Притяжение

Анна Нервная (2024)

Мы подобны ядерным частицам. Стоит только разъединиться, как происходит сумасшедший взрыв, способный снести все на своем пути. Он ― моя болезнь, которая не дает покоя по ночам и вызывает страх. Я ― его антидот, который позволяет успокоиться и принести неземное наслаждение. Он ― охотник. Я ― его жертва. И как бы сильно я не желала убежать, скрыться навсегда от него ― ничего не выходит. Тому только одна причина ― притяжение.

Глава 4

Сидя в кругу друзей, ты почти не чувствуешь усталости и грусти. Все это куда-то испаряется, заменяется на счастье и радость, которые наполняют тебя изнутри.

— Так вот, учительница мне и говорит:"Тебе стоит заниматься больше. По сравнению с прошлым месяцем ты крайне обленился". И знаете, что я сделал? ― Богдан рассказывал очередную историю нашей компании, которая с интересом слушала его. ― Вытащил свой сборник тестов, который полностью сделал еще на каникулах! Вы бы видели ее лицо…

— Да-да! Оказывается, что часть класса даже не начинала этот сборник… ― Подтверждаю я, кладя поднос с едой на стол.

Был школьный обед. Мы почти всегда собираемся здесь все вместе. В нашу небольшую компанию входим мы с Богданом, Стеша, которая прикинулась больной и не явилась в школу, и Лариса, которую мы просто зовем Ларкой. В редкие дни подключается и ее младший брат, что учится в десятом классе. Они очень похожи между собой. Оба имеют вытянутые черты лица и смуглую кожу. Только Ларка была полной, а ее брат ― тощий.

Ларка загадочно ухмыльнулась, не сводя с нас глаз.

— Что такое?

— Вы такие славные. ― Хихикает она, вовсе не стесняясь. ― Когда Богдан что-то говорит и не может подобрать слов, ты ловко дополняешь его. И наоборот.

— Ой, брось, ― махнул мой друг рукой, ― все знают, что мы просто друзья. Ничего большего.

Я уверенно киваю его словам.

— Но на танцы вы каждый раз идете вместе. ― Замечает она, подозрительно щурясь. Лариса вновь играет в сыщика, мечтая выявить хоть какую-нибудь пару в школе.

— В детстве нас заставляли родители. ― Пожимаю я безразлично плечами, ковыряя ложкой рисовую кашу. ― Признаться, мы оба не могли терпеть этого тогда. А сейчас… Это даже удобно.

— Да. Ибо каждый раз приглашать девушек на танцы ― сердца и храбрости просто не хватит. ― Богдан мученически вздохнул, изображая из себя умирающего, а после свободно лег на мое плечо, что я позволила ему.

Лариса стала рассказывать о своих домашних занятиях фитнесом, а мы частенько глумились над ней, пытаясь убедить, что худеть ей вовсе не обязательно. Но такие девушки, как она, слишком зациклены на этом, чтобы прислушаться к мнению людей. Похудение представляло для нее смысл жизнь вот уже несколько лет.

Мне становится неуютно. Даже кусок хлеба в рот не лезет. Когда я откидываю Богдана, он удивленно таращиться на меня, словно спрашивая:"Что-то случилось?". Но я не могу понять собственных чувств.

— У тебя что, появился воздыхатель? ― Низким голосом вдруг задает вопрос Ларка, пытаясь выглядеть равнодушно и непринужденно.

— Какой еще парень? ― Вклинивается Богдан, сжимая кулаки за столом. Еще в шесть лет мы обещали друг другу, что будем рассказывать абсолютно все, что происходит в наших жизнях.

— А вон тот… Ого, сам Еремеев смотрит на тебя, ― она аккуратно указала пальцем за мою спину.

От одной фамилии этого человека мне становится не по себе, так еще и Богдан пронзительно следит за моей реакции. Я еще не успела рассказать ему о приключениях этой ночью, собиралась сделать это после уроков, но мое взвинченное состояние уже вызывало в нем подозрения, которые усилились прямо сейчас.

Мне не хочется оборачиваться.

Не хочется вновь заглядывать ему в глаза, чтобы увидеть в них что-то страшное и пугающее.

— Да он пожирает тебя, ― хохочет довольно Ларка, пока я напряженно пытаюсь не обращать на все это внимание. Богдан обернулся несколько раз и стал с ожиданием смотреть на меня.

— Пусть. Мне абсолютно все равно. ― Надеюсь, голос прозвучал уверенно, безразлично.

Нет, Богдан. Не смотри на меня так. Пожалуйста. Прекрати. Я ни в чем не виновата перед тобой ― я ничего не утаила.

Хватит.

Мой друг хмуро уставился в свою тарелку. Расстояние между нами заметно увеличилось.

Ларка еще несколько раз пошутила насчет напряженной ситуации, но никто не оценил этого, и, чтобы наша компания окончательно не замолкла, продолжила историю про фитнес-тренировки.

Я все еще чувствую его взгляд на себе. Господи! Ну сколько можно! Он что, хочет убить меня? Поставить в неловкое положение? Если так, то это у него отлично получилось, так почему бы не отступить? Хотя бы на время.

Моя ложка случайно выскользнула из рук и упала на пол. Я буркнула что-то себе под нос, слегка развернувшись назад, чтобы достать ее обратно.

И заметила. Герман словил мой взгляд, следил за непонимающим выражением лица как завороженный. Что-то явно искал во взгляде, а когда не нашел, ― разозлился, сжал кулаки и прищурился. Я не могла сдвинуться, отвести взгляда, вернуться на свое место и продолжить разговор с друзьями. Просто не могла. Ложка так и оставалась на полу.

Это продолжалось бы до бесконечности. Мы так и смотрели бы друг на друга, ставя себя в неловкую ситуацию. Богдан бы заподозрил большее. Но к Еремееву в этот момент подскочила девушка с темными коротко стрижеными волосами и элегантной черной формой. Она тут же поцеловала его в щечку ― он даже не вздрогнул. Села рядом с ним ― ему было плевать. И когда уже кто-то из друзей толкнул его в плечо, парень с трудом оторвал от меня взгляд.

Я будто бы проснулась сквозь долгий сон, почувствовала жуткий стыд и дернулась обратно, будто бы увидела что-то интимное и тайное. Его глаза завораживали, заставляя невольно впасть в гипноз. Не помню, чтобы мы так долго смотрели друг на друга.

О нет. Я не хотела этого.

Из меня будто бы высосали всю энергию. Я почувствовала жуткую усталость. Захотелось уйти как можно быстрее. Скрыться среди светлых коридоров большой школы. Уткнуться в учебник и читать, не переставая. Чувствовать, как новые знания по полочкам расфасовываются в голове, отчего ты невольно начинаешь гордиться собой. И просто расслабиться. Только бы не чувствовать пожирающий взгляд на себе.

— Знаешь, я, пожалуй, сразу пойду в класс… ― Неуверенно мямлю Богдану.

— Ты даже ничего не съела. ― Он как всегда внимателен.

— Не хочется…

— Тогда я иду с тобой.

Я знаю, чего он хочет и чего добивается. Ларка раздраженно закатывает глаза, чувствуя себя несколько лишней без Стеши, с которой та, не умолкая, тараторит о моде и звездных скандалах.

— Ладно, ребят, увидимся позже. ― Махнула она лениво рукой, а после лукаво улыбнулась куда-то напротив нее, вперед. Девушка вздернула плечами, вытянула шею ― признаки того, что она заигрывает с симпатичным парнем.

Мы кивнули ей, схватили наши подносы и как можно скорее скрылись из столовой. Точнее ― убегала я, Богдан же просто пытался поспеть за мной.

— Казачок, ты куда? ― Окликает он меня, пытается положить руку на мое плечо, но я, как ошпаренная, откидываю ее.

— Не называй меня так!

Богдан опешил.

Так успокойся. Ты же воин. Воину не подобает трусить перед взглядами какого-то психа из параллельного класса. Пусть смотрит, если ему это так нужно.

Круто развернувшись, я кидаюсь в объятия Богдана, который вмиг расслабился от моей реакции.

— Прости, просто… Да, я прямо сейчас расскажу тебе. Надо было раньше, но я медлила. Прости.

Он по-доброму усмехается, осторожно отталкивая меня.

— Не думаю, что директриса одобрит такие проявления чувств в ее школе. ― Богдан как всегда оказывается прав. Я улыбаюсь и вновь собираюсь с силами, зная, что он точно защитит меня, поддержит в любой ситуации, потому что он настоящий друг, о котором можно только мечтать. ― Что ж, я готов слушать…

Я тяжело вздохнула, собираясь с мыслями, и начала свой рассказ.

За все это время выражение его лица сменялось одно за другом, он страстно хотел вставить свою речь, но тут же замолкал. Богдан всегда умел слушать, редко перебивал кого-либо, говорил с уважением. За это его обожает мой отец.

— И Герман просто отпустил вас? ― Он даже сразу не смог поверить в это. ― Вот так… Просто взял и отпустил? ― Я слегка киваю. ― И Стеша понятия не имеет, зачем они потащили ее? ― Вновь кивок. ― Я просто в шоке… Тут попахивает чем-то мутным и грязным.

— Эта история тоже не дает мне покоя…

— И при этом он еще имеет совесть пялиться на тебя при всей школе! ― Грудь друга тяжело вздымалась, он отрывисто дышал, пытаясь успокоиться. Богдан отличался смиренным поведением, никогда никого не бил и почти не ссорился. ― Нет, я прибью его прямо сейчас! Давай я сейчас же вернусь обратно и поговорю с ним прямо!

— Не надо!

Я отчаянно цепляюсь за руку, не желая ни бесполезной драки, ни разборок. Не нужно подкидывать дров в огонь. Просто игнорировать и ждать, пока он потухнет сам.

И в этот самый момент он, Герман Еремеев, выходит из столовой со своей свитой. Его взгляд блуждает по коридору, на мгновение останавливается на моих стиснутых пальцах, что упрямо держат за запястье Богдана. Его реакцию невозможно было прочитать ― полнейшее хладнокровие и сдержанность.

Как только они исчезают, я отпускаю своего друга.

— Как видишь, он пялится на меня только в редких случаях. ― Все еще пытаюсь унять злой дух Богдана спокойным и даже нежным тоном. ― Так может, стоит просто забить на это? Ведь я права, да?

Он неуверенно кивнул.

— Но если он хоть что-то сделает, то ты сразу же говоришь мне, ясно? ― Его слова прозвучали не как вопрос или же просьба, а как простая команда. Я с улыбкой закатываю глаза, что не ускользает от него. ― И не смей так делать, понятно? ― Он угрожает мне пальцем, и я, играясь, еще раз закатываю глаза. ― Ну все… Тебе конец, Харитонова!

Его руки тут же касаются моей талии, начиная щекотать настолько быстро, что я просто задыхаюсь от смеха, не в силах даже бороться.

— А ведь я предупреждал! ― Продолжает он, издеваясь и зная, что я ужасно боюсь щекотки.

— Бо… Хватит! Прекрати! Боже! ― слова вырываются сквозь смех, от которого на глазах показались слезы. ― Я ведь сейчас умру! Ну, хватит!

Наши крики и взвизги по всему коридору.

— Харитонова и Павлов! ― Строгий голос директрисы заставляет обоих замереть с немыми лицами. ― Немедленно прекратить!

Мы, как провинившиеся дети, тут же опустили головы, с трудом сдерживая улыбки.

— Марш в класс! И чтобы такого больше не было! Стыдно!

— Да-да, простите. ― Одновременно отвечаем мы, и как только директриса удаляется, тут же взрываемся хохотом.

Это была прекрасная разрядка.

— Повторим? ― Лукаво спрашивает Богдан, протягивая свои руки ко мне.

— О нет! Не смей! ― Я срываюсь с места, летя прямо по коридору, чувствуя, как он нагоняет меня.

И будь я более внимательна, то заметила бы, как все это время за углом стоял кто-то, подслушивая наш смех с Богданом и бесконечно злясь. Внутри человека шла борьба, настоящая война, его мысли никак не унимались в единый поток. И стоило мне громко расхохотаться, как его пульс сбивался, он почти задыхался.

— Эй, Герман! Урок начинается, идем! ― окликнули его.

И он ушел.