Баба Нюра. Мистический фольклор

Группа авторов (2024)

Случалось ли вам слышать пугающие истории о том, что можно увидеть и услышать, оказавшись в какой-нибудь далёкой, богом забытой русской деревеньке? Перед вами сборник мистических деревенских легенд, кропотливо собранных лабораторией, выбравшей себе красноречивое название «Баба Нюра». В течение нескольких лет куратор проекта исследовал один из самых загадочных районов Ленинградской области — Либежгору. Появляющаяся как будто ниоткуда тройка, пугающие другие, о которых мало кому что-то известно, голоса из леса, те, кто живёт в подполье… Это лишь несколько загадочных фактов, о которых информаторы спокойно, как о чём-то обычном рассказывали представителю лаборатории. Леса и болота, потрёпанные старые снимки, по-настоящему страшные истории и, конечно, сам колорит российской глубинки — это то, что собрано в этой книге.

Протокол № 8. Утащили в подпол

Информатор — баба Нюра

— А кто такие эти другие, что в лесу на Либежгоре живут?

— Не знаю, про этих я ничего не знаю. Знаю, что с ними не нужно водиться.

— А как с ними можно водиться?

— Ну, всякое люди делают. Дети особенно часто: старших не слушают, и всякое случается.

— А были случаи, когда дети общались с другими?

— Ну в старину много всякого было. И русалок видели, и всякое рассказывали. Рассказывали, что и с другими водились.

— А как это было? Можете рассказать подробнее?

— Ну, вот играют детишки, на перекрёсток ходят или в лес. Часто бывает, что без спроса уходят, а там всякое случиться может. Или зверь какой утащит. Или и вовсе… эти… другие.

— Были случаи, когда детей утаскивали другие?

— Было, конечно. Раньше времена тяжёлые были. Многие помирали, не доживали. Кто от голодухи, а кто от золотухи. Кого зверь порвёт, а бывало, что и эти к себе забирали.

— Они забирали детей, которые на Либежгоре заблудились?

— Да не только на Либежгоре. Они и дома могли у некоторых водиться. Вот я потому всегда и двери на засов ночью запираю, и окна закрываю. А раньше ведь и ставни ставили на окна, и тоже затворяли их, а то мало ли что.

— Значит, эти другие из леса могли жить и у кого-то в доме?

— Ну могли подселиться, да. Рассказывали про такое. В бане особенно. Баня-то — место некрещёное. Там всякое водится. Вот и другие, если у кого, говорят, водились, то всегда на сенях или в бане селились. А помню, рассказывали, как мальчишку одного в подпол утащили. Не помню, у кого это было, но здесь, в нашей деревне, это случилось. Точно.

— В подпол?

— Ну да. Так рассказывали. Это в старину было, при мне такого уже не случалось.

— А что именно рассказывали об этом случае? У кого это было?

— Вот не вспомнить никак. Наверное, это у Ильяшенко в доме было. Да, наверное, у них. У них вечно там в доме что-то всё шурудило.

— Что именно?

— Ну, рассказывали, что дом у них нехороший был. Этот дом я видела, когда маленькая была. Он одно время пустовал, а потом его продали. Там раньше всегда то на сенях всё слышалось и чудилось, то в баньке.

— А что именно чудилось?

— Говорили, что дверьми там кто-то хлопает. Слышно, как по избе бегают. А в доме никого. И про саму бабку Ильяшенко так же говорили. Думали сначала, что у ней эти… черти есть. А потом сказали, что это с леса у ней подселились. У неё, вроде как, ребятёнка и утащили, мальчика. Вот не знаю, внук это был или сын её.

— А почему в подпол?

— Ну так вот случилось, уж не знаю. Их там несколько было, детей. Они игрались, наверное. К детям часто такое пристаёт. Раньше все стерегли своих, чтобы не утащили. А тут вот они сами в доме завелись. И, видимо, детки играли или что-то там делали. А одного они и утащили. Прямо на глазах у своих в подпол упёрли. Так я слышала. Потом подпол-то открыли, а там никого: только дыра в земле. Стали проверять, по-моему, а туда не залезть. Нора-то маленькая, а дальше всё обсыпано землёй было. Вот так. И не нашли больше его, утащили.

— А кто они такие, эти другие?

— А кто его знает? Как нечистые, но, вроде, нет. Знаю, что с леса они. Так говорили раньше.

— Они и черти — это разные персонажи?

— Разные, разные, конечно. Черти все от нечистого. А про этих я не знаю ничего. Это с леса, вот знаю только это, так рассказывали.

— Но они могут человеку навредить?

— Могут, конечно, могут. Ещё как могут. Могут к себе украсть — и всё! Оттуда не можешь ты уже никак вернуться. Только если к бабке какой, что может отговорить. Были раньше такие. Они знали, как такое сделать. А сейчас уже никто не помнит.

— Может, кто-то остался? Кто-нибудь из ныне живущих в деревне может вернуть человека от других?

— Ой, что ты! Ничего не могут, ничего не знают. Раньше то бабки сильные были, могли и в могилу свести, и любовь отвести. Всякое могли. А эти… эти ничего не могут. Только мелят почём зря.

— А почему они живут на Либежгоре?

— Кто?

— Ну, эти… которые с леса, другие.

— А кто их знает? Да ведь не только там. Много где водились. На Либежгоре там просто место такое, дурное. Можно и заплутать. Там чёрт водит. Может и что дурное случиться. Это место такое, там аккуратно нужно ходить. Я и по молодости туда редко ходила, а сейчас и в лес совсем не хожу. Ноги не ходят уже, тяжело.