Пингвины средней полосы

Арина Машкина, 2023

Тринадцать рассказов про житейские сложности пингвинов, драконов и прочих обитателей средней полосы тридевятого царства.

Просто пингвин

«Здравствуй, дед Мороз.

Пишет тебе мальчик Захар сорока лет. Раньше я был хорошим мальчиком, а теперь, наверное, не очень. Я всегда просил у тебя разные подарки — и дорогие, и попроще, и всегда что-то получал. И ты всегда, всегда дарил мне НЕ ТО! Так что среди всех моих жизненных разочарований ты — самое главное.

Без уважения,

Захар».

****

Пингвин поискал глазами кнопку звонка, но её не было. Тогда он отломил сосульку, наросшую на ручке, и долбил, пока дверь не распахнулась.

Стоящий на пороге снеговик процедил сквозь угольки:

— Ага, новенький. Шеф про тебя говорил. Не вовремя ты. Меня Сеней звать, а тебя?

Не дожидаясь ответа, Сеня ткнул в него кривой веткой.

— Чего встал, примёрз, что ли? Проходи, сейчас я тебе всё расскажу.

Пока они шли, снеговик действительно успел рассказать многое.

— Обычно всё катится, как по лыжне. Контора получает письма: «Дорогой дедушка Мороз, я был хорошим мальчиком, подари мне, пожалуйста, железную дорогу» или «Дет мароз, я хачу лего звизда смерти». Шеф письма читает и подарки генерирует… Ты в курсе, что такое «генерирует»? — покосился он на пингвина.

Пингвин кивнул.

— Я на сухогрузе ходил, помощником электромеханика. Ты в курсе, что такое сухогруз?

— На кой снегопад мне такое знать? — захохотал снеговик.

Он бодро, не оглядываясь, шлёпал вперёд.

— С подарками ясно, — сменил тему пингвин, — а как с желаниями? Если в письме, к примеру, написано «хочу мира во всём мире»?

— А никак, — пожал ветками снеговик. — Ты представляешь, сколько подарков надо, чтобы обеспечить этот самый «мир во всём мире»? Не? Вот и я тоже не представляю. Но точно больше, чем зимой снега бывает. Мы, даже если с конкурентами объединимся — ну, с йеллопукками всякими, бефанами и сантами клаусами, всё равно столько не осилим.

— «Мы» — это кто?

— «Мы» — это я и снегурка, помощники деда Мороза. Письма вскрываем и шефу подносим, подарки выносим и упаковываем, ну и самое снежное — «ёлки» проводим. Я тут давно, а напарницы постоянно меняются. Редко кто больше одного сезона держится! Я ведро почесать не успеваю, а они уже замуж выскочили и в декрет ускакали. Впрочем, не беда: у шефа внучек столько, что на сто лет вперёд хватит. Представляешь, какая у него личная жизнь была?

Пингвин покачал головой.

— Вот и я не представляю, — признался снеговик, — Не жизнь, а прям ледниковый период. Только похоже, что Саня — теперешняя снегурка — не из таких. Сейчас сам увидишь.

Сеня толкнул прикрытую дверь и провозгласил:

— Добро пожаловать в контору деда Мороза! — И добавил уже не так торжественно: — Не пойму, на кой снегопад тебя взяли. Мы и сами отлично справлялись.

Медленно поворачиваясь, пингвин осматривал просторный зал с высокими окнами.

В центре стоял огромный стол, покрытый грудами писем как ледяное поле торосами. Под ним валялось пять маленьких коробочек, завёрнутых в подарочную бумагу.

Одно из окон распахнулось, и в комнату влетел альбатрос. Он разжал когти, выронив несколько новых писем, и снеговик проводил его ледяным взглядом. На полу, прижимаясь ухом к заиндевевшей двери с табличкой «Дед Мороз», сидела снегурка.

— Новенький? Я Саня, — кивнула она пингвину.

Снегурка выдёргивала из пачки бумажные салфетки и рвала их на кусочки, а кусочки складывала в кучу. Судя по высоте сугроба, пачка была на исходе.

В конторе царила тишина. Не слышалось ни «Ёлочки», ни «Джингл беллз», только Саня изредка шмыгала носом, а из кабинета деда Мороза доносились звуки, которые можно было принять за шелест шоколадной фольги, чирканье спичек и позвякивание бутылки о стакан.

Пингвин вопросительно посмотрел на снеговика.

— Понимаешь, — Сеня запнулся. — Как ты сказал, тебя зовут?

— Мог бы и сам сообразить, — вмешалась Саня. — Скорее всего, Петя.

— Давайте обойдёмся без этого, — попросил пингвин.

— Без чего? — спросила Саня.

— Без дурацких имён. Мне не нравится, что меня всё время пытаются как-то назвать. Кем я уже только не был — и Петей, и Васей, и Павлом Первым!.. Какая разница, на что откликаться, возразите вы, но я чувствую, как за этими нелепыми сочетаниями звуков теряю свою идентичность!

Пингвин услышал слово «идентичность» по радио, когда ходил помощником радиста на ледоколе, и ему показалось, что именно «идентичность» лучше всего подходит для описания его проблемы.

Саня дёрнула плечом.

— Запросто, — согласился снеговик.

Обрадованный таким взаимопониманием, пингвин ещё раз осмотрел контору.

— Ты говорил, что обычно всё катится как по лыжне. Это и есть ваша «лыжня»?

— Ещё я говорил, что ты не вовремя, — напомнил Сеня.

Саня выдернула из пачки сразу несколько салфеток. Пингвин спросил:

— «Не вовремя» — это когда письма не читаются и подарки не генерируются? — Он кивнул на дверь с табличкой «Дед Мороз». — Что там происходит?

— Кризис, — холодно проронила снегурка.

— Энергетический? Творческий? Финансовый? Или среднего возраста? — со знанием дела уточнил пингвин.

Снеговик почесал ведро.

— А бывают кризисы снежного возраста?

Про кризисы снежного возраста пингвин не слышал даже в бытность свою помощником радиста на ледоколе.

— Профессиональный кризис, — Саня отбросила в сторону пустую упаковку от салфеток. — «Выгорание», если тебе так будет понятнее.

— Когда я ходил помощником буфетчицы на круизном лайнере, — задумался вслух пингвин, — у неё было что-то в этом роде. С ней даже капитан без шоколадки не разговаривал.

— Ты ничего не путаешь? У неё было именно выгорание? Или просто рыбные котлеты подгорели? — хмыкнула снегурка.

— У неё никогда, никогда не подгорали рыбные котлеты! — горячо возразил пингвин.

Снеговик было оживился, но Саня буркнула:

— Остынь. У нас в служебной инструкции написано: никакого шоколада.

— Почему? — удивился пингвин.

— Аллергия.

Пингвин закивал.

— Понимаю… Я когда-то ходил помощником моториста на банановозе… Первый раз в жизни увидел тропические фрукты — и не смог взять себя в ласты… Как вы раньше справлялись в таких случаях?

— Я здесь недавно, — дёрнула плечом Саня.

Пингвин перевёл взгляд на снеговика, но тот развёл ветки в стороны.

— Я давно, только ничего не помню…

— Амнезия? — восхитился пингвин.

— От амнезии слышу! — обиделся снеговик. — Я прошлым летом на улицу без ведра вышел. Только и успел подумать, что полная оттепель пришла… Но шеф мне другую голову скатал, так что я теперь как первый снег!

— Чистый лист, — хмуро подтвердила Саня.

— Значит, случай можно считать беспрецедентным, — подытожил пингвин.

Ему всё больше и больше нравился этот разговор. Слово «беспрецедентный» он услышал от полярников давным-давно, ещё когда ходил не на судах, а пешком под стол, но до сих пор не было повода его повторить.

— Тогда табак, — предложил пингвин. — Когда я ходил помощником боцмана на танкере, ему как раз запретили курить. Он работать не мог, пока сигаретку у меня не стрельнёт. А я не курю, вот вам и профессиональный кризис.

— Никакого табака, — отрезала Саня.

— Аллергия? — вздохнул пингвин.

— Хуже: аддикция.

Слово «аддикция» пингвин уважал, но выговорить не мог.

— А как насчёт алкоголя? Когда я ходил помощником штурмана на линкоре…

— Даже не думай! — перебила его снегурка.

— Ади… каци… я? — попытался пингвин.

Снеговик бестактно захохотал, но Саня и глазом не моргнула.

— Нет, не аддикция. Идиосинкразия.

Пингвин тихо ахнул и пошевелил губами, запоминая новое прекрасное слово.

— Ещё идеи есть? — язвительно осведомилась Саня.

Но пингвин не привык так просто отступать.

— Должно же быть что-то такое, что ему и можно, и приятно?!

— Точно! — заорал Сеня. — Письма! Он же письма любит! Чудесные письма! Их можно сколько влезет! Хоть каждый день, как сосульки!

— Да вы что! — ужаснулся пингвин. — Будь у меня кризис, я бы от всех этих хороших мальчиков, которые хотят машинки, совсем ласты склеил!

— Не неси пургу, — отмахнулся снеговик, — письма разные бывают. Про машинки и мир во всём мире — это одно, а чудесные письма — это совсем другое. Они про то, как однажды с кем-нибудь случилось новогоднее чудо, и этот кто-то стал совсем другим.

— Раньше я был яйцом, а потом стал пингвином, но мне кажется, что вы сейчас не об этом…

— Это не новогоднее чудо, — подтвердила его сомнения Саня, — это зоология. А чудо… — Саня слегка побледнела, — это, например, когда какая-нибудь жадная девочка вдруг становится снегуркой, которая раздаёт всем подарки.

Сеня с воодушевлением подхватил:

— Или когда какой-нибудь отмороженный снеговик вдруг… вдруг… вдруг… Нет, не помню, — вздохнул он.

— В принципе, понятно, — сказал пингвин. — И откуда их берут, эти чудесные письма?

— Оттуда, — кивнула Саня на заваленный горами писем стол. — Они изредка попадаются среди остальных писем деду Морозу.

Снова распахнулось одно из окон. Полярная сова уронила на стол целую пачку писем, зацепила бумажную гору крылом и, не обращая внимание на лавину, сошедшую на пол, вылетела.

— Очень, очень редко, — закивал снеговик так, что у него чуть ведро с головы не свалилось. — Простых-то писем — как сугробов зимой в лесу! А чудесных — как подснежников зимой.

— Это потому, что чудеса случаются редко? — уточнил пингвин.

— Ну ты и поскользнулся! Да чудес в мире — как гололёда в марте!

Снегурка пояснила:

— Он хочет сказать, что чудес хватает. Проблема в том, что люди о них не особо рассказывают.

— Примёрзшие они какие-то, — пожал ветками снеговик. — Наверно, думают, что это не имеет значения.

— На самом деле, чудеса — это единственное, что имеет значение! — Саня даже посинела от волнения. — В отличие от постоянной человеческой болтовни про погоду и волатильность курса доллара!

Пингвин зашевелил губами, беззвучно повторяя: «во-ла-тиль-ность».

— Чего бормочешь? — чуть не проткнул его морковкой Сеня. — За работу!

Быстрыми движениями веток снеговик разрывал конверты, зачитывал желания и ронял на пол исписанные листочки.

— Хочу щенка… Хочу яхту… Хочу, хочу, хочу… Ого!

— Нашёл? — спросила Саня.

— «Хочу лето»! Ха!.. А я, между прочим, хочу глобального похолодания, и что теперь?!!

— Не рассыпайся позёмкой по насту, — строго сказала снегурка. — Тебе нельзя хотеть глобального похолодания, это использование служебного положения, отсюда и до коррупции недалеко.

Пингвин оторвался от писем и с обожанием посмотрел на снегурку, шевеля губами.

— Нашёл! — обрадовался Сеня. — Вот, слушайте! «Здравствуй, дедушка Мороз, мы запускали фейерверки и нашли на пустыре коробку с котятами. Мы забрали их домой, и теперь они прыгают на ёлку. Ёлка упала, и все игрушки разбились. Пожалуйста, сделай так, чтобы коты не прыгали. Или чтобы ёлка не падала! А игрушки мы новые купим».

Пингвин всхлипнул.

— Добрые люди, замерзающие котята… Ах, какое письмо! Такое… такое…

— Такое сладкое, — хмыкнула Саня, — прямо как шоколадка, хоть чай пей.

— А кто пойдёт с ним к шефу? — спросил Сеня.

— Тот, кто его нашёл, — ответила Саня. — И тот, кто спрашивает. То есть, ты и ещё раз ты.

Сеня глубоко вздохнул, но спорить не стал и направился к двери с табличкой «Дед Мороз».

— Шеф, у нас неотложное дело!..

Заиндевевшая дверь захлопнулась, и к ней тут же подскочили Саня с пингвином.

–… такое ми-ми-милое письмо, правда ведь, шеф? Коты нам, конечно, не по силам, но у вас безграничная власть над ёлками, вы же можете… Шеф!!! Шеф, не надо!..

Саня отпрыгнула, и пингвин за ней. Дверь распахнулась как от пинка, и вылетевшего из кабинета Сеню догнал небольшой блестящий снаряд. Снаряд взорвался искрящимися осколками, но при этом остался в снеговике серебряной блямбой.

— Что это? — испугался пингвин.

— Это был стакан, — сказала снегурка. — Сеня, не крутись, я подстаканник выну.

Пока из снеговика выковыривали инородное тело, он ругался:

— Как шоколадка, значит?!! Хоть чай пей?!! Сами ищите эти припорошенные письма! С меня хватит!

— Не кипятись, а то растаешь, — сказала Саня.

Снегурка подошла к окну и взяла у северного оленя охапку новых писем. Она методично касалась ледяным пальцем края конверта и отламывала затвердевшую хрупкую кромку. Открывала письмо за письмом, просматривала их наискосок, не комментируя, и аккуратно складывала в стопку на столе.

— Нашла. Слушайте: «Дорогой дед Мороз, я поэт, скорее плохой, чем хороший. В прошлую новогоднюю ночь я решил сжечь свои старые рукописи и написать великую поэму про русский мороз. Камина у меня нет, поэтому пришлось идти в овраг. Я развёл костёр, но не успел написать ни одной новой строчки, как вокруг собрались бездомные со всей округи. И теперь холодными ночами я не пишу стихов, а иду в овраг и кормлю всех, кто придёт на огонёк. К сожалению, в тёплую погоду я сочинять про мороз не умею. Извини, но с поэмой ничего не получится».

— Какое письмо! — высморкался растроганный пингвин. — Какое чудесное письмо, и такое, такое… такое горькое, как дымок последней сигареты!..

— Нет, — перебил его снеговик, — это не письмо! Это поэма! Он всё-таки поэт! Причём, прекрасный поэт!

— И ты тоже поэт, — улыбнулась Саня. — Меня окружают пингвины и поэты.

— А ты нам угли не заговаривай, — захохотал Сеня, — тебе с этой поэмой ещё к шефу топать!

— Без тебя знаю. Шеф!!! Шеф, послушайте, что у меня есть! Вам понравится!..

Заиндевевшая дверь захлопнулась. Пингвин колебался — греть или не греть уши, но не успел он принять решение, как она снова распахнулась. Над пригнувшейся снегуркой пролетел кусок льда и разбился о стену под холодный комментарий: «Это была пепельница».

— Как ты сказал? «Дымок последней сигареты»? Очень тонко подмечено, — сказала Саня, отряхиваясь от рассыпавшегося пепла.

Пингвин задумчиво перебирал конверты, пытаясь по почерку определить содержание. Вот круглый почерк юной отличницы, это наверняка про новую куклу или микроскоп. Вот следы красной губной помады, это, должно быть, про новую шубу или стартап. Вот отпечатки пальцев, испачканных… Чем, интересно? Пингвин принюхался. Похоже на сухое топливо для розжига костра.

«Здравствуй, дед Мороз! Однажды 31-го декабря я пошёл не в баню с пивом, а с друзьями в тайгу. В тот раз вместо нового года мы встретили заплутавших лыжников. И теперь у нас с друзьями традиция — в новогоднюю ночь мы патрулируем лес. Спасли многих, в том числе штук десять дедов Морозов. Если среди них был ты, то мы извиняемся. Всё равно спасали, спасаем и будем спасать».

Пингвин вытер слезу.

— Ах! Какое письмо! Какое чудесное письмо! Крепкое, как…

— Самогон? — подсказал Сеня.

— Как мороз, — выкрутился пингвин. — А почему вы так на меня смотрите? Как будто чего-то ждёте?

— Хватит пургу гнать, иди уже, — снеговик потянул за ручку, открывая перед ним заиндевевшую дверь.

Пингвин поглубже вдохнул и нырнул в студёный кабинет, где слоями плавали резкий запах и едкий дым.

— Здравствуйте, я ваш новый помощник, — начал он, щурясь. — Позвольте обратить ваше внимание на совершенно чудесное письмо… Простите, зачем вы берётесь за этот графин? Саня уверяла, что вам нельзя спиртного по причине и-ди-о…

Пингвин уже выскочил, когда графин просвистел у него над головой. Первый раз в жизни пингвин обрадовался своему росту и, запутавшись в лапах, упал как подстреленный.

— Живой? А чего тогда разлёгся? — склонилась над ним Саня. — Или ты всегда в обморок падаешь, когда у тебя душа в пятки уходит?

— Не надо меня антропоморфировать, — с достоинством отозвался пингвин, поднимаясь. — Всякий имеет право споткнуться.

— С чудесными письмами ничего не вышло, — подытожила снегурка, — давайте думать, что делать дальше.

— Нет, — покачал головой пингвин, — давайте подумаем, с чего всё началось. Он же не просто так закрылся в кабинете со своими аллергией и так далее?

— Всё началось с письма от одного отмороженного, — почесал ведро снеговик.

— Он вдруг разочаровался в жизни, — добавила Саня, — и не придумал ничего лучше, чем обвинить в этом деда Мороза.

— А шеф принял это близко к сердцу, — закончил Сеня.

— И это всё? — обрадовался пингвин. — Я-то думал, у него результат затянувшейся депрессии! А это так, минутный упадок духа. Когда я ходил помощником рулевого на сейнере… Ладно, молчу, молчу. Давайте мне адрес этого отмороженного, я слетаю поговорю с ним.

Возмущённая такой самонадеянностью Саня посинела, а снеговик захохотал:

— Слетаешь?!! А сегодня погода для пингвинов нелётная!

— Да, пингвины не летают, — сдержанно отозвался пингвин, — впрочем, как и снеговики. Но я уверен, что в конторе найдётся подходящий транспорт.

— Сани деда Мороза тебя устроят? — холодно осведомилась снегурка. — Сеня, проводи в гараж этого дезертира! — приказала она, чуть бледнея от обожающего взгляда пингвина.

Прошло несколько часов, но ничего не изменилось. Разве что сани вернулись в гараж без пингвина, на автопилоте. Всё так же распахивались высокие окна, посыльные засыпали контору новой почтой, и так же шелестела фольга, чиркали спички, и позвякивали бутылка со стаканом в кабинете деда Мороза.

— Что это? — удивилась Саня. — Как будто что-то бьётся о стекло.

— Кто-то швырнул снежок в окно, — пожал ветками снеговик.

— И ещё один снежок. И ещё…

Саня приоткрыла створку, и в контору влетел покрытый сосульками голубь. Он уронил один конверт в руки снегурки, второй — на ведро снеговику и нагадил на стол.

— Кыш отсюда, летающая помойка, — заорал снеговик. — Саня, смотри: почерк того отморозка, из-за которого шеф загрустил!

— Давай сюда! — потребовала Саня, забыв про свой улов. — «Дорогой дед Мороз, пожалуйста, извини меня за предыдущее письмо. Причина не в тебе, а во мне. В том, что я, только разворачивая подарки, понимал, что на самом деле хотел чего-то другого. Я просил клоуна, хотя на самом деле хотел, чтобы папа с мамой сводили меня в цирк. Я просил книжку про Робинзона Крузо, хотя на самом деле хотел, чтобы двоечник Петухов оставил меня в покое. Я просил кинокамеру, хотя на самом деле хотел, чтобы конопатая Люська пошла со мной в кино. И Люська уходила с Петуховым на «Неуловимых мстителей», а я оставался дома с клоуном и видеокамерой.

Ещё раз прости. Больше ничего просить не стану, пока не разберусь со своими потребностями и не научусь правильно формулировать свои желания. И ещё прости, что заумно получилось. Сам бы я так не написал, но мне тут немного помогают. Самую малость. Сейчас надену красный тулуп и с мешком подарков поеду на ёлку в детский дом.

П.С. Почему рядом с дед Морозом всегда рисуют снегурочек и снеговиков, а про пингвинов забывают?

С уважением и любовью,

Захар, хороший мальчик, хотя иногда придурок».

Саня распахнула заиндевевшую дверь.

— Шеф! Он извиняется, шеф! Он пишет, что был неправ! Но он всё понял и больше не будет!

К полуночи контору было не узнать: на столе, на полу и на подоконниках возвышались эльбрусы и эвересты коробок, пакетиков и свёртков в подарочной обёртке. Отложив последнее письмо, дед Мороз повернулся к замученным Сане и Сене.

— Кстати, а где этот, как его?.. Пингвин! Я не понял, почему мой третий помощник от работы отлынивает?!

— Лучше скажите, зачем вы его взяли, — дёрнула плечом снегурка.

— Никого я не брал, он сам напросился, точнее, меня за него знакомый радист попросил. Так, мол, и так, отличный пингвин, ни за что бы с ним не расстался, только он весь эфир запикал, что на ледоколе ему делать нечего. Ну, и где же он?

— Растаял как прошлогодний снег, — захохотал Сеня.

— Он письмо прислал, что увольняется, — сказала Саня. — Извините, шеф, что это вы прячете за спиной?

— Это подарок одному моему… хм… новому коллеге, — уклончиво ответил дед Мороз.

— А чего там, шеф? — бестактно спросил Сеня.

Саня хмыкнула.

— Мог бы и сам сообразить. Да любому пингвину понятно, что там шоколадка, сигареты и бутылка водки!

****

«Мои дорогие Саня и Сеня,

Думаю, мне нет смысла возвращаться. Уверен, что в дальнейшем вы прекрасно справитесь без меня, и всё будет как прежде.

С гордостью сообщаю, что нанялся старпомом на парусник, который ходит под голландским флагом. Хотя слово «ходит» для него не самое подходящее — он, скорее, летает. Несмотря на то, что парусники не летают. Как, впрочем, и пингвины.

Похоже, что у капитана профессиональный кризис плюс аллергия, не говоря уже об остальных проблемах. В общем, сейчас я ему нужнее. Кланяйтесь от меня деду Морозу.

С уважением,

Пингвин. Просто пингвин».

2018