Мой Босс Альфа

Аня Вьёри (2024)

— Пожалуйста, проходите. Секретарь, видимо, в чате, получила разрешение меня пропустить. Несмело вхожу. — Добрый день, Маргарита Сергеевна, — он даже не подсматривает никуда, запомнил мое имя. Еще бы! — Здравствуйте, — голос меня не слушается, откашливаюсь, — Тимофей Леонидович, — киваю. Стараюсь приветливо, но не получается, вижу это по его губам, расползающимся в улыбке и по желтеющим глазам. Что за хрень? — Прошу прощения, — делаю паузу, подбирая слова, — за инцидент в фойе… — Да что вы, — он смеется, показывая красивые белые зубы, — это я должен перед вами извиняться, — а взгляд колючий, испытывающий. — Я так неаккуратно преградил вам путь, — понижает голос, подается вперед, — в мой кабинет… Он хотел ее просто поглотить. Но она решила сопротивляться!

Глава 6

Рита

Время близится к одиннадцати. Мы перебрали почти весь мой список. Вторая закладка — те, кто скорее проявит лояльность. Третья — те, к кому нужен особый подход. На них сидим особенно долго.

— Тут директор самодур, — я уперлась локтями в стол, тру лицо руками. — Вот будет ретроградный Меркурий или не та фаза луны, и хрен вы с ним о чем договоритесь!

Седов вскидывает бровь и иронично смотрит на меня. Будто всерьез о чем-то размышляет. Я вздыхаю, продолжаю:

— Мы обычно все согласовывали с его помощницей. Она там официально секретаршей числится, но по факту его правая рука, нога и немного мозг. Или много, — закатываю глаза.

Седов смеется.

— Вот когда с ней все-все вплоть до графика утрясем, — заканчиваю я свою мысль, — тогда идем к директору, будто бы обсуждать условия. Он пофыркает, попридирается, отправит нас три раза исправлять запятые и буллиты в подпунктах…

— Что в подпунктах? — Седов морщится, не понимая.

— Вот эта фигня, — смотрю на него, как на ребенка, — когда пункт один, а подпункт или «а», или тире, или точечка! Так вот, не дай бог они на весь договор неодинаковые, или где-нибудь на пятом листе выравнивание поехало.

— Придурок, — тихо фыркает Тимофей Леонидович.

— Ну да, — киваю я и вдруг осознаю, что мы сейчас работаем вместе. На одной стороне.

— Хорошо! Я понял. Попрошу Ольгу лично составить этот контракт, — хмурится. — И оборот по нему хороший…

— Да, — киваю. — Хороший клиент. Прибыльный. Более того, — тыкаю пальцами в монитор, — «Декстер» и «Нефаза» от него пришли. По его рекомендации стали пользоваться нашими услугами. Так что, — пожимаю плечами, — один раз в год его потерпеть стоит. Потом мы его не видим и не слышим.

— Ладно. Значит, ему переговоры назначим лично. Все подготовим и постараемся быть нежными и послушными, — говорит Седов задумчиво.

Я не выдерживаю, смеюсь.

— Простите, Тимофей Леонидович, — скашиваю на него взгляд, — мне очень трудно представить вас таким.

— Да? — его взгляд вдруг загорается, глаза светлеют. — А каким легко?

Сознание быстро рисует набор картинок. Страстным, властным, сильным. Может быть, заботливым. Я молчу, отвожу взгляд, краснею.

Седов довольно усмехается, смотрит мою таблицу со своего компьютера.

— Так, кто у нас там следующий?

— На этом листе осталось чуть-чуть, — излишне бодро восклицаю я. — «ЧижСтрой», «Шина», «Щукин», «Эмилия», «Юргал», «Яхонт».

— Ч, Ш, Щ, Э, Ю, Я… — Седов устало откидывается на спинку кресла, прикрыв глаза. — Хорошо, что на букву Ы никого нет.

Я тихонько хихикаю, вспоминая старый студенческий прикол.

— В чем дело? — он смотрит на меня строго.

— Да так, — отмахиваюсь, — шутка из прошлой жизни, — поднимаю на него взгляд, поясняю: — Про букву Ы.

— И какая же? — вроде возмущается, а у самого на губах улыбка. — Поделитесь.

— Я училась на лингвиста, — зачем-то начинаю объяснять я, — и у нас был курс русского как иностранного. Знаете, как англичане учатся произносить букву Ы? — я еле сдерживаю улыбку, а Седов требовательно на меня смотрит. — Они говорят: imagine that you stepped on the balls. You will make this very sound. (Представьте, что вам наступили на яйца. Вы издадите этот самый звук)

Не могу с собой ничего поделать, произнести на русском мне это стыдно, но Седов абсолютно точно понял меня. Выражение его лица меняется на задумчивое, он вскидывает глаза к потолку. Представляет, что ли? Я не выдерживаю и заливаюсь хохотом. Да простят меня боги субординации, но у него сейчас такой вид!

— Простите, — отсмеявшись, выдаю я. Уверена, мне сейчас придется извиняться, однако у него вид не строгий, а веселый. Он тоже улыбается и смотрит на меня, хитро прищурившись.

— Великолепное сравнение, — одобряет он. — Уверен, вы были бы хорошим учителем.

Он это сейчас о чем? Смущаюсь, опускаю глаза и понимаю, что голова уже совсем ничего не соображает.

— Тимофей Леонидович, — усиленно смотрю в монитор. — Может быть, я максимально подробно опишу вам последние шесть компаний в письме?

Он вздыхает. Сам еще готов работать, но видит, что я уже валюсь с ног.

— Ладно, — тяжело вздыхает. — Я все равно собирался выходить завтра. Нужно будет найти и посмотреть вот эти договора, — у него в ежедневнике выписаны двенадцать компаний с самым высоким оборотом. — Мы хоть и являемся правопреемником, но надо будет перезаключаться.

Я хмурюсь. Это моя работа. Выверить договор, учесть все детали. Он же их не знает.

— Давайте я тоже приду, — говорю тихо. — Там столько нюансов — сейчас накосячим, потеряем клиента.

— Вам нравится работать без выходных? — он удивленно выгибает бровь.

— Мне нравится работать, — уверенно киваю. — И всему моему отделу тоже.

Седов криво ухмыляется.

— Ладно, — поднимает на меня ироничный взгляд. — Поговорим об этом завтра. Думаю, рано встречаться не стоит. Приезжайте сюда к двенадцати.

Молча киваю. Встаю, захлопываю ноутбук.

— Тогда до завтра?

А он как-то странно на меня смотрит. Оценивающе, изучающе… В его взгляде есть еще что-то, что я не могу понять.

— До завтра, — отзывается эхом.

Смущаюсь, запихиваю ноут в рюкзак, быстро ему киваю. Радуюсь, что он не пошел меня провожать, но уже в фойе начинаю об этом жалеть. Пустые коридоры и ночь на дворе. Но тут, как по мановению волшебной палочки, появляется охранник.

— Позвольте, провожу вас к машине, — парень держится на расстоянии, совсем не вызывает у меня беспокойства.

Киваю и семеню за ним к моей малолитражке. Уставший мозг не хочет ничего анализировать. Сейчас я хочу только спать.

Тим

Благодарю мироздание за то, что уже вымотан. Мое тело почти не реагирует, просто хочется сидеть рядом и чувствовать ее тепло. Самочка моя с головой ушла в работу, листает свою таблицу, обо всех подробно рассказывает. Егор был прав, они все завязаны на нее. С каждым она общалась лично. Не удивительно. При таком начальнике коммерческого отдела сам дело в руки не возьмешь — все развалится. Она взяла, вот у нее и один из лучших показателей.

— Тут директор самодур…

Она трет руками лицо, ничего не стесняясь. Волосы на висках взъерошены и слегка вьются. От косметики уже не осталось и следа, и все равно она безумно притягательна. Пытаюсь представить на ее месте Еву. Или Лену. Не получается. Всегда холеные, всегда идеальные, всегда искусственные.

— Будет не та фаза луны, и фиг вы с ним о чем договоритесь!

Удивленно смотрю на нее, потом на имя директора. Может, он один из наших? Прокручиваю в голове все дальние ветви. Нет. Не припомню. Я бы знал, что с Доставкой оборотни работают. Я бы этого не позволил! Хм, похоже, и правда просто придурок. Фыркаю, произношу это вслух, за что она награждает меня теплой улыбкой соратника. Мы с ней в одной лодке. Нам. Не ей, не мне, а нам надо найти подход к этому болвану. И не скинешь же его. Показатели хорошие.

— Да, — говорит она, — более того, «Декстер» и «Нефаза» от него пришли…

— Ладно, — думаю, кто способен справиться со всеми запятыми, чтобы ему не вздумалось меня из-за них разворачивать. Я же рыкну и похерю ее многолетнюю работу. — Постараемся быть нежными и послушными.

Она смеется. Не понял? Нет, вы на нее посмотрите, сидит и заливисто хохочет! Ловит мой растерянный взгляд.

— Простите, Тимофей Леонидович, не могу вас таким представить!

Ух ты! Все раздражение моментально улетучивается. А каким ты можешь меня представить? Ну-ка?! Краснеет. Сучечка моя. Представь. Вот именно таким меня и представь. Она прячет глаза, зажимается. Нет, этого я не хочу.

— Так, кто у нас тут следующий?

Остается шесть компаний на все буквы алфавита. Она уже вымотана, сейчас прямо тут уснет. Да и я не отказался бы вытянуться на любимой кровати. Желательно с ней. Трясу головой, смотрю в таблицу. Хорошо, что не придумали название на мягкий знак или на Ы. Самочка моя хихикает. Что в этот раз? Я опять что-то не то ляпнул?

Ан нет. На хорошем английском рассказывает мне похабную шутку. Если кто-то наступил вам на яйца… На короткое мгновение представляю себя волком и… Человеку невозможно наступить на яйца. А она опять заливисто хохочет! Да что за черт! Кто дал ей право?! Но боже, до чего же она хороша! И… близка. Вот сейчас, когда смеется надо мной. Нет? Не надо мной? Над моим выражением лица? Это же не одно и то же?

Откидываюсь на спинку кресла и любуюсь ею. От смеха она чуть-чуть покраснела, глаза заблестели, несмотря на усталость. Смотрит на меня настороженно, будто ждет обиды. Нет, сучечка, ты мне нужна вот такой, близкой, искренней, своей…

— Вы были бы хорошим преподавателем!

Она отводит глаза. И чем эта формальность могла ее смутить?

— Может быть, оставшихся я подробно опишу вам в письме?

Хочет от меня сбежать? Всматриваюсь в нее. Нет, не похоже. Просто смертельно устала. Да, малышка моя, пусть в письме. Все равно мне надо будет это все собрать в кучу, достать несколько договоров, по которым есть вопросы, да и коммерсы ваши в лучшем случае только завтра сводную таблицу пришлют.

Что-то из этого говорю вслух и тут она шепотом предлагает снова приехать. В смысле? Ты ко мне и завтра приедешь? За что такой подарок?

— Любите работать по выходным?

— Люблю работать! И мой отдел тоже…

Ах вот оно что. Про своих ты не забыла. То есть, путь к твоему сердцу лежит через твой персонал. Ну ладно! Нянька из меня херовая, но руководитель, говорят, неплохой. Надо вывести их из-под Егора, чтобы ты по каждому чиху приходила ко мне.

— Ладно, — киваю ей, — поговорим об этом завтра.

Вот только… Завтра я буду выспавшийся. Э, нет. Надо будет что-то придумать. Спортзал! Никогда не хожу в зал по утрам, но тут надо будет. Чтоб не порвать тебя с утра пораньше. Люблю, знаете ли, утренний секс! Черт! От одной мысли об этом у меня встает. А она, спрятав глаза, собирается.

— Тогда до завтра?

— До завтра. Я тоже сейчас пойду, — только не вместе с тобой, иначе поездку в лифте ты не выдержишь.

Стоит ей скрыться за дверью кабинета, набираю охрану. Провести прямо от лифта до машины! Проследить, чтобы села, завелась и уехала без происшествий!

Какого черта она вообще на машине? Была бы пешком, послал бы мужиков ее прямо до квартиры довести. Черт! Я вышел в зону отдыха для персонала и смотрю, как на парковке загораются габариты старенькой малолитражки. Ну что за хрень? Она на этом ездит? Мать моя женщина! Вроде ж неплохой оклад был у нее в Доставке. Надо опять натравить на нее Громова. Может, у нее какие долги? Или кредит неподъемный?

Вздыхаю, запускаю руки в волосы, жмурюсь. Нахера мне все это нужно? Мало ли сук вокруг? Зачем мне эта сломанная самка?

Тут же трясу головой, вспоминая ее запах, ее смех в моем кабинете. К черту! Нужна! Охереть как нужна! К тому же, сейчас мне и правда надо во всех ее контрактах разобраться. В понедельник совет директоров, а стая шутить не любит. Надо выручать Егора. Под него постоянно копают. Я криво усмехаюсь, впервые радуясь такой ситуации. Мне нужно общаться с ней. Ради Егора, ради фирмы, ради себя. Нужно.