Шолох. Долина Колокольчиков

Антонина Крейн, 2023

О вознице Силграсе Авалати, что бесстрашно ведет свой кэб по горам даже в самые дождливые ночи, известно две вещи. Во-первых, он нечеловечески красив. Во-вторых, никогда не говорит о своём прошлом. Именно к Силграсу в кэб садятся детективы-путешественники: обаятельная Тинави из Шолоха и энергичный Берти из Академии Бури. Они не знакомы друг с другом, но одинаково умны и помешаны на загадках… Они думают, их ждет просто умеренно скучная дорога. Они заблуждаются. Призраки в зеркалах, травы, что шепчут о потерянном доме, сотканные из лунного света признания и звон разбитой любви – увидев Долину Колокольчиков, никто уже не уйдет просто так.

6. Счастливые годы в Избе-У-Колодца

Я не могу понять, кто нравится мне больше: мастер Хегола или мастер Авалати! Первый такой добрый и статный, я думаю, он будет хорошим мужем. Но второй вызывает у меня бурю эмоций, не всегда приятных, но таких будоражащих! А кто нравится тебе, Лайша?

Из разговора двух молоденьких селянок

Традиционно в деревнях Седых гор было две главные избираемые должности: староста и колдун, которые вместе обеспечивали поселению безопасность. Но в Долине Колокольчиков и ту и другую роль играл мастер Годри Тофф.

Кроме него, никто из взрослых жителей Долины не умел колдовать. И в то же время никто не был настолько обаятелен, упрям и энергичен, чтобы стать старостой.

Его единственный сын, Хегола, унаследовал отцовский дар к магии. А также внешность, надёжный открытый характер и привычку никогда, никогда не сдаваться. Матери у Хеголы не было: она погибла при первом нападении волкодлаков, объявившихся в Седых горах около восьми лет назад.

После триумфальной победы над тремя чудовищами никто не захотел отпускать Силграса Авалати. Он согласился погостить пару недель.

— Где ты научился такой магии?! — восхищался Хегола, который уверенно взял шефство над Силграсом, знакомя его с деревней и её жителями.

— Покажи, пожалуйста, что ещё ты умеешь, — оценивал его дар мастер Годри и одобрительно кивал, глядя на колдовство альва.

Силграс понемногу подпускал ментальные чары в рассказы о своём фальшивом прошлом, заглушал ими любопытство селян так, чтобы никто не заподозрил в нём владыку горных дорог. Но вскоре чары перестали быть нужны: Силграса признали за своего, и расспросы прекратились.

Да и сам он как-то незаметно забыл о том, что он чужак и собирался куда-то уйти. Магия была здесь ни при чём: просто Авалати понравилось жить в Долине Колокольчиков.

Пара недель обратилась тремя, затем месяцем, ещё одним и ещё…

Вместе с Хеголой он ходил на охоту и рыбалку, а в тёплых лесах, расположенных за погодным разломом, собирал целебные травы для зелий мастера Годри. Учился в крохотной деревенской школе, где пользовался дикой популярностью, несмотря на свой колючий характер (а может, и благодаря ему). Помогал приютившему его старцу Луке с плотницкой работой. Вместе со всеми ездил в соседние поселения — на ярмарки и фестивали. Мастер Годри учил его и Хеголу магии. Эти занятия были полезны: Авалати тренировался колдовать по-человечески, не зажигая звезду, чтобы не выдать свою настоящую сущность.

— У тебя просто невероятный талант, — поражался мастер Годри, относившийся к альву как ко второму сыну. — Ты сможешь стать великим колдуном, Силграс. А ты, Хегола, замечательно контролируешь свою силу. Я горжусь твоим уровнем дисциплины.

Хегола действительно много времени уделял занятиям. Помимо магии, он каждое утро занимался стрельбой из лука и разнообразными физическими тренировками. Не говоря уже о дополнительных уроках по истории Седых гор и счетоводству.

Силграс же предпочитал не вылезать из кровати до тех пор, пока старец Лука насильно не вытолкает его из дома в сторону школы.

— Зачем ты так напрягаешься?! — сонно негодовал Авалати, когда Хегола однажды в субботу попытался разбудить его на рассвете, чтобы вместе попрактиковаться в колдовстве.

— Потому что мне нравится это. И потому что я хочу стать сильнее.

— Да отцепись от меня, я не покину эту кровать раньше полудня, Тофф!.. Почему Лука вообще пустил тебя в избу?! Лично я не хочу становиться сильнее! Дай мне умереть счастливым ничтожеством!

— С твоим талантом ничтожность тебе не светит, увы и ах. Но вот деградировать ты можешь. Посмотрю я на твоё лицо, когда с помощью труда обойду тебя в магии!

— Оно будет таким же, как сейчас, Хегола: сонным и злым… Уйди уже… Только… Это… Вернись за мной, если поедешь к реке купаться.

— Ну какой же ты лентяй!.. Хорошо. Вернусь.

Это были замечательные годы.

Вот только волкодлаков в окрестностях постепенно становилось всё больше. Они начали нападать гораздо чаще, чем прежде.

Дошло до того, что троим колдунам пришлось дежурить по ночам. Мастер Годри — вместе с Хеголой, которому было уже почти семнадцать и который сравнялся с отцом в колдовстве, а Силграс — в одиночку. Талант всё ещё обыгрывал дисциплину. Теперь, заслышав волкодлаков, маги выходили за пределы деревни и встречали их там, пока остальная Долина пробуждалась. Так было безопаснее для селян.

Авалати не боялся этих ночей. Ему всё удавалось с лёгкостью.

Но однажды Хегола заявился к нему спозаранку, опёрся обеими руками о стол, за которым Силграс скучающе завтракал, и с горящими глазами сказал:

— Я хочу сторожить деревню вместе с тобой. Да, ты справляешься и сам. Но знаешь, что лучше борьбы в одиночку?

— Что? — Авалати задумчиво накручивал на ложечку цветочный мёд для оладий.

— Командная работа, конечно! Настоящая радость — знать, что вы победили вместе. С этим ничто не сравнится. Скажешь — нет?

— Не… не знаю. — Силграс слегка растерялся, с сомнением поднял взгляд на Тоффа: — А что в этом такого хорошего?

Тофф фыркнул, покачал головой в стиле: «Ну ты даёшь! Молодо-зелено!» Потом заговорщицки положил руку на плечо друга.

— Я покажу тебе, Силграс Авалати.

И с этих пор Хегола дежурил каждую ночь — то с отцом, то с альвом, отсыпаясь по вечерам. И когда волкодлаки напали в следующий раз, Силграс и Хегола вместе дали им отпор. Это было так странно: колдовать вдвоём, перекидывая напарнику нити плетения, слышать за спиной звон тревожных колокольчиков, топот выбегающих из домов селян…

— Понял? — улыбнулся после нападения Хегола и шлёпнул своей ладонью о подставленную ладонь Авалати.

— Понял, — облизнул губы тот.

Однако ситуация продолжала ухудшаться.

С волкодлаками было что-то не то… Казалось, избавляешься от одного — и вместо него появляются двое. Заснеженный лес кишел монстрами. Уже и днём нельзя было без опаски покидать деревню.

У других поселений, за погодными разломами, были свои беды, но все сходились на том, что Долине по-настоящему не повезло. Она стала невольным изгоем: не жила, а выживала, будто непрерывно держа осаду.

— Так больше не может продолжаться, — сказал мастер Годри на общем собрании после того, как волкодлаки ясным утром загрызли кружевницу Люффи, отправившуюся к реке. — Надо разобраться с первопричиной — с костями тех ведьм в Гибловом ущелье, с которых всё началось.

— Но мастер Годри! — заголосили селяне. — Ведь оттуда волкодлаки и лезут!.. Там их десятки, если не сотни!.. Это же порождения тьмы, мы никогда с ними не справимся!.. Видят боги, однажды кто-нибудь обязательно с ними покончит, а нам нужно просто потерпеть!..

Со своего места неожиданно поднялся Хегола.

— Боги видят лишь то, что делают люди! — звонко воскликнул он, и кое-кто закивал, соглашаясь. — Этим «кем-нибудь» должны стать мы с вами. Да, страшно. Да, опасно. Но больше некому, очнитесь! Другие деревни отказались присылать колдунов, ждать нечего, петля лишь затягивается!

И снова много-много споров.

— Они правы. Неохота, конечно, но давайте я пойду в ущелье, — со своей привычной скукой в голосе неожиданно предложил Силграс, дотоле молчавший.

Хегола, приятно удивлённый инициативой друга, вскинул брови и улыбнулся. Авалати незаметно показал ему кончик языка.

— Нет, — подумав, возразил мастер Годри. — В ущелье пойдём мы с Хеголой.

— Но ведь Силграс сильнее! — воскликнул Хегола.

— Я гораздо сильнее! — негодующе подскочил Авалати.

Все заохали — это прозвучало едва ли не оскорбительно, — но с усталого лица Годри не исчезло спокойное выражение. Мастер Тофф подошёл и положил тёплую руку на худенькое плечо колдуна.

— Вот именно, Силграс, — тихо и серьёзно сказал он. — Как раз поэтому я и доверяю тебе самое ценное — нашу деревню. Мы с Хеголой справимся, не переживай.

Мастер Годри взял с собой тех, кто вызвался добровольно.

В следующую пятницу отряд из двух дюжин селян во главе с ним и Хеголой отправился в сторону Гиблова ущелья.

Пока они отсутствовали, монстры три ночи подряд нападали на Долину, в большем количестве и яростнее, чем обычно, и измотанный Силграс понадеялся, что, возможно, на долю ушедших остаётся не так уж много врагов.

Однако в среду на закате из всего отряда вернулись лишь пятеро. Хегола был среди них. А вот мастер Годри — нет.

* * *

Всю ночь плакали по всей Долине Колокольчиков. Младший — а точнее, теперь единственный — Тофф закрылся в своей комнате и не выходил.

Не зная, что делать, Силграс молча бродил по дому друга и долго сидел, прижавшись спиной к закрытой двери спальни. За ней звенела надорванная тишина.

— Хегола, ты там? — спросил он наконец.

— Да.

— Ты в порядке?

Бесконечная пауза. А потом глухой, надломленный голос:

— Если бы ты, а не я, пошёл с ними, отец был бы жив. Твой талант мог бы спасти его — и всех остальных. А я не справился. Никого не смог защитить. Они доверились мне, и теперь они мертвы. Так что нет, Силграс, я совсем не в порядке.

Авалати не знал что ответить. Перед рассветом он беззвучно ушёл, не оставив в доме никаких следов своего пребывания.

Через неделю Хеголу Тоффа выбрали новым старостой, несмотря на юный возраст. Он попросил Силграса стать деревенским колдуном.

Сначала казалось, что горе навсегда поселилось в Долине Колокольчиков. Авалати почему-то было стыдно дышать в первые дни. Стыдно причёсываться, есть, чувствовать себя нормально.

Но мало-помалу боль утихла, на улицах снова стал слышен смех, а Хегола упрямо вернулся к своим ежедневным тренировкам по колдовству, бегу и стрельбе из лука…

«Я стану сильнее. Я больше никого не подведу».

Согласно обычаю Седых гор, колдун и староста жили и работали в главном деревенском доме, разделённом на две половины — в Долине его называли Избой-У-Колодца. Когда Силграс варил магические зелья и создавал охранные амулеты на своей половине, он слышал, как за стеной Хегола принимает селян с их жалобами и помогает находить решения. По субботам к дому с утра пораньше выстраивалась целая очередь, и Силграс, рыча и сопя, накрывал голову подушкой, потому что они топтались прямо у него под окнами, мешая спать.

Волкодлаков больше не было, но в Седых горах и без этого хватало чудовищ.

Следующим летом странная нежить стала угрожать деревне, находившейся за ближайшим погодным разломом. Соседи попросили у Долины Колокольчиков помощи. Сами они в своё время наотрез отказались помогать с волкодлаками, но…

— Мы поддержим их, — твёрдо сказал Хегола.

— И этих поддержим, — когда из другого поселения поступила похожая просьба.

Благодаря его решениям постепенно возобновилось давно потерянное сотрудничество между разными поселениями. Они стали сплочённее, чем когда-либо прежде. Расцвела торговля, вернулись праздники. И — нововведение — трижды в год между восемью деревнями решили проводить соревнования по разным ремёслам и играм. Это было так необычно — и так прекрасно!..

В остальные месяцы к турнирам активно готовились: всем всерьёз хотелось надрать задницы соседям.

И вскоре в Долине Колокольчиков сам процесс подготовки решили тоже сделать в виде соревнований — уже между селянами. На центральной площади, неподалёку от того самого колодца, возле которого находилась главная изба, поставили огромный щит, на котором писали названия дисциплин, имена участников и их результаты. Получалась огромная таблица, возле которой целыми днями толпились зеваки.

И всё было бы замечательно, но по этой таблице вдруг стало видно, что Хегола Тофф катастрофически уступает Силграсу Авалати. Во всём. Даже в беге, хотя, казалось бы…

— Хм! — Хегола, стоя у щита, скрестил руки на груди под любопытными взглядами нескольких селян и самого Авалати. — Между деревнями в этом не соревнуются, но… Давай добавим шахматы, Силграс.

— Давай.

Проигрыш Хеголы.

— Прыжки в высоту.

— Хорошо. Я как раз хотел как-нибудь попробовать.

Проигрыш Хеголы.

— Бой на вилах.

–…Э-э, мастер Тофф, но это звучит немного опасно…

— Отлично.

Проигрыш Хеголы.

Напряжение незаметно разливалось по деревне, ещё неясное, непонятное большинству, но некоторые уже озабоченно переглядывались: неужели они зря затеяли эту штуку?.. Но как теперь остановить соревнования: это же будет выглядеть так, будто все они Хеголу жалеют, унизительно выйдет, кошмарно?

Силграс Авалати не чувствовал подвоха. Ну, подумаешь, у Тоффа плохое настроение изо дня в день. Тоже мне, трагедия. Он всегда легко взрывается, но потом быстро отходит. Надо просто рассказать ему, как красотка Лойя Доренни беззастенчиво нахваливала его и всё пыталась выведать, есть ли у него подружка, пока Силграс смешивал ей микстуру от кашля. Лойя даже набралась храбрости, чтобы посоветоваться, как лучше предложить Тоффу пойти на свидание. Хегола от таких новостей живо придёт в себя. Он всегда стеснялся девушек — в отличие от Силграса, который заигрывал с ними почти профессионально (с каким-то своим, эгоистичным обаянием). Силграс знал, что Хегола в свои двадцать лет ещё ни с кем не встречался. До смерти мастера Годри он был погружён в их мальчишеский досуг и свои занятия. А теперь большую часть времени занимала работа старосты и опять же тренировки…

Хотя, ей-небо, половина селянок мечтала, чтобы заботливый, ответственный, красивый Тофф сорвал с их уст поцелуй.

— Пойдём в тёплый лес на охоту на куропаток? — предложил Силграс, привычно заходя на принадлежавшую Хеголе половину дома.

«Светлую половину», как он шутил, свою называя «тёмной», хотя как раз Силграс был беленьким, как гусиное пёрышко, а волосы Хеголы цветом напоминали о чёрном соколином крыле. Но в комнатах Тоффа всегда был порядок, а у Силграса царил такой безнадёжный круглосуточный бардак, что и впрямь было темновато: загромождение предметов плодило тени.

— Не хочу. У меня много дел.

Тофф копался в свитках с отчётами селян о ярмарочных продажах.

— Ну Хе-е-е-е-егола. — Силграс капризной звездой разлёгся на полу, чуть ли не стал барабанить по нему ногами, как ребёнок.

— Отстань, Авалати. Иди работать.

— А может, всё-таки постреляем куропаток…

— Я сказал: отвали. Что тут неясного?

В глазах обернувшегося от стола Тоффа полыхнул гнев. Силграс мигом перестал канючить, резко сел и прищурился.

— Что-то не так?

— Я занят. А ты этого явно не понимаешь.

— Да ладно тебе, ведь всё это ждёт до завтра. Не слишком-то важные это бумаги — подумаешь, циферки…

— Не слишком важные?! — рявкнул Тофф, вставая из-за стола. — Силграс, я понимаю, что ты весь такой из себя молодой колдун и с ума сойти какая творческая личность, но на мне держится эта окаянная деревня. Да, твоя магия — потрясающая, твои таланты — бесценны, и твои победы — что ж, блестящие, — Хегола сглотнул, — но… На мне — наши земли, наш скот, торговля, строительство и ещё пепел знает сколько всего. То, что ты ничего не смыслишь в моих «циферках», не делает их неважными! Скорее, это кое-что говорит о тебе. Кое-что, что тебе не понравится.

Силграсу стало неуютно под взглядом старосты. Он молча поднялся с ковра и пошёл к выходу. Уже дотронувшись до дверной ручки, оглянулся. Тофф стоял, сложив руки на груди.

— Я пойду на охоту один, — глядя исподлобья, предупредил Авалати, будто рассчитывая, что друг передумает.

— Иди, — раздражённо бросил Тофф.

* * *

Последним в списке турниров было соревнование по стрельбе из лука. В первом туре было десять человек, во втором пять, ну и в третьем, конечно же, остались лишь Силграс и Хегола.

Они шли вровень, но с последней стрелой Тофф промазал. А вот Авалати — попал.

— Есть! — рассмеялся он и вскинул руку, чтобы привычно дать напарнику «пять».

Но Тофф в гробовом молчании повесил лук на стену и быстро ушёл. Никто не попробовал его остановить. Все стояли, не зная куда девать глаза, и вот тут-то наконец проняло даже Силграса. Пришибло запоздалым осознанием: для Тоффа эта игра давно перестала быть приятной.

— Ну… кхм… — сказал старец Лука, выходя перед зрителями и почёсывая бородавчатый нос. — Вот соревнования и закончены. Всем спасибо, до свидания… Увидимся… Э-э-э… В трактире за ужином…

— Думаете, Тофф придёт?..

— Да кто ж теперь его, Тоффа, знает-то…

Авалати моргнул. Внимательным взглядом обвёл расстроенных селян. Нет, они его не винили. И Хеголу не винили. Им всем просто было довольно паршиво, увы.

Силграс чуть не взвыл от досады. Потом впихнул лук в руки молочнику, сбросил колчан и бегом, не реагируя на крики «Ты куда, милый?!», помчался вслед за ушедшим Тоффом.

* * *

Тот, видимо, тоже бежал. Отпечатки сапог сначала вились по деревне, потом ускользали за ворота, продолжались в поле, на опушке, в лесу… Силграс перевёл зрение в «режим альва», позволяющий видеть дальше и глубже, чем люди, иначе бы он давно уже потерял след Хеголы.

Вечерело. Закатное солнце накололось на пик Осколрог и растеклось желтком неопределённого багряного цвета. Жгучий холод затопил овраги, птицы притихли в своих гнёздах, послышался жадный волчий вой и тихие скрипы старых деревьев, как будто мимо них проходило что-то большое, страшное…

С-с-сажа.

В соседних деревнях в последнее время только и говорили, что в лесу стало пахнуть прахом и кровью — а это вполне могло значить, что в окрестностях кое-кто появился…

С-с-с-сажа!..

Силграс побежал ещё быстрее.

— Хегола! — заорал он, прижав руки ко рту. — Не глупи! Возвращайся, Тофф!

В ответ лишь веточки хрустели под его ногами.

— Хегола! Козёл!

Вот с искусством убеждения у Авалати было так себе.

Силграс перепрыгнул было через поваленное бревно, но неожиданно зацепился за него штаниной и плашмя растянулся на земле.

— Чтоб тебя обуглило, — процедил он, сплёвывая ошмётки коры.

Заскрипел снег под чьими-то решительными шагами, и в поле зрения альва показались два знакомых сапога. К ним прилагался Хегола Тофф: совершенно разбитый и злой, с воспалённо-красными глазами (плакал, что ли?), с застёгнутой как попало курткой и с искажённым от ярости лицом.

— Ну и что ты здесь бегаешь и орёшь? — рявкнул староста. — Неужели не ясно, что я хочу побыть один?!

— Из-за чего это, интересно?! — вспылил, в свою очередь, Авалати, взбешённый своим идиотским распластанным положением. — Из-за того, что проиграл? Ты что, девчонка, что ли, устраивать истерики из-за таких…

Он не договорил: Тофф поднял его за шкирку и, поставив на землю, тотчас грубо оттолкнул. Подвернувшееся под ноги бревно опять чуть не стало причиной падения, но на этот раз Силграс всё-таки устоял.

— Ты серьёзно не понимаешь?! — Глядя исподлобья, староста наступал на друга. — Вспомни, сколько времени тренировкам уделяю я. Сколько — ты. И каков результат, что в магии, что в чём угодно ещё? К чему это привело три года назад?! А к чему ещё приведёт?!. Аррр! Убирайся, Авалати! — чуть ли не взвыл он. — Вали обратно в деревню и хоть ненадолго оставь меня в покое, самовлюблённый ты глухарь!

— Что-о-о?! Как ты меня назвал?! Да иди ты в задницу, Тофф!

Хегола хотел ответить, но ему не дали.

Вдалеке раздался протяжный скрип старой ели, потом — шорох ветвей и тяжёлый звук удара о землю. Затем — ещё один. Деревья падали одно за другим. Что-то, идущее по лесу, скашивало их, как серпом.

— Кто по лесу-леску идёт, ягоду волчью срывает; кто всю ночь от кошмаров кричит, хвою с ветвей обрывает… — раздался призрачный многоголосый шёпот.

Тофф побледнел. Кровь отхлынула от его лица, кадык дёрнулся и, выругавшись, он схватил колдуна за локоть.

— Это Леший!.. Силграс, бежим отсюда!

— Поздно, — сказал тот, поднимая взгляд наверх.

Из-за деревьев вышло оно. Седая, косматая тьма, в которой проглядывали раздробленные кости, сложенные в огромную сущность, череп вместо лица, оленьи рога, украшенные отрезанными человеческими пальцами и ягодами рябины… Горящие красным впадины глаз. А на шее — мёртвые крысы на нитках, что и пели эту дикую песнь.

Леший утробно зарычал, глядя на две фигурки впереди, и тьма стала расползаться от него во все стороны.

— Бежим! — ещё раз рявкнул Тофф и попробовал, обхватив друга за плечи, просто утянуть его за собой, но тут Силграс…

…Преобразился.

Он коснулся пальцами своего лица — и тотчас взметнулись белым пламенем волосы, вспыхнули голубым глаза, и мягкое сияние окутало Авалати.

А главное — в небе над Силграсом загорелась огромная, созданная будто из драгоценного камня звезда. Такая же, как над Лешим. Но у Лешего она была яшмовая, цвета подгнившей брусники, а у Силграса — сапфировая, ясная и чистая.

Хегола Тофф застыл на месте.

Два альва. Боги-хранители, что происходит? Два альва…

Староста, как в тумане, наблюдал за боем. Сознание отвергало происходящее. Прошло пятнадцать минут — а может, и два часа, — и страшно раненный Леший, разбрызгивая чёрную кровь, сипя и держась за сломанный рог, сбежал, сопровождаемый визгом своих крыс. А Силграс — тяжело и хрипло дышащий, с безумным взглядом и оскаленными клыками — повернулся к нему.

Тофф с отвращением понял, что его буквально колотит от страха. Колени подгибались, хотелось лечь в сугроб и закрыть глаза. Но — не сдаваться, не бояться, не сомневаться!

— Нам, — сурово проговорил Хегола, стараясь не выдать свою панику, — надо поговорить.

— Да, — облизнулся Силграс и поправил волосы.