Господин Никто

Борис Павлович Власов

Ещё вчера Александр был преуспевающим бизнесменом. А сегодня судьба жестоко посмеялась над ним. Он в одночасье лишился работы, квартиры, жены и даже имени. Когда человек попадает в зону отчуждения и не может опереться на закон, он вынужден действовать по своим правилам…

Глава 4

Древний городок Кузьминск поражает взоры впервые приезжающих обилием церковных куполов. Особенно летом, когда на фоне голубого неба они ярко блестят золотом и часть из них, что на берегу, красиво отражаются под вечер на водной глади Волги. Однако вопреки свому обыкновению Александру сейчас было не до красоты природы. От долгой и утомительной дороги под палящим солнцем, а, скорее всего от выпитой на автовокзале водки, он чувствовал себя самым скверным образом. Недаром говорят: в жару не пей ни водки, ни вина, будешь мучаться целый день. Выяснив на местной автостанции, что последний автобус на Имбирск отправится через два часа, он вздохнул с огромным облегчением. Времени вполне достаточно, чтобы съездить из старой части города в новую, где жила Ирина, переговорить с ней и успеть к отправлению автобуса. Новый Кузьминск, в отличие от старого с разнообразными постройками двух, трех и более, трехсотлетней давности, серый и безликий. Пяти и девятиэтажные коробки с плоскими крышами стоят, как братья, близнецы. Такого моря градостроительного уродства нет ни в одной цивилизованной стране. Только в бывшем СССР. Трудно сказать, от чего это у нас? То ли от бедности, то ли еще от чего….

Сидя в кабине ядовито зеленого «Москвича», водитель которого согласился отвезти Александра в Новый город за сорок рублей. Саша с беспокойством смотрел по сторонам. Он никак не мог вспомнить тот дом, в котором жил отец Ирины. Как ни странно, он хорошо запомнил номер квартиры, а вот номер дома и сам дом почему-то нет. Может быть потому, что когда он приезжал сюда два раза, рядом с ним в машине сидела Ирина, и, словно штурман, давала ему указания, куда и как ехать.

— Вспомнил, какой дом тебе нужен? — хмуро спросил водитель, худой неразговорчивый мужик лет сорока. — Мы проехали почти весь город.

— Нет, — с досадой ответил Саша. — Они все похожи друг на друга как пеньки в лесу. Помню только, что он стоит около дороги, где-то в центре, но какой из них, черт его знает.

— Что будем делать? Вернемся назад, на автостанцию?

— Нет. Остановись здесь. Я пройдусь пешком, и, может быть, так быстрее вспомню, — сказал Саша, протягивая водителю три десятки за услугу. — Сдачи не надо….

— Спасибо, — подобрел мужик. — Мне лишние десять рублей не помешают. Слушай! Если надо я могу и подождать….

— Не надо, — махнул рукой Саша. — Я не знаю, сколько здесь пробуду.

Между тем время бежало неумолимо. По закону подлости всегда так: когда времени в обрез, то стрелки часов движутся настолько быстро, словно их нарочно кто-то подталкивает вперед. А когда наоборот, особенно если ждешь, то ползут как улитка. Саша шел по улице в обратном направлении к старому городу и продолжал разглядывать дома, стараясь воскресить в памяти хоть какую-нибудь нужную деталь. Вдруг он увидел на одном из домов неброскую вывеску: торговый центр «Луч» и его внезапно осенило. Они же с Ириной покупали электробритву ему в этом центре, и она тогда еще сказала: «Хорошо, что он в нашем доме далеко никуда идти не надо. Хорошо, что я забыл тогда электробритву с собой взять, — улыбнулся Саша. — А то бы получилось так, что зря сейчас приехал. К началу вечера дневная жара спала и, наконец, наступила долгожданная прохлада. «Нужно взбодриться, — сказал он себе. — Чтобы предстать перед Ириной в самом лучшем виде. Как сказал один мыслитель, если хочешь почувствовать бодрость духа, действуй так, словно эта бодрость духа в тебе уже есть.

Квартиру отца Ирины Саша нашел без труда. Все же немного волнуясь, нажал кнопку звонка и стал ждать. Однако на его звонок никто не отозвался. Он еще раз позвонил и еще, пока не понял, что в квартире никого нет. Тесть по идее должен быть дома. Из-за инвалидности он редко куда выходил. «Может, за продуктами пошел? Придется подождать, — подумал Саша. — Скоро и Ирина, наверное, появится. А если она вообще не придет? У нее вполне мог появиться „милый друг“, что тогда? Почему я не учел такого варианта? Ладно, — поджал он губы. — Теперь поздно об этом думать». Он прислонился плечом к стене и стал глядеть в окно на темнеющий вдали лес. «Интересно все же, какое выражение будет на лице Ирины, если она придет? — с усмешкой подумалось ему. — Уж она точно в обморок не упадет при виде воскресшего мужа».

Прошло больше часа, но не Ирина, не ее отец так и не пришли. Вместо них из лифта вышла усталая женщина, по виду пенсионерка. Она окинула Сашу изучающим взглядом и спросила:

— Вы кого-то ждете?

— Да, — ответил он, радуясь тому, что может получить от этой женщины, по-видимому, соседки, полезную информацию. — Я жду отца своей жены, вот из этой квартиры. Вы его знаете?

— Конечно, знаю. Как не знать, когда мы по соседству двадцать лет прожили. И жену вашу хорошо знаю. И вас на лицо тоже припоминаю. А вы разве не знаете, что они недели две как переехали на новую квартиру?

— Как переехали? — рассеянно произнес Саша и туту же спохватился. — Понимаете, я в командировке был….

— Понимаю, — охотно кивнула головой соседка. — Ваша жена тут ходила сама не своя. Ни с кем не разговаривала. А отец ее вообще по характеру молчун. Слова лишнего не вытянешь.

— Извините, — перебил ее Саша. А они случайно здесь никому свой новый адрес не оставили?

— Навряд ли. Иван Антонович ни с кем здесь больно то и не общался. Я же говорила — он по характеру молчун. Уж не знаю, как тебе и помочь, — с состраданием посмотрела она на него.

— Спасибо. Не беспокойтесь, — стараясь быть как можно более спокойным, сказал Саша. Я сумею найти их.

— Ну, Бог тебе в помощь, сынок….

Александр вышел на улицу и присел на лавочку у подъезда. «Вот прикол, так прикол, — покачал он головой. — Теперь все дело в том, как я действительно сумею их найти. Судьба почему-то во всем настроилась против меня. Такого поворота я ни как не ожидал. Ну, и что же ты теперь будешь делать дорогой Александр Васильевич?? В чужом городе, без документов, к тому же официально вы покойник. Обратиться за помощью в милицию? Они помогут — пристроят в психушку, на казенную койку, как ненормального. Нет. Такой вариант отпадает. Нужно попытаться сделать по-другому. Пойти в домоуправление, в агентство недвижимости. Она же наверняка квартиру купила. Кузьминск — город маленький, и таких контор здесь не должно быть много. За день можно успеть все обойти и узнать все-таки их новый адрес. А если она купила квартиру без посредников? Все равно в каком-то домоуправлении должны были зарегистрироваться. Домоуправлений здесь тоже мало. Короче, нужно меньше рассуждать, а больше действовать. Ясно одно, пока он не найдет Ирину, уезжать ему не стоит. Кроме получения денег еще необходимо выяснить все обстоятельства своей «смерти». Влад может всего и не знать. Интересно, какое же участие она принимала в его «похоронах»? Ладно. От всех этих мыслей, если еще больше углубляться в размышления о том, как и что, может «крыша» съехать. Главное сейчас — не падать духом, как говорил в больнице дед».

Единственная достопримечательность нового Кузьминска, стоящая внимания, — городской парк. Созданный лет сорок назад на средства текстильного комбината, самого крупного предприятия в городе, он и сейчас продолжал иметь приличный и ухоженный вид. Причем находился он не далеко от дома, в котором жила Ирина. Городских жителей в парк привлекали великолепные липовые аллеи, нежно пахнущие несказанным ароматом в пору их цветения, и расставленные по всей территории резные деревянные скамейки.

Они давали возможность особенно пожилым людям отдохнуть на свежем воздухе в тишине и покое. Что удивительно и молодежь вела себя в парке по иному: спокойно и без шума. Не случайно, как только они приехали к отцу, Ирина сразу же повела Сашу в парк. И даже показала ту скамейку, на которой в первый раз поцеловалась с одноклассником. Потом они посидели около парка в кафе с символическим названием «Любовь». В действительности оно так было названо по имени его хозяйки. И многие обычно говорили: «Я был у Любки», или: «Давай зайдем к Любке». В этом кафе он решил поужинать, а в парке на скамейке переночевать. Саша думал, что ночи теплые, и он не замерзнет. А с утра начнет обход.

В кафе он нашел место у открытого окна и заказал подошедшей официантке скромный ужин. Немного поколебавшись, заказал еще двести граммов водки.

«А то не отключишься от своих тяжелых мыслей и до утра не сомкнешь глаз, — подумал он. — Выпью, поем и завалюсь спать как убитый где-нибудь в укромном уголке».

Только сейчас Саша остро почувствовал, насколько он ослаб после больницы. В висках постукивали молоточки, а все тело ныло, будто он сегодня таскал мешки с цементом как в студенческие годы. Ему казалось, что никакая сила не заставит его подняться с места.

«Когда выпью водки станет легче. Знаю, что нельзя мне пить. Но в моем положении „господина никто“ или пить, или…. Конец один. Пусть будет, что будет. Какой смысл жить дальше? Все планы, все мечты рухнули в одно мгновение. Сколько времени, полгода, год или больше пребывать мне в неопределенном положении между небом и землей, тоже неизвестно. В Чечне было тяжелее и страшнее, но намного проще. На войне как на войне: вот друг — вот враг. Или ты его, или он тебя. А на гражданке часто не разберешься, кто на тебя камень за пазухой держит. Или кто тебе сегодня улыбается, льстит, старается угодить, а завтра, блин, продаст за копейку».

Рядом с Сашей за соседним столиком, сидели четыре молодых, здоровых мужика и пили пиво. Он исподволь наблюдал за ними. Лица мужиков, их речи выражали озабоченность и недовольство своей жизнью. За работу не платят по нескольку месяцев, а если где платят во время, как на том же текстильном комбинате, то такую мизерную зарплату, что на нее невозможно прокормиться. Не говоря о том, что надо платить за все: квартиру и прочее, обувать и одевать детей. А они, блин, растут как на дрожжах. В целом в кафе царила невеселая обстановка. Если вдруг, в каком то месте раздавался громкий смех, то большинство голов тут же поворачивалось в ту сторону с явным недоумением.

«Насколько же терпелив наш народ, — подумал Саша. — Как только над ним не издеваются — все терпит. Но если терпение кончится, что тогда? Эти мужики не остановятся ни перед чем. Им дай только второго Ленина. Что ты думаешь за других, упрекнул он себя. — У тебя своих проблем не мерено».

Выпитая водка не помогла избавиться от мрачных мыслей: «Зачем Ирине делиться с ним деньгами? Он ей уже никто. Тем более дальше жить с ней он не хочет. Совесть для нее такое же понятие, как теория относительности».

— Принесите мне еще сто грамм, — попросил он официантку.

— Больше не принесу, — отрезала та. — Ты и так уже хорош. Иди домой к жене.

Саша не стал с ней спорить и не твердой поступью направился в парк. По дороге, чтобы сохранить равновесие ухватился за фонарный столб.

«Да, — удивился он. — Развезло меня. Раньше по литру выпивал и на ногах держался».

В голове у него постоянно шумело. Этот шум напоминал море в непогоду. Когда волны одна за другой яростно набрасываются на каменный берег. Саша с трудом добрался до ближайшей скамейки и пластом рухнул на нее, больно ударившись об доску спинки.

Очнулся он оттого, что кто-то сильно тряс его плечо.

— Эй, мужик! Вставай! Кому говорю? А не то милиционеров позову.

Спросонья не соображая, где он находится, Саша открыл глаза и увидел над собой высокого мужика с большой бородой как у попа.

— Давай вставай и топай домой. Я ворота буду закрывать, — сердито сказал он.

— Ты…. Кто? — с удивлением и опаской спросил Саша. «Не глюки ли начались у меня?» — подумал он.

— Ну, дает, — засмеялся мужик. — Я сторож в парке. Меня каждая собака знает. Иди домой, говорю. Пока по хорошему….

Саша осторожно встал, огляделся вокруг и вспомнил, как сюда попал. Он посмотрел на освещенные окна кафе. Потом поднял валявшийся на земле пиджак и пошарил по его карманам. В них было пусто.

— Странно, — пробормотал он в недоумении и опять взглянул на манящие окна кафе. Тут ему в голову пришла одна идея.

— Слышь! — обратился он к сторожу. — Возьми у меня часы. Заграничные. Ходят секунда в секунду. За двести рублей отдам.

— Да у меня таких денег нету, — ответил сторож, присматриваясь к часам. — Заграничные говоришь?

— Да. Ну, возьми за стольник. Они полторы тысячи стоят.

— Полторы?! — удивился сторож. — А придешь домой, что жене скажешь?

— Нет у меня жены.

— Ты вот что, — засуетился бородач. — Посиди пока здесь, а я сбегаю в кафе за деньгами. Все равно ты, если не мне, так кому другому продашь по пьяни.

— Принеси мне вместо денег лучше водки и закуски, — попросил Саша, зажимая руками виски. — Голова прямо раскалывается.

Сторож принес ему пакет с бутылкой водки и кусками хлеба.

— А теперь уходи, — настойчиво сказал он.

«Куда же мне идти?» — подумал Саша, направляясь к выходу из парка.

Он устроился на ночлег на лестничной площадке девятиэтажного дома по соседству с парком, между восьмым и девятым этажами. Возле люка мусоропровода обнаружил большую картонную коробку и сделал из нее отличное сидение со спинкой. Отпив немного водки из бутылки и съев кусок хлеба, Саша почувствовал, как боль в голове постепенно стихла. Приложив к голове свернутый пиджак, он прислонился к стене и провалился в тяжелый сон. Проснулся он опять оттого, что кто-то сильной рукой тряс его плечо.

— Ты чего здесь устроился, брат? Ночевать что ли негде?

Саша поднял голову и увидел крепкого молодого мужика в грязной белой майке и порванных тренировочных штанах. Смотря на его приземистую, на совесть скроенную фигуру, можно было понять, что он обладает большой физической силой. А, глядя на его лицо с толстыми губами и курносым носом, понять, что обладает добродушным характером.

— Ты, вообще-то, кто? — пьяно икая, спросил парень.

— Человек, — неохотно ответил Саша, вставая.

— Человек, да? — мужик запустил в рыжие косматые, давно нестриженные волосы, растопыренную пятерню и задумался, как бы вспоминая, что же он хотел сказать еще.

Саша наблюдал за ним с сочувственной улыбкой.

— Ты знаешь, ночевать на лестнице не по че-ло-ве-чес-ки. Бери свои шмотки и пошли ко мне!

Решительно, не принимая никаких возражений, заявил рыжий, как про себя назвал мужика Саша.

— А ты один живешь?

— Нет. Со мной баба живет. Сестра. Ты ее не бойся. Она вот такая! — поднял рыжий к верху большой палец, а затем потянул Сашу за собой.

— Пойдем! Выпьем, посидим, поговорим….

— Выпить, между прочим, у меня тоже есть.

— Запомни! — потряс рыжий пальцем перед лицом Саши. — В одиночку пьют только алкаши. Правильно я говорю? Правильно. А мы с тобой не алкаши. Мы не пьем, а вы-пи-ва-ем. Усек?

— Ладно, пошли, — согласился Саша, а сам подумал, что если что не так он вернется на лестницу.

Когда они вошли в квартиру, он ощутил какой-то неприятный запах, происхождение которого пока определить не смог. Тем временем, на громкий стук входной двери из кухни вышла молоденькая женщина или девушка в неопрятном ситцевом халате, истоптанных шлепанцах на босу ногу. Но больше всего Сашу поразило ее лицо, с «печатью алкоголизма» на тонких правильных чертах. Несомненно, когда-то она была очень красивой, но сейчас производила только отталкивающее впечатление. Пьяных женщин он терпеть не мог.

— Ты кого еще привел? — недовольно спросила она, поймав на себе мимолетный взгляд Саши.

— Дру-га привел, — вскинул голову рыжий и обнял Сашу за плечи.

— А ты хоть знаешь, как зовут его? — хмыкнула она с иронией.

— Как тебя зовут? — пьяно улыбаясь, обратился рыжий к Саше.

— Саша.

— И меня звать Сашей. А ты еще спрашиваешь, кого привел? — передразнил он сестру. — Тезку своего привел. Друга.

— Ты как напьешься, так у тебя кругом одни друзья. Мне то по барабану. Ты здесь хозяин. Только смотри, чтобы тебя когда-нибудь не обокрали, — сказала она неприязненно.

— А что у нас брать то, Вика? — искренне изумился хозяин. — Старый телевизор что ли? Так он даром никому не нужен.

— Я разве похож на вора, — с усмешкой спросил Саша.

Вика недовольно поджала губы и молча ушла на кухню.

— Не обращай внимания, на этих баб как наедет, — по дружески проговорил рыжий Саше. — А мне ты, знаешь, с первого взгляда понравился. Я тебе точно говорю. Короче, проходи в мою комнату. Вот сюда. А я пока закусь возьму.

— Да-а, — негромко протянул Саша в изумлении, войдя в комнату хозяина. — Такого я еще не видел.

На грязном полу, давно требующем ремонта, облезлой комнаты виднелись отпечатки следов обуви. У одной стены стояла деревянная кровать с отломанной спинкой и неубранной постелью. У другой валялся ватный полосатый матрац с неопределенного цвета подушкой. Большой шкаф для одежды был без дверей. На столе посреди комнаты стояли бутылки, немытые тарелки и валялись недоеденные куски хлеба.

«Да. Круто я попал. Это не квартира, а притон какой-то», — подумал Саша, и его неудержимо повлекло на лестницу. Вдруг он углядел в шкафу на полках ряды книг и заинтересовался. Книг оказалось довольно много. Среди них были и произведения писателей классиков, и современных авторов. Что изумило Сашу, так это то, что ни одна книга не была ни запачкана, ни порвана.

— Я телевизор не смотрю. Он у Вики находится. Я читать люблю, — послышался сзади него довольный голос хозяина. Он оценил Сашино внимание к своим книгам. Саша обернулся и изучающее, словно впервые, посмотрел на него. Потом поинтересовался:

— Ты кто, вообще, по профессии?

— Сварщик. Дипломированный. Знаешь, мне самые ответственные работы поручали.

— А как ты дошел до такой жизни?

— Это отдельный разговор. Долго рассказывать и, честно говоря, не хочется. Ты садись к столу, не стесняйся.

Хозяин поставил на стол тарелку с огурцами и нарезанной крупными кусками колбасы. Стал разливать водку по стаканам, которую поставил на стол Саша.

— А в этих бутылках что? — показал Саша на бутылки с винными этикетками.

— Самогон. Хороший самогон бывает даже лучше чем покупная водка. Особенно сейчас, когда можно напороться на всякое фуфло в ларьках. Мы сами с Викой гоним. И продаем. На качество никто не жалуется.

«Вот откуда в квартире этот специфический запах. А я не догадался», — подумал Саша. Еще он обратил внимание на мокрую голову тезки. Рыжий держал голову под холодной водой, чтобы протрезветь немного.

Рыжий тезка с любовью взглянул в сторону книг и сказал:

— У меня с детдома привычка книги читать. Спрячешься где-нибудь с книжкой в руках и читаешь в захлеб, пока тебя не найдут. Ну, давай выпьем…. За нашу встречу! — поднял он свой стакан.

— Давай, — согласно кивнул Саша.

— Про меня, конечно, забыли, — вошла в комнату Вика и села рядом с братом, держа в руке пустой стакан.

— А тебе как принцессе, особое приглашение нужно? — улыбнулся тот.

— Обойдусь и без вашего приглашения. Сама себе налью.

Она налила себе полстакана самогона и, не морщась, спокойно выпила.

— Знакомься — Вика! Бывшая звезда экрана, — представил Саше свою сестру рыжий. — Артистка!

Вика сидела за столом, подперев подбородок левой рукой, а правой постукивала вилкой по тарелке.

— Вы действительно артистка или он шутит? — заинтересовался Саша. У него слегка кружилась голова, но настроение значительно улучшилось. Рядом с ним были люди, может быть еще больше обиженные судьбой, чем он. И не делали из этого ни каких проблем. Оставалось лишь разгадать, в чем они видели смысл своего существования.

— Нет, не шутит. Я окончила Щепкинское училище. А вам не верится? — с вызовом спросила Вика. И, смотря в упор на Сашу большими карими глазами, под которыми залегли темные полукружья.

— Ну, почему же, — пожал плечами Саша. — Просто я никогда не был знаком с профессиональной актрисой. Мне интересно….

— А мне нет, — отрезала Вика. Она не могла простить ему того брезгливого взгляда, которым он посмотрел на нее первый раз. Она тогда с трудом сдержалась, чтобы не вытолкать неприятного гостя из квартиры.

— Как я понимаю, ты не из нашего города? — спросил тезка, стремясь загладить возникшую за столом неловкость.

— Нет. Я из Имбирска. У меня здесь тесть живет. Но я не знал, что он на другую квартиру переехал. Утром попробую его разыскать.

— Давайте все вместе выпьем за нашу встречу, — предложил хозяин и строго посмотрел на сестру. Та нехотя подставила свой стакан.

— Я только что вышел из больницы. Чувствую себя слабовато. Если сейчас выпью, то, наверное, отключусь, — замялся Саша.

— Ну и что? Положим на матрац и будешь спать. Пей, не бойся, — ободряюще улыбнулся хозяин.

После того, как Саша выпил, голова его совсем затуманилась. До сознания плохо доходило то, что говорили тезка и Вика, что говорил он сам. Последнее что он смог запомнить, это была его мысль о том, какие они хорошие добрые люди. А Вика довольно мила.