Пробуждение Нимфы

Арелия Наватич, 2022

Обычная история о девушке выпускнице. Или не совсем обычная? Тесная связь главной героини с природой, не может больше оставаться в тени и круговорот событий захватывает в себя все больше героев. Любовь и ненависть мешаются между собой рождая что-то новое. Как научиться контролировать свои эмоции и силы? И как быть, если по случайности тебя ждет предназначение? Чего ждать от уникальной школьницы и ее друзей? Содержит нецензурную брань.

Глава № 3.

— Куколка? — Тетя постучала в дверь.

— Да, заходи. — Она вошла ко мне в комнату и улыбнулась мне.

— Ты еще не спишь? — Она присела рядом со мной.

— Нет, лежу думаю.

— Ох, о чем? Если не секрет. Надеюсь не об этих игреках и косинусах? — Я засмеялась.

— Нет, косинус это уже геометрия.

— Да черт бы их. — Махнула она рукой.

— О чем вы говорили с папой? У вас появились секреты от меня, взрослые люди. — Проговорила я с подозрением.

— Ох, милая. С чего-то твой папа взял, что это у тебя есть секреты от нас.

— Что? — Я очень удивилась. Села в кровати. — Какие у меня могут быть секреты?

— Вот и я о том, мы же с тобой всегда открыты друг другу. И всегда всем делимся. — Она погладила меня по волосам. — Знаешь, когда я приехала сюда. Ты была такой малюткой, такой зайкой-очаровашкой.

— А щас я стала злобным кроликом. — Мы засмеялись.

— Нет, ты конечно вредничаешь порой, но это пустяки. Твои прямые, густые, золотистые волосы, глаза цвета океана, маленький, курносый носик, щечки, покрытые еле видным румянцем, кругленькое личико. Просто ангел. А теперь, ты такая взрослая. — Она подняла мои руки и развела вместе со своими. — Девушка, с шикарнейшей фигурой, и я уверенна, что по тебе сохнут сотни парней.

— Ох, тетя… — Пробубнила я и мы улыбнулись друг другу.

— Ты за эти десять лет стала мне словно дочуркой, и я так сильно тебя люблю, оглянуться не успела, как ты выросла. Я хочу, чтоб ты всегда помнила, что мне можно рассказать все тайны и тревоги.

— Я это и так знаю и, всегда рассказываю тебе все. От тебя разве можно что-то скрыть? М? — Я выгнула бровь и сощурила глаза.

— Это точно. — Она улыбнулась. Боже, после таких речей так и рвется душа рассказать ей кто я. Хотя я и сама еще не пойму.

— Так и все же? Почему папа думает, что я что-то скрываю?

— Не знаю, милая. Может потому что, в интернете нигде не написано о том, что у нас в лесу рубили деревья? — У меня перехватило дыхание.

— Ну, а откуда же я по-вашему узнала об этом?

— Не знаю, мне самой интересно, он при мне проверял все страницы, даже соц. сети.

— Может новости уже удалили, у них такое бывает, если новость не востребована, они удаляют ее из сообщества, чтоб не загрязнять стену.

— Я ему сказала, то же самое, но он подозрителен. Поэтому предупреждаю тебя куколка, после того как запишешься в «Зеленый Дом», говори ему чуть ли не о каждом своем шаге. Он очень любит тебя и беспокоится.

— Именно поэтому думает, что я вру и не доверяет мне.

— Он доверяет. Жизнь родителя не проста.

— Хорошо, я поняла тебя, спасибо. — Она обняла меня.

— Доброй ночи, куколка.

— Доброй. — И она ушла.

— Нет, ну это же просто возмутительно! Мой папа мне не доверяет. — Вскочила я с кровати. — Ну подумаешь, есть у меня от него один секрет, всего лишь одиннадцать лет мочу, ну ведь не страшно же! Остальное то, я рассказываю. Пфф. Верно? — Я повернулась к фиалке с которой говорила, она покорно по трепетала листочками. Я принялась ходить по комнате. — Нет, ну вот как так? Я же его дочь. Ну и чего ты молчишь? — Я снова повернулась к растению.

— Я жду пока ты выплеснешь свои эмоции, посмотри, что ты излучаешь. — Я вытянула свои руки и посмотрела на свою ауру. Да уж не очень хорошо. — Хватит гневаться Калипсо, из-за тебя у меня пожелтеют листочки.

— Ну, а как мне все это воспринимать? — Я скрестила руки на груди и тарабанила ногой.

— Я предупреждала тебя, нужно было сказать ему еще в тот день, когда ты совершила фиаско с дерева.

— Ой, ой, много же ты понимаешь.

— Ах, так?! Тогда я вообще с тобой больше не разговариваю! Хм!

— Ну вот. — Я села на пол. — Прости Файли. Просто не знаю, что делать.

— Ох, сейчас уже поздно, нужно ложиться спать. Ты своими энергетическими волнами задерживаешь мой режим.

— Да, ты права. — Я поднялась с пола, достала из шкафа пижаму и переоделась. — Завтра нужно проснуться по раньше, я не нашла, что буду одевать. — Залезла в кровать и укрылась одеялом. — Файли?

— Да?

— Доброй ночи, красотка.

— И тебе куколка.

Утро.

— Отец и дочь, цветок любви. Господь тот миг, благословил…. Мм мм…. Мм.

— Прекрасно! Я проснулась! Файли!

— Ну, ты же просила разбудить тебя по раньше.

— Но почему именно арией графа Капулетти из «Ромео и Джульетта»?!

— Не знаю, что в корни взбрело.

— Плохое приходит тебе в… корни. — Я натянула на себя одеяло.

— Отец и дочь, мм… Мм. — Это бесчувственное растение продолжило петь в моей голове.

— Да встаю я! — Я отодвинула одеяло. Стук в дверь.

— Кали, детка… Ты с кем-то говорила? — Зашла тетя.

— Ээ, нет. С чего ты это взяла? — Я мельком глянула на цветок в горшке, стоящий возле окна. Который, к сожалению, не прекращал петь! И в моей голове творился ураган!

— Да, показалось. Вставай куколка! — Она раздвинула шторы и в мою комнату пролился теплый солнечный свет, но на улице, чую я, не так уж и тепло. — Мы же не выбрали тебе наряд!

— Точно, как я могла забыть! — Подыграла я ей. Она шлепнула меня по плечу.

— Топай умывайся! Я приготовлю фруктовый салат!

— Спасибо! — Но она уже хлопнула дверью.

— Не за что! — Услышала я из далека.

— Отец и дочь…

— Да я поняла твой намек, Файли! Хватит петь! Я поговорю с папой, как только буду готова.

— Вот и отлично, а я буду наслаждаться солнечными лучами. Бегом, ты уже опаздываешь! — Встрепетнула она лепестками.

— Боже, дур дом. Когда я уже научусь контролировать доступ ваших волн мне в голову!

— Иди-иди. — Подгоняла меня фиалка. Я взяла полотенце и пошла в ванную, делая все дела, попутно думала о том, как мне рассказать папе, что я «крылатая принцесска», фу, даже в голове ужасно прозвучало, вернулась обратно в комнату, где меня уже ждала тетя.

— Какая же ты копуша по утрам! — Воскликнула она. — Я уже сложила тебе два наряда, выбирай.

Я посмотрела на кровать, там лежали, белая блузка с коротким рукавом и кружевными вставками в области груди и черная юбка-клеш с высокой талией, рядом лежало желтое свободное пальто с черным лежачим воротником и черной большой пуговицей, и желтый берет.

— В этом я буду похожа на пчелу. — Указала я пальцем на наряд.

— Это очень модно. — Тетя сидела на кровати и ела свою порцию фруктового салата со взбитыми сливками. Так что у нас дальше, красная юбка-карандаш ладонь до колена, белая шифоновая свободная блузка, со свободными рукавами суженные возле кисти шелковой лентой и завязывается бант возле горла, рядом лежит полушубок с рукавом две четверти, длиной тоже ладонь до колена.

— А здесь, яркая красная юбка. Называется «хватай быка за рога»?

— Называется «я стильная леди»!

— Алли, мне до леди…

— Вот именно, а ты мне еще мешаешь тебя ею сделать. Выбирай. — Я села рядом с ней и взяла свою порцию салата.

— Не знаю. А обувь?

— Ну, там, лаковые черные ботиночки без каблука. — Она указала на первый наряд. — А, здесь, полу-ботиночки на шпильке десять сантиметров.

— Боже, не люблю каблуки, зачем мы их всегда мне покупаем?

— Потому что ты шикарно выглядишь, когда на каблуках, ты становишься очень манерной и сдержанной. — Стала говорить она и задумываться. — У-ля-ля! Времечко-то бежит! Давай выбирай, что тебе одеть и я помогу тебе с прической, с макияжем сама справишься.

— У меня же руки из попы растут! Не ты ли мне это говорила?

— Я, но сейчас у меня нет времени. У меня важная встреча.

— Ладно. Тогда быка.

— Ох, когда ты перестанешь давать псевдонимы своим нарядам?

— Никогда. — Мы засмеялись. Я надела блузку и села за туалетный столик, Алли колдовала над моими волосами. Я ненавидела все это делать, прически, макияж, наряжаться, но Алли сказала, что «замарашкой я смогу ходить, только после ее смерти». Она подкрутила мне пряди утюжком, сделала легкий начес и собрала волосы вроде как в хвост, но это был не хвост, потому что для хвоста это было слишком широким. В общем, что-то аккуратное и красивое на моей голове она сделала.

— Ну как-то так.

— Спасибо большое Алли.

— Все красавица, тебе нужно навести тонкие стрелки, накрасить ресницы и помада во-он та. — Она указала на матовый блеск с красноватым оттенком.

— Хорошо.

— Только очень постарайся ничего не испортить.

— Хорошо. — Я улыбнулась ей.

— Все, до встречи. — Она чмокнула меня в щеку и убежала. Еще и на каблуках, класс.

— М да, я так бегать точно никогда не смогу.

— Ты бы для начала научилась нормально ходить. — Проговорило растение.

— Файли. — Повернулась я к ней. — Вот я всегда удивляюсь, ты вроде бы такая доброжелательная, но как ляпнешь что-то.

— Я говорю правду.

— Я и вижу.

— Ладно, ты неплохо ходишь на каблуках, но до такого совершенства, как у леди Алли, тебе далеко.

— Пфф.

— Ты не вздыхай там, а лучше макияж наноси. — Фыркнула она мне. Я развернулась обратно к зеркалу.

— Ну что ж, ручки трясучки, не подведите. — Взяла кисточку для стрелок и принялась подводить глаза, как и сказала Алли, тонкой линией. Посмотрела на себя. — Ну вроде бы не совсем плохо. Теперь что, тушь да?

— Стрелки готовы?

— Готовы.

— Ровные?

— На удивление, да.

— Хорошо. Да, теперь тушь. Только не испорть все!

— Хватит мне это повторять. — Вытащив резко кисточку из флакона с тушью измазала себе щеку.

— Ну вот, поэтому и повторяю, не испорть все.

— Это все из-за тебя.

— Ох, ну конечно. В чем еще меня обвинишь?

— Так! Я щас закрою занавески и не видать тебе теплых лучей! — Я конечно говорила это не в серьез, но не хотела, чтоб она продолжала капать мне на нервы.

— Ах! Как ты смеешь угрожать мне! Хм! — Обиделась. Ну хоть помолчит. Вытерев щеку, я приступила к ресницам. Сегодня было очень странное утро, у меня хорошо ложился макияж, а не как обычно, тушью в глаз, подводка течет. Остались губы.

— Ну ручки мои не разочаруйте меня. — С матовым блеском нужно быть аккуратней, потому что смыть его не так-то просто. И в этот самый момент мои руки дали тряску. — Ну чтоб тебя! Ну же давайте. Как там поется… Губки бантиком, бровки домиком… — Я стала старательно выводить контур губ и постепенно закрашивать. — Так-то. Я сегодня на высоте.

Посмотрев на часы, я поняла, что у меня даже еще есть время, доесть салат, не спеша одеться и выходить. Я включила музыку на своем «Мак буке» и стала одеваться немного пританцовывая.

— Дааа, увидев подобное с тобой никто не захочет подружиться. — Прокомментировала фиалка, но я проигнорировала ее и продолжила занятие. — Башкой сильно не верти, прическа рассыплется.

— Ага.

— Ой, божечки.

И так, в школе ничего особенного сегодня не будет. Контрольная по истории, физика, и русский. Взять нужно только тетради, потому что учебники нам выдают там на урок. Конечно они и у нас есть, ибо как бы мы готовились. Ну в общем, радовало всегда то, что тебе не нужно таскать с собой тонны макулатуры каждый день. Я сложила тетради и села обувать ботиночки. На шпильке. Огромной шпильке.

— Может одеть кеды и джинсы?

— Ты что? Дурная? — Возмутилась Файли.

— Я пошутила. Ладно. — Проверила наличие сумки, все ли что мне необходимо там. — Все, я пошла.

— Чао крошка!

— Пф. — Я улыбнулась и закатила глаза. Закрыв дверь услышала, как растение запело. Спасибо, боже, что я этого не услышу ближайшие часа четыре. Благополучно спустилась к выходу, закрыла дом и поковыляла по дорожке к школе.

Утро выдалось довольно прохладным. Я вытащила телефон из кармана и проверила погоду. Прекрасно, сейчас девять градусов тепла, а днем будет не выше одиннадцати. От не привычной температуры, тело бросило в мелкую дрожь. До школы мне топать четыре с половиной квартала через красивую аллею. Здесь стояли лавочки, типа кованные столбы с фонарями. Были насажены ивы по обе стороны от дорожки и красивые кустарники. Природа была прекрасна, особенно когда пробуждалась от лучей солнца. Маленькие капельки росы скатывались с листьев. Трава блестела. Я дошла до перекрестка где всегда встречалась с лучшим другом и одноклассником Генри.

Генри был выше меня на голову, хотя можно сказать и на две. Темно каштановые волосы, стрижка, я называю ее «по моде» это когда длина есть только посередине головы, а по бокам почти ничего. Я долго его подкалывала с этим, но потом перестала, он стал обижаться. Личико у него было довольно милое: карие глаза, очень видно было скулы, губки немного пухлые и отличная форма. Скажу честно, даже я иногда могу на них засмотреться, спустя пять лет дружбы-то. Искренняя ребяческая улыбка. Голос самый наиприятнейший для женского уха, иногда с хрипотой. Стоило ему заговорить, мурашки невольно раскатывались по всему телу. Худой, ну, относительно. Были только кости и мышцы. Он очень похудел после того как попал в аварию на мотоцикле. У него была раздроблена рука, можно сказать ему ее собирали по кусочкам. Я очень ругаю себя за то, что все-таки не смогла до него донести, что нужно ездить аккуратно. Но знаете, людям больным скоростью — это объяснить невозможно. Прошло полтора года после того как он восстановился, а речи о мотоцикле не прошли. Недавно у него произошел конфуз с родителями, по поводу мото и скорости, на что они ему сказали: никаких мотоциклов больше, никогда. Он очень разозлился, скорость для него — жизнь. Долго ругались и сошлись на машине. Генри зарабатывает половину денег, вторую половину добавляют родители и он берет машину. Он понимал, что родители за него сильно переживали, поэтому предложил идею с машиной. Я виню себя за то, что не оказалась в тот день с ним рядом, может, будь я за его плечами он бы так не летел и все обошлось. До аварии он был прекрасным человеком, веселый, очень добрый и искренний. Щас в принципе ничего не изменилось, но все-таки что-то в его глазах поменялось, стал больше понимать, больше ценить каждый момент. Трудно объяснить.

И вот сейчас, снова, идя ко мне, в классическом стиле (он очень любит классику): белая рубашка, галстук темно-синий, пиджак и брюки в тон, черные кожаные туфли, а также, черное пальто и черный кожаный портфель. Засияла та самая ребяческая улыбка, когда он увидел меня, рука пошарила в кармане пальто и выудила оттуда пачку сигарет с зажигалкой. Пара шагов и он возле меня.

— Ты как всегда роскошна. — Проговорил он и поцеловал мою руку, а затем щеку. Спустя долгое время, неужели он выбрит начисто. Теплые мягкие губы и нежная кожа. От него пахло сладостно-терпким дорогим парфюмом и этот запах был родным, эх, и он был само очарование. Почему он отшивал всех барышень, которые так и липли к нему? Хотя, непонятно почему они липли к нему, если он чуть ли не с каждой второй обнимался. Захотелось его искренне крепко обнять, но нет, он не заслужил.

— Оо, ты сегодня мистер галантность? — Я улыбнулась одним уголком губ. Он перебросил сигареты с зажигалкой в другую руку и свободную положил мне на плече.

— Я просто соскучился по своей малышке. — Он снова улыбнулся. Ехидный злодей, со мной не пройдет твое очарование.

— Ох, надо же «По своей малышке». — По кривляла я его. — Я думаю, уехать на полторы недели и отправив мне просто голосовое сообщение в WhatsApp со словами: « — Кали, подруга всех дней моих угрюмых. Тут вот как получилось, я уехал и не успел с тобой попрощаться. Прости, я знаю ты щас злишься, но я уверяю, я заглажу свою вину, как только приеду, а это будет через полторы недели. Не скучай.» Ничем и никак тебя не оправдывает.

— Эй, ты же злилась на меня полторы недели. Еще не надоело? — Мы развернулись с ним и потопали к школе. Я взяла его под руку, как обычно делаю, когда на каблуках. Он улыбнулся. — Все, хватит бушевать медуза горгона. — Он закурил.

— Вот почему нельзя покурить, до того, как ты подойдешь ко мне?

— Потому что тогда я не буду слышать твоих причитаний, а я по ним тоже соскучился. — Он опять улыбнулся.

— Я зла на тебя, Генри. Очень зла.

— Да брось, я же все тебе объяснил. Почему и как так вышло.

— Да, но пять минут ты бы мог найти, чтоб зайти ко мне домой и сказать все в глаза.

— Ааа, опять. — Он помотал головой и сделал затяжку.

— Нет, ну, я что, не права? Ты кинул меня, прям с утра, еще и в такой день. Гавнюк.

— В какой такой день? — Генри в замешательстве посмотрел на меня.

— Ааа. — Мои глаза распахнулись и резко сузились, я закрыла рот и отвернулась.

— Нет, нет подожди… В какой такой день?? — Я молчала словно воды в рот набрала. — Так давай посчитаем, полторы недели назад, это было… — Он задумался. — Шестнадцатое октября. Что случилось шестнадцатого октября? — Я мельком зыркнула на него. — Или пятнадцатого? — Вздернула головой и устремилась вперед. Он закончил дымить. — Так, леди, ну-ка договаривай! — Он притянул меня к себе.

— Эй, по легче мистер. Я тебе не одна из твоих игрушек. — Он изогнул бровь.

— Кали, если ты сейчас же мне все не объяснишь, я закину тебя на плече и посажу куда-нибудь по выше, чтоб ты не смогла слезть. Поняла? И что это за дурацкое сравнение? — Он поморщился.

— Сравнение как сравнение. Ничего особенного. — Я насупилась. Ну как можно не понимать, что он сделал, что мне пришлось разгребать самой шестнадцатого. Тем более шестнадцатого! В наш день!

— Кали. — Он предупреждающе прижал меня к себе снова. — Мы подходим к школе, если сейчас нас увидят в таком положении, опять начнутся слухи, что мы в отношениях.

— Ой, они и не заканчивались. — Отмахнулась я.

— Ты же знаешь, мне все равно, но тебе-то. Холодной-леди с репутацией.

— Да какая репутация, ты, о чем?

— А ты что, успела все испортить пока меня не было? — Он повеселел.

— Не понимаю, о чем ты. — Я снова отвернулась.

— Да брось, парни штабелями падают возле тебя, а ты что?

— А я что?

— Кали. — Промурлыкал он тихонько.

— Да что тебе нужно? Я вообще-то, обиделась и ты обещал загладить вину. — Я остановилась и повернулась к нему лицом.

— Я-то все помню…

— Все, кроме того на какие растерзания ты оставил меня шестнадцатого числа. — Скрестила руки на груди и села на бедро.

— Я не могу думать, когда ты столь очаровательна. — Он просиял.

— Комплиментами не поможешь делу. — Я развела руками, пожала плечами и стала отступать к школе. — Значит, я тоже пропадаю, на… неизвестный срок, пока не вспомнишь, что ты натворил. — Я подмигнула ему и пустила воздушный поцелуй, он сделал вид будто поймал что-то в воздухе в кулак и заулыбался. Я пошла дальше. Тоже мне, думает все так просто? Будет знать, как бросать друзей на произвол судьбы.

— Ты же знаешь, я заглажу свою вину! — Крикнул он мне в след. Я засмеялась. Пусть теперь мучается. Если уж он решил отшить трех своих «подруг» в один день, которые сожрали меня с потрохами, на следующий, своими вопросами по очереди: «почему он меня бросил, что с ним, где он, у него кто-то есть?» и с соплями, и слезами. Тем более в наш день, о котором он даже и не вспомнил. Наш маленький юбилей, пять лет как никак! Пусть мы не в отношениях, но дружба — дружбой, такое забывать нельзя. В моем кармане завибрировал телефон, я достала его. Сообщение от Алли: « — Где фотоотчет?» Боже мой как же я забыла. Каждый раз, когда Алли не успевала посмотреть на итог всей ее работы надо мной перед школой, она требовала фотографию «чтобы полюбоваться».

Я зашла в большой холл школы и остановилась возле колонны с зеркалами, запечатлела себя и отправила ей с подписью:

« — Спасибо за то, что сделала из меня человека!», и смеющийся смайлик. В ответ пришло.

« — Аха-ха, ты сногсшибательна! Люблю тебя, хорошего дня!». Я ответила ей взаимностью. Только успела убрать телефон в карман как на меня налетел какой-то придурок! И сшиб меня с ног! Я будто побывала в замедленной съемке, видела, как подлетела в сторону моя сумка, как парили мои руки и, наконец, как мое тело впечаталось в бетонный пол! Мой крик разнесся по всей школе и каким-то чудным образом во круг меня и этого идиота, к счастью который валялся чуть дальше меня, образовалась толпа в миг! Я была зла. Очень-очень сильно зла! Я была вне себя от гнева! И чувствовала, как по всему моему телу раскатывалась боль. Я неплохо ударилась головой, что уж говорить об остальном теле.

— Кали! — В моей голове эхом пронесся голос Генри. Я еле смогла перекатиться с бока на спину. Все кружилось, но я увидела, как этот парень встал с пола, потом увидела Генри, который пробился через толпу.

— Чувак я случайно, меня пихнули я не заметил ее. — Начал говорить тот тип.

— Случайно? Да как можно было ее не увидеть придурок?! — Прокричал Генри и врезал ему в челюсть. Я почувствовала, как боль волнами раскатывалась по голове с новой силой и поморщилась. Не могла больше смотреть, все кружилось и в ушах звенело. — Кали?! — Голос Генри снова отдался у меня в голове. — Родная посмотри на меня. — Ох нет. Во рту разлился металлический вкус, а значит я прикусила себе язык. Фу как. Отстань, я не могу на тебя смотреть.

Я почувствовала, как мое тело с легкостью воспарило. Или, нет. Меня кто-то поднял. Пахло холодным воздухом и родным парфюмом. Я была у Генри на руках. Его прохладная щека касалась моего лба. Я попыталась открыть глаза, но не смогла. Меня начало тошнить. Дурнота застилала все мысли. Я отключилась.