Душа врага

Анна Шенк, 2022

Душа бессмертна. Ей дарована способность возрождаться, но грехи прошлых жизней никто не спишет с кармического счёта. Их придётся отработать. Советской школьнице Оле Лихачёвой досталась непростая судьба. Пока одноклассники мечтают стать пионерами и учат заветы Ильича, она раз за разом умирает во сне. Неслучайный ночной кошмар с двумя неизвестными: кто убийца и почему во сне девочка – нацистский офицер? История, длиною в 34 года, наполнена шальными буднями 90-х, мистикой, философскими вопросами о добре и зле.

Глава 3

Оле никогда не приходило в голову признаться родителям, что ей страшно, что по утрам тело сковывает леденящий ужас. Каждый раз темнота обостряла её рецепторы, обнажала жуткие фантазии, заставляла бежать в школу, не оглядываясь. Олиным родителям никогда не приходило в голову, что маленькой школьнице страшно ходить по мрачным улицам одной. Считали, раз городок небольшой, значит, безопасный. Знаком каждый закоулок, сосед и собака. До школы всего десять минут пешком.

Оля выбежала из дома на час раньше обычного. Так спешила выбраться из тесной квартиры, что напрочь забыла про галстук.

«Вилена Вениаминовна одним взглядом убьёт!»

Быстро преодолев отрезок сумрачной улицы, поднялась по разбитым лестничным пролётам на третий этаж и, не разуваясь, шмыгнула на кухню, схватила отглаженное «красное знамя» и на лету крикнула папе: «Пока!»

Подгоняемая воспоминаниями о сне, на улице не сразу обратила внимание на движение справа. Тёмная фигура неслась прямо на неё. Столкновение было неизбежно. То ли от неожиданности, то ли в попытке защититься девочка плюхнулась на подмёрзший асфальт. Страх заблокировал голос.

Свет из окон едва позволял разглядеть силуэт. Нечто маленькое рывком дёрнулось в направлении лица, и Оля почувствовала, как щеки коснулся шершавый мокрый язык. Собака. Это всего лишь собака. Она радостно прыгала вокруг и поскуливала.

— Эй, ты откуда здесь взялся? — шёпот сорвался с губ, и девочка отчаянно закрутила головой в поисках хозяина. Теперь, когда щенок успокоился и уселся напротив неё, высунув язык, Оля разглядела поводок.

— Ты потерялся, глупенький! — догадалась она. — Но где же найти…

— Рее-ее-екс! Рекс! Ты куда убежал? — вслед за приглушёнными женскими криками послышались шаги.

Оля поспешно встала, отряхнула платье и порадовалась, что поверх белоснежных колготок надела уродливые серые гамаши. На них не так видно грязь.

— Вот ты где, маленький поганец! — женщина подошла к собаке, ласково потрепала лохматую макушку и взяла поводок. Пёс радостно запрыгал, признав хозяйку.

— Напугал тебя, наверное? Ты уж прости, не удержала сорванца.

— Его Рекс зовут, да? — не отвечая на вопрос, полюбопытствовала Оля.

— Да, Рекс. Породистый немец, овчарка. Только малой ещё, глупый. Ты не бойся, не укусит. Можешь погладить.

Девочка робко подошла к собаке и протянула руку. Рекс отреагировал звонким лаем, закрутил хвостом и запрыгал. Общению он явно был рад.

— Меня тётей Шурой зовут. Я вот в доме напротив живу. Заглядывай, если захочешь поиграть. Мы с Рексом всегда гостям рады. Правда, хвостатый? — засмеялась добродушная хозяйка. — Ты небось в школу шла с портфелем-то?

— Ой, точно же! — спохватилась Оля. В одно мгновение беззаботная картинка сменилась воспоминаниями о сне и предстощем посвящении в пионеры.

— Давай-ка мы тебя чуток проводим, а? А то вон темень какая, жуть. Какой дорогой обычно ходишь? Тебя как звать-то?

— Оля. Мне туда, — махнула рукой в сторону следующего фонаря. — Школа там, через дорогу.

Втроём они поспешили в направлении света. На новую знакомую девочка не смотрела, всё внимание занимала юркая овчарка, которая крутилась под ногами.

— Олькааа-аа! — послышалось вдали. Писклявый голос сразу выдал свою обладательницу. Настя Хитринская — детсадовская подружка и одноклассница Лёли. Казалось, они знали друг друга с пелёнок, а может и дольше, ведь мамы работали на одном заводе.

Светловолосая кудряшка всегда выделялась на фоне общей среднестатистической массы. Была яркой и красивой, отличалась от обычных советских детей. Даже дурацкие, на взгляд Оли, бантики и примитивный белый фартук украшали Настю, словно дорогой наряд, а не делали одной из десятков таких же девочек.

«Все мальчишки по ней с ума сходят», — думала Лёлька, когда видела одноклассников, гордо носивших Настин портфель домой.

— Тебя зовут? — тётя Шура прервала размышления.

— Да, это моя подружка. Я пойду. Спасибо вам и Рексу, — Оля кротко улыбнулась, на прощание погладила пса и побежала. — На-а-асть, привет!

— Твоя собака? — поинтересовалась одноклассница, не поздоровавшись.

— Нет. Красивая, правда?

— Ага, хорошенькая такая. А кто это тебя провожал?

— Соседка, — обернувшись, Оля увидела, как тётя Шура уходила в противоположную сторону вместе с Рексом, и поняла, что даже не разглядела её лицо. Сейчас в полумраке улицы мелькало лишь тёмное пальто с меховым воротником, а быть может шуба. Да серый платок, намотанный на голову, а может шаль. По таким приметам ей ни за что не найти соседку. Из ярких деталей: немецкая овчарка Рекс да тепло, которое Оля чувствовала, находясь рядом.

— А-а, понятно. Мне родители тоже обещали собаку купить. Большую, красивую.

— Овчарку?

— Почему же овчарку?

— Не знаю, смотри, какой Рекс красивый. И умный, наверное. Немец.

— Думаешь? Одно только слово «немец» уже не очень звучит.

Олька лишь пожала плечами. Конечно, она знала, кто такие немцы. Слышала, как эта нация рушила и уничтожала. Вот только в отличие от взрослых в ней не закипала кровь при упоминании фашистов, её не одолевали страх и ужас при мысли о войне с нацистами, в душе не было отторжения и ненависти к этому народу. Скорее, наоборот.

— А я бы немецкий хотела учить, — разглядывая потрёпанные бурки, пробубнила Лихачёва.

— Чтобы лаять, как Рекс? Уафф-уафф! — писклявый сопрано подружки резанул слух. — Папа говорит, немцы всегда так разговаривают.

— Правда? Мне почему-то кажется, этот язык не так плох.

— Оль, да ты чего?! Что в нём хорошего-то? Фашистский лай это, а не язык. Фу. Я вот точно пойду в английскую группу. Да и к немцам только отсталых отправляют.

— То есть тех, кто октябрёнком останется? Может, не зря я чуть галстук сегодня не забыла? — попробовала отшутиться Лёля. Настя была одержима вступлением в ряды пионеров, ей эта тема точно пришлась бы по душе.

— Бааа, а чего ж мы стоим?! — кудряшка подпрыгнула на месте. На лице отразился весь ужас советского ребёнка, который опаздывал на главный праздник своего детства. — Я же специально раньше вышла, чтобы Вилене Вениаминовне помочь. И галстук надо скорее вытащить из портфеля, уже снова помялся, наверное. Вчера весь вечер его носила, когда клятву повторяла.

Настя автоматной очередью выдавала предложения. При этом бежала, будто подпрыгивая. Оля молча семенила рядом. «И чего такого в том, что станем пионерами…» Ей трудно было понять подругу, а та не особо вникала в Лёлькины заморочки. Притянувшись, две противоположности запустили неизбежный процесс отторжения. Пружина начала сжиматься.