бревно.

И Саша пересилил себя — выпил. Перспектива валяться целый день его не устраивала. Вика непринужденно опустилась на матрас и села на пятки, положив руки на колени. Ее ноги оголились по самые бедра, но она, казалось, не обращала на это внимания.

— Ну, как?

— Действительно стало лучше, — подтвердил он, с облегчением переведя дыхание.

— То, что ты нам рассказывал о себе, это правда? — недоверчиво спросила Вика, глядя ему в глаза.

«Интересно, что я наболтал им в пьяном бреду? Видимо, нарыв на душе прорвался», — промелькнула у него мысль, а вслух он произнес:

— Я ничего не помню. О чем я вам говорил?

— Про свою жизнь: про жену, про больницу, и про то, как тебя похоронили, пока ты был в больнице. Знаешь, что я тебе скажу — твоя жена хотела развести тебя на бабки. Она, похоже, совсем не любила тебя. Есть такие стервы.

— А где хозяин? — спросил Саша, стремясь перевести разговор на другую тему. Обсуждать с кем-либо свои личные проблемы у него абсолютно не было желания. Хотя, надо признаться, ему показалось, будто они с Викой знакомы очень давно и он имел к ней сейчас благожелательное расположение.

— На шабашку ушел. Теперь до вечера не придет.

Вика порывисто встала, взад вперед прошлась по комнате и вдруг, остановясь прямо перед Сашей, отрывисто бросила:

— А он мне не брат!

— А кто? — удивленно поднял брови Саша, не сводя с нее заинтересованного взгляда.

— Просто хороший, добрый друг. У нас с ним нет других отношений, — вздохнула Вика. — Если ты не веришь мне, это твое дело. Мне до фени.

— Я верю. А как ты попала к нему? Вы давно знакомы?

— Нет, не очень. Между прочим, он сам так захотел, чтобы меня все знали как его сестру. Александр, вообще, замечательный человек, только мало разговорчивый. Поэтому и кличка у него такая — Угрюмый. Когда он очень много выпьет, он становится веселым и с ним можно поболтать. Слушай, Саш! Давай выпьем, а? Не знаю, что на меня сегодня нашло? Мне перед тобой хочется высказаться как на исповеди перед священником. Давай выпьем, но по чуть-чуть, — умоляюще попросила она.

— Но если по чуть-чуть, то давай, — согласился Саша, понимая, что Вике действительно необходимо еще выпить, чтобы подтолкнуть себя к полной откровенности, по сути, совсем с незнакомым ей человеком. Мало ли на свете располагающих к себе по внешнему облику людей с подлой душонкой внутри.

— Ты хороший парень, Саша, — с чувством произнесла Вика. — И все у тебя, в конце концов, будет хорошо. Только не отчаивайся.

Вика ушла за водкой, а вместо нее в комнате появился здоровенный котяра серо-белого цвета. Он уселся в метре от Сашиного лица и изучающе посмотрел на него широко расставленными зелеными глазами.

Одного беглого взгляда на кота было достаточно, чтобы определить по его лобастой наглой морде, какой у него независимый характер. Несколько секунд они пристально смотрели друг на друга. Потом кот мяукнул и пошел по хозяйски к гостю. Он улегся у него под боком, положив мохнатую голову на вытянутые лапы, и довольно заурчал. Саша ощутил рукой его живительное тепло и закрыл глаза.

— Ни фига себе! — раздался удивленный возглас Вики. — Смотри как улегся, гад, с чужим человеком. А меня, зараза, чуть за палец не цапнул, когда я хотела его погладить. Вика принесла почти полбутылки водки. Немного плеснула Саше, остальное вылила в свой стакан. Они выпили, закусили остатками вареной колбасы с хлебом, и некоторое время молчали, думая каждый о своем.

— Ты знаешь, Саша, — прервала задумчивое молчание Вика, глядя на него хмельными, неестественно блестящими глазами. — Я каждый день задаю себе вопрос — зачем я живу на этом свете? Вернее, существую как трава, — усмехнулась она. — В моем окружении одни алкаши и я такая же алкашка. Предел наших мечтаний выпивка, жратва и тепло. Чем мы отличаемся от скота? Ничем! Я как посмотрю на свою красную рожу в зеркало, так мне тошно становится и что-нибудь с собой сотворить хочется….

У Вики давно накопилась потребность кому-то излить свою душу, но до сих пор не находилось подходящего слушателя, вызывающего у нее глубокую симпатию и способную выслушать ее до конца.

— Ты же молодая. Здоровая. При большом желании можешь вылечиться и начать новую жизнь. Вернешься в Москву и найдешь себе работу. У тебя есть образование, есть талант, — горячо сказал Саша.

— Все у меня есть, — размазала по щекам слезы Вика. — Только обратного хода нет. Я живу без документов, так же как и ты. Я тоже — Никто.

— Почему?

— Слушай, расскажу, — губы нервно дернулись, но она совладала с собой, вытянув вперед сцепленные руки. — Ты хотел узнать — как я попала на дно? Ну, что же, я расскажу тебе…. Я опустилась из-за такого же козла, как любовник твоей жены. Тоже молоденьких любил. Меня с ним познакомила одна моя подруга. Говорила, что он хочет снять художественный фильм на свои бабки, поэтому решающее слово в выборе актеров будет не за режиссером, а за ним. Я, дура, поверила. В это время я начала работать в театре, но мне страшно хотелось сняться в кино. Это такое счастье увидеть себя на экране, ты не можешь себе представить. В начале он мне очень понравился. Высокий брюнет с седыми висками. Солидный такой, вежливый и щедрый. Он мне такие букеты цветов дарил, что мои подруги от зависти чуть не помирали.

— Ну, а дальше что? — нетерпеливо спросил Саша.

— Дальше мы однажды провели классный вечер в ресторане, и он пригласил меня к себе на квартиру. Я думала, будет романтическое продолжение…. При свечах, завораживающей музыкой. А вместо этого он, сволочь, сразу набросился на меня как голодный волк. Я, конечно, не невинная девушка, но и не шлюха, чтобы со мной так обращались. Взбрыкнула как бешеная лошадь. Тогда он, представляешь, показал мне кейс, набитый пачками долларов и начал «мозги пудрить»: я, мол, скоро уеду за границу, возьму тебя с собой. Думал соблазнить, словно неискушенную барышню. В общем, послала я его куда подальше и только собралась уйти, как он снова накинулся на меня. Хотел под себя подмять. Не помню, как я дотянулась до какой-то металлической статуэтки и врезала ему по черепу. Он сразу обмяк и сполз на пол. Возле головы образовалась такая лужа крови, что я в ужасе выскочила из квартиры, забыв про свою куртку. На мое счастье, охранник куда-то отлучился. Пришла в себя уже дома, у одной бабуси, у которой мы с подругой снимали комнату. Я понимала, что пока меня не арестовали, мне нужно как можно быстрее выскочить из Москвы. Поэтому напела бабке что-то про больную мать, побросала кое-какие вещи в сумку и поскакала на вокзал. Маша-растеряша! Про паспорт опять забыла. Пришлось где электричкой, где автобусом добираться до Кузьминска к своей тетке — сестре отца. Еду в автобусе и думаю, хорошо, что паспорт не взяла, а то бы поехала на поезде и засветилась с ним. К матери я специально не поехала. Там меня бы быстро взяли. А тетка моя, когда-то в милиции работала, я надеялась — она что-нибудь придумает, поможет спрятаться. И что ты думаешь? Приезжаю я в Кузьминск, а моей тетки нет. Продала свой дом и куда уехала никто не знает. В ее доме какие-то грузины поселились. Не знаю, поверили они мне или нет, что я — ее племянница, но дали пожить первое время, и устроили продавщицей на рынок. Дальше я нашла себе комнату и с головой окунулась в базарную жизнь. Стала пить и неизвестно, чем бы это все кончилось, много мужиков ко мне приставало, если бы случайно не познакомилась с Угрюмым. Также вот как тебе рассказала ему все про себя, и он взял меня к себе. Стали пить с ним вместе. Вот и вся моя история.

Вика зажала голову руками и протяжно вздохнула:

— Если бы мне не было жалко Угрюмого, я бы давно покончила с собой. Без меня он совсем пропадет.

Она посмотрела на Сашу помутневшим взглядом, потом уронила голову на руки и замолчала, оставаясь неподвижной.

«Да, так легче жить, — подумал Саша. — Напился, отключился, и нет проблем. Но неужели его именно для такой жизни, вытащили в больнице с того света? Неужели он мог стать совсем безвольным человеком, рабом разного рода обстоятельств?».

От нелицеприятной разборки с самим собой у него на душе стало еще мрачнее, чем от рассказа Вики. Собственно, чем он может ей помочь? Ни чем. Он даже не знает, какой совет ей лучше дать. Глупая девица поддалась соблазну через многообещающее знакомство получить роль в кино и в итоге совершила преступление. На его взгляд, если она не хочет закончить свою жизнь в пьяном угаре, ей нужно пойти с повинной в милицию. А что делать ему? Пока найти жену, а дальше видно будет. Самый простой вариант был позвонить ей на мобильный телефон, но тот не отвечает. Ничего, найдет через другие варианты.

«А Вика, по-моему, что—то не договаривает, — неожиданно подумалось ему. — Не так она проста, какой старается казаться».

Прилагая неимоверные усилия и превозмогая боль, Саша вначале сел, затем встал и, пошатываясь из стороны в сторону, направился к двери, но не дошел и в упадке сил присел к столу, рядом с Викой.

— Ты куда собрался? — недоумевающе спросила она, очнувшись от забытья.

— Я хочу уйти.

— Куда ты пойдешь? Посмотри на себя! Тебя же мент заберет. Ты сначала отлежись, приобрети нормальный вид, а потом уходи. Но лучше дождись Угрюмого. Он же тебя как друга принял.

— Это куда он уходить собрался? — раздался громкий голос Угрюмого. Они не слышали, как он вошел в квартиру.

— Бухаете тут без меня? — окинул он их вопросительным взглядом. — А я еще принес. Сегодня заработали неплохо.

Угрюмый вынул из одного пакета две бутылки водки, а другой отдал Вике.

— Иди, приготовь пожрать.

— Может, вы сначала вчерашний суп доедите? — предложила Вика.

— Делай, что я тебе сказал, — повысил он голос и обратился к Саше. — Ты уйти собрался? Я тебе не советую. Из нашей тюрьмы вчера зэк сбежал. Сегодня нам один мент фотографию его показывал. На тебя похож. Короче, лучше тебе отсидеться, пока зэка не поймали. Это не первый случай. Обычно через неделю их привозят обратно. Так что пока сиди и не рыпайся. Если не хочешь в тюрягу залететь.

— Я забыла сказать тебе одну новость, — вернулась Вика и подошла к Угрюмому. — Наш кот улегся у него под боком, как у тебя. Обычно никому в руки не дается, а тут сам к нему пошел. У меня даже челюсть отпала, когда я увидела.

— Ну, и хорошо, — скупо улыбнулся хозяин. — Мой кот, как рентген — насквозь любого человека видит. Мне иногда кажется, что он все понимает, только говорить не может.

«Да-а, вот это я влип в историю, — задумался Саша. — Конечно, он прав. Уходить от них мне сейчас нельзя. Но сколь это может продолжаться? Хорошо, если неделю, а если больше? Больше я отсиживаться не стану. Сам тогда пойду в милицию. Пусть разбираются со мной».

— Очнись! — по-дружески толкнул его в плечо Угрюмый.

— Отвлекись от своих мыслей. На вот, лучше газету почитай. Наши губернские новости. А я пойду, ополоснусь.

От Угрюмого несло резким запахом спиртного перегара, но Саша обратил внимание — глаза его остались трезвыми и грустными. И как-то странно выглядели на преображенном алкоголем лице с широкой добродушной улыбкой.

Оставшись в комнате один, Саша развернул газету и стал бегло рассматривать колонки новостей. Вдруг газета чуть не выпала из его рук. В маленькой заметке, буквально в несколько строк, коротко сообщалось о том, что у известной в Имбирске фирмы «Компьютерсервис» сменился хозяин. Ее прежний владелец продал свой бизнес и уехал за границу.

«Вон оно что! — пораженно воскликнул он. — А я то, идиот несчастный, все понять не мог, как такое могло случиться. Как жена могла кого-то другого принять за меня. Оказывается все очень просто. Гениально! Ну, и мерзавцы! Они, наверное, давно сговорились за моей спиной. А как подвернулся случай, так им и воспользовались. Без согласия Ирины Влад бы ничего не сделал. Она безо всяких угрызений совести признала чужого мужика за меня и вместе с Владом организовала быстрые похороны. Пока я для них находился неизвестно где и неизвестно на сколько времени. Наверное, очень торопились. Значит, они поделили деньги от продажи фирмы и разбежались кто куда, боясь, что я могу вскоре объявиться. Вот почему новый замок у квартиры. Она ее продала, а я еще сомневался. Теперь мне нет смысла искать ее в Кузьминске. Она перевезла отца на новую квартиру, в более лучшие условия, а сама смоталась. Понимала стерва, что в случае чего я могу ее запросто найти в Кузьминске. В Имбирске ее тоже искать бесполезно. Она сейчас гуляет по Москве. Ну, ладно, от нее всего можно было ожидать. Но Влад то. Влад! Самый близкий друг и оказался способен на такую подлость. Из-за денег продал душу дьяволу. Кому же можно верить после этого?

— Саша! Что с тобой? — испуганно спросила Вика, войдя в комнату. — Ты весь побледнел. Тебе плохо, да?

«Да, плохо», — не разжимая губ, кивком головы ответил Саша, безумно глядя в пустое пространство.

— Интеллигенты — народ слабый, — насмешливо сказал подошедший Угрюмый. — Не то, что мы — рабочий класс.

Саша с силой сжал пальцы рук, глубоко вздохнул и обратился к нему:

— Если ты не возражаешь, я останусь у вас.

Угрюмый нисколько не удивился, лишь пожал плечами:

— Живи. Места хватит. Втроем веселее будет.

И внезапно добавил, внимательно приглядевшись к Саше:

— Знаешь, брат! Мне иногда тоже жить не хочется, а надо. Надо жить, тезка! Все мы ходим под Богом и только ему одному решать, когда и кому уйти в мир иной.

Привыкший долгое время во всем чувствовать себя на высоте, Саша вдруг понял, что сложившиеся вокруг него обстоятельства неподвластны его влиянию. Он как будто разом потерял свою жизненную силу, и ему вдруг стало совершенно безразлично, что с ним будет дальше. Проще говоря, у него опустились руки, и с этого момента он в состоянии депрессии поплыл по течению, полностью доверив свою жизнь судьбе. Однако, как обычно бывает в таких ситуациях, Саша не ожесточился, не пустил в свое сердце злость и жажду мести. И может именно это, как ни странно, помогло ему в дальнейшем выжить и остаться Человеком.