О вознице Силграсе Авалати, что бесстрашно ведет свой кэб по горам даже в самые дождливые ночи, известно две вещи. Во-первых, он нечеловечески красив. Во-вторых, никогда не говорит о своём прошлом. Именно к Силграсу в кэб садятся детективы-путешественники: обаятельная Тинави из Шолоха и энергичный Берти из Академии Бури. Они не знакомы друг с другом, но одинаково умны и помешаны на загадках… Они думают, их ждет просто умеренно скучная дорога. Они заблуждаются. Призраки в зеркалах, травы, что шепчут о потерянном доме, сотканные из лунного света признания и звон разбитой любви – увидев Долину Колокольчиков, никто уже не уйдет просто так.
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Шолох. Долина Колокольчиков предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
4. Призрачная деревня
Волкодлаков всё больше. Мы не справляемся. Колдун из соседней деревни говорит, что они созданы из тени, лезут из ущелья, в котором когда-то погибли горные ведьмы. Если это не прекратится, нам конец.
Поселение было окружено внушительным деревянным забором: казалось, жители деревни в любой момент готовы сдерживать осаду.
Голден-Халла постучался. Долго не было никакого ответа, а затем по ту сторону раздался монотонный голос:
— Кто вы и зачем явились в Долину Колокольчиков?
Берти многозначительно подвигал бровями, одними губами произнёс: «Женский голос лучше — вызывает доверие», и я, откашлявшись, дружелюбно заявила:
— Доброй ночи! Мы мирные путники. Наш возница пропал, мы его ищем. К вам никто не приходил в последнюю пару часов?
После продолжительной паузы, наполненной завыванием ветра в щелях забора, сторож так же безэмоционально поинтересовался:
— Вы хотите пройти в деревню? — мой вопрос он проигнорировал с невозмутимостью сытого медведя.
— Да, — сказала я.
Послышался скрип отодвигаемого засова. Ворота распахнулись, и мы с Голден-Халлой с любопытством уставились на бородатого селянина.
За спиной у него открывался вид на старинную деревушку. Узкие улочки, деревянные домики с острыми крышами. В паре окон, несмотря на экстремально поздний час, танцевало пламя свечей — за занавесками были видны тени местных жителей. Горбоносая старушка вязала, сидя в кресле-качалке. Мужчина и женщина целовались, не думая о случайных свидетелях.
А между домами были протянуты тонкие гирлянды, увешанные стеклянными колокольчиками. Они мелодично позвякивали, медленно раскачиваясь на ветру.
— Добро пожаловать в нашу деревню, путники, — размеренно сказал мужичок и указующе махнул рукой. — В конце улицы вас ждёт трактир.
Берти вежливо поблагодарил, а затем сощурился:
— Хей, так до нас сегодня кто-то приходил?
— В конце улицы вас ждёт трактир, — весомо повторил местный житель.
— Спасибо, что пустили! — улыбнулась я, но ответной улыбки не дождалась.
Сторож молча закрыл ворота и замер, лицом к ним.
Мы с Голден-Халлой переглянулись, а потом пошли по указанному адресу. Хорошо. Будем считать, сторож из той породы людей, что упорно не хотят выходить за границы обозначенных трудовых обязанностей.
В трактире было тепло и приятно пахло корицей, орехами и ванилью.
Этого хватило для того, чтобы, несмотря на сомнительность всего происходящего, я прониклась к заведению самыми нежными чувствами. Прах с ними, с потенциальными опасностями! Ради неба, пусть приходят, если мы договоримся чинить друг другу препятствия возле жарко растопленного камина.
Стоило нам с Берти переступить порог, как пухленькая барменша в кружевном чепце воскликнула из-за стойки:
— Добрый вечер, путники! Присядьте на лавку да выпейте грогу!
Голден-Халла помог мне снять промокшую шуфу, затем сбросил свою, оставшись в тонкой белой кофте с верёвочками на груди и в узких зеленых брюках. Магические браслеты — изумрудный и голубой — болтались на запястьях сыщика, длинные пальцы украшало несколько колечек. Глядя на них, я мгновенно вспомнила Полынь — главного любителя обвешать себя всевозможными побрякушками, а потом безмерно смущать шолоховскую преступность тем фактом, что охотящийся за ней господин Ловчий выглядит ещё более неформальным, чем эта самая преступность даже в свои лучшие дни.
— Присядьте на лавку да выпейте грогу! — вновь крикнула трактирщица, уже погромче.
Я изумлённо обернулась на неё. Надо же, какая настойчивость.
Голден-Халла тоже вскинул брови, затем послушно опустился на скамью. Едва я села напротив, как трактирщица вышла из-за стойки и поднесла нам две дымящиеся кружки.
— Я угощаю. Сколько за них? — спросил Берти, вытаскивая кошелёк, но трактирщица лишь молча развернулась и удалилась.
— Это странно, да? — я задумчиво проводила её взглядом.
— Очень, — согласился Голден-Халла. — Наша гипотеза о туризме разваливается на ходу: кошелёк был приманкой. Нужны новые теории. Но я не в состоянии нормально думать, когда так замёрз. Придётся сначала отогреться.
— Что ж, «присел на лавку — выпей грогу», — со смешком посоветовала я, с наслаждением обхватывая горячую кружку руками.
Берти склонился над напитком, понюхал и с опаской глотнул:
— Грог как грог, — вынес вердикт он.
— Пей-пей. А я подожду полчаса, вдруг отрава?
— Неужели ты такая жестокая? — заинтересовался Берти.
— Скорее, прагматичная. Чтобы спасти тебя, мне нужно быть в трезвом уме.
Голден-Халла вытащил из саквояжа три крохотных пузырька и гордо водрузил их в центр стола.
— Противоядия от самых популярных ядов, — пояснил он. — Разделим их пополам, если что.
— Ух ты! — Я бессовестно сунула нос к склянкам. — С ума сойти, какой ты запасливый. И вторая шуфа, и зелья…
— Стиль жизнь у меня такой, — рассмеялся сыщик. — Никогда не знаешь, куда занесёт.
— Кстати, а зачем ты приезжал в Седые горы? Отпуск, работа или что-то ещё?
— Всё вместе, — Берти вытянул ноги в сторону камина. — Я ездил в гости к другу. Для этого мне пришлось взять отпуск — с учётом того, что я работаю на себя, это, конечно, было очень ответственное мероприятие. Я торжественно написал самому себе разрешение и даже шлёпнул на него первую попавшуюся печать. И оставил всё это добро у себя на столе в кабинете, чтобы совесть моя была чиста, а по возвращении появился лишний повод пустить скупую слезу умиления оттого, какой же я всё-таки молодец… Но по дороге в Норшвайн мне попалась работа: я случайно наткнулся на жертв горных бандитов. Пришлось найти негодяев и отправить их к местным органам правосудия, а потом, в деревне неподалёку от хижины Моргана — это мой друг, — я успел поучаствовать в разгадке великой тайны…
Пауза.
Я заинтригованно застыла с кружкой, не донесённой до рта.
— Она называлась «Кто стащил лопату из коровника», — драматично и совершенно серьёзно провозгласил Берти. — Ты не представляешь, какие страсти кипели, когда выяснилось, что никто! Она просто упала за шкаф.
Мой хохот разнёсся по всем углам трактира.
— А твой друг такой же весельчак, как ты, Голден-Халла?
Он аж грогом поперхнулся.
— О нет, госпожа попутчица, нет-нет-нет. Мой друг… как бы тебе сказать. — Берти возвёл глаза к потолку. — Он скорее из тех, кто верит, что негодующая физиономия украшает его в разы лучше улыбки. И что нет ничего привлекательнее гордо вздёрнутого подбородка. И что всё хорошее должно начинаться со всего плохого: к любви нужен аперитив в виде ненависти, к дружбе — в виде мордобоя (ага, да, это мы с ним проходили). Короче, в душе он романтик, а на вид — редкая сволочь. Но вообще он шикарный! Думаю, он бы тебе понравился. — Берти весело подмигнул. — Тинави, а ты зачем приезжала в Норшвайн?
Я обрисовала ему причудливую конфигурацию своей жизни.
— У меня тоже отпуск. Экстремально длинный. И по некотором размышлении я решила посвятить его самостоятельному путешествию! А то так получилось, что в этом июле мои близкие либо разъехались кто куда, либо до смерти заняты. В частности, моему напарнику выдали серьёзную работу под прикрытием — видимо, чтобы добить его, трудоголика. Моя лучшая подруга отправилась на учения чрезвычайников на юге королевства…
— Чьи учения?..
— Чрезвычайников. То есть сотрудников Чрезвычайного департамента, который в Шолохе является чем-то вроде корпуса стражи, выходящего в авангарде в по-настоящему поганые дни для королевства. Мой второй лучший друг заперся дома, обложившись книгами — он пишет энциклопедию, и так уж вышло, что сейчас у него — самые продуктивные месяцы. А третий друг…
— Тоже лучший? — подколол меня Голден-Халла.
Я показала ему язык.
— Просто третий. На постаменте лучших есть место только для двоих.
— Боги-хранители, какая ты строгая!
— Да нет, не во мне дело, просто эти двое всех других отпинывают. Они, знаешь ли, дико ревнивые, хотя так и не скажешь. И кровожадные. Короче, мой третий друг — тот самый, кстати, саусбериец — сейчас отчаянно вгрызается в гранит науки, ибо его ждёт аттестация после тестового периода работы. Учитывая его бедовый темперамент, чем меньше будет вокруг отвлекающих факторов — тем для него лучше. Ну а ещё один мой друг…
— Я не понимаю, у тебя весь Шолох — друзья, что ли?! — возмутился Берти.
— Ну… Нет?
— Давай про врагов, Страждущая! Так интереснее!
— Э, ну… У меня был всего один. Но он теперь тоже друг. Наставник, точнее.
Голден-Халла закрыл лицо ладонью и издал череду каких-то странных звуков, которые по некотором размышлении я идентифицировала как смешки, граничащие с всхлипами.
— А мне ещё говорили, что у меня лёгкий характер, — пожаловался сыщик. — Вот только я почему-то случайной попутчице рассказал лишь о Моргане, а у тебя личности, обязательные к упоминанию, уже выстроились в длиннющую очередь, и, прах, я же слышу — все важны!..
— Возможно, я просто доверчивое трепло, не умеющее вовремя затыкаться, — утешила я. — Ну или твой Морган стоит всех моих, вместе взятых. Хотя это вряд ли. Нет. Что я только что сморозила, боги. Забудь последнюю фразу!
— Посмотрел бы я на их противостояние, — прыснул Берти. — Вытаскиваем, значит, всех на ринг в каком-нибудь полуподвальном баре, и вот ты кричишь своей толпе: «Давайте! Правый фланг, боевая готовность! Левый фланг — устрашаем песней!» И я с другой стороны размахиваю флажками: «Мор-ган! Мор-ган!» — а он смотрит на меня как на идиота и говорит, что ему пора писать диссертацию.
— Ага, вот только ничего у него не выходит, потому что мои ребята мгновенно утягивают его с собой в какое-нибудь подозрительное местечко, мотивируя это тем, что пора спасать город, чью-нибудь репутацию или просто вечер.
— И мы с тобой остаёмся на ринге вдвоём со всеми своими флажками и ставками.
— Аминь!
Тем самым придя к полному взаимопониманию, мы торжественно приподняли чашки.
Разговаривая, мы то и дело косились на трактирщицу. Всё это время она стояла с широкой улыбкой — всё больше походившей на оскал — и смотрела мимо нас. То ли в стену, то ли в светлое будущее.
Признаться, это выглядело жутковато.
Зато, когда кружка Берти опустела, трактирщица мгновенно подошла и поменяла её на полную.
— Добрый грог для плохой погоды! — отрапортовала она, сразу отворачиваясь, не оставляя ни шанса на беседу.
А в разговоре с ней мы с Берти до пепла нуждались. Потому что, как бы приятно ни было вот так сидеть у камина и разглагольствовать о всякой восхитительной чуши, у нас вообще-то имелся список вопросов, требующих немедленных ответов. Как минимум пропавшие возница и конь камнем лежали на наших душах (и если учесть их суммарный вес, то получалась очень тяжёлая ноша).
— Не убегайте от нас, пожалуйста, — решив, что хорошенького понемножку, взмолилась я и потянулась к локтю трактирщицы.
Но ничего не вышло.
Мои пальцы провалились сквозь руку почтенной леди, и, не успела я ойкнуть от неожиданности, как вся трактирщица пару раз мигнула, будто испорченная маг-сфера, а потом и вовсе исчезла…
А что до кружки — что ж, вполне материальная кружка продолжила плыть к стойке как ни в чём не бывало. Будто её так и держали в руках.
— Класс! — выдохнул Голден-Халла, выпрыгивая из-за стола.
Я тоже подскочила и вслед за Берти приблизила нос к керамическому боку посудины, которая возмутительно спокойно попирала законы вероятности и гравитации заодно.
Так мы и добрались до барной стойки: двое согбенных придурков, идущих приставным шагом, и плывущая между ними кружка.
— Ну и ну! — воскликнул Голден-Халла. — Теперь мне ужасно хочется пощупать того сторожа у ворот, не пойми меня превратно. Ещё когда он радостно встал лицом в калитку, мне подумалось, что с ним что-то глубоко не так, но я не стал зацикливаться ещё и на этой странности — был слишком замёрзшим и уставшим, если честно. Но сейчас… Что, если сторож — тоже иллюзия?
— Вполне вероятно, — согласилась я. — А ещё может статься, что это не одноразовая иллюзия… Эта дамочка слишком упорно повторяла одни и те же слова и действия, не находишь?
Я не успела договорить, а Берти уже вовсю закивал и, схватив меня за руку, потащил к выходу из трактира. Не тратя время на одевание, мы, как были, выскочили на улицу — бр-р-р, ну и холодрыга! — и старательно закрыли за собой дверь.
Прижались к ней спинами бок о бок.
— Три, — сказал Берти.
— Два, — отозвалась я.
— Один!
Сыщик распахнул дверь. Приветливо звякнул колокольчик. Прямоугольник тёплого оранжевого света упал на снег…
ТА-ДАМ!
Исчезнувшая было леди, целая и невредимая, снова стояла за стойкой и светилась, как ягодка ошши[1], воплощённое гостеприимство.
— Сядьте на лавку да выпейте грогу! — звонко начала она свою привычную песню.
Игнорируя её, мы захлопнули дверь и возбуждённо загалдели.
— Зацикленная иллюзия! — Я победно вскинула руки.
— Сценарий, который отыгрывается заново при нарушении алгоритма! — подхватил Голден-Халла. — Давай ещё раз попробуем?
Теперь уже я открыла дверь.
— Сядьте на лавку… — тотчас послушно донеслось оттуда.
Голден-Халла влетел в таверну, подбежал к барменше, хлопнул её по плечу — она исчезла. Берти выбежал. Закрыл дверь. Снова открыл.
— Сядьте на лавку…
— Класс! — Голден-Халла утвердился в своей первоначальной оценке.
Едва мы оделись и окончательно покинули трактир, чтобы отправиться на разведку, как где-то неподалёку раздался скрип калитки, а затем из тихого проулка сбоку вынырнули три паренька. Когда они поравнялись с нами, Берти внезапно и подло толкнул меня на одного из них.
Взвизгнув от неожиданности, я провалилась в сугроб сквозь мгновенно рассыпавшийся морок. Другие двое не обратили никакого внимания на скорбную гибель товарища. Но при этом они остановились: флегматично посмотрели на лежащую меня, стоящего Берти и наконец певуче сказали:
— Приветствуем вас, путники, в Долине Колокольчиков!
А потом вразвалочку пошли дальше.
Их равнодушие к почившему другу покоробило тонкие струны моей души. Решив отомстить за призрака, я привстала на локте, слепила два снежка и метко запустила их в юношей. Они лопнули.
— Так вам и надо, предателям! — Я гордо задрала нос, поднимаясь. А Голден-Халла притворно вздохнул:
— Эх ты! Со спины нападать — ну не подлость ли?
— Будто ты меня не в спину толкнул!
— Я думал, тебе понравится. И вообще: это было во имя науки!
Тем временем уже знакомые нам селяне решили повторно попытать счастья с улицей: вдруг на этот раз у них получится перейти её невредимыми? Прах там был: теперь я пихнула в их сторону Берти. Сыщик, взмахнувший руками, как крыльями, с одного падения снёс всех троих.
Наши эксперименты по проверке загадочной иллюзии уже готовы были превратиться в снежное побоище, сопровождаемое демоническим хохотом и взаимными подколками, но тут…
Из безмолвия снегопада нам навстречу неожиданно выступила хрупкая фигура в чёрном.
Улыбка растерянно съехала с моего лица.
Это был мастер Силграс Авалати. И по тому, как он выглядел, стало ясно: всё серьёзно. Призрачная деревня, до сих пор демонстрировавшая лишь шутливое лёгкое волшебство, теперь собиралась показать свою тёмную сторону.
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Шолох. Долина Колокольчиков предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других