Формула счастья – рецепт беды

Борис Бабкин, 2009

Безопасный наркотик, не вызывающий привыкания… Идеальное средство для тысяч мечтающих об «искусственном рае» парней и девчонок. Вожделенный способ обогащения для мафиози и наркодилеров – российских и иностранных… Но чтобы запустить этот уникальный продукт на черный рынок, необходимо знать, как его приготовить. И поэтому сразу несколько преступных группировок начинают охоту на студента Женю Антонова, который случайно узнал рецепт «Формулы счастья». Найти. Вытрясти бесценную информацию. Уничтожить. Таков план бандитов. Кто придет на помощь Жене и спасет его от верной гибели?

Москва

— Да где ж тебя черти-то носили? — сердито спросил лежащий под капельницей пожилой мужчина. — Сидишь, зеваешь. Пришел, называется, проведать деда. Просто отметился, и все. А я поговорить с тобой хотел.

— Да я готов, дедушка, — сказал Женя.

— Тогда объясни мне так, чтобы я понял, почему ты ушел из университета?

Женя опустил голову.

— Только не говори про армию, я прекрасно помню, что у тебя белый билет. Кстати, я был против этого, но твои мама и бабушка убедили меня не вмешиваться. А зря. Конечно, там тебе пришлось бы очень несладко. Но ты бы изменился. Сейчас ты не способен даже себя защитить. Тебе уже восемнадцать, а ты беспомощен, как малое дитя. Женя, если ты не изменишься, то погибнешь, как погибает комнатное растение без полива и присмотра. Ты не маленький мальчик, здоровьем тебя Бог не обидел. И перестань лить слезы — возраст не тот, чтобы рыдать. Я, наверное, скоро умру, поэтому и говорю тебе это. Ведь раньше молчал. Ты постоянно за книгами сидел, в пятом классе за седьмой задачи решал. И я, дурень старый, гордился тобой: вот какой у меня внук. А вот сейчас понял: был бы у тебя отец, все было бы по-другому. И что из тебя выйдет, один только Бог и ведает.

— Да все я понимаю, — сказал Женя. — Но мне интересно учиться. Университет я из-за мамы бросил и в армию действительно хотел уйти. А вот Яков Борисович обещал меня в Красноярский край отвезти на некоторое время, в тайгу. Может, там я пойму, как жить стоит и что мне делать. Вы правы, дедушка, я себя до сих чувствую маленьким и беззащитным мальчиком. Все за меня решают другие. Пора меняться. Но как? Пока не знаю.

— Ты прав, меняться тебе, Женя, надо. Пора и за ум браться.

— А почему вы говорите, что умрете скоро? — осторожно спросил внук.

— Рак у меня. Этот приговор обжалованию не подлежит. Эй, снова влагу пустил. Уж больно нежен ты, внук, тяжело тебе в жизни придется. Вот когда помру, тогда уж, так и быть, поплачь. Но обещай, что в меру.

— Обещаю. — Женя вытер слезы. — Вы так легко говорите, что скоро умрете.

— А знаешь, пока еще сильные боли не наступили, очень надеюсь, что помру до них. А что помру, так ведь все там будем. Пожил вроде неплохо, не хуже других, а в чем-то и лучше. Жена у меня замечательная, мы любовь до сих пор сохранить сумели. Дочь на свет произвели. Вот ей, видно, достается то лихо, которое нас обошло. Внука хорошего нам родила. В радость все это было. Ты вот что, Женька, в университет, если получится, вернись. Запишись в секцию по самообороне или еще куда, где за себя постоять научат. Ну иди, внук, устал я что-то. И помни мои слова и свое обещание. Мать со временем ты простишь. Но для этого сильным стать нужно. Сильному легче простить. Слабый обиды в себе таить будет и при удобном случае напомнит про них. А это уже, Женька, подлостью называется. Иди, — кивнул дед на дверь.

— До свидания, дедушка. — Шмыгнув носом, Женя коснулся губами колючей щеки деда. — Я буду сильным, обещаю. Меня до сих пор вундеркиндом называют, и я всех удивлю. Крутой вундеркинд. — Он улыбнулся. — Неплохо звучит?

— Звучит прекрасно. Но как этого добиться?

— Не знаю, деда, но я обязательно таким стану. Я же никогда никого не обманывал, кроме себя. И сейчас клянусь, дедушка, стану крутым в лучшем смысле этого слова.

— Хорошо, — сказала по телефону Александра Андреевна. — Конечно, я согласна. Вам я доверяю, Яков.

— Поэтому я и взял на себя смелость заняться Евгением, — сказал Яков Борисович. — И уверен, что это пойдет ему во благо. Слишком долго он жил в тепличных условиях. А сейчас показал характер.