Кровавый след. Реальная история

Артем Михальчик

Рассказ основан на реальных событиях, произошедших в семидесятых годах прошлого столетия в небольшой сибирской деревне.В этой истории рассказывается об абсолютно нетипичном поведении собаки, что доказывает их необыкновенный интеллект. В рассказе описан крайне противоречивый случай во взаимоотношениях человека и собаки. Поверить в такое очень сложно, но что случилось, то случилось.

Антуан де Сент-Экзюпери.

Корректор Софья Неизвестная

© Артем Михальчик, 2020

ISBN 978-5-0051-1196-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

От автора.

Случилась эта невероятная история в далёкой сибирской деревушке, которая и сейчас стоит, притулившись одним боком к густому лесу, плавно переходящему в глухую тайгу.

И жители деревни, наверное, могут и сейчас рассказать вам этот грустный и трагичный случай во всех деталях, добавляя от себя страшные подробности произошедшего.

Кто-то, жалея погибших, а кто, — и осуждая.

Людская молва неоднозначно относится к произошедшему, но мы не будем никого судить, а послушаем эту историю и сделаем каждый свой выбор, как к этому относиться!

История абсолютно реальная, хотя и выглядит невероятно. Такое в жизни, наверное, бывает не часто, по крайней мере я больше ничего подобного никогда на слышал.

Да и предположить, что такое вообще возможно, никак не мог. Однако, такое всё же случилось.

Глава 1. Праздничное настроение

На заснеженных просторах огромной Сибири, в забытой Богом Семёновке, что словно вросла одним боком в тайгу, народ дружно готовился встречать Новый год.

На заваленных снегом крышах летних кухонь многих дворов в деревне можно было заметить дымок из печных труб, — то мужики варили самогон.

И капитан милиции Сергей Степаныч Сапрыкин, немолодой уже деревенский участковый, которого все любили и уважали, качал головой и усмехался в седые усы, проходя мимо такого двора.

На Степаныча даже деревенские собаки не гавкали, а при появлении его в своей ограде, припадали на передние лапы и повизгивая, энергично махали хвостами, выказывая свою искреннюю радость и покорность.

Чувствовалась в Степаныче какая-то внутренняя сила и уверенность во всей этой жизни. Говорил он всегда негромко и не спеша, на народ тут же замолкал, будучи даже в крепком подпитии. Не боялись участкового в деревне, — уважали.

Да и было за что. Этот невысокий коренастый мужик в одиночку мог разнять нескольких здоровенных пьяных деревенских драчунов, которые, как говорится, попутали берега, и хватались за колы, а однажды, и за топоры.

Случалось такое, правда, очень редко, но народ запомнил действия Степаныча хорошо, и при появлении участкового едва не состоявшаяся драка как-то плавно переходила в дружеское примирение.

Поговаривали, что раньше он был каким-то «военспецом» и где-то воевал, не то в Эфиопии, не то в Анголе. Но у самого Степаныча допытываться было бесполезно, тот молча улыбался, и уходил от ответа.

Ну да ладно, что это мы всё об участковом, не он главный герой истории, хотя и её непосредственный участник, и свидетель, выражаясь юридическим языком самого же Степаныча.

— С Наступающим, Сергей Степаныч! — услышал участковый, проходя возле большого красивого дома семьи Николаевых, Сергея и Татьяны.

— И вас тоже! — обернувшись на крик и остановившись, ответил участковый.

На крыльце дома, в черной телогрейке и в тапочках на босу ногу, стояла Татьяна с пустым тазиком в руке и приветливо улыбалась Степанычу.

— Твой-то приехал, нет, Татьяна?! — улыбаясь в ответ, негромко крикнул он хозяйке во двор. Та лишь развела рукам и покачала головой. Её муж Сергей ещё позавчера уехал в город по каким-то своим неотложным делам и должен был приехать сегодня.

Ведь завтра наступал Новый год, и встречать его в кругу семьи было делом обязательным.

— Приедет скоро, куда денется! — озорно глядя на Степаныча, прокричала она в ответ.

На крик Степаныча из-за угла большой углярки важно выглянул Мухтар, здоровенный хозяйский пёс и, увидев участкового, негромко гавкнул и, приветливо махая хвостом, подбежал к закрытой калитке.

Тут он остановился и, продолжая выказывать свою радость, с трудом просунул морду сквозь штакетник.

Степаныч, тут же сняв тёплую меховую рукавицу, через ограду принялся гладить этого умного красивого кобеля, которого он отдал совсем крохотным комочком своему другу и его теперешнему хозяину Сергею.

Мухтар будто помнил своего спасителя и всегда при первой возможности ластился к нему, хотя к остальным деревенским относился строго и с подозрением.

— Хошь, не хошь, а хлеб свой нужно отрабатывать, — хвалил своего пса хозяин, сидя со Степанычем у себя под яблоней и разговаривая за жизнь, под чарку беленькой.

Мухтар был, наверное, помесью немецкой овчарки и лайки, точно трудно было определить, кем на самом деле был этот громадный и необычайно сильный пёс.

— А, может, ещё помнят собачьи мозги, как ты его от смерти спас, — наливая Степанычу рюмку, говорил Сергей своему тёзке.

Участковый, как-то будучи в городе по своим милицейским делам, буквально вырвал крохотного, грязного до невозможности щенка из-под колёс самосвала.

— Смесь бульдога с носорогом, — иногда в шутку, гордо называл его породу хозяин. Да оно и вправду было непонятно, каких кровей в этом красавце намешано, но силы и стати ему было не занимать.

Чем двое «мелких» Николаевых, Мишка и Сашка, непременно пользовалась, запрягая того в санки, и катаясь на нём по деревне.

Умный и осторожный в общении с жителями, Мухтар позволял детворе творить с собой всё, что тем вздумается, терпя все их причуды.

Сергей никогда не держал этого умного, сильного пса на цепи и часто отпускал его за калитку, зная, что тот не причинит никому вреда.

Мухтар не любил лишь пьяных, и когда кто-нибудь начинал противно чмокать пьяными губами и пискляво приговаривать: — Мухтарчик, ну иди сюда, красавчик!, — тот, брезгливо чихая от запаха алкоголя, тут же отбегал на безопасное расстояние и, скаля клыки, угрожающе рычал, предупреждая, что пьяниц он не выносит, и лучше его оставить в покое.

— Обещался сегодня приехать, чай, успеет на Новый год-то! Ещё и ёлки нет, детвора вон с ума сходит! Меня в лес тянут, за ёлкой! Представляешь, малахольные!

Наталья, кивая в сени, поставила тазик на перила и принялась веником сметать снег с крыльца.

— Мамань! Чё, папаня приехал?! — высунулась из открывшейся двери любопытная, симпатичная мордашка младшего её сына Мишани.

— Я те щас дам папаню! Ты опять босиком?! — весело замахнулась на него веником Татьяна.

— Брысь домой, тошнотик! Приедет щас ваш родитель, не дождутся никак, нервомотатели!

— Сергей Степаныч, ты слыхал, чего они у меня позавчерась отчудили?! — снова озорно и весело прокричала она от крыльца.

— Ты зайди Сергей, если не торопишься, я тебе щас расскажу! — видя удивлённый взгляд участкового, замахала ему веником Татьяна.

— И что такого они там у тебя отчебучили?! — нашаривая щеколду на калитке, заинтересованно воскликнул Степаныч.

— А ты иди сюда, щас узнаешь, что эти чертенята натворили! — звала участкового Татьяна, с таинственным видом поджидая того у крыльца.

— Ты сама-то чего босиком? — подходя к крыльцу в сопровождение радостно махающего хвостом Мухтара, спросил Сергей.

— Дак, я привыкшая, да и тепло сегодня! Ты глянь, красотища-то какая!

Заинтересованный Степаныч подошёл к крыльцу, встал у ступенек и, глядя на Татьяну, приготовился её выслушать.

Но та словно и забыла, зачем позвала участкового, стояла и, задумавшись, смотрела вдаль, на снежную кутерьму, подсвеченную багряным солнечным диском, и не торопилась ничего рассказывать.

— Живём, копошимся, а вокруг такая красотища! А, Сергей Степаныч?! — задумчиво растягивая слова, обратилась она, повернувшись к участковому.

— Так это, Татьяна, я не понял? Что случилось-то?! — стоя возле крыльца, и недоуменно глядя на хозяйку, спросил Степаныч.

— А?! Так смотри, Серёжа! — спохватившись, и вспомнив случившееся, принялась ему рассказывать Татьяна.

Она была немного младше участкового, но знакомы они были уже давно, так что особых церемоний и официальностей не признавали и общались по-простому.

— Я тут давеча, дура неумная, нашла в летней кухне, за печкой, ихнюю «поджигу», или как там они его называют! — спустившись с крыльца, и гладя Мухтара по голове, продолжила она.

— Ну, и что ты думаешь! Я, дурная, взяла её и дома в печку сунула, не подумав. Ну, думаю, сгорит, так и выкину вместе с золой!

Сергей Степаныч заинтересованно смотрел на соседку, шаря в карманах расстёгнутого полушубка, в поисках папиросы.

— Хорошо, успела отойти от печки, да ещё дверцу не плотно прикрыла! — весело тараторила хозяйка.

— Она, эта ихняя «бандура», там как шандарахнет, у меня ажно кастрюли с печки чуть не спрыгнули, представляешь?! — было непонятно, то ли она смеётся над своей «недотёпостью», то ли радуется такому удачному исходу этого нешуточного происшествия, но глаза её озорно светились.

Степаныч, закурив пахучую «Беломорину», теперь смотрел на рассказчицу и тоже улыбался.

— Ну, ты, Тань, даёшь! Кто же «самопал» в печку суёт?! Так ещё и заряженный? Не поранился, хоть, никто?

— Да нет, у меня только сердце чуть не выскочило, а так все живы, почти! — весело подмигнув участковому, кивнула она в сторону веранды и негромко добавила: — Старшого выдрала как надо! И малой схлопотал за то, что покрывал их! С малолетства к оружию сорванцы ручонки тянут! Охотнички сопливые!

Оружие в их деревне имели почти все мужики, кто официально зарегистрированное, кто нет, но ружья были у всех.

Близость деревни к тайге располагала к этому.

Иногда зимними вечерами, и по ночам, волки давали о себе знать, напоминая о своём близком соседстве.

Их ужасный, тоскливый вой неприятным холодком отзывался в душе и заставлял чувствовать себя неуютно всех жителей деревни.

И хотя волчий вой был для них привычным с детства, что-то в подсознании заставляло беспокоиться о домашних и проверять скотину у себя во дворах.

— Это Федька Катеринин, шельмец такой, их научивает! — продолжала возмущаться Татьяна, показывая на соседский дом Катерины Сидельниковой, у которой и был сын Фёдор.

— Ты бы, Сергей Степаныч, поговорил с ним, а то пацан и так родителей не слухал, а как Иван пропал, так и вовсе распоясался.

Отец Федьки пропал в тайге года полтора назад, при невыясненных обстоятельствах. Недельные поиски не увенчались успехом, и, вместо потерявшегося охотника, нашли двух беглых, заблудившихся, и уже совсем обессиливших, зеков.

Почти на себе вытащили тех полуживых бедолаг из тайги и сдали беглецов властям. За что Степаныча даже вызывали в район, и благодарность объявляли.

— Да, жалко Ивана, хороший мужик был, — сразу вспомнив пропажу односельчанина, с сожалением произнёс участковый.

— Зайду завтра, поговорю с ним. Пацан-то уже взрослый, надо его в город, в училище или техникум пристраивать, а то пропадёт.

За их разговором неторопливо текло тягучее зимнее время, и даже солнышко, словно любуясь землёй, которую оно освещало, зависло в снежном мареве чудной сибирской зимы.

Вдруг Мухтар насторожил уши и бросился к ограде. Подбежав, ухватился зубами за неширокий кожаный ремешок, вероятно, для него хозяином и приделанный и, помогая себе лапой, открыл не запертую Степанычем калитку, и выскочил на улицу.

— Ну вот, и папаня наш приехал! — довольно произнесла Татьяна и тоже поспешила в дом.

Степаныч недоуменно смотрел вслед разбежавшимся и не мог понять, как это они узнали, что приехал Сергей. Ведь он сам никого не видел и ничего не слышал.

Немного постояв, участковый, удивлённо усмехнувшись смекалке хозяина и интеллекту животного, пошёл вслед за сбежавшим на улицу Мухтаром.

А вдалеке уже слышался громкий лай, и, только выйдя за ограду, Степаныч увидел на другом конце деревни Гнедого, запряжённого в сани, который не спеша трусил по дороге, в сопровождение радостно прыгающего рядом и восторженно лающего Мухтара.

— Он хозяина за пять вёрст чует! — послышался сзади довольный, с нотками гордости за такого умного пса, голос хозяйки.

— Я сначала тоже удивлялась, щас привыкла, — открывая настежь одну половину ворот, продолжала, уже переобувшаяся в валенки, Татьяна.

— Да, Мухтар — умница, как он это делает, знать бы! — восторженно подтвердил похвалу хозяйки Степаныч, помогая той открывать массивные ворота.

И открыв обе половины, они так и остались стоять возле них, дожидаясь приближающегося Сергея.

— Здорово, милиция! — спрыгивая с саней на ходу, весело крикнул приехавший и, крепко пожимая другу руку, прикрикнул: — Гнедок, домой!

Красавец конь, тряхнув припорошённой снегом заиндевевшей гривой, согласно фыркнул, выпустив облако пара, и, послушно въехав в открытые ворота, остановился только у своего привычного места во дворе.

— Ну ты воспитал себе помощников, я смотрю, они у тебя, как цирковые, всё могут! — смеясь, удивлялся участковый послушности Гнедого и сообразительности Мухтара.

— Ну так! Дурней, однако, не держим! Мы и сами с усами! — широко улыбаясь, откликнулся Сергей.

— Дай папироску, тёзка! Свои-то все пороздал, они там в городе вообще, что-ли, курить не покупают!

С удовольствием приняв из рук Степаныча папиросу, прикурил и крикнул отошедшей вглубь двора жене.

— Мать! Ты там от бандитов подарки-то из саней в летнюю кухню спрячь, а то до праздника всё распотрошат!

Но было уже поздно. Из кухонного окна, разрисованного морозом, уже торчали две шкодные рожицы сыновей, которые ладошками пытались отогреть стекло, чтобы лучше видеть происходящее во дворе…