Без боли

Арина Дмитриевна Бродская, 2021

Чувства и эмоции – враг народа. Эта болезнь съедает изнутри, и люди придумали действенную вакцину. Процедура болезненна и требует взятия крови. Вакцина обязательна. Она блокирует все неприятные ощущения: от першения до боли, именно поэтому кашель – первый симптом того, что человек болен. Люди не испытывают злость, ревность, обиду, любовь – поэтому в мире царит порядок, где каждому человеку приписан свой срок жизни. Но встречаются люди, на которых лекарство не действует, и они продолжают чувствовать и сеять хаос. Они – ошибки природы, и наша власть ликвидирует их. Все было бы нормально, но я – одна из них. И я собираюсь все исправить. Ради любви. Ради чувств.

Глава 5

Сложно сосредоточиться на мысли, что придется все бросить, чтобы остаться живой. Я знала, что рано или поздно, проблема с переездом возникнет, но не думала, что так рано. В дверь постучались. Мои мышцы напряглись, а дыхание остановилось, словно, если не дышать, человек уйдет. Я посмотрела на часы, что висели над столом. Еще только пять утра. Я всю ночь убирала вещи в коробки в то время, как Мария собирала свои.

Я взлохматила волосы на голове и потерла глаза, как будто я спала. Медленным шагом я подошла к входной двери и посмотрела в глазок. Перед дверью стоял Сэм и маленький мальчик.

— Что вам надо?

Мой голос трясся, и я быстро взяла себя в руки.

— Открой, Ария.

Мария спускалась по лестнице, но увидев меня, остановилась. В ее руках была очередная коробка с вещами.

— Кто это?

— Иди в свою комнату.

Я повернулась к двери и открыла ее. Сэм стоял весь промокший, но мальчик был укрыт дождевиком.

— Что вы тут делаете?

— А ты не понимаешь?

Я покачала головой.

— На меня не работает вакцина, как и на Кевина, — он посмотрел на меня, — как и на тебя. Нам надо держаться вместе.

— Я думала, что вы не скажете о нас, а я — о вас, а теперь что?

— Ария, нам немного холодно.

— Это ваши проблемы, мистер Уилкер.

Я хотела закрыть дверь, но крепкая рука не позволила это сделать.

— Я был знаком с Хлоей.

Его фраза заставила меня остановиться. Моя сестра не могла знать его.

— Откуда?

Мой голос был хриплым, и я побоялась, что это прозвучало, как момент слабости. Я должна быть сильной, даже если все идет не так, как должно быть.

— Если впустите, то я все расскажу.

Я смотрела в глаза молодому человеку передо мной, но я словно не замечала его. Передо мной стояла тень моей сестры. Как они могли познакомиться, будучи в рамках безразличного, но следящего за тобой общества?

— Заходите.

В глазах молодого человека я увидела облегчение, и почему-то внутри меня переполняли положительные эмоции, наверное, потому что я не вижу передо собой каменного лица. Сэм вошел внутрь и поставил маленького Кевина на пол. Он ловко снял с него дождевик и ботинки, а затем принялся за себя. Я молча стояла и наблюдала за ним. Было видно, что он чувствовал себя вполне комфортно.

— Хлоя говорила про тебя.

Я указала на небольшую гостиную. Сэм кивнул головой, взял за руку Кевина и пошел туда, куда я их отправила.

— Она говорила, что если с ней что-то случится, — он посмотрел на меня, — то я могу обратиться к тебе, Ария.

— Моя сестра не стала бы доверять незнакомцу.

— Мы были не такими уж и незнакомцами.

На лице у Сэма появилась улыбка, которая быстро померкла. От воспоминаний о сестре у меня заболел живот. Меня мутило.

— Тебя вчера вакцинировали? — Сэм перевел тему.

— Да.

— Про Марию знают? Где она?

Я уселась поудобнее, чтобы начать допрос. Куча вопросов в моей голове не давали мне даже спокойно дышать.

— Кто ты такой?

— Рад, что ты перешла на «ты». Давно пора.

— Хватит переводить тему.

Сэм встал и подошел к камину. Внутри лежали щепки, чтобы в промозглый день я не тратила времени. Молодой человек достал спички, которые лежали на туалетном столике, и кинул одну зажженную прямо в щепки. Огонь разгорелся за секунды. Сэм взял несколько полешек и закинул внутрь.

— Хлоя любила меня.

— Она про тебя не говорила.

— Но тем не менее, она меня любила. Как и я ее.

В горле пересохло. Моя сестра ничего не скрывала от меня. Она рассказывала мне о таких вещах, о которых обычно не рассказывают. Не думаю, что она опустила бы то, что была влюблена.

— Я не верю тебе. Откуда ты знаешь Хлою?

— Когда мне было семнадцать разработали и обязали вакцину. В очереди к врачу я познакомился с жизнерадостной девушкой, что стояла передо мной со своим молодым человеком. Уилл Дэвис. Он был старше ее на два года, поэтому шел первый.

Я плохо помнила эту историю. Хлоя рассказала мне, что врач — хороший человек и что он не стал ей колоть вакцину от чувств, как и Уиллу. Она была счастлива и училась делать каменное лицо. Мама отвезла меня к этому же врачу. Тогда я увернулась от вакцины, но при поступлении на медицинские курсы в университет, мне все же пришлось сделать ее, потому что я влюбилась и не смогла себя сдержать. Тогда узнала, что я одна из ошибок природы. Как и вся моя семья.

— И что было дальше?

— Мы влюбились друг в друга.

— Абсурд.

Я встала, но моя голова была не согласна с моим действием. Побочные эффекты вакцины дают о себе знать.

— Ты должна мне поверить.

— Хорошо, — я повернулась к Сэму, — а дальше-то что? Вот вы с сыном вламываетесь в мой дом, а дальше что?

— Нам нужна помощь.

Я засмеялась.

— Если бы я мог решить проблему сам, я бы не стал искать тебя.

— Я только и слышу о какой-то проблеме.

— Хлоя, как и я, вступили в ряды тех, кто боролся за то, чтобы вакцину отменили. Нас гораздо больше, чем ты можешь себе представить. Мы помогаем друг другу, создаем планы, общаемся. Каждую неделю выходим на связь и сообщаем то, что нам удалось узнать, но главное сообщество, что находится в другом штате, не ответило. Бывало, что связь прерывали, но они быстро чинили ее.

Сэм подошел ко мне.

— Уже прошло больше месяца, а о них не слышно. Что-то случилось, но мне одному не справиться.

— И что ты мне предлагаешь?

— Поехать с нами.

Я засмеялась.

— Серьезно?

— Это не смешно, Ария.

— Я должна поехать с неизвестным мужчиной и его ребенком в неизвестное место, где отсиживаются те, кто хочет свергнуть то, что так давно строилось? В место, где могут поймать? Я не буду подвергать свою жизнь и жизнь Марии незнакомцу и преступнику.

Я вышла из гостиной и собралась уже вызвать полицию, но тихий голос остановил меня.

— Подожди.

Мария сидела на ступеньках, с красными от смущения щеками. Ее глаза горели неизвестным мне огнем.

— Я думаю, нам стоит поехать вместе с ними.

— Мария, ты с ума сошла?

— Они знают про нас, — сказала племянница, — посадив их на некоторое время в тюрьму, а затем отправив на ликвидацию, можем попасться и мы. Они запросто расскажут о нас властям.

— И ты думаешь, стоит поехать с неизвестными?

— Он знал мою маму.

— Это лишь слова.

Мария помотала головой. Она показала жестом идти за ней, и я медленно поднялась с ней на второй этаж. В комнате Марии стояло много коробок, но она разрезала скотч на одной из и достала небольшую шкатулку, замотанную в шарф.

— Это мамина.

Она аккуратно ее открыла и достала небольшую фотокарточку. Ее пальцы дрожали, но она передала ее мне.

— Не может быть, — слова сами вырвались.

На фотографии стояла Хлоя. Она улыбалась, но со слезами на глазах. Рядом с ней стоял Сэм, слегла обнимая ее на камеру. Но странным было не это. Сзади фотография была подписана неровным почерком сестры.

Сегодня мы виделись в последний раз. Сэм об этом не знал, но знала я. Нам не скрыться от них. Нам не скрыться от него. Беременность только все усложнила.

Я снова посмотрела на фотографию и заметила то, как ее рука лежит на животе, словно она старалась уберечь дитя уже тогда.

Но если у нее был роман с Сэмом, то возможно ли такое, что отец Марии еще жив?