Современная греческая поэзия

Антология, 2021

Греческая поэзия на протяжении всей своей истории была богатой, самобытной, глубоко национальной, но открытой ко внешним влияниям. Эти её характерные черты не изменились по сегодняшний день, и в условиях глобализированной культуры она не замыкается в себе и не растворяется в обезличенном «общемировом» литературном процессе, но продолжает сохранять свою особую идентичность. Но идентичность эта не является ни однородной, ни монолитной: внутри неё выделяются свои полюса и свои тенденции, «западнические» и «почвеннические», консервативные и новаторские, ищущие сближения с европейским миром и настаивающие на поиске уникального национального пути. Все они, восходящие ещё к периоду Греческой революции 1821 г. и усложнённые внутринациональными конфликтами и расколами XX в., продолжают сказываться – уже в новом обличий и новом контексте – на поэтической мысли. Эта книга, охватывающая десятилетний период в истории высшей литературной награды Греции и более чем сорокалетний период в истории самой греческой литературы, может служить путеводителем по современной греческой поэзии. Авангардисты и классики, реалисты и сюрреалисты, признанные мастера и совсем юные авторы ведут в ней диалог с эпохой и обществом, дают свою оценку злободневным проблемам и обращаются к извечным вопросам жизни, смерти и любви.

Фодорис Ракопулос

Фаюм

Государственная литературная премия Греции

Номинация «Литературный дебют»

2011

Издательство «Мандрагорас», Афины, 2010

Издательство «Нефели», Афины, 2019 (2-е издание)

(С. 7, 10,12,18, 25)

Твоя вечная привычка смотреть через плечо

Мы молчали, неподвижные среди музыки: на коленях

фотография: в чёрной коже на ветру ты смотришь прямо,

строгая и уверенная — по ту сторону объектива

я смеялся, конечно. На дальнем плане мост бетон и земля

пустая, твоё село.

И мы всё смотрели не поднимаясь с колен: с моста

ты завидуешь воде — вырвались из города, авто ждёт позади

с разогретым двигателем, когда закончится перерыв,

головокружение пройдёт, отойдите, вы что, не видите,

вы мешаете, я фотографирую свою любовь.

Объектив

словно долго позировать перед

камерой в которой

не было плёнки

как потом узнаёшь.

каплет ртутью в вены голубизна

пока город вокруг — к миллионам ртов —

поднимает минутную стрелку: мол

чи. дрожь замурована в гипсе.

девушка неловко надевает горизонт, не знает, как повернуться.

наверху: море

чистыми мазками на

каждой стекляшке брошенной на берегу

и в каждой старые волны,

вот и всё, что я знаю о пространстве:

остальное осталось

в фотокамере.

Фаюм

То и дело они составляют фотороботы

с фотографической неточностью

или безграмотной памятью человека в форме

на поворотах проспекта,

самоходные, неподвижные.

закаменелые

мутный как на загранпаспорт снимок транзитом и под дождём

делают остановку пока

— в каком-то другом стихе —

инерция запечатлевает

их фаюм чистейший

Et in arcadia ego

Хронотоп Артемиды

всеми своими реальностями мир углублялся в почву,

окружённый кремнистым сланцем, и вдруг

я оказался в воде

— так отчаянное пробуждение обрывает побег и день воздвигает

в твоём голосе стену —

стихотворение снова стало чернилами стало полипом утянуло меня

на дно чтобы я пересчитывал утонувшие рыбьи перстни.

я как дар погребальный носил её под землёй — мгновение вечности —

и теперь дышу через бок

сквозь тростинку твоей стрелы.

Долгий путь не боящийся слов

Уже поздно между Токио и Салониками:

ты уронила на страницы

сомкнутые глаза

вежливо отказавшиеся от кофе обеда и того,

что, надо полагать, было ужином; в воздухе языки, кадры,

прошлогодние хиты кинематографа упускаешь один за другим —

и даже покой, парящий вверху и соединяющий паузы,

между делом, колебания курсов

мировых валют, перепады атмосферного давления.

Уже поздно для трансляций в этой воздушной географии,

поэтому я пишу: говорят, что во время полёта возможна только

фаза быстрого сна. замечательно:

значит, ты мне расскажешь, что тебе снилось, когда

ты роняешь сумку — это называется «сонное опьянение»,

объясняю я, стряхивая пыль у выхода —

и тебе хочется познакомиться со мной поближе.

может быть, доехать вместе

на такси до центра или встретиться

посмотреть Фудзияму о которой ты мечтала столько часов

Уже поздно, когда мы прибываем;

затянувшаяся пауза — я выхожу на платформу,

я потерял тебя где-то в толпе, не помню, проверяю вещи:

паспорт, мобильник, маленький конверт

в ручной клади. женским, странно знакомым

почерком, имя;

открываю:

вот это

самое стихотворение меня сопровождает пока — рассвет из

окна поезда — я медленно просыпаюсь, двигаясь навстречу

тридцати миллионам незнакомцев.