Тени на зеркале, или Гордые уроды

Артур Атакулов

Мир рухнул для Айны. Когда она была на работе, оставив своих детей, годовалых двойняшек, на попечение соседки-старухи, их похитили. Она поедет в город в поисках сыщиков, которые могли бы разыскать ее малышей. Книга содержит нецензурную брань.

АЙНА — ЭТО ЗЕРКАЛО

— Айна Гебози… Имя у вас какое интересное, что оно означает? — сказала женщина средних лет, разглядывая паспорт Айны.

— Кажется, зеркало, — с трудом ответила та, вся в мыслях о доме. Как там тетя Майя справляется с детьми? Как назло, на днях у Лизки начали прорезываться зубки, она стала капризничать. Вчера даже немного температура поднялась.

— Зеркало? Как красиво, — она положила паспорт на стол и пододвинула его в сторону Айны. У нее душа ушла в пятки: боже, неужели и здесь ей откажут? Это же последний адрес, больше нет никаких вакансий.

— Видите ли, Айна, — сказала дама, делая ударение на последний слог имени. — Видите ли, Айна, я думаю, эта работа вам не подойдет. Она очень малооплачиваемая.

— Я согласна, — поспешно сказала Айна.

— По правде говоря, мы рассчитывали на нее брать кого-нибудь посильнее. Кроме уборки иногда придется передвигать, разгружать довольно тяжелые вещи на складе. Вот и рассчитывали взять мигранта, желательно мужчину.

— Я справлюсь, я сильная, — осталось всего две тысячи рублей, это ее последний шанс.

— Девушка, вы же такая молодая! Найдите что-нибудь более подходящее, ну это совсем тяжелая работа за три копейки, поймите!

Она никогда не умела просить, с самого детства. Если по праздникам всем детям раздавали конфеты, по какой-то причине ее не замечали, она не лезла на глаза. Шла в хлев или к курятнику, там всегда было чем заняться.

Коровы, эти самые добрые существа на всем белом свете, сверкая влажными, грустными, всепонимающими, бесконечно добрыми глазами, тянулись к ней за лаской. Им было все равно, какое бедное у нее платье, что ей не дают карманных денег, чтобы на большой перемене купить беляш или пирожное в школьном буфете.

Она гладила их. Гладила, прижималась головой и говорила им нежные, как пух, теплые, как весенний ветер, ласковые слова. Она знала эти слова. Она их собирала, как крупинки золота, накапливала в глубине души. И было совсем неважно, что никто никогда не скажет их ей, — они согревали ей душу. Важно было знать их. Знать, что они есть на свете, они существуют.

— Постойте! — женщина окликнула уже взявшуюся было за дверную ручку Айну. — Я, наверно, буду гореть в аду, если сейчас не дам вам эту работу.

— Спасибо, — выдавила Айна из себя, опустив глаза.

— Ну, поработайте так, пока не найдете более подходящую работу, — она почувствовала, в какой крайней нужде находится эта хрупкая, но гордая, словно застегнутая на все пуговицы, молодая женщина. — Давайте ваши документы. Айна́.

***

Осталось только вымыть третий этаж, перебрать, вытрясти и сложить гору мешков в складском ангаре. После можно будет переодеться и идти домой.

Айна еще раз потрогала нагрудный карман, сегодня ей выдали первую зарплату. Нужно будет по дороге домой накупить продуктов, и еще останется немного. Она твердо решила купить что-нибудь в подарок для тети Майи. Вот уже две недели она по полдня сидит с ее малышами. Деньгами ее отблагодарить, так ведь обидится еще. В торговом центре, что ей по пути, недавно она присмотрела красивый платок, на удивление совсем не дорогой, вот его и купит для нее.

— Аня, у разгрузочной разорвался мешок с гранулами! Беги, тебя зовут, надо убрать скоренько, — сказал ей один из сотрудников. Они так переиначили здесь ее имя.

— Иду, — она отложила швабру и передвинула ведро с водой к стене, потом домоет. Она успеет. Она теперь все сможет, все сделает.

***

— Ах, ты мой славненький! Ты мое кудрявое солнышко! — Айна прижимала к груди и неистово целовала по светло-русым барашкам о чем-то лопочущего сына. Под лучами заглянувшего в комнату утреннего солнца локоны малыша светились, как золотой шлем древнего воина.

Айна теперь полностью растворилась в этих двух существах. Наконец она может вволю отдать всю свою накопленную нежность. Теперь есть кому.

Егорка с Лизкой были совсем не похожи, даром что двойняшки. Ну кто поверит, что эти двое девять месяцев делили одну утробу? Егор — улыбчивый, кареглазый, светло-русый. Очень ласковый, очень добрый, ну прямо как котенок! Дай ему волю, так он целыми днями не слезет с колен, обнимая ее крошечными ручонками.

А Лизка, она другая. У нее зеленые глаза, а волосы такие же, как у мамы, каштановые, с легким золотистым отливом. Только непослушные, каждая прядь живет своей жизнью, торчит в разные стороны. Оттого эта егоза по утрам до смешного похожа на ежонка! И она уже проявляет характер. Если она подходит к маме, то только для того, чтобы спихнуть брата. А все остальное время она занимается какими-то особо важными своими делами. А брат не обижается, таким уж он родился.

И вот теперь Егорка пошел! Вдруг встал и пошел, как игрушечный заводной солдатик. Конечно, он пока не делает больше трех шагов, тут же плюхается на попку. Но отныне за ним нужен глаз да глаз, чтобы он, падая, не расшиб себе лобик.

Конец ознакомительного фрагмента.